Читать книгу Возвращение Пилота. Старатель - Алексей Рудаков, А. Н. Рудаков - Страница 3

Глава 3,
в которой мы пытаемся больше узнать об окружающем нас мире и остаться в живых

Оглавление

Мои опасения, те, что его умыкнут, к счастью, оказались беспочвенными. Проходившие мимо люди если и косились на непривычный, для этих мест, механизм, то ограничивали свой интерес взглядами, не желая тратить время на остановку и более глубокое ознакомление.

Ну и к лучшему. Для нас и Бродягой.

– Успешно? – Спрашиваю больше для проформы – в каждом его щупальце зажать по крысиной тушке.

– Семь штук, – чуть повернувшись он демонстрирует мне ещё один трофей, висящий на крючке в борту: – Больше не утащить.

– Неплохо, – кивнув, направляюсь к бару: – Пошли – сдадим трофеи и думать будем.


Нашу добычу Борис принял без вопросов, запнувшись лишь на моменте оплаты. Поначалу, он, как и в прошлый раз, принялся звенеть монетами, отсчитывая оплату, но затем, присмотревшись ко мне, прекратил это дело и начал что-то набирать на экранчике своего КПК.

– Ты же не против безнала? – Протянул он ко мне руку, держа экран так, чтобы мне были видны цифры.

Сто семьдесят пять.

Ага.

Всё верно, сумма, то есть. Ну а дальше что?

– Ааа… Только подключил, – догадался бармен, видя мою растерянность: – Просто свой, к моему поднеси, и оплата пройдёт.

Подношу, мой КПК вздрагивает, чуть кольнув руку и на экране, уже моём, появляется та самая сумма – 175.

– Здорово, – киваю Борису, не сдерживая улыбки: – И так теперь за всё платить можно?

– Да. Если хочешь – наличку, ту, что есть, приму. Мне монеты нужны – есть у нас некоторые, не признающие безнал.

Цифры, тем временем, меняются, высвечивая актуальный баланс – двести сорок монет, что, по моему мнению, весьма недурно для первого дня пребывания в новом мире.

– К врачу сходи, – теряя ко мне интерес, бармен кивает на выход, не утруждая себя более сложным способом выпроваживания бедного посетителя: – Он чип первой помощи даст, – маскирует он заботой желание побыстрее от меня отделаться: – Тебе лишним не будет.


Кабинет врача, дверь которого была отмечена небольшим красным крестом, я заприметил ещё в первый раз, но тогда идти к Семён Петровичу было не с чем, да и денег не было, не то, что сейчас.

Осторожно постучав и услышав в ответ неразборчивое бормотание, толкаю дверь, оказываясь в подобии медицинского кабинета.

Почему в подобии?

Да потому, что внутри самая обычная квартира, где на покрытом линолеумом полу стоят пара шкафов медицинского вида, стоматологическое кресло, койка с панцирной сеткой, проглядываемой сквозь сдвинутый в сторону матрац и стол с микроскопом, за которым сидит сам эскулап, разглядывающий меня с нескрываемым воодушевлением.

– Здравствуйте, Семён Петрович, – заходить внутрь мне совсем не хочется – сказывается моя нелюбовь к врачам в общем, а дантистам в особенности. Не поймите неправильно – я не спорю, что врачи делают очень нужное дело, но вот что до меня, то уж простите, но я как ни будь сам. Ну, полечусь.

– И тебе здравствовать желаю. Чего встал, заходи, – приподнявшись со своего места, он хлопает ладонью по спинке пластикового стула, стоящего рядом со столом и бывшего родным братом мебели, виденной мной в баре.

– На что жалуемся? – Стоит мне усесться, как док, поправив халат, достаёт из недр стола стетоскоп, вешая его себе на шею.

– Ты же новенький, да? Пилот-испытатель? Всё верно? Я ничего не упустил?

– Всё так, – киваю и видя, что он берётся за стетоскоп, готовясь вставить концы в уши, поспешно добавляю: – У меня всё в порядке. Ничего не болит.

