Читать книгу Возмездие приходит во снах - Алексей Симоненко - Страница 2

Старые песчаные пляжи протянулись узкой полосой между кромкой морской воды и жухлой, но все еще зеленой полосой редких пальм и прочей растительности. Плутая по этим заброшенным пространствам, Ли наткнулся на гору старых папуасских досок для серфа. Не долго думая, он вытащил одну из середины, ту, что лежала в глубине этой кучи, так как считал, что все самое лучшее всегда лежит именно там. Зажав доску под мышкой, он побрел к воде. Неожиданно для себя он обнаружил, что на старом, грязном и обычно пустом пляже теперь полно людей. Море, подернутое масляной пленкой, было совершенно спокойным, но, несмотря на это, в воде бултыхалась пара ребят с точно такими же досками, как у Ли. Что эти парни там делали, он не понял. Сам он взял доску для того, чтобы без лишних усилий отгрести подальше от берега.

Ли зашел в воду, не обращая внимания на масляную пленку и на прочие странности, лег на доску и начал грести. Впереди, в километре-двух, он разглядел сооружение на воде, которое показалось ему нефтедобывающей станцией.

«А может быть, это странный завод по производству ядерных компонентов? От них и пленка на воде», – подумал Ли. Почему подобная мысль пришла ему в голову, он понять не мог. Впрочем, не мог он и со всей достоверностью определить, что все-таки за постройка виднеется в дали на зеркальной морской глади. Ли в общем-то было все равно, но теперь он чувствовал, что его долг – попасть туда и выяснить, прав он или нет. С этой единственной мыслью он уверенно направился прямиком к загадочному сооружению, равнодушно разгребая руками маслянистую водную гладь. Неожиданно к Ли подгребли те два парня, которые бултыхались неподалеку.

– Помоги нам, мы тоже хотим туда попасть, но мы не сможем доплыть сами, ты должен нас дотащить, – попросили они и, не дожидаясь ответа, как два ленивых тюленя, вцепились в его доску. Ли никак не отреагировал на столь бесцеремонное вмешательство в его личное пространство, а все так же размеренно и уверенно продолжал работать руками, хотя его скорость значительно снизилась.

Ли не был просветленным, но обладал одной удивительной способностью. Когда он о чем-то задумывался, то нередко впадал в состояние монотонии, в котором время загадочным образом сжималось и он мгновенно оказывался там, куда хотел попасть. Выйдя из этого состояния, Ли не мог вспомнить, о чем он думал и думал ли вообще, но долгий путь был уже позади. Ни следа усталости, ни неприятных ощущений при этом он не испытывал. Это было похоже на пространственно-временной прыжок. То же самое произошло и сейчас, когда Ли вдруг осознал себя уже на огромной платформе сооружения. От навязчивых попутчиков не осталось и следа. Вероятно, в какой-то момент, Ли плюнул на все, бросил их вместе с доской и поплыл брасом.

На платформе было жарко, а ядовитое солнце прожигало его быстро высыхающее тело. Он поднял голову, осудительно посмотрел на яркое желтое пятно в небе, пытаясь передать ему все свое недовольство этой изнуряющей жарой, и широкими шагами направился к огромным башням. Это были три странные конструкции, стоящие одна позади другой. Высота каждой из них была около ста метров, а диаметр – около двадцати. Башни состояли из множества огромных металлических пластин, тесно расположенных друг напротив друга, как в решетке радиатора.

Зачем Ли сюда приплыл? Для него все было вполне естественно. Обладая от природы сильным любопытством, он никогда подолгу не раздумывал и не сдерживал себя от решительных действий. Если Ли замечал что-то необычное, то непременно старался это рассмотреть поближе, разобраться, изучить. Ли не интересно было просто плавать, загорать или отдыхать. Ему непременно требовалось разузнать что-то новое, раскрыть какую-нибудь тайну или заговор, на которые его особенно тянуло.

Кроме Ли, на платформе больше никого не было. Едва он подошел к одной из башен, что бы разглядеть ее повнимательнее, как раздался оглушительный хлопок и вся платформа затряслась. Ли еле удержался на ногах. Он поднял голову и увидел, что ближайшая к нему башня дала трещину, из которой вырвались мощные струи пара или дыма. «Дело не чисто… Никакая это не нефтедобывающая платформа и не станция ядерного синтеза, – пронеслось у него в голове, – Это просто херня какая-то! И она сейчас разнесет тут все вместе со мной!»

Ли метнулся к краю, глубоко вдохнул и стрелой нырнул в воду. Проплыв метров тридцать на глубине, он услышал взрыв и увидел, как огненная вспышка озарила поверхность воды над ним. Он спокойно поплыл дальше, не чувствуя усталости. и вынырнул лишь через пару минут, направившись прямиком к берегу.

Совсем скоро Ли оказался на соседнем пляже, заполненном шезлонгами и загорающей публикой. Катастрофа на воде не вызвала большого ажиотажа на берегу: лишь часть людей в панике покидала пляж, другие же продолжали спокойно отдыхать, фотографироваться, не придавая большого значения взрыву.

«Наверное, подобное здесь не редкость», – подумал Ли и направился к столику под зонтом, за которым, как ему показалось, сидела невероятно красивая пара. Увидев их лица, он просто не мог не подойти поближе, чтобы окунуться в их атмосферу и просто посидеть рядом.

Все вокруг казалось серым и унылым, несмотря на палящее солнце, и только эти двое излучали радость, любовь и тепло. Ли обогнул несколько томно разлегшихся тел и молча присел за столик этой маленькой компании. Его как будто никто и не заметил. Парочка за столом тихо разговаривала, так что Ли даже не слышал, о чем идет речь. Ему это, в общем-то, и не было особо интересно. Гораздо любопытнее ему было то, как они разговаривают, как меняют выражение лиц и жестикулируют, как эмоции проявляются в их облике. Таким образом Ли учился у людей. Подсматривая за другими, он сравнивал их поведение со своим и пытался понять, почему разница порой так велика, почему она проявляется и на чем сказывается.

Голубоглазый брюнет разговаривал со стройной блондинкой. Очевидно, эта пара принадлежала обеспеченной семье. Скорее всего, они брат и сестра, потому что лица их были похожи и несли на себе едва уловимый отпечаток рода, который Ли иногда умудрялся усматривать в людях.

«Да, тяжело расти, когда в раннем возрасте умирает любящая мать, а ей на смену в дом приходит чужая женщина, насильно навязывающая свою ненастоящую любовь, чтобы не расстроить своего нового богатенького мужа», – подумал Ли, уловив эту историю в глазах юноши и девушки. Он неловко ухмыльнулся и тем самым обратил на себя внимание. Двое посмотрели на него, переглянулись, встали и ушли. Это немного расстроило Ли, и он стал укорять себя, что нельзя вот так врываться в чужие миры и мешать людям вести их привычный ритм жизни. Он остался сидеть с легкой улыбкой на лице, которая хоть и была немного придурковатой, но все же выдавала его легкую грусть и одиночество.

Ли уже собирался уходить, как неожиданно за его столик приземлилась пара новых интересных объектов: расфуфыренная мамочка с молодой дочкой. Мамаша, похоже, не замечала никого вокруг и вела себя настолько естественно и раскованно, что Ли даже опешил. Очень громко и эмоционально она активно рассказывала дочке о том, какой ее балбес ее отец и что, если бы он думал не одним местом, а другим, то все было бы намного лучше.

