Читать книгу Полководцы эпохи Александра II - Алексей Шишов - Страница 3

Венценосец из династии Романовых, отменивший в России крепостное право и ставший жертвой политического террора, появился на свет 17 апреля 1818 года в «стенах Московского Кремля». Он был старшим сыном и наследником престола императора Николая I Павловича и императрицы Александры Федоровны.

При крещении великий князь, которому не исполнилось еще и месяца, удостоился высшей орденской награды Российской империи – ордена Святого апостола Андрея Первозванного, а также орденов Святого Александра Невского, Святой Анны 1-й степени, Белого Орла и Святого Станислава 1-й степени. Это был «полный орденский императорский бант Романовых».

Такова была вековая традиция царствующего дома. Сыновья императора, даже не из числа наследников-цесаревичей, имели при рождении законное право на получение сразу пяти (!) высших орденских наград.

Но единственный императорский Военный орден, Святого великомученика и победоносца Георгия, даже самой низшей – 4-й степени – Романовы получить могли только на войне. Только за что-то лично совершенное из разряда воинской доблести. И это тоже было традицией для членов императорской фамилии.

Не мог младенец из романовского семейства при рождении получить и орден Святого князя Владимира. Его Романов мог только заслужить на государственной или, как тогда говорили, царской службе. А Святого Владимира с мечами – только на поле брани.

К слову сказать, Романовым, носившим эполеты генерал-адъютантов и полковников гвардии, начиная с Петра Великого, не стыдно было за свои боевые ордена, украшавшие парадные мундиры с золотым шитьем. Если шла война, то на ней они всегда бывали. Много раз находились под вражескими ядрами и пулями, руководили фортификационными работами, стояли на капитанских мостиках линейных кораблей и фрегатов.

Они видели смерть и знали цену человеческой жизни. Но, разумеется, в первые цепи атакующих офицеров из императорской фамилии «заботливо» не пускали старшие начальники, думая при этом прежде всего о своей карьере. Собственно говоря, особой нужды в том, чтобы Романовы рисковали жизнью, никогда и не случалось.

Все российские императоры, начиная с Павла I, заботились о том, чтобы с началом войны их наследники-цесаревичи и их младшие братья оказались на театре военных действий. Будь то на суше или на море, но обязательно при штабе главнокомандующего.

Но все же императоры разумно берегли своих сыновей, прежде всего наследников, от военных бед. Ядро или пуля, или что еще хуже – тиф, не разбирают родословия своих жертв. Если есть несколько повзрослевших сыновей в семье венценосца, то нельзя быть всем одновременно на войне. Один из них обязательно должен оставаться при отце-государе. Да и другим нечасто приходилось войну начинать и заканчивать вдали от столичного города на Неве и дворцовой жизни.

…С военным делом цесаревич Александр Николаевич стал знакомиться с 6-летнего возраста. Для его военного воспитания отец выбрал капитана (будущего генерала) К.К. Мердера, командира роты в Школе гвардейских прапорщиков, боевого офицера, участника войн с наполеоновской Францией. Он обратил на себя внимание монарха своими педагогическими дарованиями, умом и «хорошим характером». Мердер являлся воспитателем будущего самодержца всея России в течение десяти лет.

Воспитанием в детстве и юности Александра II занимались также известный русский придворный поэт В.А. Жуковский, друг А.С. Пушкина, и генерал-лейтенант П.П. Ушаков, известный своими познаниями военной истории. И не только они. «План учения» цесаревича представлял собой обширную программу обучения наследника престола с 8 до 20 лет.

Вставал цесаревич в 6 утра, спать ложился в 23 часа. В 7 часов приходили учителя и начинались занятия с перерывами. Обязательно была гимнастика, прогулки или верховая езда в манеже. Учили танцам. Один час в день отводился на отдых и визиты. Поэт В.А. Жуковский, излагая свои принципы, учил цесаревича:

«Уважай закон и научи уважать его своим примером – закон, пренебрегаемый царем, не будет храним и народом…

Окружи себя достойными тебя помощниками: слепое самолюбие царя предает его на жертву корыстолюбивым рабам…»

Воспитатели отмечали у цесаревича Александра несомненные способности и благородство, сочетавшиеся с «живым веселым нравом». Вместе с тем наследнику престола, по их мнению, присуща была некоторая апатия и лень.

Бывший ротный командир офицерской школы гвардии Мердер вел «для себя и истории» дневник. О своем воспитаннике он, в частности, писал следующее: «Чувство долга было развито в нем весьма сильно, но у него недостает настойчивости, чтобы победить леность ума». Однако, как показало начало царствования Александра II, от этой черты он избавился весьма скоро: Крымская война еще не закончилась, а за ней сразу последовали великие государственные реформы.

Надо отдать должное: император Николай I постоянно следил за образованием своего наследника. Он придавал в деле воспитания сына особое внимание преподаванию военных дисциплин, иногда даже в ущерб изучению других «обязательных» наук. Такая отеческая забота была вполне понятна: в его царствование с первого до последнего дня Российская империя вела нескончаемые войны».

Судьба сложилась так, что после ухода из жизни родитель оставил сыну в «наследство» две большие пылавшие войны – Крымскую и Кавказскую, которые тому пришлось заканчивать. Одну с дипломатическим поражением, другую – победно.

А пока великий князь Александр Николаевич Романов готовился ко взрослой жизни наследника престола. Его программа обучения была весьма обширна: он изучал французский, немецкий, английский и польский языки, прослушал циклы естественных и гуманитарных наук, знакомился с основами управления государством и его законами, финансами. Лекции ему читали лучшие университетские профессора и министры. Его обучали гимнастике, фехтованию, верховой езде и ручной работе.

Действительная воинская служба наследника российсого престола началась в 10 лет. В 1828 году цесаревич отцовским указом назначается атаманом всех Казачьих войск России и шефом лейб-гвардии Атаманского (донского) полка. Эта традиция в правящей династии продолжится и в будущем: самым главным атаманом казачества России являлся наследник-цесаревич, не всегда достигший совершеннолетия.

Когда сыну исполнилось 16 лет, император Николай I потребовал от него принесения присяги на верность престолу. Церемония проходила 22 апреля 1834 года в церкви Зимнего дворца. Александр, сумевший унять в себе нахлынувшее было волнение, в присутствии царских сановников и придворных зачитал текст присяги. Довольный венценосный родитель расцеловал его, по свидетельствам очевидцев, «в губы, глаза и лоб».

Затем процессия направилась из храма в зал Святого Георгия (Георгиевский зал). Там наследник российского престола в присутствии множества людей в военных мундирах принес присягу на верность русской армии. Перед ним склонились прославленные знамена полков лейб-гвардии. Военный оркестр заиграл новый гимн Российской империи «Боже, царя храни».

В 19 лет цесаревич Александр во время лагерного сбора войск русской армии, стоявших в столице и поблизости от нее, уже командовал батальоном 1-го кадетского корпуса, батальоном лейб-гвардии Преображенского полка и лейб-гвардии Гусарским полком. Это была уже не «игра в солдатики», а дело служебное.

В том же году он высочайшим указом «за отличия» жалуется чином генерал-майора с одновременным назначением в Свиту Его Императорского Величества. Генеральская форма становится его повседневной одеждой до конца жизни, в праздники, и будни, но только не в заграничных путешествиях до своего восхождения на российский трон.

Воспитатели заботились о расширении кругозора великого князя Романова. С этой целью он в сопровождении В.А. Жуковского и небольшой свиты предпринимает путешествия по России с посещением краешка далекой Сибири и за границу, по Европе. Что касается организации поездки по Отечеству, то она проводилась согласно отцовской воле: наследник престола должен был познакомиться со своими будущими подданными. В течение семи месяцев он посетил тридцать губерний, «проникнув даже за Урал».

Жуковский постоянно вел переписку с императрицей Александрой Федоровной, которую очень интересовали даже самые малые подробности путешествия по империи сына-цесаревича. В одном из писем от 22 июня 1837 года воспитатель будущего самодержца всея России писал:

«Сердце радуется, глядя на мощный полет нашего юного орла, и, наблюдая за ним, я кричу ему снизу: смелее, поднимайся выше в своем небе!..

Это небо, в котором он сейчас летает, величественно, просторно и ясно: это наша милая Россия».

Позднее придворный поэт В.А. Жуковский, популярный в свое время в России и основательно подзабытый сегодня, напишет такие строки о великом будущем своего ученика, во что он, умудренный жизнью, свято верил:

«Впоследствии великий князь подробно прочтет каждую главу. Книга эта – Россия».

Через несколько дней после возвращения наследника престола из поездки в Санкт-Петербурге вспыхнули два пожара – в Зимнем дворце и Галерном порту. Цесаревич, взяв на себя командование батальоном лейб-гвардии Финляндского полка, за несколько часов справился с тушением огня в порту. Борьбой с огнем в Зимнем дворце руководил лично император.