– Точно? Может зубы? Давай, проверю.

– Нет-нет, спасибо, – с трудом сдерживаюсь, чтобы не соскочить со стула: – Я тут по другому делу. Мне бы вот, – подняв руку оттягиваю рукав, демонстрируя КПК: – Программ бы.

– Точно ничего не болит?

– Абсолютно! Спасибо! Здоров!

– Жаль, – вздыхает он: – Я же так совсем всё забуду. Никакой практики. Купол, – он кивает на окно: – Всё лечит. Медленно, но верно. Ну и аптечки тоже, – ещё раз вздохнув, Семён Петрович принимается копаться в столе, чтобы десяток секунд спустя выложить передо мной несколько уже знакомых брусочков красного цвета с косыми белыми полосами различной толщины.

– Это – бесплатно, – пододвигает он ко мне брусок с самой тонкой полоской: – Базовое лечение.

– А остальные? – Приложив бесплатный к экрану, киваю на оставшиеся.

– Продвинутое лечение ран, – палец врача касается бруска с более толстыми полосами: – Две сотни монет, полевая хирургия, – указывает он на практически белый, с тонкими красными прожилками, накопитель: – Две тысячи триста.

– Я позже зайду, – кладу на стол, опустошённый моим КПК брусок: – Как заработаю. Только прибыл, откуда у меня такие деньги?! Спасибо, Семён Петрович, если что – я зайду, – поднимаюсь со стула, но врач, качая головой, выражает несогласие с моими действиями.

– И куда собрался, торопыга? Лечиться чем будешь?

– Так я же загрузил?!

– Загрузил он, – хмыкнув, док вытаскивает из ящика стола небольшую коробочку белого цвета: – Держи. Аптечка на три заряда. КПК только определит, что и как лечить, понимаешь?

– Эээ… да. – покрутив коробочку в руках замечаю крепления с одной стороны – точно такие же, что и на поясе. Ага…

Щёлк!

Аптечка прилипает к поясу словно родная.

– Лечит так себе, – кивнув, продолжает врач: – Но хоть что-то. Разбогатеешь – приходи, посерьёзнее дам. И вот ещё, – чуть прищурившись, он окидывает меня быстрым взглядом: – Рюкзак ты где оставил?

– Рюкзак? Нет его у меня.

– Ну ты даёшь. Ствол, КПК взял, а рюкзак чего? Забыл?

– Эээ… Ааа…

– У Михайлыча получи. Новичкам – положено.

– Скажите, – кивнув – понял, мол, задаю вопрос, мучающий меня практически с самого начала моего пребывания здесь: – А новичков, таких как я, много?

– Мало, – с сожалением качает головой врач: – Появляются, но редко. В основном – как и ты, из прошлого выпадают. А после, – он досадливо морщится: – Кто-то нормально устраивается, а кто-то погибает, или ещё хуже. Если ты удивлён, ну что с тобой тут не возятся, – врач разводит руками: – То ты на людей зла не держи. Выживаем мы тут. Сам понимаешь – не до залётных из прошлого.

– Да я не в претензии, – киваю, и тотчас задаю вопрос: – Погибает? А это как? Тут же не умирают.

– Умирают, друг мой, ещё как умирают. Человек существо такое, что порой лезет туда, куда ни одно животное и носа не сунет. А мы – суём. Причём некоторые – добровольно. От безысходности.

– Понимаю, – немного помолчав, всё же решаюсь уточнить: – А вы сказали – хуже. Хуже, чем смерть. Это вы о чём?

– Ты что? – Удивление на его лице столь сильно, словно я спросил почему деревья при ветре качаются.

– Тебе Михалыч о нашем мире ничего не рассказал?

– Нет, – развожу руками, и он мрачнеет: – Ну, блин! Я с ним поговорю. Нельзя вот так вновь прибывших бросать! Хуже, это когда нормальный человек, с виду нормальный, ЧеЗешником становится.

