Читать книгу Пересекая параллели - Алексей Понтус - Страница 3

Странно, наверное, читать подобные слова о человеке, которого в газетах зовут серийным убийцей и маньяком. Но, скажу я вам по секрету, это непрофессионально. Вообще, испытывать какие-то чувства к жертвам – непрофессионально. Я это давно уяснил, я же не псих какой-то, который убивает в порыве сумасшествия своих родных, а потом рыдает над их телами. И не обиженный судьбой неудачник, который решается отомстить оскорбившему его человеку.

Нет. Все эти сентиментальности оставим дилетантам.

Я не могу себе позволить такую роскошь, как чувства к жертвам. Да, наверное, это непередаваемые ощущения, когда ты воткнул нож в сердце того, кто тебя жестоко подвёл несколько лет назад, и в итоге позволить выйти накопленной в тебе ненависти, лелеянной годами, буквально одним движением руки.

Я не наслаждаюсь самим убийством. Да и, в конце концов, это небезопасно, а для меня предосторожность стоит на первом месте. Я как-то читал статистику, и там имеется просто ужасающе большая цифра, которая говорит нам, что огромное число жертв были лично знакомы с теми, кто закончил их жизнь. Очевидно, что, если я бы убил того, кто был бы мне близок или наоборот, в первую очередь начали бы опрашивать и накладывать подозрения на тех, к кому жертва питала наиболее острые эмоции.

Нет. Я не могу позволить себя обнаружить из-за такой глупой ошибки.

Потому у меня есть план. План, который я уже много раз приводил в исполнение и в мастерстве воплощения которого я постоянно совершенствуюсь.

Первое – это идея. Один из самых трудных и важных этапов, несмотря на то, что ничего противозаконного в нем нет. Как я уже успел заметить, я творец. Мне важно, чтобы моё произведение искусства на самом деле было таковым, чтобы конечный результат мог произвести такое же впечатление, как и другие предметы искусства, картины или кино, например, а именно взволновать, заставить задуматься, восхититься красотой и, наконец, оставить какой-то след внутри человека.

Я прекрасно понимаю, что не все могут воспринимать тот посыл, который я стараюсь нести, многие в этом видят просто покойника, над трупом которого слегка поиздевались, но поэтому я и говорю про совершенствование. Я хочу, чтобы люди относились к моим работам так же, как к работам Рембрандта или Гюго, я хочу, чтобы они видели в первую очередь конечную цель, а только потом методы. Не могу не отметить, что я очень сильно прогрессировал, порой я сам в дичайшем восхищении от своего конечного результата, ради которого всё и затевалось.

Я надеюсь, вы понимаете, что я хочу вам сказать. Мне не важна жертва, мне не важен процесс убийства. Для меня главное – это тот посыл, который я донесу до зрителя, и то, какие выводы он сделает от увиденного.

Поэтому я начинаю с идеи. Я представляю общую концепцию, продумываю то, что хочу донести людям, то, как будет выглядеть всё в итоге. Порой, изрисовывал десятки страниц, исписывая уйму карандашей, прежде, чем обнаруживалось то, что по-настоящему меня захватывало. Кропотливый этап. Только когда я буду полностью доволен, можно приступать ко второй стадии.

Вторая стадия подразумевает под собой подготовку. Для самых сложных проектов подготовка может растянуться на месяцы, иногда для неё хватает и нескольких дней. Так уж сложилось, что я в детстве был очень деятельным. Что-то делал я практически всегда и практически везде. Я постоянно рисовал, пытался что-то соорудить из подручных средств и тому подобное. Меня с юных лет убеждали, что я попросту трачу время, что лучше бы я себя посвятил изучению математики или других наук, что вся эта самодеятельность не поможет мне в нахождении достойной работы, что все художники скатываются до пьянства и наркомании и умирают в нищете. Постепенно всё это передалось и, по достижении совершеннолетия я знал, точнее я думал, что самые большие ценности в жизни сводятся к красивой жене и большим деньгам. Что без этого ты просто не будешь считаться успешным человеком. Что если ты не будешь к этому стремиться, твоя жизнь будет прожита зря. Так я и рос несколько лет. Получал образование, засматривался на девочек и думал, что большего не надо.