– Мучение, а не жизнь! И все благодаря ему! – заключила мать и зашагала куда-то в сторону в своем модном купальнике.

«Вероятно, в поисках чего-нибудь алкогольного, например, винца», – подумал Ли и опять усмехнулся.

Девочка посмотрела на него. Ей было лет шестнадцать, ее длинные русые волосы и простенький купальник выглядели так трогательно и нежно, что Ли от одного взгляда на нее затрепетал, как флаг на ветру.

Теперь он тонул в ее бездонных зеленых глазах. Ему даже стало неловко от того, что он не может скрыть свою неуверенность и робость, поэтому Ли отвернулся и старался смотреть в другую сторону. Девочка сидела спокойно и попеременно смотрела то в даль, то на Ли. А он трепетал и вибрировал, жадно вдыхая ее настроение и сущность, с каждым вдохом все сильнее и сильнее влюбляясь в нее. Неожиданно девочка взяла под столом руку Ли, а он в ответ сжал ее руку, продолжая смотреть в другую сторону.

Ли был счастлив. Эмоции, переполнявшие его, были именно те, за которыми он так долго гонялся. Этот душевный трепет был для него небесным оргазмом, все его тело источало флюиды такой частоты и силы, что их можно было почувствовать в другой галактике.

Держась за руки, они просидели почти до вечера. Мамаша так и не вернулась, а людские фигуры на пляже начали медленно растворяться в прибрежной дымке. Когда пляж окончательно опустел, девочка поднялась и повела Ли вдоль берега. Остывающий песок проглатывал их голые ноги, а тишина гудела, растворяя в себе их голоса.

– Как тебя зовут? – спросила девочка

– Ли. А тебя?

– А меня Камилла.

– Ты безупречна, Камилла, ты знаешь это?

Девочка опустила глаза и робко улыбнулась. Ли по-прежнему пребывал в пьянящем состоянии восхищения, поэтому молчал и даже не искал повод, чтобы продолжить разговор.

Минут через пять Камилла остановилась, резко и сильно прижалась к груди Ли. Со слезами на глазах она вдруг посмотрела ему в лицо и начала жадно целовать, разлившись водопадом детских слез.

– Еще ни у кого в моей жизни не хватило смелости признаться в своих истинных чувствах, – сказала она вытирая слезы о грудь Ли.

Он целовал ее в ответ со всей нежностью и чистой любовью, которая пульсировала в его горячей крови со скоростью сотня ударов в минуту. Целовал и думал, что не сможет признаться ей в том, что он точно такой же. Девочка вцепилась в губы Ли, как испуганный краб в обидчика. Зверино покусывая их, она оставляла кровавые следы своей страсти в местах проникновений. Через некоторое время Ли начал уставать от такого интенсивного напора, и это даже удивило его. Он аккуратно начал сторониться, в его поцелуях пропала страсть и появилось желание прекратить сближение. Камилла сразу уловила это, оттолкнула Ли и убежала прочь. Он молча стоял на месте и смотрел ей в след, так ни разу и не окликнув. Он глубоко дышал, пытаясь немного успокоиться и привести себя в чувства. Еще недолго Ли смотрел на унылое движение солнца за горизонт, а затем, наконец, медленно побрел домой.

Опустив голову, он смотрел на свои голые ноги, застревающие в зыбкой субстанции песочного пляжа. Просачиваясь между пальцев, грязный песок шлифовал кожу Ли, медленно превращая ее в грубую защитную пленку. Перемешивая ногами миллионы маленьких камешков, Ли добрел до небольшой рощи. Одинокая тропа всплыла у него в памяти и задрожала своей важностью, как рыболовный буек с рыбой на крючке.

«Точно, я бывал здесь в детстве много раз, на велике доезжал. До дома километров десять», – подумал он и вскоре очутился в небольшой деревушке. Плутая деревенскими тропами, Ли, наконец, вышел на главную дорогу. Не успев пройти метров пятьдесят, он увидел перед собой на земле коровью лепешку, в которой едва заметно блестел какой-то камушек, по всей видимости, драгоценный.

«Хм, что-то есть в этом дерьме», – подумал Ли, но не стал копаться, а пошел дальше, размышляя о жизни.

Этой ночью он долго не мог заснуть, прокручивая в памяти все произошедшие с ним сегодня события. Особенно много думал он об этом камушке в дерьме.

«Все-таки надо было его достать, он наверняка драгоценный был. Но в дерьме копаться так неестественно. Почему часто, чтобы извлечь что-нибудь ценное, нужно залезть в дерьмо? Или это только со мной так? Наверное, это удача. Наверное, там было много камушков, но все уже подобрали, остался последний – в дерьме – для меня. А я не взял. Не взял то, что полагается мне. Так странно…»

Наутро, не успев проснуться, Ли уже стоял на коленях и молился.

– Спасибо, Боже, за всех, кто у меня есть, и за все, что у меня есть.

Он поднялся и начал быстро собирать вещи в маленькую дорожную сумку. Ли решил наспех уехать куда-нибудь подальше, никому ничего не сказав. Он уже пытался сделать так несколько раз, но каждый раз у него не получалось. Что-то всегда происходило с ним по пути, из-за чего приходилось возвращаться домой. Мгновенно заказав через интернет билет на самолет и даже не поинтересовавшись точным временем вылета, Ли поспешил в аэропорт. Выбежав из подъезда, он направился прямиком к метро. Шипяще-свистящие звуки городской жизни служили транспортным эфиром его мозговых перемещений в пространстве.

Автомобили, мотоциклы, грузовики, автобусы. Жирный пирог белого шума облегал внутренности мозга Ли, отвлекая его от нормальной работы.

«Как же тяжело жить в городе, – думал он. – Все шипит и звенит. Этот городской чайник закипает, но никак не закипит, только шумит, проклятый. А внутри все уже разогрето, того и гляди рванет».

Метро уже рядом. Ли спускается на эскалаторе в подземный переход. Монотонные звуки постукивающих механизмов, и странные обрывки блуждающих по тоннелю бесчисленных людских слов были единственным содержимым его головы. Он молча стоял на эскалаторе, слегка опустив голову и нервно глядя в одну точку. Неожиданно кто-то толкнул его в плечо. Повернув голову, Ли увидел огромного бритого амбала с улыбкой маньяка на лице, который стоял теперь с ним на одной ступеньке. Плечи амбала были настолько широки, что он выталкивал Ли в сторону.

– Что, нельзя пониже опуститься? Все же свободно! – нервно наехал Ли.

Амбал постоял пару секунд молча, все так же тупо улыбаясь, затем начал спускаться ниже.

«Что за люди!» – подумал Ли.

Он сошел с эскалатора и двинулся дальше по переходу.

Бесконечное множество людей. Сотни, тысячи, миллионы. Жуткая психоделическая возня глубоко под землей под бубняще-шаркающее звучание целеустремленных пассажиров. Ли спешил, расчищая себе путь правым плечом. «Осторожно двери закрываются, осторожно двери закрываются, осторожно двери закрываются». Поезд стремительно мчался, неся Ли в светлое будущее. На это сам Ли, по крайней мере, рассчитывал.