Во время своего второго путешествия по Европе, в 1840 году, цесаревич посетил Дармштадт, где обратил внимание на 15-летнюю дочь великого герцога Людвига II Гессен-Дармштадтского, принцессу Марию. Встреча их произошла в княжеской ложе местного театра. Цесаревич, одетый в парадный мундир казачьей лейб-гвардии, попросил представить ее ему. Вернувшись из театра, он объявил графу Орлову, главе своей «дорожной» свиты:

«Дальше не поедем. Я сделал свой выбор. Мое путешествие окончено. Я женюсь на Марии Гессенской, если она соблаговолит оказать мне эту честь».

Путешествие по Европе все же продолжилось. Через год принцесса Мария, уже шестнадцатилетняя девушка, стала супругой наследника российского престола. Хотя, если судить по родословной, она была явно не ровней великому князю из императорской династии. После принятия, как было положено в доме Романовых, православия она получила имя Марии Александровны.

От этого брака у Александра II было семь детей: сыновья Николай, Александр, Владимир, Алексей, Сергей и Павел, дочь Мария. Наследником престола являлся старший Николай, родившийся в 1842 году. После его преждевременной смерти наследником престола стал Александр (будущий Александр III).

В 1880 году после смерти супруги император Александр II вступил в морганатический брак с княжной Екатериной Михайловной Долгоруковой, которая получила титул светлейшей княгини Юрьевской. Их дети – сын Георгий, дочери Ольга и Екатерина – Романовыми не стали, унаследовав титул матери, став «урожденными» князем и княгинями Юрьевскими. Семья Романовых признавала их своей родней.

В последние годы своего царствования император Николай I стал приобщать наследника к участию в государственной деятельности: в Государственном совете и Комитете министров, различных комитетах (финансового в 1841 году, Кавказского в 1842 году, секретных комитетах по крестьянскому вопросу в 1846 и 1848 годах, ряде других). Будущий государь Александр II до своего воцарения получил немалый опыт государственной деятельности, что позволило в будущем избежать ряд ошибок в принимаемых важных решениях, в том числе и по военным вопросам.

Говоря об этом, историки сходятся во мнениях, что, участвуя в работе самых различных государственных комитетов, наследник обычно стоял на консервативных позициях и был весьма далек от либеральных настроений. Поэтому, придя к власти, Александр II в первые годы приблизил к себе ряд отцовских сановников из числа непримиримых консерваторов, хорошо зная их лично и их взгляды.

К началу Восточной (или Крымской) войны цесаревич Александр Николаевич уже обладал немалым военным опытом. В 1844 году 26-летний наследник престола командовал всей пехотой гвардии. Через три года, в 1849-м, становится командиром Гвардейского корпуса, основы столичного гарнизона, начальником военно-учебных заведений и председателем ряда государственных комитетов по самым различным военным делам.

Орденский «звездопад» великий князь Романов пережил еще при рождении, когда был пожалован отцом в кавалеры высшего ордена старой России (и современной тоже) – ордена Святого апостола Андрея Первозванного. Стал обладателем и других орденских наград, положенных по рождению или в молодости «за отличия».

Своего Святого Георгия Победоносца Александр II получил, будучи еще цесаревичем, на Северном Кавказе в 1850 году, где находился в инспекционной поездке. Отцовский указ о Георгиевском пожаловании императора Николая I относительно наследника престола великого князя Александра Николаевича состоялся 10 ноября того же года.

В Указе Капитулу Российских Императорских и Царских орденов, за собственноручным подписанием Государя Императора, подвиг, за который был пожалован Военный орден, описан так:

«Его Императорское Высочество, Государь Наследник Цесаревич, при обозрении Кавказа, следуя, 26 минувшего октября, из крепости Воздвиженской в укрепление Ачхой при авангарде прикрытия между реками Рошня и Валериком, приметил партию неприятеля, показавшуюся за левою цепью под Черными горами. Быстро и смело бросился туда Цесаревич на большое расстояние от дороги, через перелески, за цепь, и настигнул неприятельскую партию, на такое близкое расстояние, что чеченцы по Нем выстрелили, и потом обратились в бегство, но были преследуемы казаками и мирными чеченцами, находившимися при авангарде. Это дело, в коем нач(альник) неприятельской партии был убит, кончилось в трех верстах от дороги.

Получив подробное об этом донесение от Гл(авнокомандую) щего Отдельным Кавказским Корпусом, в присутствии которого сие происходило, Мы, удовлетворяя ходатайству генерал-адъютанта князя Воронцова, Всемилостивейше жалуем Его Императорское Высочество, Наследника Цесаревича кавалером ордена св. Великомученика и Победоносца (4-й) степени. Повелеваем Капитулу: снабдить Его Высочество орденским знаком при установленной грамоте».

В ходе Крымской войны, которая для России начиналась как очередная Турецкая 1853–1856 годов, наследник престола занимался вопросами, связанными с обороной границ империи, нечасто покидая Санкт-Петербург, находясь при родителе в самые тяжелые для того дни.

Император Николай I ушел из жизни 18 февраля 1853 года. Перед самой смертью он исповедовался и попросил сына цесаревича Александра проститься от его имени с гвардией, и, в частности, с доблестными защитниками Севастополя. Сын выполнит отцовскую просьбу, побывав в Крыму и встретившись там с героическим гарнизоном морской крепости, оставленной разрушенной врагу.

Получив последнее для себя донесение на высочайшее имя с театра военных действий (из Крыма), умирающий император Николай I из последних сил вымолвил слова, которые вошли в историю:

«Это меня больше не касается. Передайте донесение моему сыну».

На следующий день, 19 февраля, новым государем-самодержцем стал Александр II, о чем сразу была оповещена вся Россия и столицы европейских государств. Он стал обладателем российской императорской короны в зрелом, 40-летнем, возрасте.

Теперь он именовался в особых и торжественных случаях полным титулом Его Императорского Величества, который гласил:

«Божиею поспешествующею милостью, Мы, Александр Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новогорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский, и всеа северные страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский, и прочая, и прочая, и прочая».

В менее торжественных случаях, определенных законом Российской империи, титул изображался сокращенно:

«Божиею поспешествующею милостью, Мы, Александр Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая».

В обычных высочайших указах и не по торжественным случаям императорский титул давался совсем кратко:

«Божиею милостию, Мы, Александр Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая».

Его царствование вскоре отметилось таким «боевым» эпизодом. Летом 1855 года английская эскадра, находившаяся в водах Балтики, вознамерилась бомбардировать русскую морскую крепость Кронштадт. Когда 19 мая на Большом рейде был замечен вражеский флот, об этом доложили Александру II. Он тотчас же приказал командиру императорской паровой яхты «Александрия» капитан-лейтенанту П. Фалку приготовить судно для следования в Кронштадт. Император пробыл в зоне опасности весь день, и только вечером яхта ушла назад, в Ораниенбаум.

4 августа англичане начали все же обстреливать Кронштадт. Когда императору доложили, что на Большом рейде крепость ведет с неприятелем артиллерийскую дуэль, Александр II на яхте «Александрия» отправился туда и пробыл у форта Павла I, находясь в зоне огня, до самого конца перестрелки.

Коронация Александра II из-за Крымской войны состоялась лишь спустя год, 26 августа 1856 года. Торжественный въезд императорской четы в первопрестольную Москву состояся 17 августа. На всем протяжении от Петровского дворца до Большого Кремлевского дворца были выстроены войска.

После выстрела вестовой пушки императорский поезд начал движение. Одновременно загудели тысячи колоколов Москвы, забили барабаны и зазвучали военные трубы. Шествие открывал отряд конных жандармов. За ним следовали конвой Его Императорского Величества, сотня черноморских казаков, казаки лейб-гвардии. Затем следовали кавалергарды и конногвардейцы, которых верхом возглавлял император Александр II в окружении пышной свиты. За ним ехала парадная золотая карета императрицы и кареты членов августейшей фамилии. Процессию замыкали кирасиры и гусары лейб-гвардии.

Кремль был готов к встрече и коронации государя, блистая великолепием украшений. Места почти на 15 тысяч приглашенных почетных гостей были устроены вокруг кремлевской площади – между Большим дворцом, Грановитой палатой и тремя соборами.

Успенский собор, место торжественной коронации российских царей и императоров, был великолепно убран. На возвышении в двенадцать ступеней под балдахином стоял трон из слоновой кости, в свое время принадлежавший византийскому императору Константину XIV, который был подарен Фомою Палеологом великому московскому князю Ивану Васильевичу. Рядом стоял трон для императрицы, подаренный царю Алексею Михайловичу армянскими купцами из Персии.