Пошло оно всё.

В какой-то момент пришло понимание, что тут есть какой-то подвох. Конечно, в подобном ключе можно прожить жизнь, и доминирующая часть населения с переменным успехом с этим справляется, но во имя чего это все? В один прекрасный момент ты умрешь, и до твоей потребительской жизни не будет никому дела, все будут судить тебя по твоим достижениям. И удовлетворит ли тебя эта оценка? А какие могут быть достижения, если все, к чему пришел в итоге – это покупка подержанной машины и уход на пенсию с двух карьерных ступенек выше, чем начинал?

Я не хотел этого для себя и для мира. Хотел, чтобы люди посмотрели на свою суету со стороны и поняли, как же их жизнь ничтожна в глобальном смысле. И я старался им это показать в своих работах. Этим самым я искоренил навязанные мне обществом взгляды и пытался сделать тоже самое для других. Эгоизм – один их худших грехов, по моему мнению.

В общем, для моей деятельности мне, безусловно, пригодились мои прежние навыки. Моя страсть к художеству привела меня к гениальным эскизам моих творений, моя любовь к созиданию и технике помогла мне всё это шедеврально реализовать. Когда я работал над своим последним проектом, я хотел показать всему убогому миру, как мы стали зависимы от технологий, компьютеров и прочей дряни. Идея не нова, да. Но я вывел отображение этого на новый уровень.

Как бы сделали это вы? Возможно, поучаствовали бы в митинге вместе с полусотней таких же придурков, которые думают, что пару постеров и слоганов что-то докажут этому миру. Будь вы музыкантом, возможно, написали бы никому не нужную песню, под которую бы кто-нибудь потанцевал или того гляди занялся бы сексом, будь она мелодичной и спокойной. Да всем плевать на слова или убогие акции протеста. Нет. Люди тупые, поэтому им надо показать всё так, как и есть. Им надо внушать страх, гнев, тоску, так как только через какие-то негативные эмоции до них может что-то дойти.

В итоге, я придумал своё детище. Это было одно из самых трудных моих творений. Еще долго после его реализации я буду слышать, как какие-нибудь клерки перемолвятся о нем в курилке или во время своих пустых внерабочих бесед. Безусловно, оно того стоило. Разные любители пера назовут её чуть ли не одним из самых жестоких убийств. Но нет. Это было не убийство. Это была картина. Я лишь нашёл хороший холст, подобрал гармоничные краски и нарисовал это. Вы только представьте. Я поместил, так называемой жертве, в глазницы маленькие экраны, которые сам же и соорудил, и они являли нечто, что программисты называют «синий экран смерти». Подходящее название, не так ли? В нем даже есть что-то романтичное. Также я хотел показать, что многие ныне живут практически в синтезе с техникой, потому счёл необходимым вместо его некоторых органов вживить компьютерные внутренности, известные как жесткий диск и материнская плата. Ну, и почему-то я видел эту конечную картину с отрезанными руками. Гениально, правда? А вы бы видели, как это всё смотрелось наяву. Вы такого ужасающего и вместе с этим невообразимого зрелища не увидите ни в дешевых фильмах ужасов, ни в своих самых страшных кошмарах. Если мои предыдущие работы становились на уровень с городскими легендами и байками и держали в ужасе сотни тысяч людей, я даже не могу представить, чего ожидать от этой! Какие ныне художники добивались чего-то подобного? Какие песни крутили все радиостанции страны неделями, не разбавляя их другим музыкальным шлаком? Какие мирные демонстрации делались самым обсуждаемым явлением месяца?

И пусть теперь какой-нибудь папаша скажет, что страсть ребёнка к рисованию не может ни к чему привести. Пусть скажет, что его сын ничего не добьётся. Возможно, такому папаше я подарю честь участвовать в создании очередной моей культовой картины.

