Читать книгу Простить нельзя - Алексей Рябчиков - Страница 2

1

Казалось, что в его правую ногу впиваются несколько сот тонких иголок, от этого его подъем по ступенькам домой, затягивался.

Это был мужчина тридцати пятилетнего возраста. Достаточно молодой, чтобы на его висках появилась седина, однако она вот уже как год была. Во внутреннем кармане куртки он носил таблетки для сердца под названием «Омега Б». И ладно бы если бы у него был лишний вес, который, как известно многим давит на сердце, но он был невероятно худ. Седина и проблемы с сердцем проявились года полтора назад, когда брат его жены случайно, ну а как иначе, сбил человека. Почему-то это снова возникло у него в голове, и он вспомнил слова: «Закон есть закон», которыми он ответил жене на все ее претензии и с которых в их семье началась холодная война. А действительно могло же все быть по-другому.

Он остановился возле двенадцатой квартиры, почесал большим и указательным пальцем свои усы, а потом открыл дверь.

Первое, что бросилось в его глаза – это пустота. В коридоре не было ни одной женской куртки и ботинок, в зале отражался уличный свет фонарей, и вроде бы еще чего то не доставало, но чего понять совсем не мог.

Он закрыл входную дверь, бросил кожаный портфель на полку и тут с кухни донеслись звуки. В коридор вышла его жена, полная женщина сорока лет. Она была одета в зимнею одежду.

– Наконец то соизволил явиться домой, – проговорила Любовь – А я жду тебя здесь, уже так этак минут сорок, уже вся вспотела. Но тебе видно одной жертвы из моей семьи мало. Тебе еще надо.

– Ты о чем? – Степан спросил этот вопрос совершенно безразлично.

– Не хочу начинать все заново, – при этом она замахала руками – Я лишь осталась здесь, чтобы у тебя узнать. Доволен ли ты своей местью?

– Какая месть?

– Я долго долго думала, вспоминала, что же такое сделал тебе мой брат, чтобы ты его посадил. А потом вспомнила. Когда мы только начинали встречаться, он же тебя избил.

– Он меня не бил. Меня избили другие, получается он меня тогда спас.

– А еще все смеются на женской логикой.

– Сколько можно – он присел на полку – Твой брат совершил наезд на человека и скрылся. Понимаешь есть такой закон. Он очень прост.

– Закон! У Гитлера тоже были законы.

– При чем здесь он?

– Потому что ты ведешь себя как он. У тебя есть свод и независимо от обстоятельств, ты его выполняешь. Помнишь мужичка? На которого двое напали, а он одного из них убил. Сколько ты ему срока накатал? А? Почему ты не хочешь смотреть на ситуацию с его точки зрения? Почему только смотришь со стороны своего свода правил. Вот мой брат, он сбил, испугался и поэтому уехал, не потому что хотел скрыть преступление. А ты его как будто спрятался.

– Согласно закону, покинул место ДТП.

– Его только из петли вытащили – проговорила Любовь – Он оклемается, но знай это все на твоей совести, Дорогой! А сколько таких согласно твоему закону, не успели спасти.

Она направилась к входной двери, остановилась, обернулась:

– Если ты еще не понял, мы от тебя уходим. Наверно до того времени, пока ты не поймешь, что мент – это вершитель человеческих судеб. А судить судьбу только согласно букве закона нельзя….Там возле микроволновки твой ужин. Пока.

Хлопнула входная дверь. Степан почувствовал, как его лицо резко покраснело….

2

Михаил смотрел на серые обои с надписью «COFEE». Дешевые и красивые обои для человека без вкуса. Но как определить есть ли у человека вкус, он не понимал? Как и не понимал красные глянцевые дверцы посудных шкафов.

Он жил в этой квартире всего лишь полгода, но уже начал раздражаться мелкими деталями. И этих деталей было очень много; желтый унитаз, кран в ванной, сделанный под старину (витиеватый с ручками, как у старых фонтанов), голубой потолок, коричневые подоконники, голубые столы в комнате. Но больше всего его раздражала эта надпись « COFEE». Вот неужели кроме него этого никто не заметил. Эта надпись верхушка подделок, которыми напичканы рынки и базары. «COFEE». И он вынужден каждое утро перед работой смотреть на эту надпись; делать кофе, садится за стол и смотреть.