В 7 часов утра выстрелила кремлевская пушка, и тотчас же загудели все колокола московских церквей. Государь и государыня вступили в древний собор при пушечных залпах, звоне колоколов, барабанном бое и звуках военной музыки, исполнявшей гимн «Боже, царя храни».

Император Александр II был одет в генеральский мундир, имея на себе цепь ордена Святого апостола Андрея Первозванного. Государыня была одета в платье из серебряной парчи с горностаевой опушкой. Из украшений на ней был только бант на голове из Екатерининской ленты. Началась церемония, в ходе которой митрополит Московский возложил корону на императора, который затем собственноручно возложил на супругу малую корону и орденскую Андреевскую цепь. Снова раздались пушечные залпы и колокольный звон. Затем государь и государыня последовали в Архангельский собор.

Три дня в древней Москве гудели колокола, три вечера горела в нем иллюминация. Праздники и балы продолжались целый месяц. 8 сентября на Ходынском поле было устроено народное гулянье с угощением и увеселением.

…Тяжелое бремя неудачной войны сразу же легло на плечи воцарившегося Александра II. К чести новоиспеченного самодержца надо сказать, что он для изменения хода Крымской войны оперативно предпринял ряд мер. Среди них: перемена в командовании действующих воинских сил, проведение набора в государственное ополчение и три новых рекрутских набора. Однако ход войны изменять было уже поздно, оставалось только ее завершать с минимизацией морального и материального урона для государства.

Осенью 1855 года русские войска оставили разрушенный войной Севастополь и перешли в северную его часть по наведенному мосту, после чего тот был разрушен. Тогда в Крым и прибыл император Александр II, чтобы лично поблагодарить героев Севастопольской обороны, защитников морской крепости на Черноморье. В России такой поступок молодого монарха сделал ему честь, равно как и его «почившему в бозе» родителю.

Разгрома России в военном отношении не было, и случиться такое просто не могло. На финише Крымской войны русские войска взяли на Кавказе сильную турецкую крепость Карс, что приблизило окончание тех исторических событий. Война же закончилась тяжелым для империи династии Романовых Парижским мирным договором 1856 года. В ней же вызревали большие внутренние события, связанные с именем воцарившегося самодержца.

Первым из них стала торжественная коронация Александра II, состоявшаяся 26 августа того же года. Она традиционно сопровождалась целым рядом «милостей» нового государя. Это были сразу и несколько позднее:

– амнистирование оставшихся к тому времени в малом числе живых декабристов, находившихся в ссылке;

– амнистирование ссыльных участников Польского восстания 1831 года;

– амнистирование вольнодумцев-«петрашевцев», подвергшихся в свое время суровым наказаниям;

– разрешение верноподданным гражданам России свободного выезда за границу с получением на то паспорта;

– приостановление на три года рекрутских наборов, каждый из которых в ходе Крымской войны лишал деревню наиболее работоспособных лиц «мужицкого пола»;

– упраздняются батальоны кантонистов и военные поселения, как печально известное наследство временщика А.А. Аракчеева и одиозный пережиток крепостнической системы в России.

Новый государь сразу озаботился крепостным правом, которое для тогдашней Российской империи являлось самой неразрешенной внутренней проблемой. В марте 1856 года, выступая перед московским дворянством, самодержец Александр II произнес решающую фразу: «Лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться, пока оно само собой начнет отменяться снизу».

Вскоре самодержец обеспокоился несовершенством государственной символики. Указом от 11 апреля Александр II утвердил Большой, Средний и Малый государственные гербы России, новые гербы царствующего рода Романовых и герб Его Императорского Величества.

Позднее Александр II высочайшим указом черно-желто-белый флаг (утвержденный императором Николаем I как общегосударственный символ) назвал «государственными цветами России».

Одной из забот императора Александра II о боеспособности русской армии стал указ 1860 года. Им отменялась практиковавшаяся отдача любых государственных преступников в армию как уголовное наказание, широко применявшаяся при императоре Николае I. Потом последовали знаменитые военные реформы главы Военного ведомства генерала от инфантерии Д.А. Милютина 1860-х годов. В ходе их преобразования коснулись всех сторон жизни русской армии. Она стала иной: более многочисленной и лучше подготовленной, современной и обладавшей всевозрастающим числом подготовленного запаса (резерва).

Александр II получил тяжелое наследство, что он прекрасно понимал. Вторая половина 60-х годов оказалась в истории государства Российского тяжелым временем: она вступила в затяжную полосу внутреннего кризиса. В эти годы под влиянием последствий Крымской войны, участившихся стихийных бедствий (эпидемий, неурожаев и, как их следствие, – голода) заметно ухудшилось положение основной массы населения.

Для экономики российской деревни особенно тяжелые последствия имели рекрутские наборы, сократившие число работников на 1/10 часть. В военные годы производились реквизиции продовольствия, лошадей и фуража, что сильно било по крестьянским хозяйствам, многие из которых стали с великими трудами сводить концы с концами или разоряться.

Тяжелее всего пришлось крепостному крестьянству. Ситуацию обострял и неприкрытый произвол помещиков, предвидевших грядущие изменения в их положении (о чем говорили проекты по отмене крепостного права, подаваемые на имя государя). Они систематически сокращали крестьянские земельные наделы, переводили крестьян в дворовые (и таким образом лишали их наделов земли), переселяли крепостных на худшие земли, которые плодородными не являлись.

Подобная практика в крепостных хозяйствах приняла такие широкие масштабы, что правительство Александра II незадолго до крестьянской реформы специальными указами было вынуждено наложить запрет на подобные действия помещиков-крепостников.

Естественно, что ответом на ухудшение положения стало крестьянское движение, которое по своему характеру заметно отличалось от выступлений первой половины ХIХ столетия. Это вызывало сильное беспокойство официального Санкт-Петербурга. Для начала царствования Александра II стали характерны такие явления, как:

– массовые побеги помещичьих крепостных крестьян, желавших записаться в государственное ополчение и таким образом получить личную свободу;

– самовольное переселение крестьян в разоренный войной Крым, как то было в 1856 году;

– «трезвенное движение» против системы винных откупов, прошедшее в 1858–1859 годах;

– волнения и побеги рабочих (в своей массе крестьян) со строительства железных дорог (Московско-Нижегородской и Волго-Донской), прошедшие в 1859–1860 годах.

Беспокойно было и на национальных окраинах Российской империи. В 1858 году произошло вооруженное выступление эстонских крестьян (так называемая «война в Махтра»). Крупные крестьянские волнения в 1857 году вспыхнули в Западной Грузии.

Обострилась обстановка в высших эшелонах российской власти, что стало неизбежным следствием поражения страны в Крымской войне и в условиях нарастающего внутреннего кризиса. Это нашло отражение в активизации либерально-оппозиционного движения среди части дворянства, недовольной военными неудачами, отсталостью России от Европы, понимавшей необходимость политических и социальных перемен.

Не случайно знаменитый русский историк В.О. Ключевский писал о начале царствования императора Александра II: «Севастополь ударил по застоявшимся умам». Введенный императором Николаем I «цензурный террор» после его смерти был фактически смятен волной гласности. Это позволило либералам открыто обсуждать в печати острые проблемы, вставшие перед государством».

Император Александр II видел, что в правительственных кругах нет единства в вопросе дальнейшей судьбы «его» России. В них образовались две противостоящие группировки. Одной являлась консервативная бюрократическая верхушка, которую возглавляли начальник III отделения князь В.А. Долгоруков и министр государственных имуществ М.Н. Муравьев. Они активно противились любым буржуазным преобразованиям в стране.

Другой группировкой были сторонники назревших реформ, о необходимости которых говорилось уже давно. И оправданно считавших, что затягивание с реформами грозит государству новыми бедами. Лидерами здесь являлись министр внутренних дел С.С. Ланской, братья Н.А. и Д.А. Милютины.

В преддверии отмены крепостного права наметилось размежевание либерального и революционно-демократического лагерей. Либералы, признававшие необходимость реформ «сверху», видели в них прежде всего возможность предотвращения революционного взрыва в монархической России.

Крымская война, как единодушно считают отечественные историки, поставила высшую власть Российской империи перед тяжелым выбором. Либо сохранить в государстве Романовых уже отжившие крепостнические порядки, либо приступить к проведению буржуазных реформ, первостепенной из которых являлась отмена крепостного права.

В первом случае следствием становился результат в виде политической и финансово-экономической катастрофы – потеря не только престижа и положения великой державы, но и постановка под угрозу существования самодержавия в России.

Император Александр II и правящие круги выбрали второй путь. В январе 1857 года высочайшим указом создается Секретный комитет «для обсуждения мер по устройству быта помещичьих крестьян». Государь учредил комитет «в непосредственном своем ведомстве». Первое заседание Секретного комитета состоялось в Зимнем дворце в рабочем кабинете царствующего Романова.