Нет, сейчас он не то, чтобы бежал прочь от своей жизни, пытался быстрее покинуть ее и начать новую. Но никакой цели он также не преследовал. Его жизнь была похожа на собаку, которая кусала его за одно место и не давала покоя. Все мотивы Ли были направлены на то, чтобы наконец обрести хоть какой-то баланс и спокойствие, чтобы не было в его жизни столько раздражения, неясности, сложностей и неопределенности, столько грусти и столько одиночества. Ли наивно полагал, что в другом месте все будет иначе, все плохое останется здесь, а все хорошее, наконец, встретит его со словами: «Ну где же так долго пропадал? Я тебя уже давно тут жду».

Конечно, Ли страдал и определенной долей неврастении, и обладал пестрым букетом психологических проблем. Как и все люди, он догадывался, что они у него есть, но, что это за проблемы, почему они вдруг возникли и откуда они растут, он понятия не имел. Ему казалось, что чей-то дурной глаз отметил его жизнь полосой… не то чтобы неудач, но каких-то невезений. Как он сам выражался: «Что-то не прет мне сегодня».

Ли рос без отца, его воспитывала любящая мать, которая, правда, любила сына как-то по-своему. Она считала, что детям необходимо давать свободу и никак не контролировать. Поэтому с ранних лет Ли был предоставлен сам себе, чему он был не особо рад: из-за отсутствия отца внимания матери ему не хватало еще больше. Поначалу он пытался намекнуть, что ему хотелось бы проводить с ней больше времени, но она, судя по всему, принимала его просьбы за детский каприз, каждый раз объясняя сыну, что он должен расти самостоятельным и самодостаточным. Поэтому у него не было выбора, кроме как быть предоставленным самому себе.

За свою не длинную жизнь Ли так и не встретил мужчины, чей образ вдохновил бы его, кому он захотел бы подражать. Он не представлял, каким хочет быть, каким надо быть и каким другие люди хотят, чтобы он был. Сам себя он представлял бесформенным куском пластилина, готовым по первому зову вылепиться во что угодно. Но зова все не было и не было. Ли ждал, ждал, ждал – и вот сегодня перестал ждать, предприняв попытку забросить себя в далекую, чарующую и волшебную неизвестность.

Наконец, свежий глоток воздуха после прелого запаха телесных испарений в железном контейнере метро – и в последний момент Ли успел запрыгнуть на ступеньку автобуса, который уже начал закрывать двери.

«Прочь из этого города! Хватит! Чего я тут добился? Работы нет, девушки нет, любви нет, денег… ну да, камень преткновения всех разумов планеты! Даже если сейчас они есть, завтра их уже не будет. Все в моей жизни непостоянно, ничего не задерживается, только я сам стою на месте и не двигаюсь. Так вот, сегодня – мой звездный день! Сегодня, наконец, гора сдвинется с места! И я на железных крыльях судьбы унесусь прочь от этой застоявшейся воды, в которой я уже практически захлебнулся. Да, пора сменить водичку. Ну что же так долго, сколько уже можно ехать? Метро пол жизни отняло, теперь этот автобус плетется, – я так никуда не успею».

Ли стоял, держась за поручень и переминался с ноги на ногу, неуверенно скользя взглядом по пассажирам. Иногда ему отвечали встречным вниманием, и тогда он отводил глаза. Ли спешил. Он хотел поскорее начать все сначала. Почему? Ну, вот так в жизни бывает. Иногда так чего-нибудь захочется, что нет сил удержать себя. Вот и Ли был такой – неудержимый. Он сейчас не смотрел на часы, понятия не имел, сколько времени и во сколько вылет, но был уверен, что сильно опаздывает, что не успеет, что самолет улетит без него, что судьба вновь его позабудет. Ли торопился на рейс! Ли не просто торопился, он так торопился на рейс, что, приехав в аэропорт, понял, что его вылет только завтра.

«Как?! Как это возможно?! У меня нет столько времени! Почему опять все против меня?» – он был в панике, не знал что делать. Присев на кресло в зале ожиданий, он так расстроился, что чуть не расплакался. Он был в гневе! И твердо решил вообще никуда не лететь, вышел из аэропорта, порвал билет и пошел гулять, куда глаза глядят. Его разум гудел, все его состояние излучало вибрации такой частоты, что этот энергетический звон разносился на много километров. Медленно Ли приходил в себя от этого шока, с каждым шагом снижая телесное напряжение.

Проходя по мосту над широкой рекой, Ли смотрел по сторонам. Леса раскинулись по берегам. Жилые коробки робко прятались в волосяном покрове матушки-земли. Река – истинная артерия, кровеносный сосуд планеты, вытекающий бесконечными потоками из неведомых источников и уносящий время за собой, топя его в далеких морях и океанах. Никто еще не смог зайти в твои воды дважды, а между тем, ты старше всех людей. Вечное обновление. А мы смертны. Хотя человечество – такая же река, а люди ― та самая вода, в которую никто не может зайти дважды. Мы течем поколениями, капля к капле, душа к душе, а в конце пути растворяемся в необъятном море.

Взгляд Ли упал на небольшую пристань, на которой статно покачивалось несколько белоснежных яхт. Их грациозные гладкие корпуса притягивали Ли, как магнитом.

«Посмотрим, что тут у нас…» ― с воодушевлением подумал он.

Ли спустился с моста и направился в сторону причала.

Подойдя ближе, он испытал странное возбуждение от мысли угнать одну из яхт.

Ли не был вором. Один раз, в детском садике, зачем-то, сам не понимая зачем, он украл обгрызанный кем-то синий кубик от конструктора, а потом долгие годы мучился от этого воспоминания. Кубик тот до сих пор валяется где-то в шкафчике, как память о том страшном деянии. Но все переживания по этому поводу давно рассеялись, Ли уже и не помнил, насколько плохо он тогда себя чувствовал. К тому же, он все-таки вырос и сильно изменился. Его взгляд на мир, чувства и ощущения ― всё в нем стало другим. И теперь ему захотелось проверить: что будет сейчас, если он незаконно возьмет то, чего ему хочется. Пусть даже и не навсегда, а на время, просто поиграть.

На пристани никого не было, и Ли спокойно начал осматривать яхты. Его взгляд сразу же упал на самый шикарный корабль. Дорогая холеная яхта блестела золотом в сонной портовой атмосфере. Ли подошел поближе, запрыгнул на палубу и направился на капитанский мостик. К его огромному удивлению, дверь была открыта, а ключи лежали на сиденье. Никого вокруг. Руки Ли затряслись, тело завибрировало, он испугался. Обладать такой роскошью было страшно, даже несмотря на то, что она сама просилась к нему в руки. Ли это понимал, но не понимал почему.

«Почему мне страшно? Откуда взялся этот страх? Я же хочу обладать роскошью, богатством, но когда оно попадает мне в руки, мне становится страшно от его величия и мощи. Это золото, которого, как говорил раджа „не может быть много“, моментально превращается в черепки, которые душат меня своей массой».

Ли накрыло легким приступом тахикардии, и он застыл неподвижно, глядя на ключи. Через пару минут он резко хлопнул дверью, спрыгнул обратно на причал и решил угнать старый ржавый катер. И это ему, кстати, с легкостью удалось. Никогда не угоняя катер прежде, Ли интуитивно все сделал правильно.

«Вероятно, один из моих предков был пиратом-флибустьером», ― подумал Ли и довольно ухмыльнулся, ловко переключая ржавые рычаги.

