Читать книгу Циркач срывается с каната - Алексей Самойлов - Страница 2

Андрей Кислицын родился журналистом. «Попасть в телевизор» он захотел сразу, как только посмотрел первую в жизни передачу. Его родители – целеустремлённые люди, и каждый добился в жизни того, чего хотел: отец – директор солидной школы и заслуженный учитель России, мать – широко известная среди ценителей исполнительница городских романсов. Андрей же считал, что достижения родителей – абсолютная ерунда, что главное – попасть туда, в загадочный мир заэкранья, а уж там он развернётся.

Закончив журфак и оттрубив два года корреспондентом на радио, Кислицын прошёл конкурс телеведущих, правда, для этого за него замолвили словечко. Как он считал, ожидание торжественного момента затянулось, и поэтому долго усидеть в кресле ведущего утренней бодяги на низкорейтинговом канале Андрей не мог. Следующей ступенькой стало хорошее знакомство и как следствие – переход на РТВ. Здесь был уже государственный размах и другие возможности. Ночное ток-шоу «Бессонница», которое Андрей вёл в качестве непревзойдённого и горячо любимого подростками Эндрю Кислого (фамилия писалась как Kissлый), скоро стало одной из наиболее смотрибельных развлекательных программ. Правда, взлёт «Бессонницы» был недолгим, и через неделю после празднования года выхода в эфир программу прикрыли. И вот тогда к Андрею и пришла мысль о создании собственного злободневного шоу. Переговоры с руководством канала шли несколько месяцев, и никто не собирался давать добро на сомнительный проект. Это самое добро свалилось на Кислицына так неожиданно, что ему пришлось сворачивать переговоры с другими каналами, отменять празднование своего тридцатилетия и второпях готовить премьеру.

Суть придуманной Андреем программы – дискуссия. В студию приглашался популярный человек, который излагал свою позицию по какому-либо острому вопросу, а после этого все присутствующие начинали с ним яростно не соглашаться. Интерес, по мнению автора, заключался в том, чтобы собрать в студии людей с диаметрально противоположными оппоненту взглядами по обсуждаемой проблеме. Цель оппонента – переманить за время программы как можно большее количество людей на свою сторону. Для этого в студии должна иметься пустая трибуна, на которой и будут размещаться переубеждённые. Ведущий – единственная нейтральная сторона в студии, и этот ведущий – Андрей Кислицын.

Разумеется, прямого эфира он не добился, зато время для программы выделили неплохое – по четвергам, после вечерних новостей. Отыскать человека для премьеры за несколько дней казалось Андрею делом невозможным, и он подумывал о том, чтобы для начала самому сесть в кресло оппонента. Но довольно скоро выяснилось, что спущенное сверху «добро» имело веские причины. Ему лично позвонил депутат Нарышкин из скандальной фракции СПР и был предельно краток:

– Кислицын? Когда съёмка? Я участвую. Тема – возможность военного переворота в России.

Политика Андрея никогда не привлекала. Задумывая «Оппонента», он отдавал себе отчёт в том, кто захочет стать главными героями такой программы с учётом предстоящей предвыборной кампании. Он сознавал, что такой желанный эфир с режиссёром-обладателем Оскара и клюющей его публикой – так и останется мечтой. Телевидение – это не инструмент по воплощению в реальность красивых идей. Но Кислицына помнили по «Бессоннице» и узнавали в магазинах. И Андрей посчитал, что сорок минут еженедельного «Оппонента» на РТВ – это то, чего он хотел всю свою жизнь. Ради этого он будет заниматься даже политикой – ведь это его СОБСТВЕННАЯ программа на общероссийском канале!

Людей для первой съёмки отбирал сам Андрей. Депутат оказался настолько нелюбим в народе, что желающих с ним поспорить можно было хватать чуть ли не с улицы. Кислицын находился в цейтноте, и в конце концов уличной массовки дали команду тупо присутствовать, не выступать и голосовать, когда потребуется. Что до спорщиков, тут опять пришлось схитрить…

Сорок минут снимали пять часов. Депутат рвал и метал, публика медленно сходила с ума, Андрей с трудом держал нити дискуссии в своих руках. «Слава Богу, не прямой эфир!» – мысленно благодарил он директора канала.