Летом 1856 года в Министерстве внутренних дел товарищем (заместителем) министра А.И. Левшиным была разработана правительственная программа крестьянской реформы, которая хотя и давала крепостным крестьянам гражданские права, но сохраняла всю землю в собственности помещиков и представляла последним вотчинную власть в имении. Крестьяне в этом случае становились пользователями нормированных наделов, за что должны были исполнять всякого рода фиксированные обязанности (повинности) перед бывшим своим хозяином, главным землевладельцем и государством.

Эта программа была изложена в императорских рескриптах на имя генерал-губернаторов. В соответствии с рескриптами в губерниях стали создаваться специальные комитеты для рассмотрения дел на местах, а подготовка реформы получила гласность. Секретный комитет был переименован в Главный комитет по крестьянскому делу. Заметную роль в подготовке реформы стал играть Земский отдел при Министерстве внутренних дел, во главе которого стоял Н.А. Милютин, брат военного министра Д.А. Милютина.

В августе – сентябре 1858 года император Александр II совершает поездку по ряду губерний для ознакомления с положением на местах. Всюду в губернских комитетах шла борьба по вопросам о формах и степени уступок освобождаемому от крепостной зависимости крестьянству.

Предложения из губерний поступали в так называемые Редакционные комитеты. Когда вопрос о проведении крестьянской реформы обсуждался на Государственном совете, то государь сделал следующее заявление: «Все, что можно было сделать для ограждения выгод помещиков, сделано».

Окончательный вариант проекта реформы был подписан императором Александром II 19 февраля 1861 года. 5 марта он подписал манифест «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей» и «Общие положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». Все эти документы были подписаны до начала полевых работ.

В соответствии с этими документами крестьяне получали личную свободу и могли теперь свободно распоряжаться своим имуществом, заниматься торгово-промышленной деятельностью, покупать и продавать недвижимость, поступать на службу, получать образование, самостоятельно вести свои дела. Учреждалось крестьянское самоуправление, которому передавали сбор податей и ряд судебных полномочий. Сохранялась община и общинное землевладение.

В собственности помещиков оставалась вся земля, но часть ее, обычно сокращенный земельный надел, они обязаны были передать крестьянам в их личное пользование. Землей этой они могли пользоваться за фиксированные повинности.

За реформой 1861 года последовала отмена крепостного права на окраинах империи – в Грузии (1864–1871 годы), Азербайджане и Армении (в 1870–1883 годы). Удельные крестьяне (принадлежавшие царской семье) получили личную свободу по указам 1858 и 1859 годов. В 1866 году была проведена реформа в государственной деревне.

Крестьянские реформы в России фактически отменяли крепостное право и ознаменовали вступление страны на капиталистический путь развития. Однако в деревне сохранялось помещичье землевладение, что привело к резкому обострению социальных противоречий.

Современники и исследователи по-разному оценивали роль императора Александра II в решении крестьянского вопроса, начавшегося с отмены крепостного права. Многие считают, что реформатором лично он не был, все было делом рук лиц, которые окружали самодержца Романова.

Ответом на опубликование «Манифеста» стал массовый взрыв недовольства крестьян весной 1861 года. Они протестовали против сохранения барщины и уплаты оброков, отрезки земли. Особенно широкий размах крестьянские выступления получили в Поволжье, губерниях Малороссии и Центрального Черноземья.

Российское общество было потрясено расстрелом в апреле 1861 года протестующих крестьян посланными против них войсками в селах Бездна (Казанской губернии) и Кандеевка (Пензенской губернии). Однако разобщенный и стихийный протест крестьян был обречен на неудачу.

В 1861–1863 годах заявила о себе демократически настроенная интеллигенция. Началось движение «разночинцев», то есть людей из различных слоев общества. Часть их объединилась в организацию «Земля и воля». Однако Польское восстание 1863–1864 годов закончилось поражением, крестьянского восстания в России не произошло, и организация «Земля и воля», оказавшись не в состоянии реализовать свои планы, самораспустилась.

Правительство, разумеется, перешло к репрессиям. Летом 1862 года были закрыты журналы «Современник» и «Русское слово», проведены аресты. Часть революционеров вынужденно эмигрировала. Были арестованы Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев, Н.А. Серно-Соловьевич. Чернышевский, осужденный на каторжные работы, провел на каторге и в ссылке 20 лет.

В стране стали создаваться революционные кружки. 4 апреля 1866 года член такого кружка московский студент Д.В. Каракозов в столице стрелял в императора Александра II. Каракозов был казнен, но его выстрел стал первым в целом ряде покушений, предпринятых против Александра II. После этого до 1874 года в России наступил период реакции. Он последовал после императорского рескрипта от 13 мая 1866 года, то есть после покушения на государя, в котором Александр II сформулировал основную задачу: «охранять русский народ от тех зародышей вредных лжеучений, которые со временем могли бы поколебать общественное благоустройство».

Как бы там ни было, крестьянская реформа 1861 года при всей своей ограниченности привела к значительным государственным преобразованиям в России. За ней последовали другие реформы: земская и городская, судебная.

Местное самоуправление – земство – вводилось законом в 1864 году. Представители всех сословий избирали уездные земские собрания, которые посылали депутатов в губернское земское собрание. Земства получили право собирать налоги для своих нужд и нанимать служащих, ведали хозяйственными вопросами, школами, медициной, благотворительностью.

В 1870 году органы самоуправления создали и в городах. Горожане всех сословий избирали городскую думу, которая формировала управу. Во главе думы и управы стоял выборный городской голова.

Проведенная в 1864 году судебная реформа считается самой радикальной из всех реформ, проведенных императором Александром II. Она содержала в себе основные принципы буржуазного права: бессословность суда, состязательный характер процесса, гласность, несменяемость судей и их независимость от администрации.

Разумеется, сразу встал вопрос о проведении военной реформы. Причины тому были веские. Необходимость повышения боеспособности русской армии, ставшая очевидной уже в ходе Крымской войны и явно заявившая о себе во время последующих событий в Европе (объединение Германии вокруг Пруссии, винственного соседа России, Франко-прусская война 1870 года), требовала коренных военных реформ.

Они и были проведены под руководством талантливого военного министра Д.А. Милютина, который сумел убедить Александра II в их крайней необходимости. Думается, что эту необходимость хорошо осознавал и сам государь, познавший Крымскую войну и как ее следствие тяготы Парижского мира.

В ходе милютинских реформ в России была создана окружная система и проведена централизация военного управления. Реформированию подверглась система военных учебных заведений. Принимаются новые военные уставы. Проводится серьезное перевооружение армии.

В 1874 году в России вводится всеобщая воинская повинность с ограниченным сроком воинской службы (вместо 25 лет устанавливается срок 6 лет на действительной службе и 9 лет в запасе). Эти сроки существенно сокращались для лиц, имевших образование. Таким образом, в стране была создана массовая армия европейского типа, имевшая ограниченный кадровый состав в мирное время и крупные подготовленные людские ресурсы на случай войны.

При императоре Александре II реорганизуется финансовая система страны. Одним из важных мероприятий по упорядочению финансов Российской империи стало создание в 1860 году Государственного банка. Произошло упорядочение процесса формирования государственного бюджета. Преобразуется система государственного контроля.

Серьезные изменения коснулись и системы народного образования. В 1864 году издается «Положение о начальных народных училищах», что позволило расширить сеть этих учебных заведений. В том же году вводится новый устав гимназий, которые делятся на гимназии классические и реальные. Новый Университетский устав восстанавливает и расширяет автономность университетов, утраченную в царствование императора Николая I. Изменения, произведенные внутри страны, способствовали развитию в России новых социальных отношений, росту экономики и культуры, подняли престиж державы Романовых в сфере международных отношений. Все это было связано с именем императора Александра II, который своими высочайшими указами раз за разом утверждал нововведения в стране.

Надо признать, что сын Николая I получил в наследство разрешение многих неотложных дел. Поражение в Крымской войне тяжело сказалось на международных позициях Российской империи. Она продолжала оставаться великой державой, но ее влияние на ход мировых событий упало. Оказался подорван ее авторитет в Европе. На Ближнем Востоке выросло влияние Англии и Франции. Лондон добился монополии в мировой торговле и усилил свою морскую гегемонию. Британия продолжала оставаться «владычицей морей».

Историки признают известную осторожность Александра II в международных делах, его «трезвость» в них. Теперь, после Крымской войны, внешняя политика России носила сдерживающий характер. Вместе с тем она пыталась компенсировать свои недавние военные неудачи успехами в Азии (на Ближнем Востоке, Средней Азии и Дальнем Востоке). Такая работа велась Министерством иностранных дел России во главе с талантливым отечественным дипломатом А.М. Горчаковым.