– Кем?!

– У него спроси, – вытащив из стопки бумаг исписанный лист, Семён Петрович принимается его изучать, давая понять, что разговор окончен. Ладно, я не гордый. Намёки понимаю.

– Спасибо, – коротко поклонившись, направляюсь к двери, подле которой меня настигает его окрик.

– Эй, лётчик?

– Да? – Держась за ручку, оборачиваюсь.

– Будешь за куполом ромашки собирай.

– Ромашки?

– Цветы такие. Жёлтый центр и белые лепестки кругом. Мне неси – покупаю я их.

– На аптечки?

– Да, – кивает он: – Входит в состав заряда.

– Принято, док, – толкнув ручку, распахиваю дверь: – Принесу, обязательно.


Выйдя на улицу немедленно натыкаюсь на Бродягу, поджидавшего меня снаружи.

– Успешно?

– Вполне, – демонстрирую ему аптечку на поясе: – Теперь хоть подлечиться чем есть.

– Подлечиться? Ты же здоров – я тебя сканирую каждый раз как вижу.

– Сейчас – да, но вот собачки мне доставили неприятных минут, – кратко рассказываю ему о своей охоте, ожидая волну негатива и мои опасения оправдываются на все сто.

– Ну ты даёшь! Оставил тебя одного и вот! Ты едва не сдох! А обо мне ты подумал? Как я тут один буду?

– Не сдох же. Да и не страшно это – тут ресалки есть.

– А ты уверен, что они на тебя сработают? Ты же не местный – только прибыл.

– И что? Думаешь не сработают?

– Я не думаю. Я фактами оперирую. Там, – пара щупалец взмывает вверх, указывая на небо: – Тебе прописаться в системе нужно. Так?

– Ну да. Это сразу, по совершеннолетию, делается.

– А тут?

– Да откуда ж мне знать, Бродяга?!

– Ну так выясни! И учти – пока в этом не разберёшься, я тебя за Купол не пущу.

– Это как? Силой, что ли удерживать будешь?

– Нужно будет и силой. И не сомневайся – удержу.

В последнем я не сомневаюсь – его манипуляторы действительно сильны, сам же у инженера, собиравшего корпус, просил помощнее поставить.

– Хорошо-хорошо. Разберусь. Я как раз к Михалычу собирался. Вот у него и уточню.


Михалыч, в очередной раз увидев меня на пороге, лишь хмыкнул, неодобрительно покачав головой:

– Ну, блин, и молодёжь пошла! Вот нифига на месте не сидится! Чего носишься? Чего от дел отвлекаешь?!

От дел. Ага. Как же.

Бумаги-то, что перед тобой разложены, точно те же, что и прошлый раз были. Или думаешь, что я настолько невнимателен? Извини, начальник, но внимание – это первое в чем Тодд меня дрессировал, выращивая из пилота инквизитора.

Вслух, я, естественно, ничего не сказал.

Просто зашёл, шагнул к окну, подцепил ногой пуфик и, подтянув его к себе, плюхнулся на мягкие подушки прямо перед оторопевшим от такой наглости, Михалычем.

Один-Ноль.

В мою, разумеется, пользу.

Сейчас он орать начнёт.

И… Раз!

– Да… Да ты что себе позволяешь?! – Хозяин кабинета вскочил на ноги: – Ты!!! Мальчишка! Да я таких…

– Ага. За завтраком ешь, да? А ещё – таких молодых, да наглых, полно на кладбище. Верно? Может что новенькое скажешь?

– Ну знаешь…

– Михалыч, – чуть поёрзав на пуфике – всё же моей заднице были привычны более жёсткие подушки пилотского кресла, продолжаю: – Рюкзак.

– Что рюкзак?

– Где? Вот почему я должен всё по кусочкам доставать?! Это здесь традиция такая? Новеньких кругами гонять? Тогда понимаю, чего от вас народ в ЧеЗе бежит – кто ж такое издевательство сдюжит?!