Программе дали прекрасный анонс, вырезали мат, появление в студии депутатской охраны и тому подобные казусы. После премьеры журналистская братия, словно сорвавшись с цепи, набросилась на «Оппонента» и на самого Кислицына. Наверно, не было ни одной захудалой газетёнки, которая не воспользовалась моментом и не вылила на программу ушат дерьма. «Кислицын и РТВ куплены с потрохами»; «Переворот в стране начинает телевидение»; «Депутат Нарышкин сагитировал пятьдесят человек на расстрел Кремля из танков». И это только самые мягкие заголовки!

Зато премьера «Оппонента» переплюнула по рейтингу шедший на первом канале в то же время голливудский блокбастер. Зато переквалификацию из рассказчика баек на ночь Эндрю Кислого в «марионетку депутата Нарышкина» мусолили на каждом углу. Зато от желающих сняться в программе во всех качествах уже не было отбоя. Начальник же ясно сказал Андрею: «Программа будет заказной». У Кислицына не было времени на возражения, так как надо было снять хотя бы ещё четыре выпуска – на месяц вперёд.

В том, что честное телевидение бывает только в сказках, Андрей убедился в очередной раз. Идеалы детства давно рухнули, и он уже пять лет добровольно копается в грязи. Только Андрей всегда был убеждён в том, что для достижения великой цели хороши абсолютно любые средства.

* * *

Операция шла уже около часа. Егор Худзинский получил три ножевых ранения в область груди от неизвестных хулиганов, напавших на него по пути от дома приятеля до своего собственного. Отец Эльдар, мать Ирина и поднятый с постели доктор Полстянов ожидали в приёмном отделении первой городской больницы. Родители нервничали, Полстянов суетился вокруг них – обычная медицинская ситуация. У Эльдара же была, помимо сына, ещё одна причина для беспокойства. По времени, а на его «Свотче» натикало уже четыре утра, Марина должна была приехать домой и позвонить ему на мобильник. Эльдар уже набирал её номер, и никто не брал трубку. Всё это ему совсем не нравилось. Ионов тоже не звонил, но они с ним и не договаривались. Главное – Марина. Эльдар гнал прочь дурные мысли, решив, что когда выяснится с Егором, он пошлёт Марине на пейджер ещё одно сообщение. Теперь он жалел о том, что приказал ей оставить сотовый дома, дабы не отвлекаться на левые звонки. Вообще, о каких-то сбоях в тщательно продуманном плане не могло идти и речи. Если бы не отморозки, напавшие на Егора, у Эльдара не было бы сейчас никакой головной боли.

Время тянулось катастрофически медленно. Доктор Полстянов то убегал куда-то, то насиловал свой мобильник, то предлагал сделать Ирине успокаивающий укол. Эльдар курил на улице, глядел на подъезжающие красно-белые автомобили и вдыхал ночной июньский воздух. Он верил в то, что с сыном всё будет в порядке. Наверняка, заведут уголовное дело, возьмут показания. Конечно, ему совсем не хотелось светиться даже в таком, не касающемся его лично, расследовании. Пока Полстянов уговорил медперсонал не вызывать милицию, и можно заплатить, тогда вообще проблем не будет. Но надо объяснить это жене, а потом и пострадавшему сыну: «Почему папа не хочет, чтобы нашли порезавших меня хулиганов? Папа чего-то боится?»