Главной целью русской дипломатии становится отмена ограничительных статей Парижского мира, унижавших национальное достоинство России, противоречивших ее экономическим и политическим интересам. Канцлер Горчаков при этом умело использовал противоречия между европейскими державами.

Императору Александру II довелось завершить длительную Кавказскую войну, которая началась при его деде Александре I и шла все царствование его отца Николая I. В 1859 году взятием Гуниба и пленением имама Шамиля война закончилась в восточной части Северного Кавказа, а вскоре и на его западном крыле, в горах Черкессии.

Бывший имам, по своей воле оказавшийся в плену, высоко ценил человеческие черты российского самодержца-победителя. Проведя несколько лет в почетной ссылке в городе Калуге, в апреле 1866 года Шамиль написал императору письмо признательного содержания. Оно полностью изложено в «Хронике Мухаммеда-Тахира»:

«…Я и моя семья боимся внезапной смерти, прежде чем сумеем доказать покорность тебе, семье твоего дома и всем правителям русским верность наших сердец и чистоту нашего убеждения путем искренней клятвы, в подлинности нашего довольства.

О, величайший царь и мой добродетель! Ты победил оружием меня и тех, кто был в моем владении из жителей Кавказа. Ты даровал мне жизнь. Ты обрадовал мое сердце своими благодеяниями над моей чрезмерной старостью, меня, порабощенного твоей милостью и щедростью. Я поучаю своих детей тому, что должно быть проявлено ими (из благодарности) в отношении русского государства и его великих владетелей, и благовоспитываю их на этом.

Я завещал им постоянную благодарность тебе за твою бесконечную ко мне милость и распространение известий о ней. Я завещаю им также быть среди искренних подданных русского государства, повиновением приносить пользу их новой родине и служить, не принося ущерба и не изменяя.

О царь, окажи милость моей старости, прими присягу от меня с моими детьми в любом городе, в каком ты только пожелаешь, – Калуге, Москве, Петербурге, – это по твоему благому выбору.

Истинно, мы все поклянемся перед лицом свидетелей в том, что мы желаем находиться в среде искренне преданных тебе твоих подданных в вечной покорности. Я призываю в свидетели аллаха всевышнего и его посланца Мухаммеда, да будет молитва аллаха всевышнего над ним и мир, в чистоте моих тайных помыслов в отношении тебя и клянусь в этом Кораном и душой моей дочери Нафисат, умершей в эти дни, которая была для меня из моих детей самой любимой.

О царь! ответь на мою эту просьбу согласием».

Шамиль получил ответ на свое письмо. По поручению императора Александра II ему ответит военный министр Д.А. Милютин, немало повоевавший на Кавказе. Он похвалил бывшего имама за его решение и выразил уверенность, что новое подданство Шамиля станет «назидательным примером» для тех, кто скрещивал оружие с Россией в Кавказском крае. Немного позже в Калуге бывший имам принесет торжественную присягу на верность российскому государю.

…Поражение Франции в войне с Пруссией многое изменило вокруг России. Рушится «Крымская система», которая сложилась в Европе после подписания Парижского мира. В 1870 году Россия в одностороннем порядке отменяет нейтрализацию Черного моря. Это было сделано устами министра иностранных дел князя А.М. Горчакова.

После немалой дипломатической борьбы международная Лондонская конференция 1871 года узаконила это решение России, утвердив его. Так через 15 тягостных лет ушло в прошлое «наследие» Крымской войны, которое сильно подрывало авторитет России на европейском континенте.

Началось сближение с молодой Германской империей (основой которой стала королевская Пруссия), с которой Романовы были связаны родственными, династическими узами. С этой целью в ноябре 1869 года император Александр II в 100-летний юбилей Военного ордена Святого Георгия Победоносца награждает своего дядю прусского короля Вильгельма I орденскими знаками высшей 1-й степени. Тогда же он и сам возлагает на себя орден Святого великомученика и победоносца Георгия 1-й степени.

В 1873 году возникает «Союз трех императоров» (России, Германии и Австрии или, как его называли иначе, – Санкт-Петербурга, Берлина и Вены). Союз этот не мог быть прочным, так как обуславливался скорее боязнью взаимного усиления, чем общностью интересов. Поэтому, когда вновь обострились отношения Берлина и Парижа, Россия дала понять, что нового разгрома Франции она не допустит.

На Востоке в царствование императора Александра II внешняя политика России была активной, прежде всего в Средней Азии. Там существовали Кокандское и Хивинское ханства, Бухарский эмират. Это были «реликтовые» феодальные образования с пережитками рабовладения. В 60-х годах завершилось добровольное вхождение казахских земель в состав империи. В 1864 году русские войска вступили в пределы «разбойного» Кокандского ханства (кокандцы нападали на кочевья казахов) и на следующий год взяли Ташкент, важный по местонахождению город.

Попытка эмира Бухары вмешаться в эти события привела к его поражению: русские войска взяли в 1868 году Самарканд. Бухарский эмират стал вассалом России: присоединять его к своим владениям она разумно не стала. В 1873 году такая же судьба постигла Хивинское ханство.

Однако дальнейшее продвижение русских войск вызвало упорное сопротивление туркменских племен и сильное противодействие англичан. Только в 1881 году русскими был занят Асхабад (Ашхабад) и земли воинственного племени теке (текинцев). Окончательное присоединение Средней Азии к России (территорий на Памире) завершилось в 1885 году при императоре Александре III. На присоединенных землях Казахстана и Средней Азии в 1867 году было создано новое военно-административное управление – Туркестанское генерал-губернаторство. Владения формально независимых от России Бухарского эмирата и Хивинского ханства стали контролироваться российской администрацией, но в разумных пределах.

Крымская война затронула Дальний Восток, где союзники напали на Петропавловск-Камчатский с целью его «истребления». Здесь постепенно стали сталкиваться интересы России, США и ряда стран Европы. Это вызвало необходимость четкого определения границ Китая и России, которые к тому времени были не определены даже условно. Такая граница была установлена в результате подписания в 1858 году Айгунского и Тяньцзиньского договоров и в 1860 году Пекинского договора. По этим договорам к России отходили Приморье и Приамурье.

Исследователи отмечают, что император Александр II проводил на Дальнем Востоке политику, которая продолжала традиции XVIII и первой половины XIX столетия и не носила агрессивный характер. Пути на восток, к берегам Тихого океана, были проложены русскими землепроходцами еще несколько веков назад. Оставалось только международными договорами закрепить за Россией открытые ими восточные «землицы».

Однако позиции Российской империи на северных берегах Великого Тихого океана были еще недостаточно сильны. Следствием этого стали уход России из Калифорнии (Форт-Росс) и продажа в 1867 году Соединенным Штатам Русской Америки (Аляски). В 1875 году по договору с Японией к России отходит остров Сахалин, а открытые землепроходцами Курильские острова достались Стране восходящего солнца.

С основанием в 1860 году гавани во Владивостоке, заселением берегов Амура и Уссури (что привело к строительству городов Хабаровск, Благовещенск и Мариинск), положение России на Дальнем Востоке существенно упрочилось. Она стала на будущее немалой тихоокеанской страной.

Однако главные события царствования Александра II разворачивались не на Востоке, а на Балканах. В середине 70-х годов здесь снова обострился Восточный кризис. Оттоманская Порта проводила в своих владениях политику экономического, политического и военного давления на христианские народы полуострова. Любое возмущение жестоко подавлялось. В ответ в Сербии, Боснии и Герцеговине и Болгарии крепло национально-освободительное движение славянских народов против османского ига. Православная Россия всегда была на их стороне.

Весной 1875 года в Боснии и Герцеговине вспыхнуло восстание, поводом для которого стало очередное резкое повышение налогов. Конфликт на Балканах втягивал в себя все новые и новые земли (населенные сербами, Черногорию) и грозил перерасти в затяжной международный кризис.

Россия в те годы не была готова к войне по ряду причин. Ее дипломаты опасались международной изоляции, не были завершены милютинские военные реформы, не закончено перевооружение армии, фактически еще ничего не было сделано для усиления русского флота на Черноморье. Сложным оставалось экономическое и внутриполитическое положение в стране.

Вследствие этого была сделана попытка разрешить конфликт на Балканах мирным путем, то есть склонить Турцию к уступкам славянскому населению. Однако дипломатический демарш, предпринятый Санкт-Петербургом совместно с Берлином и Веной с целью мирного предотвращения конфликта, успеха не имел. Стамбул об этом даже и слышать не хотел.

В апреле 1876 года новое восстание вспыхнуло в Болгарии. Султанские войска подавили его с невиданной жестокостью, что заставило вступить в войну Сербию и Черногорию. Слабая численно сербская армия, в рядах которой сражалось много русских добровольцев, терпела поражения, в результате чего сложилась реальная угроза Белграду и турецкой оккупации всей Сербии.