Ксюша одевалась в спальне, пока её кофе, который налил ей он, остывал. Он слышал ее голос, но не понимал толи она разговаривает с ним, толи пытается подпеть песне.

Вчера вечером, как это часто бывает, буквально за несколько минут до выключения сотового телефона, ему позвонил его босс и приказал. Точнее он попросил его таким тоном, что отказать было нельзя.

– Миш, – проговорил он – Такое дело. Нужно завтра съездить в Козакова, там в части наш банкомат сломался. Очень нужно прям с утра завтра. А ты у нас самый лучший специалист. Сможешь?

– А как же на Ленина банкомат? – он попытался тонким намеком сказать «Нет». Не очень то хотелось ехать сто километров туда и сто обратно. Это займет практически целый день, да еще с учетом пробок.

– Да… А что с ним?

– Вроде сенсоры не работают.

– Знаешь не хочу тебя напрягать и отправлять еще на Ленина, его можно перенести на послезавтра, я договорюсь. Нам важнее Козакова.

– Может в Козакова отправить Петю?

– Ага. И будет как обычно. Он приедет, скажет, что все сделал, банкомат две минуты поработает и поедешь ты. Лучше сразу тебе ехать. Ты же, блин, мастер.

– Ладно.

Чертова неправильная надпись «COFEE».

Из-за этого разговора, все его планы на сегодняшний день были нарушены. Он намеривался быстро закончить с Ленина, и пойти в кино, потом в пиццу, потом забрать Ксюшу с работы и вместе пойти в спортзал. А теперь он только успевает пойти в спортзал, и то если полетит на вертолете.

– Ты чего грустишь? – она весело улыбнулась и села напротив него.

– Ты читала эту надпись?

– Какую

– На обоях.

Она обернулась, мельком посмотрела на надпись, пожала плечами и сделала глоток из стакана.

– То есть тебя совсем там ничего не смущает? – снова начал он.

– Нет. А что?

– А кто вообще выбрал эти обои?

– Как бы я. Получилось так. Мы с мамой пришли на рынок, говорим нужны обои на кухню. Ну нам сразу несколько картинок показали. Очень многие были плохие. Там с кукурузой или оливками. Маме понравились серые обои с надписью Париж и башней Эйфелевской.

– Эйфелевой – поправил он ее.

– Какая разница. А мне вот эти понравились. Вроде как чашка кофе и надпись кофе, как раз на кухню. Вот мы их и взяли.

– Надо их переклеить.

– Зачем? – она снова посмотрела назад на обои – Красивые же обои.

– Красивые. А ты надпись то хоть раз читала!

– Ты че завелся с утра?

– На надпись посмотри!

Она недоуменно посмотрела снова на надпись.

– Ну что там? Написано кофе. Что не так.

– То есть ты даже сейчас не видишь? Кофе пишется с двумя буквами «эф»! А тут с одной!

– И все? Почти год они тебе нравились, а сейчас видите ли неправильно написаны.

– Ты понимаешь, что этим мы показываем свою тупость. Дешманские китайские обои с неправильной надписью и эти херовы красные дверцы!

– Ну знаешь, это уже перебор!

Она резко встала из-за стола и вышла с кухни. А он улыбнулся. Хоть не у него одного настроение было испорчено.

3

Николай медленно, как обычно допивают последний глоток прохладного лимонада, открыл глаза. Протер их руками, чтобы снова не погрузиться в сон и привстал.

Это был мужчина среднего роста, неряшливо подстриженный. Но тут стоить заметить, что когда он стригся, а это было полгода назад, его прическа была аккуратной. А по прошествии времени, волосы отрасли и стали заметны все неровные линии, которые оставил парикмахер.

Сработал будильник. Он быстро отключил раздражающий звук, но не торопился вставать. Его тело ныло от колющей боли. На левой ноге возле колена, так вообще мышцы онемели и каждое движение давалось с не уютом. Немного послушав тишину, царившую в квартире, он стал проваливаться в сон. Ему даже показалось будто он едет за рулем своего такси, а сзади него сидит его любимая актриса из фильма про таксиста.