Есть иной выход – взяться за дело самому. Это влетит в копеечку, хотя, конечно, повысит его авторитет в глазах собственной семьи. В общем-то, денег не жалко, у него уже чесались руки, и он бы лично пооткручивал головы всем отморозкам в районе. Денег не жалко, но… у Эльдара Борисовича была в характере черта, которая и заставляла его сейчас сильно задуматься перед принятием окончательного решения. Худзинский НИКОГДА не сорил деньгами. Он мог потратиться, мог рискнуть, как в случае с артисткой-певицей, но он всегда соблюдал умеренность во всём вплоть до мелочей. Это очень не нравилось жене Ирине, но Эльдар приучил её в таких случаях молчать. Этого частенько не понимала Марина, но и здесь Эльдар был непреклонен. «Деньги развращают и делают вас своим рабом», «Копейка рубль бережёт» – любил повторять Худзинский. Наверно, именно такой подход и приносил им с Мариной удачу во всех совместных авантюрах.

Доктор Полстянов улыбался. Вместе с ним шёл удачно закончивший трудную операцию хирург. У родителей Егора отлегло от сердца.

Худзинский вновь вышел на улицу, пока Ирина принялась атаковать вопросами врачей. Надо послать сообщение Марине.

О том, чтобы спать, не могло идти и речи. Так и не нашедшая арендованную у подруги кошку Альбина уже смотрела сны. Марина аккуратно поднялась с раскладушки и босиком прошла на кухню. Перед её глазами стояла и никак не хотела исчезать только одна картина: она нажимает на спуск, мужчина в очках падает. А ведь она не хотела, совсем не хотела в этот момент стрелять! Её палец будто сам нажал, и всё получилось случайно.

Марина не стала выглядывать в окно, а просто села на табуретку, положив ногу на ногу. Сейчас она была в одной чёрной футболке и трусах – джинсы и жилетку повесила на стул в Альбининой комнате. Необходимо взвесить известную информацию и продумать всё до мелочей.

Но спокойно подумать никак не получалось. То, что из-за убитого у неё и у Эльдара будут кошмарные проблемы, не требовало доказательств. Эльдар будет в бешенстве, он решит, что она плохо выстрелила. Конечно, она недолго тренировалась, но у неё был хороший учитель. Главное в том, что она не смогла полностью настроиться на этот проклятый выстрел! Так она и не хотела принимать в этом участие! Эльдар соблазнил её деньгами? Едва ли, хотя и это сыграло важную роль. Просто у них ещё никогда не было проколов. Правда, ещё никогда не было и такого опасного дела. Но ведь ни Эльдар, ни она – совсем не преступники, и это опасное дело – не более чем цирковая постановка!

Из-за того, что она убила мужчину в очках, выходило, что циркач сорвался с каната и разбился насмерть. Ведь он выступал без страховки?..

Не включая свет, Марина мерила шагами чужую кухню. Заметив на холодильнике пачку «Вог», вытащила одну сигарету, открыла форточку и прикрыла дверь, чтобы дым не шёл в комнаты. Спичек не было – плита оказалась электрической. Наконец, нашлась зажигалка…

Пока намечалось два пути: либо каяться перед Эльдаром и искать выход вместе, либо спасаться сейчас самой. Эльдар станет первым обвиняемым, и может либо перевести стрелки на неё, либо наоборот её выгородить. Предаст ли её Эльдар, вот в чём вопрос. Их с ним отношения – это нечто из ряда вон, и вряд ли их можно описать схемой «работодатель – подчинённый». Он её не предавал, конечно, если не считать ту старую историю любви…

Марина увязла в воспоминаниях, одновременно пытаясь сбросить оковы страха. Быть обвинённой в убийстве – не шуточное дело. Убить невинного человека… А невинного ли? Вряд ли этот очкарик ангел…

Марина совсем ничего не решила и находилась в состоянии, близком к панике, как вдруг в полной тишине она услышала странный звук. Ей понадобилось секунд десять, чтобы сообразить и хлопнуть себя по лбу! Пейджер!

Вот что подтолкнуло её к злосчастному выстрелу! После этого писка она невольно нажала на спуск, а, увидев падающего очкарика, напрочь забыла про пейджер. Марина ринулась в комнату, сняла приборчик с джинсов и, не глянув на завозившуюся Альбину, вернулась на кухню.

Последнее сообщение гласило: «Ты где? Позвони, волнуюсь». А затем Марина прочитала то самое, что пришло в неподходящий момент, и оторопела.