Несмотря на свой убогий вид, старая посудина резво набрала скорость, и уже через мгновение Ли рассекал широкое русло могучей реки. Не успев вдоволь насладиться свободным ходом, он вдруг обнаружил позади себя два странных катера без опознавательных знаков, которые сидели теперь у него на хвосте. По крайней мере, так ему казалось. Ли поверил, что они преследуют его, и повернул рычаг скорости на полную, попутно пытаясь справиться с зашкаливающими выбросами адреналина. Он несся, разрезая водную гладь под пердёж дряхлого мотора, который возбужденно трясся и дымился. Ли начал петлять и плыть змейкой, дразня своих преследователей, которые все так же тупо и прямо зависали позади. Спустя двадцать минут преследования, проехав под мостом, оба катера неожиданно сбавили скорость и свернули в один из притоков реки. Ли был рад, что теперь до него никому нет дела.

Погоня его изрядно утомила, и очень скоро он пристал к старому деревянному мостику у лесополосы. Гнилой и мокрый, тот торчал, как тромб в речной артерии. Шаткая конструкция зацепила Ли вместе с катером, притянув их своей магической энергетикой. Ли ступил на мост, и звук трущихся друг об друга досок разнесся сказочным скрипом. Каждый шаг сопровождался этим акустическим сопротивлением. Не желая долго испытывать мосток на прочность, Ли резво соскочил на Землю, оставив катер на плаву, так и не привязав его веревкой.

«Ничего, не пропадет», – подумал он.

Перед ним плотной стеной стояли деревья, никакой тропинки, ведущей от мостика, видно не было.

«Похоже этой деревянной занозой давно никто не пользовался», ― подумал Ли и со словами «Прости меня, Боже, за грехи мои» двинулся вглубь леса, прямо через упругие ветви голых растений. Изгибаясь, как гимнаст, он быстро миновал плотную полосу препятствий и уже через пару минут оказался на опушке, на которой возвышалось несколько белых пятиэтажных зданий с потрескавшейся облицовочной краской. Территория была ухоженной и очень походила на красочную картинку, в отличие от большинства жилых кварталов в его городе. Ее окружали деревья с редкими желто-оранжевыми листьями, а солнце освещало этот дивный пятак как раз через дырку необходимого диаметра в плотной пелене дымковатой атмосферы. Повсюду сновали люди, чаще по одному и редко парочками. Ли решил прогуляться.

«А фонарные столбы здесь создают иллюзию игрушечности всего. Гуляешь словно по какому-то островку грез. – думал Ли. – А откуда интересно тут эти машины взялись? Они вроде не из этой эпохи… Новые автомобили старых моделей! Парад раритетов какой-то! И почему люди так странно одеты? Старомодно очень. Непонятно».

Ли достал мобильник и, перебирая номера, стал звонить сначала друзьям, а затем знакомым. Ему хотелось хоть кому-нибудь рассказать об этом удивительном странном месте, на которое он только что наткнулся. Ни один номер не отвечал. «Странно, со связью вроде не должно быть проблем. Да что, черт возьми, со мной последнее время происходит?! Сплошной ветер в лицо. Любое мое действие встречает сопротивление».

Он опять разнервничался и, быстро шагая, начал внимательно рассматривать округу. Все казалась каким-то добрым, простым, настоящим, а в душе его все кипело и бурлило. На улице было тихо, люди в темных осенних одеждах неторопливо перемещались по дорожкам. Все ходили поодиночке, никто ни с кем не разговаривал. «Просто отлично, – подумал Ли, – мир рефлексии!»

«Здесь лучше, – раздалось в его голове знакомым голосом. – Останься здесь. Это твой дом».

Всем своим разумом, всей душой, каждым нейроном Ли почувствовал глубину и чистоту этого мира, но к такому повороту готов не был.

«Кто я здесь? Незнакомец? Случайный гость? У меня нет судьбы, нет никого, с кем я бы мог общаться… А я хочу общаться, я хочу свою жизнь. Я не дорос до полного одиночества и неведения. Господи, умоляю, забери меня от сюда! – чуть не плача, Ли опустился на колени, сложил ладони у груди, склонил голову и закрыл глаза. – Прошу тебя».

Через несколько мгновений теплые токи облегчения заструилсь по всему телу, даря долгожданное освобождение от этого сковывающего напряжения. Все было так, как должно было быть. Пустой осенний лес и одинокая тропинка, на которую он, наконец, вышел. Вокруг возвышались стройные деревья, которые будто приглашали продолжить путь, шурша своими листьями.

Ли поднялся, отряхнул колени и побрел дальше.

«Интересно, что это было со мной такое… Может быть, это был самый лучший шанс в моей жизни? Останься я там, и жизнь моя пошла бы совсем по-другому. Да в конце концов, и что с того, что я был бы там никто?! Я бы начал все сначала! Эти люди поддержали бы меня, несмотря на то, что я для них чужак. Или это просто была моя собственная фантазия, галлюцинация, иллюзия лучшего мира, которой я испугался? Я, что, боюсь своих фантазий? Да я, похоже, последний трус. А ведь еще хотел лететь в другую страну… Нет, все-таки Бог меня бережет, а я все порчу. Он дает и дает мне подарки, а я их не принимаю и говорю: „Нет, спасибо, я не достоин“. Но кто, черт побери, я такой, чтобы решать достоин я подарка Бога или нет?!»

Ли вышел из леса и стал искать дорогу домой. Время было уже позднее, и он не хотел, чтобы мама волновалась. Он прибавил шаг, перешел на бег, впал в монотонию и в скором времени был уже дома.

Открыв входную дверь, Ли обнаружил, что мамы еще нет.

«Странно, – подумал он. – Где же она? Время-то уже позднее».

Едва он начал раздеваться, как услышал робкий стук и нервное подергивание ручки двери. Ли приотворил дверь, и мама моментально прошмыгнула в квартиру, испуганно шипя:

– Закрывай, закрывай!

Ли затворил щеколду.

– Отойди от двери, – прошептала мама. Ли не послушался, а вместо этого посмотрел в глазок. В тамбуре стоял рослый мужчина в черном облачении. На голове у него был капюшон, а лицо обмотано странным платком так, что виднелся только один красный глаз. Именно в этот глаз и смотрел Ли. А глаз смотрел на него. Ли начало трясти. Такого жуткого взгляда он не видел никогда. Ему показалось, что сам Сатана глядел сквозь него. Ли непроизвольно запел горловым пением, чтобы отпугнуть нечистого. Но его голос стал дрожать, от чего он сам еще сильнее перепугался, затрясся и упал без сознания.

Ли осознал себя солнечным летним днем в небольшой деревушке, вдали от других поселений. Вокруг простирались поля, слепящий солнечный свет заливал пространство, а повсюду жужжали надоедливые насекомые. Ли шел по грунтовой дороге мимо домов, которые выглядели не то чтобы старыми… Скорее, наоборот, складывалось впечатление, будто они построены недавно, но было очевидно, что Ли оказался далековато от привычного XXI века – как минимум, в середине XIX.

Неуверенной дрожащей поступью он двинулся вперед. На улице никого не было. «Вероятно, все на полях, возятся с насаждениями», – подумал Ли. Яркое солнце било по глазам, не давая смотреть вперед, и лишь свежий теплый воздух обдувал его тело, придавая легкости движениям и ощущениям.