– Не бегут от нас, – как-то резко сдувшись, Михалыч вяло махнул рукой, усаживаясь на своё место: – Не знаешь, а языком мелешь.

– Не знаю, – закивал я: – Так не рассказал никто. Вот ты – расскажи, что тут и как. А я уже умишком скудным и пораскину.

– Не юродствуй, – поморщился он: – Тебе не идёт. Да… Хм… Что до рюкзака – сразу говорю, моей вины тут нет. Рафик тебе его вместе с пистолетом выдать должен был. Пистолет дал?

Молча вытаскиваю из-за пояса свою пукалку, демонстрируя её Михалычу.

– Дерьмо, да, – кривится он: – Но сам понимаешь, не супер-ствол же тебе давать. Мало ли кто ты и что у тебя в голове.

Молча киваю – да, всё верно. Дадут человеку нормальное оружие, а он раз и по своим палить начнёт.

– Всё нормально, не в обиде я. А рюкзак, может Рафик просто забыл?

– Может и так. Ты сходи, напомни. А если у него с памятью проблемы, то мне скажи – я подойду, освежу, – говоря это он, словно случайно, бросает взгляд на свой сжатый кулак, и тотчас, спохватившись, разжимает пальцы, принимаясь массировать их другой рукой.

– Так что здесь произошло и происходит?

– А ты? Что ты слышал? – Отвечает он вопросом на вопрос, но я не спешу упрекнуть его в подобном. Зачем? Мне сейчас не спор и обиды нужны, мне информация важна.

– Я слыхал, – начинаю, осторожно подбирая скудные сведения – лишнего сказать нельзя, откуда ж мне знать про этот мир: – Что у вас тут рвануло что-то. Много народу побило, города разрушило – я, пока летел, одни руины видел. Ну а больше особо ничего и не видел.

– Рвануло сильно, это да, – кивает Михалыч: – Ну, слушай, тогда, летун. Вот как оно всё было.


Всё началось примерно лет десять назад, когда геологи, рыскавшие по Камчатским горам в поисках месторождений хромитовых и никелевых руд, наткнулись на заваленный камнями корабль.

И да, это был не наш, не человеческий аппарат. Ну не приняты у нас такие плавные обводы корпуса, треугольные коридоры да панели управления, больше похожие на полусферы с разноразмерными дырками по всему телу. А может то и не панели управления были – кто ж чужих поймёт?

Геологи, сумев понять, что находка оказалась вне их компетенции, приняли верное решение и завалив пустой породой проделанный ход, вернулись в столицу, где и доложили об обнаружении чужака.

Доложили, получили премии, отправились отмечать и всё.

Более их никто не видел. Люди просто исчезли.

Позже, по официальным каналам, проскочил коротенький некролог – погибли, сорвавшись в пропасть, при очередных изысканиях. Скорбим, будем помнить вечно и всё такое, положенное при подобных, забываемых на следующий день, случаях.


Район, где было обнаружено нечто, был объявлен бесперспективным, но, как заметили жители окрестных поселений, именно над этим местом отчего-то зачастили пролетать самолёты, а пару раз и тяжёлые вертушки зачем-то зависали в районе, официально признанным совершенно неинтересным.

Официальной версии о строительстве там охотничьей базы для развития туризма – мол именно там водятся особо желанные охотникам горные козлы, естественно, никто не поверил. Дача очередного олигарха – да. База отдыха больших шишек – вполне возможно. Но развитие туризма? В этой дыре? Не смешно, честно. Тут и дорог-то нормальных нет, а вы туристов, и иностранных сюда. Не, бред.


Такое сонное существование продолжалось около семи-восьми лет, за которые власти разбили ещё один туристическо-охотничий комплекс, но уже в море. На острове, совсем неподалёку от нынешнего Солар-сити, в двух-трёх днях пешего пути и нескольких часах на моторке. Там, на Острове, был найден ещё один обломок корабля, который, как пояснил мне Михалыч, был длинной почти в десяток километров, что, по его мнению, тянуло не на космолёт, но на орбитальную базу, или станцию, некогда, тьму и тьму лет, висевшую на орбите этого мира.