Он снова резко открыл глаза, посмотрел на часы. Прошло буквально минут пять. Он тряхнул головой и резко встал, отчего его тело, особенно левая сторона ноги, заныло режущей болью.

Он тихонько вышел в коридор, заглянул в детскую и направился на кухню, где уже горел свет.

За столом на кухне сидела его жена и разгадывала кроссворд. Она была еще привлекательной женщиной, хотя большую часть своей красоты оставила в юности. Увидев мужа, она улыбнулась, встала, а потом, вынув из микроволновки тарелку с едой, поставила на стол.

Он сел, посмотрел на тарелку, потом окинул взглядом кухню. Два кухонных шкафчика, стол, холодильник и разная мелкая бытовая техника, которую он покупал на нужды дочки.

Старые желтые стены приобрели грязный оттенок, а в некоторых местах стерлись до белой штукатурки.

– Надо бы сделать ремонт, – сказал он, взяв в руки ложку.

– Это пока не особо важно, – проговорила она, поставив возле его тарелки стакан с кофе – выйду на работу, может ты к тому моменту уже машину выкупишь. Вот тогда и подумаем.

Она снова села за свой кроссворд.

– Чуть не забыла, – Анна подняла глаза на мужа – Отвезешь нас в больницу к девяти.

– Лена заболела? Это очень страшно, особенно сейчас. У нее очень нежный возраст.

– Нет, – она улыбнулась, заботливостью мужа о дочке – Сегодня плановый осмотр. День малютки.

– Дурдом! – почти крикнул он – Это называется дурдом. Раз у вас ребенок здоров, значит мы его заразим.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты же знаешь, что такое геометрическая прогрессия?

– Вообще то в школе я училась лучше тебя.

– Тогда исходя из нее. Чем чаще ты ходишь в больницу, тем больше ты в больнице.

– Немного не так, – она снова улыбнулась – Правильней сказать. Чем чаще ты ходишь в больницу, тем больше ты болеешь.

– Да какая разница. Ты главное смотри, чтобы она руками перила не хватала, там на них столько всякой заразы. Может ей перчатки одеть детские, ну такие которые хирурги одевают на операции, только детские.

– Разберусь – засмеялась Анна.

Его сборы на работу обычно занимали минут десять. Быстро, для галочки, почистив зубы, он одевал джинсы, шапку, футболку и куртку, потом выходил во двор и заводил белую машину марки «LADA».

Для зимы на улице было тепло. Сыпал мелкий снежок. Прохожих практически не было, а в многоквартирных домах только только начались загораться окна, собирающихся на работу людей.

Он включил магнитолу, из колонок полилась скрипичная музыка. Простая классическая музыка была единственным, что играло в этой машине, а все из-за случая. Это было год назад. Осень. К нему на вокзале сел пьяный солдат. Он вроде как отслужил и направлялся домой. Тогда в колонках играла песня про любовь, про то как девушка не дождалась солдата и в песни, ей довольно недвусмысленно оскорбляли. Но мотив у песни был зажигательный, и Николай стучал по рулю указательным пальцем в такт музыки.

Солдат поднял к своей голове пакет, видимо выпил еще из бутылки, а потом вдруг резко крикнул.

– Ты че считаешь мою девку шлюхой?

– Че? – Николай обернулся, а потом снова посмотрел на дорогу.

– Тебе нравится песня, которая называет девчонок солдат – шлюхами. А у меня есть девчонка, и она меня ждет.

– Просто песня!

Солдат резко бросил кулак в сторону лица водителя. Но он сидел сзади и поэтому удар пришелся больше подголовник, немного задев затылок Николая.

От неожиданности машина вильнула влево, а потом остановилась.

– Это не по-мужски – проговорил Николай.

– Что!

– Бить исподтишка, как баба.

– Я тебе ща покажу бабу!

– Стоп! Давай выйдем!

– А давай!