Пройдя половину деревни, Ли увидел впереди, за небольшой земляной насыпью, огромного вепря, который мирно пасся рядом в зарослях травы. Ли сбавил шаг и напрягся в нерешительности, но флюиды страха предательски распространились вокруг. Его худощавое тело, казалось, начало дергаться в такт испуганным сердечным сокращениям. Ли остановился и уставился на зверя перепуганным взглядом с расширенными зрачками. Животное немедленно уловило эти вибрации, подняло голову и теперь жадно вдыхало аромат страха испуганного пришельца. Шерсть на теле животного начала медленно подниматься, вепрь сделал глубокий вдох, его начало трясти, из пасти потекла слюна, а глаза налились кровью.

Вслед за испугом на Ли накатили странные эмоции. В повадках кабана было что-то знакомое и родное. Он не мог поверить своим глазам и чувствам, ему показалось, что уже был здесь, стоял тут вот так и смотрел на пришельца, то есть на себя. Он был этим кабаном прежде, когда-то давно, и сейчас переживает это еще раз, только со стороны. Ли понял, что вепрь – это он сам в одном из прошлых воплощений. Животное, очевидно, не могло ничего понять, но стало испытывать сильное чувство к Ли. К сожалению, единственное чувство, которое мог испытывать вепрь, – это лютая ненависть. Поэтому через считанные мгновения зверь с болтающейся в разные стороны слюной, свисающей из пасти, махнул через насыпь и помчался прямиком на Ли. Все произошло с быстротой молнии, однако Ли успел все осознать, выставить ногу вперед и приготовиться к удару. Секунда – и он упал без сознания.

– Вставай, вставай, – шептала мама, поливая сына водой из бутылки, предназначенной для цветов.

– Он ушел? – спросил Ли.

– Не знаю, по-моему да, – ответила мать и пошла на кухню.

– Я, наверное, спать буду, – крикнул Ли ей вслед. – Что-то не по себе мне.

– Давай, – послышалось из кухни.

Ли закрыл глаза и быстро заснул.

Ему приснилось, как маленький свирепый медвежонок вцепился ему в руку. Измученный, весь в крови, Ли упорно боролся со зверем, хватал его за лапы, пытаясь освободиться. Страх опутывал сознание Ли. Он боролся за свою жизнь и уже терял надежду на спасение. Животное росло на глазах вместе со страхом, – и вот уже над Ли возвышался огромный свирепый медведь, который вдруг оглушительно заревел и ударил Ли по голове.

Ли открыл слипающиеся глаза.

«Как же я боюсь медведей! – думал он. – Да я вообще всего боюсь…»

Подушка и простыня были мокрыми, а одеяло на полу. Ли посмотрел на часы: два часа ночи. «Я проспал только два часа», – возмутился он мысленно, закинул руки за голову и начал размышлять.

Интересно, действительно ли человек проживает множество жизней, проходит от перевоплощения к перевоплощению? Вот так умираешь, – бах, потом снова живешь. И ничего не помнишь… Разве это можно назвать моей прошлой жизнью, если я совершенно ничего о ней не помню? Какой след она может на мне оставить, чему научить? Ну, допустим, выяснилось бы, что я был Соломоном в одной из прошлых жизней, и что? Или же маленькой пухлой нанайской девочкой, умершей, например, в четырнадцать лет в лесу, от нападения волков. Дальше что? Ничего. Это мне ни о чем не говорит и ничего не меняет. Просто как факт. В прошлой жизни у вас были синие штаны, а в этой – красные.

Мне бы вот и вовсе не хотелось знать, кем я был в прошлой жизни. Некоторые люди мечтают об этом, посвящают свою настоящую жизнь прошлой. Но я-то не из таких. Хотя, может, я недооцениваю некоторые вещи происходящие со мной? Недооцениваю свою жизнь? Вот это уже звучит угрожающе. Недооценить свою жизнь. Назначить цену жизни. Тут нужна команда ценообразователей. А у меня всегда дилемма: не то сознательно выуживать опыт из каждой ситуации, не то пассивно наблюдать за тем, как опыт приходит сам, позволить сознанию следовать за бессознательным. А ведь тот, в свою очередь, образуется сам, вероятно, по какой-то божественной схеме… С одной стороны, грязные мысли, с другой ― слепая надежда.

И как, кстати, отличить опыт от явления? То, что я, допустим, вспомнил свою прошлую жизнь, это значит, что я уже получил какой-то опыт, или это просто факт, на основе которого я должен получить опыт? Или просто факт, не предполагающий получение опыта?

Вот так, валяясь на диване и ковыряясь в грязных мыслях, я начинаю возлагать на свое подсознание новые обязанности и принимать позицию стороннего наблюдателя. И, в итоге, задумываться, а не недооцениваю ли я свою жизнь, которая невыносимо скучна? Надеюсь, она будет длиться вечно.

А завтра я, пожалуй, снова пойду гулять в тот далекий парк, и пусть деревья шепчут мне свою старую песню. Интересно, они знают только одну, или я так глуп, что не понимаю, о чем они мне хотят сказать? Иду туда почти каждый день с надеждой услышать что-то новенькое, но нет. Все они там сговорились. Сядешь у ручья и понимаешь, что слышал это уже сотни раз. Что ни говори, а эволюция любит программы. Она еще создала программистов, которые пишут программы за нее, а те, в свою очередь, такого понапридумывали, что если ты старше четырнадцати, то ни за что не понять…

А ведь что-то тянет. Природа зовет.

Завтра же подойду к первому болтливому ребенку и спрошу, в чем смысл жизни. Надо торопиться. Вечность ― настолько неопределенное понятие, что в любой момент может исчезнуть. И что мне тогда делать? Чем бы я занялся, если бы очутился в нигде? Нееет, уж лучше вечно скучать у ручья, чем там, черт знает где.

Ничего, когда-нибудь я открою свой бизнес, свой магазин, где-нибудь на орбите нейтронной звезды, и стану знаменитым. У всех же есть мечта, вот у меня она будет такая, свой «ПуПуР МаРкТуС», название говорит само за себя.

Буду продавать всякие забавные штучки, чтобы вселенная стала веселее. Старики с параноидальной шизофренией, полоумные толстухи, катающиеся по полу и бормочущие на вымерших языках, дети, воспитанные животными, сексуально озабоченные преподаватели университетов с руками в карманах и расстегнутой ширинкой, мастурбирующие подростки-убийцы (комплект с винтовкой М-16 прилагается), последователи религиозных эзотерических учений, медитирующие по 24 часа на свое собственное отражение, любвеобильные наркоманы, летающие хиппи, домо-теле-хозяйки, жадные до рекламы…

Да я определенно разбогатею. Продавать скучающим путешественникам плоды земной эволюции! Детям и старикам ― скидки. Введу клубные карты, а за определенную плату заставлю всех своих ублюдков колбаситься под жесткое техно. Прямо в подвале. Где, кстати, будет межгалактическая вселенская диско-клаб-фанки-мьюзик-фэшн дискотека с клубными картами и дресс-кодом. Организую запредельно дорогой бар с теплой колой, бутербродами и барменами-драгдилерами. Найму уборщиц из параллельной вселенной с внешностью Царицы Горы и буду воротилой бизнеса. Ай да Я!

Ли сел, достал сигарету и закурил…

Хотя, зачем мне все это надо? Я всю жизнь занимался тем, во что не верил, и продолжаю это делать. Так в чем же смысл моего этого мазохизма? Весь этот идеалистический бред печальней табачного дыма… Счастье? Мой сосед рассказывал мне о счастье, я был пьян и ничего не понял… То ли оно во мне, то ли в нем… Кому оно вообще нужно?