«Срочные дела. Ключ под передним ковриком, приедешь домой, позвони. Э».

Марина прислонилась лбом к оконному стеклу. Плохо, конечно, быть настолько бестолковым, но ещё не всё потеряно. Главное, что Эльдар ни о чём не знает. Наверняка, звонит ей. Но она-то совсем не готова с ним разговаривать! Значит, скрываться? Бежать?

Марина прошла к Альбине и легла обратно на раскладушку. Электронные часы-будильник светились в темноте: пять сорок. Альбина чего-то там говорила, что ей рано вставать. Надо что-то решать, и желательно побыстрее.

Так вышло, что и Толя Ушанов в эту ночь предавался размышлениям, а они заставляли его ёрзать на вкопанной шине – совершенно неудобном предмете для сидения.

Он был уверен лишь в одном – Журналист не поехал в «Пуси-пуси». Наверняка, после звонка тогда ещё живому Виталию Владленовичу, Кислицын остался дома досыпать бурную ночку. И поэтому у Толи наклёвывалось два варианта действий: либо плюнуть на всё и доложить начальству, либо плюнуть на начальство. Первый вариант – разумный, спокойный и беспроблемный. Второй – ужасный, рискованный, и вообще надо быть Дунканом Маклаутом, чтобы его выбрать.

«Девятка», принадлежащая «Центавру», была припаркована Толей возле этого самого весёлого кафе. В восемь утра она должна стоять возле дома Журналиста, и два наружника примут у него «спокойную, без происшествий», смену. Но этого не будет, потому что Толя доложит об открытой им сенсации. Сейчас.

Он уже взял мобильник и занёс над ним руку. Но Кислицын живёт на Новослободской, а Толя находится в районе улицы 1905 года. Сейчас только три ночи, и Толя доложит полвосьмого. За полчаса он доедет. Вдруг киллерша появится, и ему придётся продолжить слежку? А если нет, тогда он и расскажет обо всём. Тогда от него уже ничего не будет зависеть… Как всегда! А замалчивать он не будет, какой смысл врать, когда ему самому от этого пользы никакой?

Но сейчас от Толи Ушанова зависит всё! У него в руках – тако-ое… И если он этим мудро распорядится, то, может, станет героем, ну, или срубит прилично «бабулек». Для этого, правда, ему нужна киллерша. Если она не выйдет до полвосьмого, он доложит Шефу.

Ждать Толя Ушанов не очень-то умел. Зато он считал, что умел анализировать. Дом без проходных дворов, киллерша его не видела, значит, как вошла внутрь, так там и сидит. Она, конечно, может вылезти по верёвке со стороны улицы или по чердаку перебраться в соседний подъезд, но вероятностью этого можно пренебречь. Он хорошо видит и соседний подъезд. Вопрос: зачем ей этот дом? Ну, мало ли… Приспичило.

Толя встал с шины и размялся. Неожиданно он обнаружил одну проблему: надо бы подогнать «девятку» сюда, но пока он будет это делать, киллерша может покинуть дом.

Когда начало светать, Толя так ничего и не придумал. Как обычно, решение пришло само, и смекалистый Толя списал его на свою удачу. А удаче изменять нельзя, иначе она отвернётся к другим!

Ранний автолюбитель, видимо, собирающийся за город, вышел к своему гаражу-ракушке в районе пяти часов утра. Толя тут же подрулил к нему, достав из портмоне пятьдесят рублей.

– Слушай, брат, помоги, а?

Мужик, по виду прожжённый механик, живо откликнулся на предложение.

– Там, у кабачка, моя тачка, – продолжил Толя, звякнув ключами, – «девятка» белая, номер 340. Подгони её сюда, а, будь другом? А то я если отойду, девушку одну упущу, а если упущу, то себе этого ни в жизнь не прощу!

Мужик подвоха не почувствовал, и пока Толя сидел в его «пятёрке», занялся «девяткой» «Центавра». Через пятнадцать минут брат получил полтинник, а Толя уселся за руль казённого авто и с удовольствием потянулся. Чтобы прогнать сон, он включил радио, и продолжил наблюдение за домом.