Солдат резко открыл дверь и вышел из машины. Николай нажал на газ, машина тронулась с места. Солдат что-то кричал в след, на заднем сиденье остались его вещи, а руки Николая тряслись.

Вот уже потухли уличные огни, предоставляя рассвету освещать улицы. Николай потянулся в машине и поехал работать.

4

Великолепные снежные пейзажи проплывают за окном. Вот поле, на котором если присмотреться можно увидеть след зайца. Вот снова поле, чистое гладкое снежное поле с коркой льда на поверхности, которое блестит от солнца. А вот небольшой березовый лесок, в котором от снега вверх поднимается туман, сквозь который виднеется восходящее солнце. Снова поле…

Но Михаил не замечает это. Его глаза смотрят вперед на неровный блестящий асфальт и тонкую еле заметную белую линию слева, которая тянется впереди него уже несколько десятков километров. Иногда на его пути встречаются встречные машины, с которых ему в стекло летит снежная пыль.

По колонкам звучит какая то современная музыка. Диск с группой Кино он забыл дома, а тишину никогда не переносил. В тишине у него в голове появляются разные мысли о смысли жизни. Так что лучше пусть по радио играет какая то ерунда, чем будет висеть тишина.

Раздается звонок сотового телефона. На дисплеи: Ксюша. Сколько раз она просила поменять её имя в его записной книжки на ласковое. Но он не хотел, отговаривался забывчивостью, а на самом деле боялся, что с изменением имени изменятся их отношения.

– Алло, – проговорил он.

– Что это было?

– Ты о чем?

– Что ты до этой надписи докопался с утра?

– Ксюш, вот сейчас вообще не удобно. Я за рулем, еду в чертово Казакова. Давай об этом вечером.

– Так ты же вроде не должен был!

– Ну их нахрен, вчера вечером попросили, я же тебе говорил.

– Ладно тогда. Звони, целую.

Сначала он хотел сказать ей: «Целую», но тут же вспомнил, что должен злиться на неё, и что должен это показать. Поэтому он сказал, а точнее промычал: «Ага» и положил трубку.

На трассе появилась табличка: «Казакова 2». Он сбросил скорость, включил поворотник, пропустил встречный большегруз и повернул налево.

Это было небольшое районное село. Несколько магазинов, несколько многоэтажных жилых домов и очень много частных дворов. Проехав по главной улице, он остановился на светофоре, затем снова повернул налево и поехал прямо до самого железобетонного забора, скрывающего воинскую часть.

Оставив машину на стоянке для работников, он подошел к КПП – одноэтажному бетонному зданию. Абсолютно все отверстия, сквозь которые мог бы пролезть человек, были загорожены клеткой. Сквозь дырявый забор, находящийся слева от КПП было видно часть. Там солдаты скребли лопатами асфальт от снега.

Михаил подошел к клетке за которой было видно дверь и нажал на звонок. С автоматом на правом плече и этой же рукой поправляя шапку, видимо спал, из двери вышел солдат. Ни говоря не слова, он махнул вверх головой, как бы спрашивая: Че надо?.

– Банк Maker. Сказали, что у вас банкомат сломался – ответил Михаил.

– Банкомат? Подождите.

Солдат вошел в здание.

Солнце совсем вышло из-за горизонта, но еще не грело. Появился маленький ветерок. Хотя может быть это особенность данной местности, здесь возможно всегда ветер. Воздух был чистым, и если бы не шум воинской части, то можно было подумать, что находишься в лесу. Из-за поворота неуклюже выехала старая машина, каких в городе уже не встретишь и скрипя колесами проехала мимо него, оставляя за собой едкий запах гари.

– По поводу какого банкомата? – в клетку вышел молодой парень, но уже старше по званию.

– Банк Maker. Сказали, что у вас банкомат не работает.

– Странно… Я сегодня снимал, ну может уже, – толи сказал, толи пробурчал парень, он открыл дверь и крикнул в холл – Андреев, сбегай погляди банкоматы работают.

Послышался топот ног, в дверном проеме возник еще один парень.

– Работают – сказал он.

– Работают – проговорил старший – А кто заявку дал?

– Не знаю, щас позвоню уточню.

