Читать книгу Отец - Алексей Петрович Морозов - Страница 2

Людей по времени отхода ко сну и утреннего пробуждения, как известно, делят на сов и жаворонков. Совы раньше полуночи не допускают даже малейшей мысли о том, что пора бы уже отправиться в постель. А жаворонки просыпаются, кажется, раньше настоящих жизнерадостных утренних птичек, от которых к ним когда-то и перекочевало это красивое имя, чтобы суетливо и нервно подготовиться к новому трудовому дню гораздо раньше, чем это требуется по мнению расчётливых и флегматичных сов.

Было то время суток промозглого и дождливого февраля, когда совы, уже наконец тихо и мирно спали, а жаворонки ещё досматривали свои самые последние сны, которые, все это давно заметили, бывают обычно самыми сладкими и интересными.

Главная улица крупного южного города была совершенно пустынна. Ни автомобилей, ни людей вокруг. В широкой и мокрой от только что прошедшего мелкого и скоротечного дождя дороге смутно отражались серые стены больших домов с тёмными глазницами окон, словно две шеренги дисциплинированных солдат, обозначивших навеки её границы. И только в одном месте отражение светилось яркими разноцветными огнями, периодически как будто перемигивающимися между собой. Эту какофонию цвета в пределах, кажется, всего его спектра, выдавали вывеска над огромным зданием, на которой красовались метровые буквы гостеприимной надписи "Ресторан "Вечерний звон", а также высокие залитые светом окна, за которыми весело и беззаботно буйствовала ресторанная публика под неслышные с улицы звуки оркестра и пение одетого во всё белое певца, отчего чёрная бабочка на его сорочке особенно была заметной.

Дверь ресторана шумно распахнулась, и на улицу, сильно шатаясь из стороны в сторону, вышли весело смеющиеся и обнимающиеся на ходу мужчина и женщина. Он был одет в чёрную кожаную куртку, она была в модной светло-серой меховой шубе, в светло-серой же шляпе из того же меха, что и шуба, и, конечно же, тоже в светло-серых сапожках со стразами, которые изредка вспыхивали разноцветными бликами под непрерывно мигающими лучами маленьких светодиодных ламп, гирляндами свисающих с двух чугунных декоративных столбов слева и справа от входа в ресторан. Мужчина, неуверенно качаясь, непрерывно и громко смеялся, язык его сильно заплетался, и он с очевидным трудом тяжело и медленно проговорил по слогам:

– Вот… это… по… гуля… ли!.. Тебе не ка… жется, что мы слег… ка… под… газом?..

Женщина, теряя равновесие, попыталась обойти своего спутника неровным кругом по синусоиде, остановилась, улыбнулась, неразборчиво заговорила с паузами:

– Почему же слег… ка, Игорёк?!.. Я на… качана этим самым… га… зом… – снова потеряв равновесие, она еле удержалась на ногах, – по полной… программе!.. Как газовый… баллон!.. – весело захохотала. – Ха-ха-ха-ха! О-о-й, не могу!.. Сейчас… взорвусь… от избытка… давления!..

Мужчина качнулся как маятник больших настенных часов, но успел поймать нужный момент, чтобы захватить и обнять её за плечи:

– Людочка, спокойно!.. Я… не дам!..

Женщина, шатаясь теперь в одной амплитуде с обнимавшим её другом, пьяно рассмеялась:

– Что… не дашь?..

– Взор… ваться!.. Я сейчас… тебе… спущу… излишки…

Женщина, продолжая смеяться, мягко оттолкнула его:

– Что… спустишь?..

– Ну… газ… избыток давления… чтоб… ну… это… как его… забыл… ну… клапан такой… надо спустить…

Она долго соображает, что ответить:

– А-а-а!.. Газ!.. Не-е… спускать не надо… Сейчас, по крайней мере… Клапан спускной… не работает…

Он с трудом повернул её лицом вперёд и, вихляя вместе с ней в разные стороны теперь уже как единое двухголовое большое и непонятное существо, начал движение прочь от ресторана:

– Ну ладно… Не сейчас… Потом… спущу… Клапан только найду… и всё…

Дверь ресторана вновь с шумом открылась, и на улицу вывалился в богатой серой шубе нараспашку средних лет тучный мужчина. Он тоже был пьян, но в значительно меньшей степени, чем совсем ещё недалеко ушедшие друзья. Мужчина быстро двинулся вслед за ними, очень медленно идущими по какой-то немыслимой кривой траектории, настиг их и, схватив женщину рукой за плечо, грубо и резко развернул её лицом к себе. Женщина чуть не упала.