Остановившись на этой мысли, Ли поднялся, вышел на лестничную клетку, нассал на соседскую дверь, вернулся и моментально заснул с улыбкой на лице.

Утро прицельно выстрелило ярким солнечным лучом прямо в роговицу Ли. От этого он чуть не ослеп. Испуганно набросив одеяло себе на голову, он медленно просыпался. В воздухе висел легкий пряный запах. Тело Ли, не зная усталости, всю ночь боролось, убивая вредоносных бактерий, пытающихся захватить тело Ли, как армия Гитлера ― мир. Белая мятная полоса сурово впивалась в эмаль зубов, обнажая их кристаллическую святость. Мягкие упругие прутья расчищали белоснежные лопаты от короткого налета времени, подготавливая вкусовые пятна к нежному шоколадному аромату зерен африканских рук.

«Определенно все-таки надо сваливать, – думал Ли, ― но куда?»

«В глубинку», ― упругой стрелой врезалось ему в нижнюю часть мозга и встало колом в горле. Растворяя неудобство горячим кофе, Ли судорожно крутил в голове мысли как лотерейное колесо.

Между тем, за окном ветер разогнал моросящие капли до состояния пыли, бьющей в стекло. Ли подошел к окну и увидел лес. Кто-то повырубил деревья и побросал машины, железяки, асфальт, здания, фонарные столбы, заборы… Люди снуют туда-сюда. Вот она, огромная поляна – город. И каждый день миллионы людей едут из одного конца поляны на другой, потом обратно. Туда-сюда, туда-сюда. Пульсации, как выбросы крови в артерии, продиктованные большим круглым богом, вокруг которого мы крутимся в уме миллиарды лет. «Зато хоть тахикардии нет, ровный размеренный пульс, выверенный невероятным божественным замыслом. Интересно, в масштабе вселенной человек мал или велик? Наверное, он находится где-то посередине. С одной стороны космос, с другой ― квантовый мир, и везде свои законы. В одном мире ты песчинка, в другом – гигант. Все зависит от того, куда повернуть голову: вверх или вниз».

Ли достал дорожную сумку и начал неторопливо собираться.

– Так… Что мне может понадобится? Деньги, документы, блокнот, Таро, остальное не важно. Интересно, почему, когда я куда-то уезжаю, этого никто не замечает? Словно меня вовсе не существует. Все продолжают жить своей жизнью, как если бы я был тут. И когда я приезжаю спустя месяцы, никто опять не обращает внимания.

Ли надел ботинки, взял сумку, хлопнул дверью и помчался на вокзал. Он был очень взволнован.

«На сей раз это не путешествие, ― думал он, ― это побег. От чего я бегу или от кого? Неважно, поеду на первом же поезде, все равно куда, и, надеюсь, подальше. А там решу, что делать. Думаю, вселенная меня не оставит. Бог же любит меня, в этом можно не сомневаться.

На метро, как по червячной дыре, он мгновенно оказался на вокзале и, перепрыгнув турникеты, незаметно пробрался в вагон уходящего поезда. Договорившись с проводником, Ли занял верхнюю полку пустого купе, чему был несказанно рад. Также он выяснил, куда направляется поезд, – это был город Улан Батор.

«Ну, и что я буду делать в Улан Баторе? Ладно, разберемся».

Ли принял успокоительное и задремал. Нервное напряжение и усталость отступили, и наконец, он погрузился в долгий и сладкий сон. Медленно покачиваясь на полке под монотонные постукивающие звуки металлических натугов, Ли дремал с детской улыбкой на лице. Состав качался, выполняя пространственное перемещение, пейзажи за окном сменяли друг друга, остановки, города, снова в путь. Ли не просыпался, он провалился в небытие, и его тело едва подавало признаки жизни.

Через 20 часов Ли по прежнему спал, набираясь сил и восстанавливая внутренний баланс. Поезд все так же шатался, Ли никто не тревожил, и он с улыбкой на лице нежно переворачивался с бока на бок на жесткой кушетке купе. Неожиданно в забытой богом местности посреди леса его покой был нарушен. Прогремел взрыв такой силы, что Ли выкинуло через окно на груду щебня. Чудесным образом он не получил серьезных повреждений, только пару ссадин и синяков. Пострадала в основном его одежда, которая стала грязной и рваной. Ли вскочил с щебенки и стал быстро осматриваться по сторонам.

Повсюду были разбросаны груды искорёженного металла, несколько человек суетливо вытаскивали вещи из-под разорванных металлических листов вагона. Опасаясь повторных взрывов, Ли отбежал к железобетонному забору, который сурово огораживал какую-то стройку, и стал озираться по сторонам, пытаясь сообразить, где он находится и что происходит.

Он понял, что поезд взорвался у населенного пункта, который только застраивался, хотя и очень интенсивными темпами. Повсюду, как зубочистки в закуске, торчали высокие краны, а из-за обилия новых бетонных построек городок казался однородного серого цвета. Рядом с железнодорожными путями, на небольшой насыпи, проходила дорога. Ли заметил, как прямо по ней в его сторону движутся три черные «Волги». Он бросился на землю и притаился. Стекла задних окон автомобилей были опущены, в них были видны люди в защитных масках и с калашами в руках. Ли прижался к земле что было сил. К счастью, его не заметили.

«Война, что ли, началась? – подумал Ли, – опять, наверное, гражданская. Знать бы хоть, кто с кем воюет… Ладно, придется разбираться. Чувствую, здесь я не в безопасности, надо бы осмотреться».

Ли направился дальше вдоль забора, в ту же сторону, что уехали «Волги». Он передвигался перебежками в полусогнутом состоянии, изо всех сил пытаясь остаться незамеченным. Лишь к вечеру ему удалось покинуть пределы города и добраться до деревни. За это время, подслушав чужие разговоры, он успел разобраться, в чем суть этой военной возни.

Оказывается вчера, как раз когда Ли проезжал на поезде, над городом нависло непонятное облако эллиптической формы. Загадочным образом оно материализовалось из ниоткуда над головами тысяч негодующих граждан, в основном строителей. В тот самый момент, когда облако стало сгущаться, из него, как из грозовой тучи, вырвалось несколько молний, одна из которых и подорвала поезд Ли.

За неделю до этого в городе стали происходить и другие странности. Во-первых, в небе было замечено ярчайшее северное сияние, которого в этих краях никогда не было и быть не может. Затем у людей непроизвольно стали возникать приступы истерии, сопровождающиеся беспрерывным смехом с повреждением внутренних органов. Некоторые смеялись до разрыва селезенки. Было что-то еще, но Ли было уже все равно.

«Дьявольщину решили разводить. Надо держаться подальше от общения с этими смеющимися тварями. Это дрянь заразна, как пить дать», – думал он.

Нависшее облако оказалось не природным феноменом, а самым настоящим инопланетным кораблем, чему, к слову, Ли ни капельки не удивился. Более того, он воспринял это как нечто в порядке вещей, с мыслью «Давно пора!»

Военные уже были в курсе вторжения, поэтому в город мгновенно стянули войска. Через несколько часов после того, как неопознанный объект заявил о себе, из него стали появляться странные индивиды зеленого цвета примерно два метра в высоту, очень худые и похожие на палки. Они были абсолютно голыми, без скафандров. Местные стали называть инопланетян палочниками.