Когда из подъезда вышла ночная девушка с футляром, Толя сперва не поверил своим глазам. Оставалось почти два часа до восьми! Толя сразу решился на всё. Моментальный план созрел в его голове, и если это провернуть… тогда, по крайней мере, ещё два дня всё будет зависеть только от него!

Однако за девушкой с футляром показалась ещё одна – в кожаной юбке, с сумочкой и пакетом. Она шла рядом и говорила с первой. Так вот, значит, как всё объясняется! У киллерши тут подруга-сообщница! Но Толя уже завёл мотор, а его решимость не остановило даже численное превосходство противника.

Альбинин будильник пропиликал в шесть утра, а в семь двадцать она и все остальные студенты её группы встречались на Ленинградском вокзале у расписания. Вот уже четвёртый день шла ненавистная Альбиной летняя практика на заводе «Протон» в Зеленограде. Альбина давно уже сдала все экзамены, перешла на пятый курс института электронной техники, но каникулы из-за этой самой практики откладывались до середины июля.

Марина прикинулась спящей, и Альбина легонько толкнула её в бок:

– Вставай!

– Что, уже? – зевнула Марина и протёрла глаза, – а что происходит?

– У тебя голова прошла? – поинтересовалась Альбина, переодеваясь за дверью гардероба.

– Да, не болит, – Марина уже и забыла о набитой шишке.

– Сейчас позавтракаем, и мне надо на практику.

Наконец, Марина поняла, почему её новая знакомая показалась странной: выражение лица Альбины быстро менялось благодаря постоянной живой мимике. Когда Альбина говорила, она вся была в движении, и это выглядело забавно со стороны. Марина даже улыбнулась.

– Слушай, я на машине, могу тебя подбросить, – предложила она, чувствуя, что как-то должна отблагодарить приютившую на ночь девчонку.

– Супергут, – ответила Альбина и поманила Марину на кухню.

За завтраком, состоящим из разжаренных рыбных биточков и бутербродов, Марина продолжала думать о своём нелёгком положении. Сейчас она доберётся до дома, и если Эльдар там не ждёт, возьмёт кое-какие вещи и… «Ауди» Эльдара пусть торчит перед её домом, она сядет в свою машину… Это если Эльдар не ждёт.

Родители Альбины, с которыми Марину так не познакомили, по-прежнему давили клопов. Сама Альбина рассказывала что-то про свою пошитую в ателье юбку и про то, что собирается пойти на курсы вождения. Правда, машины в их семье пока нет, но отцу кто-то продаёт за тысячу баксов подержанный «Опель». Марина пропускала её слова мимо ушей.

Уже на улице Альбина спросила:

– А где ты работаешь?

– Переводчица, – ответила Марина так, как отвечала всем, – а ты?..

«Ауди» стояла на месте. Марина невольно поискала глазами Эльдара, и, облокотив футляр с винтовкой на крыло, открыла водительскую дверь и нагнулась.

– Немецкая иномарка, – констатировала Альбина, стоя сзади.

Улица, а точнее, переулок был совсем пустынен, поэтому внезапно тормознувшая рядом машина заставила девушек обернуться. Марина уже нашарила ключи зажигания под ковриком и вставляла их в замок.

– Эй, стойте! Подождите! – Толя Ушанов, не глуша мотора, выскочил из «девятки» и в мгновение ока вырос перед девушками.