– В чём… дело, гражданин?!.. – женщина всё ещё с большим трудом и с паузами выговаривала слова. – Вам… не кажется, что… вы слегка… грубы?..

– Мне кажется, что я слегка влюблён!.. – уверенно и громко выкрикнул незнакомец. – Хотя, нет, что это я! Не слегка, я просто обуреваем неописуемой страстью к вам, мадемуазель! Я сгораю от любви! И я, припадая на одно… – он попытался опустить одно колено на тротуар, но у него из-за его тучности ничего не получилось, – …колено… – немного покряхтев в нескольких неудачных попытках добиться своего, он махнул в раздражении рукой, – а-а-а, чёрт с ним, с этим коленом, правда?.. Ну какой идиот… придумал этот обычай?.. Женщину надо брать… не дурацкими рыцарскими па-де-де, а силой!.. Верно? Силой и только силой!.. А силы у меня – у-у-у!..

– Гражданин… – Игорь, оставшись без опоры один, еле-еле стоял на ногах, – вообще-то, как бы… между прочим, позвольте вам… заметить, что… это моя жена…

Странный агрессивный мужчина посмотрел только на Людмилу и с раздражением съязвил:

– А это кто тут… тявкает? Бездомный щенок приблудился?.. Или ещё какая сявка?..

Игорь вдруг перестал раскачиваться, как будто вмиг протрезвел, открыл в изумлении рот, резко встряхнул несколько раз головой, не громко, но угрожающе пробормотал:

– Мужик, ты… перешёл… все границы…

Мужчина в ту же секунду грубо и сильно толкнул Игоря в грудь. Игорь упал на мокрый асфальт тротуара.

– А ты, вообще-то, знаешь, кто я такой? – повернулся он к Людмиле.

Людмила, качаясь, сделала неуверенное движение в сторону упавшего Игоря:

– Да… пошёл ты!.. Гад! – её речь всё ещё была бессвязной, но протрезвление от внезапного шока и свежего воздуха ночной улицы, кажется, уже наступало довольно быстро. – Что ты сделал… с моим… мужём?..

Игорь, оказавшись на тротуаре, не предпринял ни малейшей попытки встать, а, повернувшись на бок и подсунув сложенные ладошка к ладошке руки под голову, тут же начал громко храпеть. Это успокоило Людмилу, и она перестала смотреть на Игоря, переведя всё своё, теперь уже немалое, внимание на нахально ведущего себя незнакомца.

– С мужем?!.. Вот это вот чучело, валяющееся на земле, твой муж?!

– Да, муж! – Людмила почувствовала, как тихо и неумолимо в её уже почти трезвой груди закипает тупая и непримиримая злость к самоуверенно ведущему себя наглецу.

– Ха-ха-ха-ха! – прозвучал прямо над её головой раздражающе противный смех. – Запомни, красотка, твоим мужем теперь буду я, и только я! – Людмила почувствовала, что её грубо и сильно трясут за плечи. – Ты поняла, что говорит тебе глава мафии, – она вдруг увидела боковым зрением широкий жест руками, как будто кто-то пытается охватить этим жестом все близлежащие окрестности, – всего этого района?! А?!..

Людмила была уже почти трезва:

– Прямо-таки всего?.. – не заметить язвительной издёвки было практически невозможно, но вконец обнаглевший хулиган явно не почувствовал в вопросе никакого подвоха.

– Именно! Вот ну буквально всего!..

– О-о-о! Ну это серьёзно! Мафиози районного масштаба! Это звучит… в районном масштабе…

– Да ты спроси любого, кто такой Виктор Викторович Бублик! Все у меня, – прямо перед носом Людмилы замаячил плотно сжатый кулак, – вот здесь!.. Весь район в страхе!..

Людмила с напускной серьёзностью скопировала стиль речи Бублика:

– Вот ну буквально весь?..

Бублик, кажется, наконец понял, что над ним смеются, и уже как будто с некоторым сомнением в правильности собственных слов пробормотал:

– Да, весь…

– Район?..