Палочники ловко лавировали в воздушном пространстве, осматриваясь по сторонам. Затем они приземлились в мобильный штаб-лабораторию, где их уже ожидали наши представители власти. Как только зеленые проникли в огромное помещение бывшей фабрики, всех наших охватила омерзительная истерия. Люди начали безудержно хохотать, поднялись в воздух и принялись летать из угла в угол, болтая конечностями, как шлангами. Люди сталкивались, сцеплялись, обнимались, хохотали вместе. Зеленые, неоднозначно улыбаясь, наблюдали за происходящей оргией. Телепатически они вещали прямо в головы:

– Мы ― ангелы, посланники Бога единого, пришли подарить любовь и радость жителям Земли. Гнет невежества и звериности будет стерт из вашей ДНК и заменен активаторами тонких энергий. Это позволит вам увидеть истинную суть жизни, которая была скрыта от вас. Вы также сможете присоединиться к биополю вселенной для слияния в едином танце жизни. После этого вы будете уничтожены, как бесполезная форма жизни, паразитирующая на ткани вселенной. Это наш дар, примите его с любовью.

Навязанный порыв любви охватил даже местную уборщицу, которая и без того была просветленной. Она была влюблена в домашние растения и следила за цветами в горшках на территории этой базы. Цветы изначально предназначались для экспериментов, но про них быстро забыли все, кроме нее. Так вот, хохоча и подергиваясь, бедная женщина подлетела к своему любимому цветку, который, как ей показалось, неожиданно ожил и принялся пытаться укусить ее. Нежные белые соцветия превратились в гнилые акульи зубы и жадно клацали в воздушном пространстве, пытаясь зацепить несчастную уборщицу. Женщина почувствовала неладное. Она опустилась на землю, все так же смеясь и содрогаясь в конвльсиях, и принялась искать свои тапочки, которые соскочили с нее во время полета. Увидев один из них, она попыталась рывками дотянуться до него рукой, но неожиданно с тапком произошла та же трансформация: он ожил, озверел и начал бегать, клацая гнилыми зубами. Это окончательно расстроило несчастную женщину, она подняла с пола выпавший офицерский пистолет и стала стрелять во все стороны. Моментально к ней стянулось несколько палочников, но на их внушения уборщица не поддавалась, раскалывая их худощавые головы суровой физикой твердых металлов.

В эти минуты люди вдруг стали приходить в себя, падая при этом с разных высот на голый бетонный пол. Смех прекратился, и теперь слышна была только непрекращающаяся беспорядочная стрельба. Пистолет – панацея для офицера, и при таком удачном случае люди прибегли к эффективной солдатской терапии. Стреляя во все стороны, офицеры опять начали смеяться. Истерия закончилась вместе с патронами в обоймах. На полу лежало два трупа палочников и пятнадцать человеческих тел. Люди забили тревогу. Они быстро смекнули, что инопланетяне просто так не отстанут, и стали отдавать бесчисленные приказы о мобилизации и готовности к бою по всем каналам связи, которые были в их арсенале.

Такой же приказ поступил и в воинскую часть того солдата, которого Ли увидел впереди себя, когда уже ночью прокрадывался между домов и заборов. Солдат, романтично посвистывая, срал за кустом и мучил соломинку во рту.

Туман окутывал влагой лесное пространство. Лунный свет боролся с мелкими далеких городских и фонарных огней. Ли скрывался под деревом, наблюдая за жертвой, словно дикий хищник. Аккуратно совершая легкие движения, он следил за своим дыханием, не отрывая взгляд от солдата. «Необходимо замаскироваться, ― думал он. – Оглушу бедолагу и натяну его одежду, так будет безопасней тут передвигаться».

Надо отметить, что Ли помимо того, что никогда ничего не крал (ну кроме тех двух случаев ― с лодкой и кубиком), тем более никогда никого не убивал. Что происходило с ним в этот момент, он сам не понимал. Ли не боялся сейчас ничего, но очень беспокоился за свою жизнь и с удивлением для себя отмечал, какие странные мысли приходят в его голову. Сейчас он внушил себе, что в таком виде долго не протянет, поэтому нужно срочно раздобыть военную форму, чтобы не выделяться среди вояк. А ради своей безопасности он готов был пойти на любые жертвы. Ли даже не задумывался о том, что сделает кому-то больно или, не дай Бог, прервет чью-то жизнь. В нем сработала встроенная программа самосохранения, расфасовав приоритеты на свое корыстное усмотрение.

Ли аккуратно приподнял гнилое, тяжелое, сырое полено и, не спуская с жертвы глаз, выставил его перед собой. Ли представил себе, что он огромный кабан, защищающий себя и свою территорию от наглого вторжения. И с этими мыслями, как свирепый вепрь, он понесся на беззаботного засранца. Солдат, похоже, и впрямь увидел огромного вепря, так как, оглянувшись на шорох, упал голой задницей в собственное дерьмо и при этом подавился соломинкой. В эту секунду Ли нанес сокрушительный удар, и солдат упал без сознания, орошая опавшие листья багровым соком своих кровеносных сосудов.

«Слава богу, штаны чистые», ― обрадовался Ли, раздевая жертву.

Быстро переодевшись, он более уверенным шагом двинулся дальше, держа путь на одинокие отголоски человеческой речи и огонь костра, который проглядывал между голых деревьев. Спокойная, звездно-лунная ночь придала уверенности новоиспеченному солдату армии освобождения. Приближаясь к солдатам, Ли все больше и больше сам начинал верить в то, что он один из них, новобранец, переведенный буквально только что из другого отряда. Насвистывая сворованный мотив и вороша во рту соломинку, Ли стал точной копией только что убитого им солдата. Его походка изменилась, настроение стало игривым и самоуверенным. Он выбрался из пролеска и присел на скамейку под ветхой сливой с редкими ветками. Он сидел и поглаживал приклад своего ружья, размышляя над дальнейшими действиями.

Между тем, инопланетное облако исчезло (скорее всего, переместилось в северном направлении). Разрушения, которые оставили после себя зеленые палочники, скручивали Ли изнутри как лебедка трос.

– Отбой! – крикнул офицер солдатам, мечтающим у костра. ― Всем спать!

– Ты, придурок! ― он указал на Ли. – Останешься в карауле.

– Есть! – вскочил Ли.

Солдаты медленно разбредались по палаткам, а Ли стоял по стойке смирно и ждал, когда последний человек скроется от его глаз.

Когда стало совсем тихо и из палаток начали раздаваться звуки сопения, храпа и свиста, Ли перекусил уставшим бутербродом и, робко рыгая, двинулся обратно в сторону железной дороги.

Оглядываясь по сторонам и ища хоть одного живого человека, он боялся, что его поймают и назовут дезертиром. Но этого не произошло. Вокруг была тишина, никого не было. Серость ночного пейзажа раскрашивалась хвостами и голосами ночных лесных птиц, а также редкими бордовыми тушами вывернутых наизнанку людей. Приближаясь к железной дороге, Ли заметил, что его сошедший с рельс поезд так и лежит на путях, рельсы завалены металлическим мусором, а вокруг будто никому нет дела до этой катастрофы. Ли решил двинуться дальше по путям. В своей новой солдатской форме, он вдруг начал ощущать ответственность за происходящие события и свой долг перед обществом в защите и обеспечения безопасности.