Добавлю от себя, что я, с его идеей, согласился. Станция, покинутая своими обитателями и затем сошедшая с орбиты, вполне объясняла и его дальнейшие слова и то, что кусков корабля – беру это слово в кавычки, было более двух. Если про первые два вы уже слышали – в горах Камчатки, и на Острове неподалёку от Солара, то про иные куски Михалыч упомянул лишь вскользь, сославшись на байку картографов, обнаруживших крупные металлические образования подо льдами у северного полюса и, ещё несколько, где-то неподалёку от островов далеко на юге.

Но, вернёмся к его рассказу.


Хронология вырисовывалась следующая. Взяв за точку отсчёта момент обнаружения первого куска Станции, у меня получилось следующее.

Нулевая дата – геологи находят обломок.

Первый год-два – строительство горной лаборатории, под прикрытием в виде охотничьей базы.

Спустя семь-восемь лет обнаруживают ещё один обломок – на Острове.

Ещё год, полтора и там, глубоко под поверхностью, возникает База Два, рядом с которой возводят ещё одну лабораторию и пару заводов непонятного назначения.

И вот, на десятый, или одиннадцатый год – жахнуло!

Конкретно!

Превратив в радиоактивную пыль и первую якобы охотничью заимку, попутно разбудив чутко дремавшие вулканы, и вторую, сделав из острова подобие чаши, только чудом не заливаемой водой.

Собственно, тут и заканчивается история Терры как обычного мира и начинается раздел новейшей истории, свидетелем и участником событий который были все выжившие и не сбежавшие в первые дни после катастрофы.


На этом месте своего повествования Михалыч смолк, сглотнул, а затем, помассировав горло, осведомился:

– Ммм?

– Ммм! – В тон ему ответил я, вызвав одобрительный кивок.

Встав с места и потянувшись, он двинулся к шкафу, полки которого были завалены всяким хламом. Хламом, но никак не алкоголем, выпить который он только что предлагал – что я, подобных интонаций не понимаю.

Однако, Михалыч знал, что он делает. Покосившись на дверь, я, поняв намёк, немедленно закрыл её на задвижку, он сдвинул в сторону одну из полок, открыв моему взору закрытое металлической створкой окошко.

Щелчок замочка, створка сдвигается в сторону, и хозяин кабинета, чуть наклонившись, негромко произносит прямо в окошко:

– Боря? Будь так ласков. На двоих. Да. Ну расстарайся, душевно прошу.

Небольшое ожидание и в его руках появляется поднос с двумя пузатыми рюмками, полными золотисто-коричневым напитком. Между ними – тарелка, полная нарезанного лимона и кусочков шоколада, судя по неровным краям, наломанного прямо руками.

– Ну, Сэм, – подняв рюмку, он смотрит на меня поверх неё: – Помянем Землю. Хорошее, прежде, место было.


Странности, Михалыч использовал именно это слово, начались где-то за полгода – восемь месяцев до Катастрофы.

Скачала из земли полезли непонятные кристаллы, мутно-серого цвета. Не так чтобы много их лезло, но особого труда найти диковинку не составляло. Поначалу их именно диковинкой и считали, списывая появление граненных стержней на нечто сугубо местное и просто оставленное без внимания геологами.

– Чего тут странного? – Рассуждали эксперты центральных каналов: – Недра планеты едва исследованы. Наши шахты едва-едва, на считанные километры, уходят в землю. Кто его знает, что таят глубины? В общем, – на этом месте все эксперты светлели лицом: – Ничего страшного, или опасного. Загадка? Да! Феномен? Несомненно! Опасный? Нет! Решительно нет!

Возвращение Пилота. Старатель

Подняться наверх