Внутри Бублика явно происходила некоторая борьба, видимо, желания выглядеть по-прежнему крутым и всесильным с неуверенностью, порождённой смелыми и язвительными словами Людмилы:

– Ну… район… Но весь!.. – плотно сжатый кулак Бублика вновь промелькнул перед носом Людмилы. – Вот здесь! Весь! Понимаешь?! Все дрожат! Все трясутся от страха!..

– И сильно трясутся?..

– Да уж, вибрируют… – в голосе Бублика появилось самодовольство человека, явно не способного отличить очевидную издёвку над собой от искреннего невинного вопроса, – а знаешь, почему?

Людмила вдруг, несмотря на уже почти наступившую трезвость, почувствовала себя усталой и разбитой. Она вяло и равнодушно взмахнула рукой:

– Вот привязался!.. Не знаю, и знать… не жела-а-а-ю!.. И вообще, отвали от меня, районный жулик…

– А я всё равно скажу! Потому что Виктор, значит, победитель! – Людмила, наблюдая за довольной физиономией Бублика, лениво и равнодушно подумала: «Боже мой, он же просто самодовольный и тупой идиот»… – Да-да, именно победитель! Ты поняла или нет?! Победитель! – в голосе Бублика в этот момент зазвучал металл именно победителя, и никак иначе.

– Да-а-а?.. – Людмиле вдруг захотелось рассмеяться, но она с трудом заменила это желание всего лишь язвительной иронией. – Ну так бы сразу и сказал! А то так как-то… и не заметно…

– Да! Победитель! Но ведь я ещё и Викторович! Улавливаешь?..

– Батюшки мои! Прямо-таки ещё и Викторович?.. Ну это уж наверняка что-то да значит!.. А?!.. Как ты думаешь?..

– Конечно, значит!.. – заносчивое самодовольство Бублика вновь заиграло новыми красками. – Дважды, значит, победоносный!.. Победитель победителей, можно сказать!.. Вот так!.. И вообще, Виктор Викторович Бублик – это фигура…

Людмила ехидно перебила:

– Районного масштаба…

Бублик наконец-то окончательно осознал, что над ним явно насмехаются, и в его голосе вновь появилась угрожающая грубость:

– Ну ты у меня щас дотявкаешься, стерва! Районного масштаба! Ишь ты! – перед глазами Людмилы снова появился увесистый кулак Бублика. – В лобезник заеду, масштаб сразу мировым сделается!

Людмила спокойно посмотрела на мирно храпящего Игоря, повернулась к Бублику:

– Да ладно уж, не страшно мне… Ну нисколечко… Ты лучше вот что скажи… Ну… Виктор, я поняла… А вот фамилия… Или я не расслышала, или мне показалось спьяну… Как фамилия-то, повтори-ка…

Бублик слегка замялся:

– Ну… фамилия моя, конечно, не дворянская…

– Ещё бы – дворянская! Потому как мне послышалось… Ну-ка, представься даме как положено! Чего мямлишь-то…

Бублик посмотрел с неуверенной подозрительностью на Людмилу:

– Ну… Виктор Викторович… Бублик я… предводитель местной… ма…

Людмила с хохотом перебила бормотание Бублика:

– Кто-кто?!..

Бублик совсем растерялся:

– Ну… Бублик… я… а что?..

Людмила, прерываясь и давясь словами от собственного хохота, еле-еле выдавила:

– Бу… бу… буб… лик?!.. Ой, мне плохо щас будет! О-о-й! Уписяюсь… Нет, перепила я всё-таки сегодня… о-о-й!.. смеяться больно… Буб… лик, значит?!.. Ой, не могу!..

Бублик обиженно и слегка растерянно процедил сквозь зубы:

– Да, Бублик… Виктор Викторович… – как бы в собственное оправдание, немного смягчил он тон, – да, иногда смеются… Вернее, когда-то смеялись… – неожиданно взорвался возмущением, – но теперь-то все у меня вот где! – Людмила увидела замелькавший опять перед её глазами кулак Бублика уже без малейшего страха, но и без желания смеяться, – никто не смеет! А ты посмела…

Людмила, не обращая внимания на выкрики Бублика, спокойно нагнулась над лежащим на тротуаре Игорем, увидела, как он перевернулся на другой бок и опять громко захрапел, разогнулась и решительно двинулась на Бублика:

– Посмела, значит, над тобой смеяться, говоришь?.. А я вот сейчас ещё посмею откусить от тебя кусочек, бублик ты вонючий! И если меня не стошнит, – толкает его руками в грудь, – я тебя тут же и съем целиком! Просто проглочу! Ты меня понял, выродок хлобопекарной промышленности?!..