– В таком случае снова на звонок нажмете.

Михаил кивнул. Солдаты ушли.

– Лен, привет – проговорил он в телефон – Я приехал в часть в Казаково, а у них все работает. Что за хрень?

– Подожди – ответила она – Часть? Так у них все и работало.

– А какого тогда хрена вы меня сюда отправляли то? Раз у них все работает – прокричал Михаил.

– Так не ори. Я тебя отправляла?

– Ну не ты. Юрий Саныч вчера вечером отправил.

Послышался стук клавиш по клавиатуре.

– Может ты его не понял? Тут есть заявка. В Речнике в Казаковском районе не работает.

– В Речнике?!

– Да. Уже месяц, уже претензия написана.

– И че мне туда ехать? Это же еще пятьдесят километров.

– Не знаю. Звони Юрию Санычу узнавай.

– Ладно.

5

Город наполнился машинами. Ксюша боялась водить, хоть у нее и были права. Но при этом, она очень любила сами машины, считала их более комфортным транспортом для передвижения по улицам. Она очень редко пользовалась автобусами и то по вечерам, когда её со спортзала не мог забрать Михаил. А так, когда они в ссоре или ему нужно очень рано выезжать, она пользовалась такси. Сегодня как раз получилось два случая.

В машине было тепло, не сказать, что прям уютно, так как классическая музыка, играющая в колонках клонила в сон и отвлекала от дум, но при этом водитель вызывал доверие. В нем чувствовалась доброта. Он даже вышел из машины и помог открыть ей дверь, когда другие водители в таких случаях, тянутся назад с переднего сиденья.

– Че ты до этой надписи докопался с утра? – проговорила Ксюша в телефон. Она смотрела в окно на прохожих. Некоторые из них шли очень быстро, видимо опаздывали, а некоторые очень медленно. Странная реакция у людей на работу. Все с неё кормятся, все понимают, что она нужна, но при этом многие делают ее спустя рукава. А что сделал и пошел домой? И как раз эти многие жалуются, что другие плохо выполняют свою работу.

– Ладно тогда. Звони, целую – сказала она.

Он что-то промычал, и в трубке появилась тишина. Через несколько секунд она убрала телефон в сумочку и посмотрела на водителя.

– Вот почему мужчины, – сказала она – когда у них проблемы на работе, всегда срываются на нас.

– Что простите? – спросил Николай.

Он сделал вид, что не слышал её утверждения и задал очень нужный вопрос. Ведь может оказаться, что она просто так сказала это. Сколько раз у него такое было. Кто-то сзади, что – то говорит. Он задает точно такой же вопрос, а ему в ответ: Да это я так. Сам с собой.

Но Ксюша передвинулась к середине заднего сиденья и чуть наклонилась вперед.

– Вот почему вы срываетесь на нас?

– Гм… Сложный вопрос для такого морозного утра.

– А по мне так он достаточно простой.

– Согласен вопрос то простой, – Николай улыбнулся – но вот ответ очень сложный.

– Ну вот вы? Вы разве никогда не ругаетесь с женой, когда вот клиент вам нахамит.

– У меня нет такой проблемы.

– В смысле, – сказала она – Нет жены, нет проблем.

– Да нет, жена, то есть. Ну мы… да мы с ней практически не ругаемся.

– Ааа – Ксюша улыбнулась – не хотите говорить. Ну правильно, с одной стороны.

– Вообще, как бы и да. Но мы и вправду не ругаемся.

– Первый раз такое вижу, – она откинулась на сиденье – Ругаться ведь это само собой разумеющиеся. Тем самым мы подстраиваемся друг под друга. Шлифуемся так сказать.

– Я не знаю, как вам это объяснить. Один раз было, когда она жарила мясо и положила туда кучу приправ, что я просто чихал от этого. Тогда да, я вскипел, но посмотрел в её глаза и подумал: А зачем?. Ну вот выскажусь, мясо уже не исправишь, оно пожаренное стоит на тарелки. Выскажусь я ей, и она обидится. А в следующий раз, на зло сделает точно такое же мясо с приправами. Вы ведь – он оглянулся, посмотрел на Ксюшу и улыбнулся – любите иногда все на зло делать.

