Читать книгу Доказательство по телу. Живые истории судмедэксперта о работе с потерпевшими и подозреваемыми - Алексей Решетун - Страница 5

Работа врача с живым пациентом должна проводиться в больнице или в поликлинике – обычно так и бывает. Но судебно-медицинский эксперт – доктор специфический, и его рабочее место не всегда в больнице. Разумеется, бывают скучные условия, когда у эксперта отдела живых лиц есть кабинет в поликлинике или даже несколько кабинетов при бюро, но такая роскошь присуща все-таки крупным городам. Как правило, районное или межрайонное отделение судебно-медицинской экспертизы – это типовое здание советской постройки (встречаются и дореволюционные морги), в котором проводятся все манипуляции как с живыми, так и с мертвыми.

Конечно, в последние годы ситуация меняется в лучшую сторону, новые современные морги строятся (наверное), но улучшение это происходит медленнее, чем хотелось бы. Деньги на патанатомию и судебную медицину всегда выделялись по остаточному принципу. В самом деле, при наличии фиксированного бюджета у большого начальника при равной степени нуждаемости на что он выделит деньги – на роддом, например, или на морг? Ответ очевиден. Типичное здание для вскрытия трупов и освидетельствования живых лиц – это расположенный на окраине больничной территории одноэтажный домик с двумя-тремя кабинетами. В том самом небольшом городке, о котором шла речь в книге «Вскрытие покажет», такой домик был из стандартного серого силикатного кирпича. Много лет он был одноэтажным, пока (видимо, от хорошей жизни) к нему не пристроили вначале второй этаж, а потом сразу два этажа (первый и второй) с торца здания. Эта часть, занимаемая судебно-медицинской службой, с течением времени начала, как бы обособляя себя, отваливаться от основного помещения, где располагалось отделение патологической анатомии. Но волевым решением хозяйственного главного врача произошла смычка обеих медицинских специальностей путем простой фиксации частей одного здания при помощи металлического уголка и болтов.

Так как в здании был довольно-таки глубокий подвал, предназначавшийся для хранения трупов, фундамент и крыльцо отличались значительной высотой. Перил на крыльце не было, и с него периодически падали пришедшие на освидетельствование граждане, чей вестибулярный аппарат был утомлен вчерашним праздником. Иногда некоторым господам и дамам в процессе выяснения своего места в этой жизни в очереди придавали ускорение другие пришедшие на освидетельствование, что вело к увеличению скорости их падения с крыльца, получению дополнительных повреждений, новым дискуссиям из разряда «А ты кто такой?» и «Вас тут не стояло» и вызову наряда полиции для успокоения страждущих.

Что удивительно, за все время не было ни одной жалобы на отсутствие перил и ни одного случая каких-то серьезных повреждений при падении.

Помещения для приема живых лиц имеют некоторые особенности. Кабинеты должны быть изолированными, поскольку освидетельствование часто сопровождается обнажением пациента, и иметь достаточную площадь, так как оборудования требуется немало: гинекологическое кресло, ширма и т. п. В нашем случае кабинетик был очень маленький, едва повернуться, и окно выходило как раз на крыльцо, так что все разговоры на нем были хорошо слышны. Иногда один из участников конфликта, сидя в кабинете, узнавал о себе много нового из уст второго участника, который самозабвенно излагал свою версию событий коллегам по очереди, не догадываясь, что его хорошо слышно. Версии обоих могли при этом кардинально отличаться друг от друга, что придавало последствиям обычного бытового пьянства некоторую загадочность.

Гинекологическое кресло стояло в проходной комнате, поскольку в кабинетик втиснуть его не было никакой возможности, а в кабинет экспертов оно не подходило по фэншую по причине как небольшой площади, так и того, что многочисленные сотрудники правоохранительных органов, врачи и просто посетители не одобрили бы такое соседство. Если возникала необходимость осмотреть пациента на кресле, то входная дверь закрывалась, а само кресло отгораживалось ширмой. Женщине приходилось раздеваться в другом кабинете, а потом без трусов идти на кресло. Не очень удобно, но другого варианта не было.

Чтобы у читателя не сформировалась ужасная картина условий, в которых проходила работа эксперта, скажу, что все познается в сравнении. Бывает и хуже.

Но если здание строилось специально для судебной экспертизы или если речь идет о крупном бюро, в котором находится отделение живых лиц, то условия работы, конечно, гораздо лучше. Потоки живых и мертвых в таких случаях не пересекаются: пострадавшие не заходят в здание под звуки похоронного марша и рыдания родственников, у врачей светлые и большие кабинеты, а для так называемых половых экспертиз есть специальные комнаты со всем необходимым оборудованием. В некоторых больших городах судебно-медицинская амбулатория иногда располагается отдельно от морга, в другом районе города.

Также надо сказать, что в некоторых особенных случаях судебно-медицинская экспертиза и освидетельствование живого лица могут проводиться и не в государственном судебно-экспертном учреждении. Бывает это нечасто, причем только тогда, когда нет возможности доставить человека во врачебный кабинет. Например, если пострадавший находится в тяжелом состоянии, прикован к постели, не может покинуть стационар. В таких случаях эксперт приходит в палату и проводит освидетельствование там. Другой пример – нахождение освидетельствуемого в местах лишения свободы и невозможность его транспортировки. Расскажу про один такой случай.

На зоне я бывал много раз, и повод для очередного визита был более чем веский – нужно было освидетельствовать одного заключенного, к которому были применены спецсредства. Накануне пришел этап, и все доставленные люди, как обычно, подвергались полному осмотру, с инспекцией в том числе и естественных отверстий тела. Как бы забавно это ни звучало, но случаи, когда в заднем проходе проносили наркотики, а иногда даже ножи, известны. Так вот, один из заключенных, грузин (как потом выяснилось – «отрицала», то есть открыто презирающий тюремные порядки), наотрез отказался подчиняться команде «Нагнуться, раздвинуть ягодицы!». Случился конфликт, который закончился помещением бунтаря в карцер с использованием спецсредства ПР-73, что означает «палка резиновая длиной 73 см». Сотрудники ФСИН имеют право применять резиновые дубинки и наручники при неподчинении их законным требованиям. Человек пострадал – положено освидетельствование для фиксации и оценки повреждений. Вот прямо в карцере, в присутствии сотрудников исправительного учреждения, и проводилось освидетельствование. Повреждения были поверхностные, ссадины и кровоподтеки, они были должным образом зафиксированы на бумаге и пленке.

В дальнейшем при описании различных случаев и ситуаций, принимая во внимание тот факт, что экспертиза может быть в принципе проведена где угодно, будем тем не менее считать, что речь идет о специализированном судебно-экспертном учреждении и о нормальных рабочих условиях.