«Никогда не думал, что стану воином, но достаточно надеть одежду воина, и ты уже он», – размышлял Ли в пути.

Пройдя километра два, он наткнулся на рабочих, ковырявшихся вокруг дряхлой дрезины. Двое жирных ленивых мужиков еле двигались в ночи под тухлым светом фонаря, создавая впечатление полнейшего отсутствия интереса к чему-либо вообще. Их тела напоминали туши тюленей, валяющихся на камнях и пытающихся перевалиться с боку на бок.

– Извините, возьмите меня с собой, куда вы едете? – обратился Ли.

– Мы никуда не едем. Поломались, не видишь что ли?

– Вижу. А что, как попасть в цивилизацию?

– Куда? – расхохотались мужики, один как сова, второй как ишак. ― Погоди, а ты, что, дезертир, что ли?

– Не твое дело, ― почувствовав власть и уверенность в собственных силах агрессивно кинул Ли. ― В город как попасть?

– Дальше иди, будет тебе город.

Ли прибавил шагу: «С этими уродами мне точно не по пути». Не зная усталости Ли шел всю ночь по рельсам.

Светало. Утро беспощадно вгрызалось во временную ткань местного пространства, озаряя тонким светом и пробуждая на шалости всю окружающую фауну. Ловко шагая и считая шпалы, Ли так увлекся, что чуть не сбил сидящую на рельсах старушку, которая ковырялась в своем коробе в поисках пирожков или чего-то еще. Ли встал напротив нее, немного спустившись с насыпи, чтобы соблюдать этикет дистанции. Старуха выглядела очень необычно: она была низкого роста, с небольшим горбом, скорее не одета, а замотана в серые грязные платки. Внешним видом она больше напоминала бомжа, но в ее повадках, движениях и особенно во взгляде читалось невероятное благородство, духовность и даже святость. Загадочности старушечьей фигуре придавали четыре животных. На плече элегантно восседала сова, которая вела себя неподвижно и, как гироскоп, все время держала вертикаль, даже когда старуха наклонялась. Вокруг ног женщины вились две маленькие кошки с яркими зелеными глазами, одна черно-красного, другая голубого окраса. А из-под платков периодически выглядывал красно-зеленый змей, который вился вокруг тела старухи под ее одеждой.

Ли стоял в недоумении, изучая женщину и до конца не понимая, кто же все-таки перед ним находится.

– Здравствуйте, ― смущенно начал он, ― как вы сюда забрели? Может, вам помощь нужна?

Из-под грузного капюшона раздался скрипучий старушечий голос:

– Как тебя зовут, юноша?

– Мое имя Ли, – ответил он.

– А куда ты движешься?

– В город хочу попасть, а то тут бесовщина какая-то.

Старуха сверлила глаза Ли так, что они начали слезиться, а в ноги проступила легкая усталость. Ему захотелось сесть рядом.

– Можно я здесь с вами немного посижу, а то я что-то притомился? А как вас зовут?

– Можешь называть меня Матрена.

– Приятно познакомиться, Матрена.

– Дай мне посмотреть свои руки, – сказала старуха.

Ли без промедления и капли сомнения в правильности действий подчинился ей и протянул свои руки. Она взяла его ладони в свои. Ли почувствовал мягкость кожи и невероятно приятное тепло, которое исходило из ее рук. Он закрыл глаза, и его тело моментально расслабилось, словно проваливаясь куда-то. Время остановилось, в его голове потекли воспоминания из далекого прошлого.

Вот он лежит в коконе, ему неудобно и холодно, руки тянутся к нему, поднимают и прижимают к груди. Над ним нависает большая голова, которая улыбается и шепчет что-то ему на ухо. Ему становится спокойно и хорошо. Теперь мама ведет его за руку через дорогу, неожиданно вылетает машина, и мама резким движением прячет его за своей спиной. Ли чувствует сначала страх, а потом защищенность. А вот дед учит его стрелять из пистолета по банкам: берет за руки, помогает прицелиться… бах!.. попал! Теперь он ругает Ли за то, что стрелял по птицам, бьет ремнем, отнимает пистолет. А вот школьный учитель рассказывает про космос и планеты…

На этом видения прекратились. Старушка нежно выпустила руки Ли из своих, посмотрела на него каким-то материнским любящим взглядом и проговорила:

– Ты не простой человек, Ли. И я вижу, что сейчас тебе нужна помощь, чтобы выполнить то предназначение, для которого ты был рожден. Но пока ты еще не готов, и поэтому находишься в большой опасности. Тебе нужно избегать общения с незнакомцами. Но самое главное, ты должен постичь природу зверя. Ты слишком наивен, и поэтому слаб. Чтобы обрести силу, ты должен победить зверя, а чтобы победить зверя, ты должен сам стать зверем. Тебе нужно поменять сторону на противоположную, чтобы не ты боялся, а тебя боялись, чтобы не тебе угрожали, а ты угрожал, чтобы не тебя искали, а ты искал. Я знаю, во сне тебя кусал медведь, его-то тебе и придется победить. Выбора у тебя нет, ты должен это понимать. Смерть – это просто изменение, это начало нового пути. Цикл не остановить, пока не достигнешь конца, но его не достигают, им становятся. Ты тот, кого я ждала уже давно, встреча с тобой ― самое важное, что происходило в моей жизни, поэтому мой долг ― помочь тебе.

Ли пребывал в полном изумлении. Он с трудом мог понять, что несет эта старуха, но ему было очень приятно осознавать свою избранность и важность.

Старушка смотрела прямо на Ли, потом накинула себе на голову большой серый платок и согнулась, превратившись в шар. Под ее нарастающий голос, бормочущий что-то неразборчивое, похожее на заклинание, шар стал увеличиваться и неожиданно подпрыгнул. В этот момент платок слетел со старухи и накрыл Ли, цепко впившись в его тело. Ли пытался скинуть его, но ничего не получалось, потому что старухин змей окутал Ли так, что он не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Змей ползал по Ли круг за кругом, натирая его кожу до раздражения, пока, наконец, Ли не начал орать. Его крик был не человеческим, он был звериным. Лютый рык и свирепая ярость, просыпались в нем. Он с силой отбросил цепкого змея и побежал прочь, ощущая странную трансформацию в теле. Ему стало неудобно двигаться на двух ногах, и он свалился на четвереньки. Его руки становились сильнее, тело ― больше, движения стали широкими и мощными. Сознание сопротивлялось новым ощущениям. Мозг Ли медленно всасывал странные токсины, до конца не веря в реальность происходящего. Ли теперь чувствовал нечеловеческие силы, его конечности вмещали в себе ярость зверя. Он косо прыгал в разные стороны, пытаясь уловить равновесие. Одним неудачным движением он снес своим боком тонкую березу. Дерево завалилось, выставив напоказ цепкие корни.

«Вот это мощь!» ― вертелось у Ли в голове. Грузно дыша, он наблюдал, как его мысли постепенно угасали, вводя его в странное тупое состояние животного. При этом Ли чувствовал такой прилив сил и энергии, что любые стимуляторы казались жалким аспирином. Огромными прыжками он несся вглубь леса, чувствуя свое тело все лучше и лучше. Мысли в голове растворялись одновременно с кислородом в крови.

«Это же лес голубых призраков, а я медведь, и я вернулся! Я не хочу обратно!» – в последний раз подумал Ли и впал в забытье.