– А вот все таки вы и попались. Она вам делает на зло.

– С этим соглашусь. Да делает. Но редко и не могу я все равно с ней ругаться. Не могу.

– Интересно… А вот мой знаете, что сегодня учудил. Докопался до опечатки на обоях. Они уже у нас больше полугода висят. Да и опечатка там, одно название. Её поймут только те, кто знает английский. Ну как то… просто с утра взял и начал про них. До этого не замечал, а сегодня вот и все.

– Наверное у вас он просто устал. У меня такое было, давно правда. Вымотался я. Просто был весь выжат, бесило все, вплоть до какой нибудь комединой передачи по телевизору.

– И что вы сделали?

– Отдохнул.

6

Это разозлило его еще сильней. Щебенистая дорога с ямами, которую сначала покрыл лед, а потом снег. Он ехал медленно, но все равно зад машины пытался обогнать перед. Особенно на поворотах. В эти моменты он бросал педаль газа, а машина продолжала катится. Странно, что за все время пути, ему не встретилась ни одна встречная или попутная машина. Будто все пропали, а он остался единственным человеком на земле. Его след по дороге был первым после недавнего снега, а звуки мотора его машины были единственными звуками здесь. Бескрайние белые поля, которые весной засаживают пшеницей и деревянные столбы, стоящие вдоль дороги, опутанные черными проводами – все что окружало его долгий час пути.

И вдруг показалась деревня, она выросла вся прямо перед ним. Маленькая деревушка с одним магазином и школой. Народу на улице не было, и лишь чистые от снега подъезды к домам, да черный дым из труб, говорили, что тут живут люди. Магазин он нашел быстро. Остановил машину прямо на дороге, побоялся подъезжать и застрять там.

Дернув большую дверь на себя, он вошел в холодное здание. Бетонный пол под ногами, звуки шагов эхом отскакивают от почти пустых полок.

– Здрасти! – почти крикнула толстая продавщица, сидевшая за прилавком и улыбнулась ему.

– Добрый день. Я по поводу банкомата приехал – проговорил Михаил – говорят он у нас сломался.

– А кто сказал? – она очень удивилась.

– Кто-то дал заявку, – держа себя в руках, ответил он.

– Заявку? ….Заявку. Так этож я давала, еще месяца два назад. Так и нам сделали, когда приезжали деньги класть.

– И он сейчас работает?

– Вполне – она указательным пальцем показала на аппарат в угла.

Михаил подошел к нему. Экран светился и требовал вставить карту, понажимав клавиши, он показал средний палец в строенную камеру слежения и вышел из магазина, потом вернулся чтобы купить лимонад, но купил воду с газами.

Возле его машины стоял мужичок. Худой, с красными глазами, он смотрел на машину и облизывал обветренные губы.

– Твоя? – увидев Михаила, спросил он – У меня такая же была. Но я не особо люблю ездить. Продал.

Михаил кивнул ему и открыл водительскую дверь.

– Эй, обожди. – сказал мужичок – А ты – он перешёл на шепот – ты это охотник?

– Нет.

– Жаль. Ну тогда возьми для самообороны.

– Что?

– Двустволка с патронами – в последнем слове он растянул гласные, показывая, что патроны самое важное в этом случае – За две тыщи отдаю.

– Пока не надо.

– Ну если надо, приезжай. Центральная 2, 1. Я там живу. Приезжай в любое время. А двустволка новая, смазанная вся.

– Хорошо.

– А закурить не будет?

– Не курю.

– Жаль. Займи тогда сто. Приедешь за ружьем, скидку сделаю.

Михаил дал мужичку деньги, сел в машину и поехал обратно.

7

– Миш, ты где?

– Да еще еду по трассе. Забуксовал там малость. Такой день прям стремный, будто кто проклял. А ты где?

– Да только вот вышла со спортзала. На остановки стою.

– Дома будешь, ложись спать. Меня не жди. Мне еще минимум два часа ехать.

– Да я дождусь. У меня для тебя есть сюрприз.

– Даа. Хе… Интересно какой.