– Ах так! Ну так я заставлю тебя уважать господина Бублика! – неожиданный сильный удар кулаком в лицо сбил Людмилу с ног, и она упала прямо на спящего Игоря. – Будешь знать, что Бублика не едят, Бублика боятся и уважают! А ты, сучка, шёлковой у меня теперь будешь! Женой шёлковой… И рабыней…

Игорь от падения на него Людмилы проснулся, но остался лежать, озираясь взглядом, полным непонимания происходящего, по сторонам:

– Ребята, а что здесь происходит, а?..

Людмила встала, отряхнула одежду:

– Жену твою бьют! А ты тут храпеть изволишь на мокром тротуаре! Бронхитик не боишься подцепить?..

Игорь остался лежать, только подпёр ладонью голову, и голос его уже говорил о том, что он, немного поспав, полностью протрезвел:

– Нет, а правда, что тут… – задумался на секунду, с трудом встал на ноги, – а-а-а!.. Вспомнил!..

Людмила раздражённо съязвила:

– Ну наконец-то, похрапел маленько и вспомнил! А то ведь я тут, всего-то на всего, бублика свежеиспечённого хотела немного поесть, а он вдруг драться начал…

Игорь пока ещё никак не мог окончательно сбросить с себя путы крепкого сна на свежем воздухе, поэтому воспринимал всё не совсем реалистично:

– Кто начал? Бублик?..

– Ну да, Бублик!

Игорь с удивлением хмыкнул:

– А бублики разве дерутся?.. Их же едят… – улыбаясь, сделал рукой движения, какими обычно кладут бублик в рот, – ам-ам-ам…

– Этого съесть трудно… толстый…

Бублик немного растерялся от пробуждения и протрезвления Игоря, запахнул шубу, приосанился:

– Я не толстый! Я просто упитанный… – неожиданно грубо и резко взвизгнул, – и вообще, я бы попросил поосторожнее, без оскорблений!

Игорь не обратил никакого внимания на слова Бублика, помотал головой, стряхивая с себя остатки сна:

– Не врубаюсь… объясни… Почему бублик толстый? Он же ма-а-ленький такой… круглый… с дырочкой… – опять словно положил воображаемый бублик в рот, – ам-ам-ам, и нету бублика…

– Пить надо меньше, совсем отупел!

– А мы пили, между прочим, одинаково… Так что, ещё неизвестно, кто из нас отупел… А ты, кстати, сильна выпить, оказывается… сильна… бублики только стали мерещиться… а так ничего…

– Да какой там – мерещиться! Вот же он! – Людмила раздражённо ткнула пальцем в сторону Бублика. – Натуральный!.. Правда, без дырочки…

Игорь с удивлением посмотрел на злобно сверкающего глазами и демонстративно выставившего руки в боки под накинутой на плечи шубой Бублика:

– Он?.. Он, что ли?.. – подошёл к нему вплотную, обошёл вокруг, с интересом оглядев его с ног до головы со всех сторон. – Всё-таки я не понял, ты хочешь сказать, что, – направляет указательный палец на Бублика, – вот это вот… бублик?..

– Ну да, бублик вонючий…

Бублик внезапно сбросил с плеч шубу:

– Ах вонючий! Ну на тебе ещё! – ударив кулаком в лицо Людмилы и опять сбив её с ног, злобно и язвительно закричал. – Ну а теперь как? Всё ещё вонючий?!.. Или послаще стал?..

Игорь тут же решительно двинулся на Бублика:

– Щас будешь послаще, щас! Совсем сладким будешь, чтоб знал, как на женщин руку поднимать!.. – от сильного удара в лоб Бублик рухнул как подкошенный, ударился головой о бордюр тротуара и затих без движения. – Вот так! Полежи тут, отдохни на свежем воздухе! А мы пойдём, загулялись что-то совсем уже…

Людмила, уже успевшая встать с мокрого тротуара после удара Бублика, подошла к нему, лежащему головой на бордюре без признаков жизни:

– Игорь, я надеюсь, ты не сильно его ударил?

Игорь, в стороне спокойно и равнодушно потирая кулак, оглянулся на Бублика:

– Ага, надейся… Ты, кстати, говорила, он без дырочки?.. Думаю, я устранил этот недостаток…

Людмила встревожилась:

– Так, я всё поняла. Значит, ударил сильно… – подошла к Бублику, пощупала у него пульс, – пульс есть. Но он, кажется, без сознания… Посмотри…

Игорь небрежно усмехнулся:

– Так с дырочкой же теперь… Откуда сознанию взяться?..