Турция отправила в наступление против Сербии огромную армию. Решающее сражение 17 октября 1876 года под Джунисом сербские войска, несмотря на проявленную доблесть и мужество, проиграли. Определяющим фактором стало то, что турки имели огромное численное превосходство.

В этих условиях Россия в ультимативной форме потребовала от Турции прекращения военных действий и заключения перемирия между воюющими сторонами. Ультиматум был подкреплен высочайшим указом от 1 ноября 1876 года о частичной мобилизации войск Киевского, Одесского и Харьковского военных округов.

Султан был вынужден принять русские условия и согласился на созыв в Константинополе (Стамбуле) конференции европейских держав, среди которых единства не было. Участники этой конференции (сентябрь – ноябрь 1876 года) подготовили проект соглашения, однако Турция, уверенная в поддержке Англии, фактически отказалась принять эти предложения.

Российский государь был настроен решительно, поскольку ситуация на Балканах для России имела тенденцию только к ухудшению. 30 октября император Александр II, выступая перед представителями московского дворянства в Кремле, заявил, что он старается найти мирные пути для улучшения положения христианских, славянских народов Балканского полуострова.

«Но если, – сказал Александр II, – не удастся прийти к общему соглашению, то я имею твердое намерение действовать самостоятельно и уверен, что в таком случае вся Россия отзовется на мой призыв, когда я сочту это нужным и честь России того потребует».

Новый демарш европейских государств в марте 1877 года (так называемый Лондонский протокол), в котором предлагалось Турции провести реформы в пользу христианского населения, султан отверг. Такое предложение он расценил как вмешательство во внутренние дела его страны. Османская империя стала спешно готовиться к войне, которая становилась теперь неизбежной.

В тех международных событиях Британия продолжала вести двойную игру, дав Оттоманской Порте тайный совет отклонить Лондонский протокол. Англичане полагали, что ожидаемая война, истощив силы обеих сторон, позволит им добиться своих целей и на Ближнем Востоке, и на Балканах. Цели британской короны были в целом понятны: она опасалась за свою колонию Индию и увеличения влияния России в любой точке Азии, прежде всего в Средней.

Это не было секретом и для заинтересованного Стамбула. По этому поводу советник турецкого посольства в австро-венгерской столице Вене Фалкон-эффенди высказался так:

«Оно (правительство Англии) находило способ развязать войну между Россией и Турцией, чтобы по окончании ее России, одержавшей победу, но измотавшейся, потребовался бы целый ряд лет, чтобы оправиться и снова взяться за распространение своего влияния в Азии».

Так оно и случилось. 12 апреля император Александр II подписал высочайший Манифест о вступлении российских войск в турецкие пределы, который был опубликован в Правительственном вестнике № 79. Манифест о начале войны с Оттоманской Портой, которая получила в России широкую поддержку всех слоев общества, гласил:

«Божиею Милостию

Мы, Александр Второй

Император и Самодержец Всероссийский,

Царь Польский, Великий князь Финляндский

и прочая, и прочая, и прочая

Всем Нашим любезным верноподданным известно то живое участие, которое Мы всегда принимали в судьбах угнетенного христианского населения Турции. Желание улучшить и обеспечить положение его разделяет с Нами и весь Русский народ, ныне выражающий готовность свою на новые жертвы для облегчения участи христиан Балканского полуострова.

Кровь и достояние Наших верноподданных были всегда Нам дороги. Все царствование Наше свидетельствует о постоянной заботливости Нашей сохранить России благословение мира. Эта заботливость оставалась нам присуща ввиду печальных событий, совершавшихся в Герцеговине, Боснии и Болгарии.

Мы первоначально поставили себе целию достигнуть улучшений в положении христиан путем мирных переговоров и соглашения с союзными и дружественными с Нами державами. Мы не переставали стремиться в продолжение двух лет к тому, чтобы склонить Порту к преобразованиям, которые могли бы оградить христиан Боснии, Герцеговины и Болгарии от произвола местных властей. Совершение этих преобразований всецело вытекало из прежних обязательств, торжественно принятых Портою пред лицом всей Европы.

Усилия Наши, поддержанные совокупными дипломатическими настояниями других Правительств, не привели, однако, к желаемой цели. Порта осталась непреклонною в своем решительном отказе от всякого действительного обеспечения безопасности своим христианским подданным и отвергла постановления Константинопольской конференции. Желая испытать, для убеждения Порты, всевозможные способы соглашения, Мы предложили другим кабинетам составить особый протокол, со внесением в оный самых существенных постановлений Константинопольской конференции и пригласить Турецкое правительство присоединиться к этому международному акту, выражающему крайний предел Наших миролюбивых настояний. Но ожидания Наши не оправдались: Порта не вняла единодушному желанию христианской Европы и не присоединилась к изложенным в протоколе заключениям.

Исчерпав до конца миролюбие Наше, мы вынуждены высокомерным упортством Порты приступить к действиям более решительным. Того требует и чувство справедливости и чувство собственного Нашего достоинства. Турция своим отказом поставляет Нас в необходимость обратиться к силе оружия.

Глубоко проникнутые убеждением в правоте нашего дела, Мы в смиренном уповании на помощь и милосердие Всевышнего объявляем всем Нашим верноподданным, что наступило время, предусмотренное в тех словах Наших, на которые единодушно отозвалась вся Россия.

Мы выразили намерение действовать самостоятельно, когда Мы сочтем это нужным и честь России того потребует. Ныне, призывая благословение на доблестные войска Наши, Мы повелели им вступить в пределы Турции.

На подлинном Собственною Его Императорского

Величества рукою написано:

«Александр II»

Дан в Кишиневе, апреля 12 дня, лета от Рождества

Христова в тысяча восемьсот семьдесят седьмое,

Царствования же Нашего в двадцать третье».

Реакция всех слоев российского общества на объявление императором Александром II войны Турции описана многими современниками. Один из них, офицер лейб-гвардии Уланского полка В.В. Воейков, в своих мемуарах «От Дуная до Царьграда. 1877–1878: записки участника» вспоминал о том так:

«Надо было видеть всеобщую радость: знакомые и незнакомые поздравляли на улицах друг друга с объявлением войны. Манифест и газеты раскупались нарасхват. Воинственная горячка охватила всех; все старались быть причастными к делу. Кто хлопотал поступить в действующие войска, кто в Красный Крест, кто жертвовал…

Одним словом, всякий старался как мог выразить свою готовность быть хоть чем-нибудь полезным в эти важные минуты и способствовать победе».

К началу Русско-турецкой войны 1877–1878 годов в русской армии уже чувствовались плоды милютинских военных реформ. Однако до их завершения было еще далеко. О том и другом убедительнее всего говорят следующие цифры. Всего к 1 ноября 1876 года состояло нижних чинов в армии 722 193, а в запасе 752 305, итого 1 474 498, что было недостаточно для переведения армии на военное положение.

Русские войска не имели достаточных хорошо обученных резервов, на появление которых требовалось немалое время. По качеству своего стрелкового оружия в целом они уступали турецкой армии, вооружение для которой поступало из Британии и США. По своей численности и силе вновь создаваемый русский Черноморский флот уступал султанскому флоту.

Однако воины русской армии и флота намного превосходили турецких как выучкой, так и особенно высоким боевым духом. Были в русской армии и неизвестные туркам технические новинки, как то: шестовые мины, используемые русскими малыми судами (паровыми катерами) на море и на водах Дуная.

Черноморский флот, равно как и Балтийский, переживал переходный период от парусного деревянного флота к паровому, броненосному. Сказывался и Парижский мир по окончании Крымской войны. Имелось всего 2 броненосные плавучие батареи («поповки») «Новгород» и «Вице-адмирал Попов», 7 вооруженных пароходов, 13 винтовых шхун, императорская металлическая паровая «Ливадия» и паровые минные катера. Еще вооружили 12 пароходов, купленных у Русского общества пароходства и торговли.

Турция же имела к началу войны на Черном море 8 броненосных батарейных фрегатов, 5 броненосных батарейных корветов, 2 двухбашенных броненосных монитора, не считая Дунайской речной флотилии из 50 военных судов разных классов. На султанском флоте служило 370 англичан, включая 70 офицеров.

Главнокомандующим образованной Дунайской армией, предназначенной для ведения боевых действий на Балканах, император Александр II назначил своего брата великого князя Николая Николаевича Старшего. Тот являлся человеком консервативных взглядов, как в вопросах политики, так и в управлении армией.

Начало войны показало, что высший командный состав в немалом числе не понимал стратегии и тактики в ведении современных войн, действовал нерешительно и допускал ошибки, исправление которых обходилось дорого, вело к неоправданным потерям в людях и утрате на время инициативы в действиях.