Так вот, значит, подготовка. Будем откровенны, смогли бы вы сделать что-нибудь подобное? Нет, я не только про маленькие мониторы. Даже вообразить, как это сделать, нарисовать эскиз? Вряд ли. И я не хочу себя выделять среди людей, да, я, наверное, особенный, но вокруг меня и даже вас ходят, живут, питаются десятки или сотни одарённых людей. И, возможно, некоторые из них разбираются в механике или могут нарисовать что-нибудь сносное. Но тут мало талантливых рук. И гениального мозга тоже недостаточно. Можете смеяться, но тут важны чувства. Да, именно они. Снова же, при всей моей нелюбви к каждодневному быту людей, жизнь я люблю. И не только свою, но и ещё жизнь всего сущего. Я хочу помочь всем, хочу направить, позволить развиться, перейти на новый уровень, избавиться от чего-то лишнего, эволюционировать, в конце концов. Именно поэтому я безумно люблю свои работы, свои холсты, каждого из них. Наверное, в каком-то смысле я как Иисус. Ладно, не буду преувеличивать.

В общем, в данном случае я готовился около двух месяцев. Это я беру отсчёт прямо с того момента, как я сделал наброски в своей голове и тетради. То есть в течение примерно двух месяцев я занимался непосредственно приготовлением всех красок и шестерёнок. Не буду обременять вас лишними подробностями, скажу лишь, что самым сложным был процесс создания мониторов. Всё-таки технического образования у меня нет, поэтому вместе с тем приходилось постоянно обращаться к различным учебникам и роликами, здорово мне в этом помогающих. Да. Кроме развития мира, занимаюсь также самостоятельным обучением. Преуспеваю везде.

Так, продолжаем. Далее следует реализация. Уж не знаю почему, но для большего понимания предлагаю эту стадию разделить на две условных части. Первую стадию назовём выбор холста. Незамысловато, но отражает всю суть, просто лучше не придумаешь.

Предположим, что вам нужно выбрать полотно для будущей картины. Ладно, возьмём, возможно, более понятный для вас пример. Выбор обоев. То есть вы приходите в магазин, при этом в голове вы уже примерно представляете, в каких цветах должна быть ваша будущая гостиная, то есть вам остаётся найти максимально приближенный к вашим мыслям оттенок или рисунок, определиться и купить. Про саму поклейку мы поговорим позже.

Практически аналогичная схема и у меня. Только вместо магазина у меня улицы. И деньги я трачу лишь на проезд. В случае с никудышным программистом всё получилось просто идеально. Понимаете, мне как художнику важно, чтобы картина символизировала выбранные мной пороки не только в момент своего величия, но и до него. Я бы даже сказал, что холст определяется не сколько мной, сколько судьбой и той ролью, которую он нес сам на протяжении траты тех лет, отпущенных до момента возвышения. Иногда мне кажется, что я сам просто инструмент в руках чего-то высшего. И я слепо отдаюсь своему предназначению, как и те до определенной поры обыватели, не подозревающие о своей настоящей великой участи.

Насчёт этого случая, как я уже сказал, мне очень повезло, так как на одном из моих маршрутов на работу (а мне их приходится периодически менять из-за нелишней предосторожности) я через день замечал утром человека, который просто-напросто жил в своём ноутбуке. Наверное, вы даже знаете подобных людей в своём окружении. Так вот, несколько раз проехав с ним и даже разок проследив до его дома, я сделал несколько важных выводов. Во-первых, то, что он идеально мне подходит. Как вы, я думаю, догадались, у меня уже было всё приготовлено, и я представлял этого человека именно таким, каким он и оказался. Во-вторых, он жил один в каком-то частном доме с газончиком, а точнее с запредельно высокой травой. Всё вышло замечательно, мне даже не пришлось думать, где бы реализовать своё представление и что делать с потенциальными свидетелями, которых из-за его одиночества просто не могло бы и быть.