Людмила решительно подошла к Игорю, резко дёрнула его за рукав куртки:

– Я тебе удивляюсь! Человек, может, умрёт сейчас! А ты так равнодушен!

Игорь недовольно поморщился:

– О-о-х, так уж и умрёт! Да что ему сделается?.. – наклонился над неподвижным телом, пощупал пульс, раздвинул веки, посмотрел на зрачки, и теперь уже выглядел откровенно растеряно. – Плохо, однако, дело… Он в коме… И, вероятно, надолго… Смотри, – с заметной тревогой он слегка повернул голову Бублика, – кажется, открытый перелом черепа!..

Людмила тоже наклонилась над Бубликом и испуганно вскрикнула:

– Точно, открытый… Вот тебе и дырочка!..

Игорь засуетился:

– Он ведь, может, и впрямь помрёт… Что же делать-то теперь?..

– Зачем так сильно бил-то? – Людмила стала нервно ходить рядом с телом Бублика. – Ты же бывший спецназовец! Ты постоянно должен это помнить, а значит, соизмерять силу своих ударов, если уж приходится их наносить!

Игорь совсем растерялся:

– Так я же…

Людмила схватилась обеими руками за голову, с укором посмотрела на Игоря:

– Я, конечно, понимаю, ты защищал жену. Да, я понимаю. Каждый уважающий себя мужчина в подобной ситуации должен это сделать. Но не убивать же обидчика! Убивать-то зачем?!..

Теперь от равнодушной самоуверенности Игоря не осталось и следа, он был очевидно подавленным и полным смятения:

– Да, конечно… ну что ж теперь сделаешь… пойду сдаваться…

– Куда? – Людмила не скрывала своего раздражения.

– Ну как – куда? В полицию, естественно…

– Ага, пьяный в стельку… Ты знаешь, что это отягчающее?..

– Ну не в стельку… Я уже пришёл в себя…

– Ты-то пришёл, а твои промилле, которых в тебе тонна, ещё в себя не пришли!..

Игорь стал неуверенно озираться по сторонам, как будто пытаясь найти ответы своим сомнениям на стороне:

– Ну а что же мне теперь?.. – вдруг схватился за голову. – О боже мой! Что же я делаю!

Людмила от неожиданности вскрикнула:

– Что такое! Что случилось?

– Ну как – что?! Мы же должны немедленно оказать ему помощь!.. И скорую вызвать! Немедленно!.. Через полицию сделаю… – выхватил из кармана брюк мобильный телефон, стал пытаться набрать номер, – ой, забыл, какой номер полиции…

Людмила решительно вырвала у Игоря из рук телефон:

– Совсем с ума сошёл! Ты посмотри на него! Единственная помощь, какую ты можешь сейчас ему оказать, это вызвать скорую!

– Так зачем тогда забрала у меня телефон?

– Ну совсем отупел с перепою…

– Да трезвый я уже давно!..

– Трезвый, а не соображаешь ни черта. Зачем через полицию-то? Надо прямо в скорую!.. Короче, стой пока здесь, а я вон к тому телефону сбегаю, –она показала на телефон-автомат, висящий метрах в тридцати на стене ресторана, – ой, нет, я тоже, кажется, чокнулась уже совсем… Зачем тебе здесь стоять, чтоб застукали на месте преступления?.. Побежали вместе. Но звонить буду я.

– Так мобильный же есть! – Игорь не мог понять замысла Людмилы, – зачем к автомату-то!..

Людмила в раздражении постучала костяшками пальцев по своей голове:

– Ну ты совсем дурак, что ли? Номер твой тут же определят…

Игорь, кажется, уже действительно ничего не понимал, поэтому на всякий случай неопределённо промычал:

– А-а-а… – но тут же спросил Людмилу, – и всё-таки я не понял, зачем…

Людмила грубо перебила:

– Если ума нет, за секунду, как лампочку в патрон, его в голову не вкрутишь! Давай, беги за мной и не рассуждай о том, в чём ничего не смыслишь!

Игорь и Людмила побежали к телефону, в отдалении висящему на стене ресторана.