С другой стороны, в ходе этой очередной Турецкой войны выдвинулась целая плеяда талантливых военачальников из числа сторонников милютинских реформ, которые находили поддержку у военного министра. Это были армейские генералы И.В. Гурко (Ромейко-Гурко), М.Д. Скобелев, М.И. Драгомиров, Ф.Ф. Радецкий, Н.Г. Столетов, а на флоте – будущий адмирал и флотоводец С.О. Макаров.

В итоге турецкая армия на Балканах в целом уступала русской Дунайской армии. Она не была готова к широким наступательным операциям и предпочитала оборонительные сражения, опираясь при этом на систему сильных крепостей, таких как Плевна, Шумла, Варна, Рущук, Силистрия…

Планы на войну подготовили генералы Н.Н. Обручев и Д.А. Милютин. Они предполагали после форсирования Дуная быстрый прорыв через Балканы и дальнейшее наступление на Константинополь. При этом учитывалось, что боевые действия будут вестись на территориях с болгарским населением, которое сочувствовало русским, и можно было рассчитывать на его поддержку.

Об официальном плане России на Турецкую войну написано много и современниками, и последующими исследователями. Но сам план в первозданном виде, как исторический документ, до сих пор не найден ни в государственных архивах, ни в частных собраниях. Судьба его неизвестна. Поэтому ряд историков высказывает сомнение в его действительном существовании.

Но думается, что такие сомнения не имеют под собой почвы: русская армия не могла идти на большую войну без «программы» действий. Тем более, что великий князь Николай Николаевич Старший, что ни говори, стратегическим мышлением обладал. В противном случае для той эпохи стезя полководца, да еще главнокомандующего армией Российской империи, была бы ему явно не по плечу.

Исполнителем ненайденного плана на войну мог быть только начальник Главного штаба генерал-лейтенант Н.Н. Обручев, известный военный теоретик. Вполне вероятно, что в него вошли и милютинские мысли: военный министр России тоже обладал стратегическим мышлением, и в силу своей должности не мог оставаться в стороне от таких разработок в Главном штабе.

Обручев оставил после себя труд (он был его главным редактором) под названием «Особое прибавление к описанию Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. на Балканском полуострове». Из него видно, насколько хорошо, к примеру, разрабатывался план форсирования русской армией полноводного Дуная.

«Переправу через Дунай, – писал Н.Н. Обручев, – признано выгоднейшим совершить у Зимницы – Систово (или в окрестностях), так как пункт этот наиболее вдается внутрь Болгарии, позволяет обойти крепости и представляет с румынской стороны достаточно путей для маневренного сосредоточения войск.

Сверх того предположена демонстративная переправа у Галаца – Браилова, а может быть, и летучим отрядом в соседстве с Видином.

Способ переправы предложен маневренный, при помощи понтонов, так как только преимущество тактической подготовки, технических средств и быстроты передвижений русских войск могли обещать успех этой важнейшей операции. Ограждение переправ должно было быть достигнуто устройством минных заграждений и сильных батарей».

План на войну имел и определенные стратегические цели в предстоящей войне, без которых он был бы не таковым планом. Начальник Главного штаба генерал-лейтенант Н.Н. Обручев писал следующее:

«…Чтобы достигнуть решительных результатов, целью наших стратегических действий, более чем когда-либо, должен быть самый Константинополь.

Только на берегах Босфора можно действительно сломить владычество турок и получить прочный мир, раз и навсегда решающий наш спор с ними из-за балканских христиан…

Россия… никогда не займет Константинополь политически, никогда себе его не присоединит».

Война в политическом отношении являлась освободительной. То есть ее целью было освобождение Балканского полуострова с его христианским, славянским населением от векового турецкого владычества.

…Турецкая сторона план на войну с Россией тоже составила заблаговременно. И он был далеко не оборонительным. В предписании султана Абдул-Гамида своему военному министру от 8 апреля 1877 года говорилось следующее:

«Так как нельзя удержать всю оборонительную линию Дуная от Мачина до Видина, то с наступлением войны надлежит завлекать неприятеля в глубь страны и там дать ему сражение».

Это было, по мнению султанского командования, только в начале войны. Оно предполагало втянуть русских в изнурительную войну на южном берегу Дуная и в северной Болгарии, не пустить их армию далее сильных и модернизированных крепостей Варны, Рущука, Силистрии и Шумлы. И тем самым, выиграв время, получить поддержку европейских стран, прежде всего Англии, в благосклонности которой в Стамбуле не сомневались.

Относительно последующих боевых действий рассуждалось следующим образом: «Если неприятель будет побежден, то мы заставим его перейти обратно через Дунай и будем преследовать его до Прута, в противном случае, отойдя к Балканам и удерживая Варну, Бургас и разные важные пункты в районе Балкан, нам следует стараться не дозволять противнику распространяться…»

На второстепенном Кавказском театре военных действий командующий Анатолийской армией мушир Мухтар-паша, обладавший большой самостоятельностью в принятии решений из-за удаленности от Стамбула, тоже намеревался с самого начала войны придерживаться оборонительной тактики. Он писал:

«В плане говорилось, что повсюду турецкие военные силы должны держаться оборонительной войны…»

Накануне войны по указам императора Александра II в России провели две частичные мобилизации. Первая, объявленная 1 ноября 1876 года, позволила отмобилизовать 20 пехотных и 1 гренадерскую дивизии, 4 стрелковые бригады, 7 кавалерийских дивизий, Донскую казачью дивизию и 2 саперные бригады.

По второй мобилизации, объявленной 3 апреля 1877 года, под ружье было поставлено еще 7 пехотных и 2 кавалерийские дивизии, 1 саперная бригада.

Мобилизация коснулась и иррегулярных Казачьих войск России. Так, в Донском казачьем войске в поход выступили все гвардейские полки (лейб-гвардии Казачий и Атаманский), полки первой (от № 1 до № 20) и второй (от № 21 до № 40) очередей и вся конная казачья артиллерия. Почти все они из более чем 42 тысяч человек сражались в рядах Дунайской армии на болгарской земле.

По двум мобилизациям в русскую армию было призвано из подготовленного запаса 372 тысячи нижних чинов: солдат и унтер-офицеров. В командный состав армии влилось около 6 тысяч офицеров, а за всю Турецкую войну – 11 500 человек.

Исследователи отмечают, что в тех условиях мобилизации прошли организованно и в сравнительно короткие сроки – от 9 до 26 дней. Сработали милютинские замыслы и воля императора Александра II. Военно-окружная реформа, создание губернских и уездных военных управлений обеспечили заблаговременную разработку более совершенных методов мобилизационной подготовки русской армии и государства в целом.

Есть интересные свидетельства тому. В ходе второй, апрельской мобилизации министр внутренних дел А.Е. Тимашев докладывал на имя императора Александра II:

«По общему отзыву губернаторов, запасные люди собирались везде быстро и охотно; немедленно по получении сведений о призыве нижние чины спешили явиться в свои призывные пункты, пренебрегая всеми опасностями распутицы; были случаи, когда некоторые из них проходили до призывного пункта около 100 верст пешком в двое суток. Уклонившихся от явки по призыву не было».

Другим таким свидетельством может быть донесение в столицу Воронежского жандармского управления о ходе набора новобранцев в губернии, в котором, среди прочего, говорилось:

«…При наборе молодых солдат многие забракованные заявили желание служить добровольно, а зачисленные на службу просили об отправлении их в действующую армию».

Дунайская армия, заблаговременно созданная для действий на Балканах, состояла из четырех корпусов – 8-го, 9-го, 11-го и 12-го армейских. 26 апреля указом императора в нее включили еще три корпуса – 4-й, 13-й и 14-й армейские.

Главнокомандующим действующей армией назначается великий князь Николай Николаевич, вошедший в отечественную историю как Николай Николаевич Старший. Он подчинялся лично государю.

Начальником его штаба становится генерал-адъютант А.А. Непокойчицкий, начальником артиллерии армии – генерал Н.Ф. Масальский, начальником инженеров – генерал А.Ф. Депп.

Сосредоточение войск в приграничье началось с началом первой мобилизации. С этой целью Главный штаб разработал «Расписание движения войск действующей армии для сосредоточения в Бессарабии». Сосредоточение Дунайской армии планировали закончить к первому дню нового, 1877 года, но завершить его удалось к 7 января, что, однако, на начале войны не сказалось.

Для того времени мобилизация войск дала рекордный показатель. По еще не самым совершенным железным дорогам было перевезено 254 тысячи человек, не считая тысяч лошадей, артиллерии, боевых припасов и военного имущества. Это виделось крупным достижением.

Одновременно с мобилизацией действующей армии по указам императора Александра II создаются береговая и морская оборона Черноморского побережья. Береговую оборону в составе 7-го и 10-го армейских корпусов возглавил командующий войсками Одесского военного округа генерал-адъютант В.С. Семеку. Морской обороной начальствовал главный командир Черноморского флота и портов вице-адмирал Н.А. Аракс.