– Вот увидишь.

8

Ночь окутала город. Светофоры еще указывали порядок движения, но вот-вот должны были переключится на ночной режим. Машин стало мало, и это было, наверное, самое опасное время, так как разогнавшись можно было пролететь на красный свет и встретиться с таким же гонщиком, а можно было на скользкой дороге, которую нагрели сотни колес за день и которая вечером замёрзла, вылететь на остановку.

Михаил знал эти принципы, но еще знал, что ему завтра вставать в семь утра, а сегодня он ничего не ел. Он знал, что нужно принять душ, но времени было просто в обрез. Еще он хотел досмотреть сериал. И если еда и сериал, как-то объединялись в одно время, то душ совсем выпадал из графика. Поэтому его машина неслась по асфальту с бешеной скоростью. Благо светофоры попадались с зеленым сигналом, да и людей совсем не было. Проехав перекрёсток, он свернул на свою улицу, а потом сразу свернул в свой двор. И как это обычно бывает, его взгляд тут же нашел окна квартиры, и в них во всех горел свет.

Может быть ей страшно одной, и она включила во всех комнатах свет. За ней такое он раньше не замечал. Этажом ниже свет был только на кухне, а комната была темной, где то было наоборот, а где то и вовсе все черное. Двоякое чувство, вроде ничего такого, горят да горят, а вроде и что-то случилось. Он припарковал машину на свое место, вышел из нее и снова посмотрел на окна. И тут же на глаза ему попалась красная машина ее сестры, стоящая недалеко от их подъезда. Он ее никогда ни с чем не спутает. Красная машина с синими крыльями. Зачем она здесь? И как он ее не заметил, когда подъезжал.

Он зашел в подъезд, быстрым шагом поднялся на свой этаж и открыл ключом дверь. Его встретила гробовая тишина. Сердце резко забилось. Может они выпрыгнут сейчас и крикнут: Сюрприз. Она же обещала ему сюрприз. Они наверно его не слышат. Он громко закрыл дверь, а в ответ лишь тишина.

Тогда Михаил, не разуваясь, прошел в комнату. На диване сидела её сестра и смотрела куда то в стену. Она была довольно милой молодой девушкой, но сейчас ему бросилось в глаза её красные натертые губы и точно такой же кончик носа. Она посмотрела на него.

– Ксюша умерла.

– Что! – воскликнул он.

– Её сбила машина на остановки.

У него перехватило дыхание, словно он оказался под водой. Перед глазами поплыли черные фигуры, и он чуть было не упал.

9

Анна сидела на кухне и ждала мужа с работы. Она уже практически дописывала угаданное слово в кроссворде и готовилась вставать из-за стола, чтобы разогревать ужин, как вдруг услышала шорох в замочной скважине. Она напряглась. Ей показалось, будто там за дверью человек пытается взломать замок и войти в квартиру. Она медленно встала, направилась в коридор. Но шорох усиливался, тогда она вернулась, чтобы взять нож. Конечно она им бы не воспользовалась, но ей так стало спокойней. Она подошла к входной двери. И точно услышала, что кто-то там за дверью пытается вставить металлический предмет в замочную скважину. Она тихонько, чтобы он там не услышал, посмотрела в глазок. Там стоял Николай.

Она несколько раз повернула замок, открыла дверь и замерла, увидев его.

У него было красное лицо, глаза очень часто моргали и дышал он обрывисто. Вздохнет и резко выдохнет. Его руки тряслись.

– Что случилось? – спросила она.

– Я …я че… че… человека сбил.

Новость её ошарашила, она прикусила нижнею губу, чтобы не выдать себя и не задать глупый вопрос: А как?, но левой рукой схватила его за куртку и затянула в квартиру, потом закрыла дверь. Сначала нужно его успокоить.

– Машину занесло, – моргая глазами продолжил Николай – И тут она стоит. Удар.. Я… я остановился. Потом мне захотелось увидеть дочку – из глаз потекли слезы – И я приехал.

– Сейчас главное сохранять спокойствие – сказала она – Пошли на кухню.

Он махнул головой и стал стягивать с ног ботинки.