Игорь на бегу продолжал задавать Людмиле вопросы, как будто весь его немалый в обычной обстановке разум вдруг куда-то в одну секунду улетучился, и он теперь не понимает даже элементарных, понятных даже детям жизненных проблем:

– Так там же карточка нужна…

Людмила уже подбежала к автомату:

– В скорую бесплатно… – решительно подняла трубку, набрала номер, и вдруг Игорь с удивлением услышал, что Людмила говорит детским голосом. – Алло! Скорая?.. Тут недалеко от входа в ресторан "Вечерний звон" лежит какой-то мужчина с проломленной головой… Он без сознания. Скорее приезжайте, а то он умрёт… Кто я? Девушка… Сколько лет? Семнадцать… Что значит, почему поздно? На свидании была… Ну какая вам разница, как меня зовут? Я себя не назову… Ну почему-почему! Чтобы мама не узнала, где я была… И вообще, вы умирающему помогать собираетесь?.. Сами вы странные… – Людмила достала из сумочки носовой платок, тщательно протёрла им телефонную трубку, повесила её, решительно толкнула в плечо словно окостеневшего от размышлений Игоря. – А теперь рвём отсюда когти, да так, чтоб через минуту и след наш простыл! Вон, в подворотню давай, а там, как говорится, огородами, огородами… Ну что стоишь как вкопанный?..

Игорь очнулся от раздумий, оглянулся по сторонам:

– Ну ты даешь, Людмила…

– Чего я даю?

– Расчётливая такая… И хладнокровная… Трубку вон даже протёрла… Я вот спецназовец, а растерялся…

– Что ты имеешь в виду? Что я бессердечная, да? Человек, дескать, умирает, а она при этом такая расчётливая… Так, да? Ну договаривай, договаривай!

– Да, именно это я и имею в виду…

– Дурак ты, Игорёк. Понимаешь? Полный дурак. И все вы, мужики, дураки. Одно название – сильный пол! А вот в таких ситуациях вы все – безвольные тряпки! Хоть ноги о вас вытирай. Противно даже…

Игорь задумчиво посмотрел на Людмилу:

– Ну и взгляды у тебя… Практичная даже рядом с трупом…

– А мы, бабы, вообще все практически мыслящие существа! Да-да! Именно практически!

– Не то что мы, мужики, да?..

– Конечно! Вы в критический момент всегда жуёте сопли нравственных сомнений! Ах, правильно ли я поступил?! Ах, не пострадал ли кто?!..

– Ну а как же иначе-то? Нельзя же, как слон в посудной лавке…

Людмила с раздражением взмахнула рукой:

– А ты сейчас кто? Не этот самый слон?!.. Натворил дел, а теперь собственные сопли глотает! Смываться надо, Игорёк, а не страдать над тем, чего уже не исправишь!..

– Но ведь я, возможно, убил человека… И, как последний трус, бегу… Надо помочь ему… А я…

– Ну тряпка… просто безвольная половая тряпка… – она решительно схватила Игоря за локоть. – Так, хватит дискутировать. Мы отбежали-то от… него… буквально на тридцать метров. Повяжут ведь сейчас тёпленькими. Хорошо, никого не видать вокруг. Давай выскочим вот этим переулком на параллельную улицу, поймаем такси и поедем домой, а там обо всём поговорим, спокойно всё обсудим, и ты поймёшь, что я была во всём права… – посмотрела с тревогой на Игоря, лицо которого в этот момент недвусмысленно выражало явные сомнения и тяжёлые мысли. – Да пойми же ты наконец, ему сейчас помогут только квалифицированные врачи… Ты только помешаешь…

Игорь в нерешительности оглянулся на неподвижно лежащего в отдалении Бублика:

– Ну… ладно, давай… Только поедем не на нашу квартиру, а к моему отцу.

Людмила недовольно сморщилась:

– В такой поздний час?

Игорь с неожиданной решительностью двинулся вперёд и потянул за собой за рукав Людмилу:

– Мой отец примет меня в любой момент любого времени года и в любом состоянии! Ты поняла?..

Людмила раздражённо вырвала из его цепких пальцев рукав шубы, но при этом послушно и примирительно ответила:

– Ну поняла, поняла. Побежали скорее, пока не повязали…

Игорь в удивлении покачал головой, с безнадёжным видом взмахнул рукой и побежал вслед за уже бегущей Людмилой. Через несколько секунд они оба скрылись за поворотом ближайшего переулка.