В день объявления войны, 12 апреля 1877 года, Дунайская действующая армия стояла в готовности перейти румынскую границу (Румыния пока оставалась нейтральной) и двинуться в назначенные районы на берегах Дуная…

Об этом как-то не было принято писать, но члены царствующего дома Романовых приняли самое деятельное участие в той войне. Сам император Александр II прибыл на Балканский театр военных действий 25 мая 1877 года. Самодержец объявил себя «братом милосердия», желавшим вместе с русской армией «разделить ее труды и лишения, печали и радости». На войне он вместе с военным министром Д.А. Милютиным пробыл семь месяцев.

Государь назначил главнокомандующими действующих армий двух своих младших родных братьев. Николай Николаевич Старший возглавил на Балканах Дунайскую армию. Михаил Николаевич встал во главе Кавказской армии. Надо воздать им должное: тот и другой своим военачальникам давали право на инициативу и успешно воевать «не мешали».

В действующих войсках на Балканах, в Болгарии находились четыре сына императора Александра II. Великие князья Сергей и Владимир Александровичи командовали воинскими частями, входившими в состав Рущукского отряда. Этим отрядом командовал наследник российского престола великий князь Александр Александрович (будущий император Александр III). Еще один сын государя, великий князь Алексей Александрович, воевал в составе Дунайской речной флотилии.

На театре военных действий находились племянники императора Александра II, представлявшие на Турецкой войне царствующий дом. Это были великие князья: Николай Николаевич Младший (будущий первый главнокомандующий России в Первой мировой войне), Константин Константинович и Николай Михайлович, герцоги Николай и Евгений Максимилиановичи Лейхтенбергские, принц А.П. Ольденбургский и другие родственники царствующего Романова.

Переписка между братьями Николаевичами, старшим – венценосцем и младшим – главнокомандующим, свидетельствует о том, что второй был против постоянного присутствия императора в действующей армии. Это и понятно: Николай Николаевич хотел добиться полной самостоятельности в командовании Дунайской армией. Поэтому он откровенно писал старшему брату следующее:

«…Если же монарх, не принимая на себя управления армией, присутствует во время войны в армии в сопровождении военного министра, особого штаба его величества, свиты, иностранных послов и военных агентов, то такое положение совершенно недопустимо, ибо как бы монарх ни доверял главнокомандующему, все же главнокомандующий не может не чувствовать над собой постоянного контроля; все же ему трудно будет действовать вполне самостоятельно.

Ведь нельзя же ему скрывать от монарха свои намерения, и не может же монарх узнавать о предположениях главнокомандующего лишь тогда, когда это станет известно всей армии из отданного главнокомандующим приказа…»

Николай Николаевич Старший в том письме государю высказался и против того, чтобы в действующей армии находились его сыновья, особенно наследник-цесаревич. Он высказал старшему брату такое личное пожелание:

«…Чтобы никто из великих князей не получил назначения в армию, как лица безответственные и не привыкшие всей обстановкой их жизни к строгой дисциплине».

Однако у императора же Александра II были свои взгляды на сей счет. В ответе, который отличался спокойствием духа, государь соглашался с мнением главнокомандующего. Он писал, что в армии все время присутствовать он не намерен, поскольку в столице у него накопится много дел по управлению государством, что будет чаще находиться в Румынии, чем в Болгарии, то есть за Дунаем. И будет приезжать в армию только для того, чтобы поблагодарить войска за одержанные победы, посетить раненых и больных:

«И каждый раз я буду приезжать не иначе, как с твоего согласия. Одним словом, я буду братом милосердия».

Император писал также, что особый характер похода – освободительный для православной славянской Болгарии – может вызвать непонимание российской общественности, почему в армейских рядах нет великих князей из семьи Романовых. Это касалось прежде всего наследника Александра. Самодержец писал брату:

«Во всяком случае Саша как будущий император не может не участвовать в походе, и я этим путем надеюсь сделать из него человека».

Война показала, что цесаревич Александр (будущий Александр III) не «испортил» своего места, командуя Рущукским отрядом, составленным из 12-го и 14-го армейских корпусов. Одна из султанских армий, привязанная к местоположению четырехугольника крепостей, так и не смогла прийти на помощь осажденной Плевенской крепости, в которой затворилась армия мушира Османа Нури-паши.

Что же касается самого императора Александра II, то он пробыл с военным министром Милютиным на театре войны семь месяцев, то есть больше половины кампании на Балканах. И, естественно, своим присутствием не сковывать действия главнокомандующего он не мог…

При встрече в Тирасполе великий князь Николай Николаевич Старший доложил государю о составе сил Дунайской армии на 10 апреля 1877 года. В справке, составленной армейским штабом, значилось следующее число войск:

Пехоты – 108 с половиной батальонов – 100 543 штыка.

Кавалерии – 147 эскадронов и сотен – 18 670 сабель (и шашек).

Артиллерии – 400 лоудий полевых пеших; 72 орудия полевых конных; 160 орудий осадных.

Батарей пеших – 50.

Батарей конных – 4.

Батарей донских конных – 8.

Летучих парков – 3.

Подвижных парков – 8.

Конно-артиллерийских полупарков и осадная артиллерия – 6.

Всего в артиллерии 17 090 человек.

Всего в составе Дунайской армии числится 136 303 нижних чина.

Армейский штаб для представления императору составил еще две справки. В первой говорилось о количестве больных людей в войсках:

Генералов – 1.

Штаб- и обер-офицеров – 148.

Нижних чинов – 3573.

Во второй справке значилось число отсутствующих в войсках строевых чинов и количество нестроевых, то есть военнослужащих небоевого (строевого) состава:

Строевых нижних чинов, находящихся в домашнем расходе – 9755 человек.

Нестроевых в войсках – 9932 человека.

Нестроевых при госпиталях – 2494 человека.

Нестроевых в интендантском транспорте – 5781 человек.

Итого – 27 962 человека.

Таким образом, боевая сила русской Дунайской армии состояла на начало войны всего из 136 тысяч человек. По сведениям армейского штаба, турецких войск на Балканском полуострове насчитывалось до 165 с половиной тысячи человек. С учетом гарнизона Константинополя (13 450) – до 180 тысяч человек.

По разведывательным данным армейского штаба генерал-инженера Николая Николаевича Старшего, турецкая армия к началу войны на театре предстоящих действий располагалась следующим образом:

В Бабадагской области и приморской Добрудже – 16 с половиной батальонов (таборов) пехоты, 12 эскадронов кавалерии, 5 артиллерийских батарей (30 орудий). Всего 12 425 человек. Самой сильной крепостью здесь была Тульча близ дунайского устья.

В Восточной Болгарии – 83 батальона пехоты, 20 эскадронов кавалерии, 25 артиллерийских батарей (150 орудий). Всего 58 450 человек. Особенно сильными здесь являлись гарнизоны крепостей Силистрия, Рущук, Шумла, Варна и Базарджик. С этими крепостями русские войска сталкивались уже не раз.

В Западной Болгарии – тоже 83 батальона пехоты, 24 эскадрона кавалерии, 16 артиллерийских батарей (96 орудий). Всего 58 600 человек. Почти все войска (более 50 тысяч человек) составляли гарнизон крепости Видин, стоявший на Дунае близ ее Железных ворот, недалеко от скрещивания на реке границ Болгарии, Сербии и Румынии.

В Балканских горах и в городе-крепости Плевна – 10 батальонов пехоты. Всего 6500 человек. Плевенский гарнизон начнет формироваться в полной силе с началом войны.

В Забалканской части Болгарии – 42 батальона пехоты, 18 эскадронов кавалерии, 6 артиллерийских батарей (36 орудий). Всего 27 260 человек. Треть этих сил составлял Софийский гарнизон.

Столичный константинопольский гарнизон состоял из 17 батальонов пехоты, 18 эскадронов кавалерии и 6 артиллерийских батарей (36 орудий). Его численность составляла 13 450 человек. Это были отборные султанские войска, ставшие с началом войны резервными.

Все эти данные о вооруженных силах Оттоманской Порты, сосредоточенных к началу апреля на территории Болгарии и в Константинополе, были доложены императору Александру II. Было видно, что русская армия на европейском театре войны численного преимущества над неприятелем не имела.

В ходе подготовки к форсированию Дуная главнокомандующий в сопровождении небольшого конвоя посетил Рени, Галац, Браилов, позиции ряда береговых батарей. Проводил смотры воинских частей, выслушивал доклады разного рода начальников.

В Браилове великий князь на площади перед железнодорожным вокзалом сделал смотр 125-му пехотному Курскому полку. В это время к берегу подошел турецкий монитор, который обстрелял город. Один из снарядов – стальной цилиндр длиной около аршина – упал, подняв тучу пыли, в двадцати саженях от вокзала и не разорвался.