Марина и Альбина увидели высокого, широкоплечего молодого человека с натянутой улыбкой на квадратном лице. Он возник так внезапно, что для оценки опасности времени у Марины не оставалось. Толя вытащил из-под пиджака снятую с предохранителя «Мальвину» и первой поразил ту, которую считал более опасной. Раздался треск, тело Марины дёрнулось и затихло. Свободной рукой Толя схватил стоящую в оцепенении Альбину и зажал ей рот. Она тоже поздновато сообразила, что пора бы обороняться, и как только начала вырываться, Толя нейтрализовал шокером и её. Спрятав оружие, он распахнул заднюю дверцу «девятки» и сложил Альбину со всеми вещами на сидении. То же он проделал и с Мариной. В машине было много полезных для дела приспособлений, помимо подслушивающей аппаратуры, и конечно, Толя об этом знал. Свои живые трофеи он приковал наручниками к дверцам машины и друг к другу. Футляр Марины он сунул в багажник, и, заперев «Ауди», спрятал ключики в карман. На всё про всё ему хватило минуты, и скоро Толя уже гнал «девятку» в только ему известном направлении. Радуясь первому успеху, он нервно глазел по сторонам в поисках дежурной аптеки. «Трофеи», как мешки с мукой, болтались позади Толи и пока не пришли в себя. Толя прекрасно понимал, что скоро они очнутся. Симпатичная девица эта киллерша, но не более, подумал он: длинноногая, стандартной «журнальной» внешности, длинные русые слегка подкрашенные волосы в хвосте, да и всё, как говорится, при ней: личико ничего, смазливое, фигурка крепкая, сиськи… А вот сообщница не очень: какая-то угловатая и грубоватая, да и худая чересчур. Наверно, стреляет мимо и поэтому мало зарабатывает.

Аптеку он заметил на противоположной стороне и лихо развернул машину, нарушая правила. Хотя он и торопился, тем не менее, заглушил двигатель и не забыл вытащить ключи из замка зажигания.

Сонный фармацевт и читающий газету кассир были единственными людьми в аптеке. Толя направился прямо к прилавку и полез за деньгами:

– Мне какого-нибудь снотворного, нашатырный спирт и лейкопластырь.

Забыв взять сдачу, Толя схватил заветные пузырьки и коробочку. Уже в машине он прочитал на упаковке надпись «Глюферал», которая ему ни о чём не говорила. В лекарствах он не разбирался, но иного способа без применения насилия вырубить своих пленниц не придумал. В голове вертелось заученное: «Похищение людей, статья 126, до пятнадцати лет». Вторая девчонка была отягчающим обстоятельством. С другой стороны, он поймал преступников, и за это его не должны обвинить в похищении.

Первой пришла в себя Альбина. Пару раз дёрнувшись, она оценила своё незавидное положение, попыталась сесть поудобнее и, сдвинув брови, воззрилась на Толю. Тот даже подмигнул ей и протянул на ладони пять мелких таблеточек:

– У тебя голова сейчас болит, выпей, это поможет.

Альбина облизала губы и, к удивлению Толи, сгребла в рот таблетки, показывая знаком, что хочет запить. Он вынул из бардачка бутылку с водой, что использовалась для бачка омывателя стёкол. Как только она выпила, он заклеил ей рот пластырем и дал подышать Марине из жутко вонючего флакона. От аммиака сознание к ней вернулось моментально.

– Выпей вот это, – повторил Толя тот же фокус.

Марина дёрнула правой рукой слишком сильно, и Альбина завалилась на неё. Поняв, что сцеплена, Марина попыталась задействовать свободные ноги, и Толя едва не выронил бутылку.

– Эй, эй, не брыкайся. Лучше выпей таблетки, а не то опять шибану шокером, – серьёзно произнёс Ушанов.

– Чего вам нужно? – спросила Марина, поймав на себе дикий взгляд подруги по несчастью.

– Выпей аспирин. Твоя подружка уже выпила. Это всё, что мне нужно, – ласково попросил Толя.

– Ты выпила? – спросила Марина у неё, и та замычала и закивала в ответ. – Зачем?

– Слушай, это не отрава, пей, и всё. У меня времени нет, – Толя прикинул, на сколько ещё разрядов хватит аккумулятора в «Мальвине».

– Не буду, – заявила Марина и отвернулась.

– Тогда ток, – Толя достал свою игрушку.

– Рискни, – Марина сжала губы и с ненавистью посмотрела на похитителя.