Оставалось дело за малым. Подобрать нужный момент, и лишить холст возможности сопротивляться. Возможно, для большинства дилетантов именно эта стадия самая трудная, так как при малейшем промахе тебя непременно найдут, и наказание себя не заставит ждать, но я профессионал. Я знал, что волнение может только помешать, поэтому всегда был максимально хладнокровным. Нельзя было колебаться ни секунды, нужно было заранее просмотреть все возможные варианты неудачи, потенциальные пути отступления, и расписать весь процесс по минутам. Если была хоть одна нестыковка, я предпочитал за дело не браться, и искал другую жертву. Я, конечно, всегда стремился к идеалу, но не всегда бегал за типажами, подходящими мне не только по внешним качествам, но и по внутренним. В конце концов, важен именно конечный продукт, то, каким его увидят в будущем, а не прошлом. Именно по этому детищу меня будут судить.

Ладно, тут я увидел, что с соседями наш «компьютерщик» вообще не контактирует, первоначальной функцией телефона как средства общения он не пользуется, поэтому вероятность внезапно нагрянувших гостей практически отсутствовала. Плюс некоторые окна были открыты и имелся задний ход, поэтому даже в случае маловероятных нежданных посетителей я бы успел уйти.

Осталось лишь непосредственно реализовать свою задумку.

Наконец приступаем к последней стадии, которую в каком-нибудь учебнике по математике, наверное, назвали 3.2. В очень необычном учебнике. Созидание. Моя любимая стадия. Любимая не потому, что я законченный псих и наконец убью после столь долгой подготовки. Нет. Увольте. Именно здесь я показываю всё своё мастерство, представляю публике свой шедевр, рисую долгожданную картину. Сам я параллельно отношусь к процессу лишения жизни. Все ведь не ради этого. Обычно я это делаю ударом своего ножа. Точка удара не так существенна, главное, чтобы жертва уже не очнулась, и, желательно, чтобы линия входа не была видна в конечном творении. Важна каждая деталь. Тут мне помог удар ножом в глаз. После того, как ночью я пробрался через окно в дом, тщательно осмотрелся, нашёл спящего парня и без лишних колебаний вонзил в него нож. Он даже спал рядом с включённым компьютером. У него не было ни шанса.

В его доме я провёл около трёх часов. Необходимо было реализовать всё, как я и задумал, потребность к спешке отсутствовала. После того, как результат меня полностью удовлетворил, я аккуратно убрал всё лишнее, ненужные внутренности я сложил в пакет для мусора и выставил на улицу, сфотографировал жертву два раза, оставил один снимок там же, опять же всё просмотрел на наличие ненужных улик.

Когда я вышел из дома, на часах показывало пять утра. Я умышленно прогулялся несколько лишних остановок, людей на улице практически не было, и после убрался с этого района. Настроение у меня было, мягко говоря, приподнято, я чувствовал себя как ребёнок, которому вот-вот подарят долгожданный велосипед, после такого возбуждения мне было не до сна. Когда я приехал домой, я сразу же спрятал рисунок и фотографию в альбом, где я хранил все свои достижения. Не знаю, зачем он мне, но иногда приятно просмотреть его, подумать о чём-нибудь светлом, великолепном, лишний раз восхититься собой. Та самая фотография, которую я оставил рядом со своей картиной, являлась чем-то вроде подписи художника, я не хотел, чтобы мою работу приписывали кому-то другому, а имя я своё написать по понятным причинам тоже не мог. Поэтому была просто фотография. Этого было достаточно. Копы даже не рассказывали об этом журналистам, поэтому все возможные подражатели сразу попадались на этом. Да, поверьте мне, они у меня были. Я всегда с интересом читал в газетах про какого-нибудь ревнивого мужа, который убил свою жену в порыве гнева и после издевался над её телом, пытаясь выдать за мою жертву. Чёрт бы их побрал. Люди, и детективы в частности, – довольно тупы, но даже их так не проведёшь, обычно таких псевдогениев вычисляли практически в первые недели. Что до меня, я скорее находил это занимательным. Мои последователи старались достичь идеала, то есть меня, и в этом их порыве я мог только порадоваться за них. В каждой их работе, может, бесконечно неопрятной и неумелой, я видел их любовь ко мне. У меня тоже все не сразу получалось. Поэтому я искренне любил их и жалел в случаях неудач. Так как, если у меня не будет поклонников, есть ли вообще смысл во всем этом?