– Ладно. Значит, так. Я тебя довожу до отделения и отпускаю. Тебя обыщут, а при тебе твоя пукалка. Как будешь выкручиваться?

– Давай свои таблетки, – процедила Марина.

Этот мордоворот знает, что в футляре винтовка. А где же футляр? Чёрт возьми, ну и попалась же она! Кто этот человек, кем он подослан? Скорее всего, он из охраны того очкарика. А может, Эльдар… Пока она в беспомощном состоянии, что-либо предпринимать бесполезно. Надо обдумать… обдумать…

Альбина спала этой ночью часа три, Марина же не спала вовсе. Скоро и та, и другая потеряли контроль над собой и провалились в сон. Толя, заметив это в зеркале заднего вида, остановился и содрал пластырь с обоих ртов.

Гаражный кооператив «Аргус» находился в квартале от дома, где жила семья Ушановых – мать и сын. Обычно Толя приезжал за своей машиной – такой же «девяткой», что вёл сейчас – на велосипеде. Этим утром он первый раз в жизни подъехал к гаражу на служебной тачанке. Нужный ключ висел на общей Толиной связке, где имелись все требуемые по жизни ключи. Толя открыл ворота и включил в гараже свет. Велосипеда, естественно, не было, зато его светло-синяя любимица присутствовала во всей тольяттинской красе. Расцепить спящих девиц, перенести их в свою машину и сцепить там обратно Толя сумел без проблем. Вещи и футляр с винтовкой он также переложил, затем запер машину и гараж. За двадцать пять минут он должен домчаться из района Фили до дома Журналиста, да ещё залить в бак бензина.

Поэтому за часами Толя следил больше, чем за дорогой. Его суперплан находился на грани срыва, так как объяснить своё отсутствие он бы не смог. Поэтому, когда было без пяти восемь, а он ещё торчал на заправке, Толя понял, что переоценил свои способности. Но так просто сдаваться он не собирался и позвонил одному из наружников, что должен был через пять минут постучаться в окошко «девятки».

– Миха, это я, Толик. Слушай, подожди пяток минут, я тут отъехал ненадолго.

– Шеф в курсе?

– Не. Да тут всё нормально, объект спал всю ночь. Не закладывай, будь человеком, а?

– Хрен с тобой.

Когда Толя прибыл на место, Михи и его напарника не было видно. Они появились через несколько секунд после того, как Толя заглушил двигатель.

– Ну что, Пинкертон, выгружайся. Во, уже и приёмник зачехлил! – Миха, куда более опытный «частный детектив», глядел на Толю как на застигнутого врасплох воришку. – Дрых, что ли всю ночь? Не прослушивал?

– Это объект дрых, – уточнил Толя, – дома он.

– Ну, это мы сейчас проверим.

Миха взял с переднего сидения саквояж. Толя не стал дожидаться опасной для него проверки и зашагал к метро, на ходу набирая номер Шефа. Тот принял Толин доклад, который гласил, что «по приезду на место постоянного проживания Журналист его не покидал и никаких телефонных переговоров не вёл». Письменный отчёт Толя написал в метро, и, забросив писульку в офис, приехал домой спустя два с половиной часа после того, как оставил девиц в гараже. Мать уже упрыгала на работу, и Толя написал ей такую записку: «Уехал на дачу. Сотовый отключил, не звони мне. Приеду завтра вечером». С матерью проблем быть не должно: после того, как он пошёл работать сыщиком и купил машину, она окончательно отстала от него и больше не требовала раскаяния в грехах молодости. Сын, по её мнению, наконец, повзрослел.

У Толи был в распоряжении сегодняшний и завтрашний дни, а в субботу – его очередь пасти Журналиста. Почти два дня на то, чтобы раскрутить это дело! Толя покидал кое-какие вещи в рюкзак, прихватил любительскую видеокамеру, вытолкал велосипед и поехал в гараж.

Его пленницы до сих пор клевали носами, и Толя облёгчённо вздохнул. Предстоял нелёгкий путь до границы Московской и Владимирской областей. Толя удивлялся самому себе: как ловко он всех обставил!