Читать книгу Игра Хаоса. Выбор Пути - Алексей Свадковский - Страница 3

Огромное щупальце пронеслось рядом с лицом, обдав потоком воды, и я, не теряя времени, выпустил из подводного ружья стрелу с разрывным наконечником, целясь в центр тела твари. Мелькар, один из порождений Хозяина глубин, был похож на морского ежа, вместо иголок у которого толстые щупальца, усыпанные присосками и тонкими белыми крючками, с помощью них эта гадина и питалась, разрывая и пожирая тела своих жертв. Моя стрела, утонув в ворохе щупалец, пробила одно из них и с громким хлопком взорвалась, разорвав пополам конечность твари. Почувствовав боль и угрозу с моей стороны, мелькар немедленно атаковал, ударив сразу десятком конечностей и не оставляя времени перезарядить ружьё.

Отбросив оружие, я рванулся в сторону, надеясь укрыться за небольшой скалой, возвышающейся у входа в логово мелькара. Зелье ускорения и страх придали мне сил, но тварь была матёрой и очень опытной. Отвлекшись на щупальца за спиной, я не заметил то, что ударило сбоку. Меня как будто со всего маха приложили бревном, утыканным сотнями гвоздей. От удара я отлетел в сторону, и вдобавок ко всему, впечатался спиной и головой в подводную скалу. Ещё не придя в себя от двойного удара и звона в ушах, я увидел новые щупальца, тянущиеся ко мне. Проклятая гадина даже вылезла из пещеры, чтобы поскорее до меня дотянуться!

Краем глаза я следил за Карахом и самфурином, вынырнувшими из-за ближайшей каменной гряды. Карах, сжимавший в руках копьё, без раздумий бросил его в центр тела мелькара, туда, где за толстым и прочным панцирем скрывался мозг. Копьё, не встретив на пути щупалец, врезалось в чёрный панцирь и спустя миг оно покрылось искрами электрических разрядов. Щупальца самой твари, так и не сумев меня достать, бессильно повисли в воде. Я был уверен, что копьё Караха не сможет пробить панцирь, покрывающий тело Ужаса Глубин, и поэтому наложил на него купленную давным-давно в лавке Руну-молнию, высвобождающую при ударе электрический заряд, который и испёк мозги твари.

Карах и самфурин подплыли ко мне. Ныряльщик с помощью жестов поинтересовался, нужна ли помощь. Я отрицательно помотал головой. Конечно, бок болел сильно, но раны были лишь поверхностными: порвана кожа на боку, да пара ребер, возможно, треснула; ничего страшного. Ухватившись за седло на спине самфурина, я призвал Компас и активировал поиск. Из-за опасной твари, что здесь поселилась, игроки могли и не сунуться сюда в поисках даров Владыки.

Похлопав самфурина по боку, я послал его вперёд, оставив Караха собирать добычу: он в этом деле гораздо опытнее меня, да и глаз у него намётан. Там, где я найду в лучшем случае пару раковин, он найдёт пять, а то и шесть. У местных это в крови: это их дом, их мир, а мы, игроки, лишь гости, прибывшие ненадолго. Для меня этот охотник за поющим жемчугом оказался настоящей находкой. Мы сделали пару кругов, но на компасе так и не появилось никаких отметок. Пустышка.

Бок продолжал болеть, и кровь всё так же сочилась из ран: я понадеялся на регенерацию, предполагая, что они сами затянутся. Добравшись до лодки, с трудом перевалился за борт и стал осматривать повреждения. В голове зашелестел голос Тайвари:

– Мы чуть не погибли. Ты не вправе подвергать свою жизнь столь высокому риску, не выполнив взятые на себя обязательства и не передав весть о выживших юмари.

– Да знаю я! Кто же мог подумать, что эта тварь такая быстрая. Лучше оцени степень повреждений. Рёбра треснули или нет?

Перед внутренним взором возникла картинка моего тела с красными отметинами на боку и спине. Неплохо я приложился: разорваны мышцы, одно из рёбер треснуло, а от раны, которую мне нанесли крючья твари, расползалось зеленоватое пятно; похоже, она меня ещё чем-то отравила. Отлично поохотился!

Призвав книгу, я извлёк из неё зелья лечения, противоядия и мазь, и щедро намазал кровоточащий бок. Впитавшись, она затянула раны, как вторая кожа, а я оценивающе глянул на свои запасы медикаментов, изрядно сократившиеся за последний малый цикл. Особенно быстро расходились зелья регенерации.

Наконец, Карах показался из воды, забросил в лодку сетку с добычей, привязал к корме тонкую веревку, а затем уже залез сам. Я тем временем рассматривал наш сегодняшний улов: шесть малых раковин, три средних, и одну большую. Раковину таких размеров я видел в первый раз: до этого нам подобные не попадались, да и остальных было в два раза больше, чем обычно. Хорошее место. Я с любопытством вертел большую раковину в руках. Покрытая тёмно-серебристыми разводами, она, казалось, светилась изнутри. Если внутри будет жемчуг, это оправдает риск, на который я сегодня пошёл.

Верёвка, привязанная к седлу на спине самфурина, натянулась, и наша лодка неспешно поплыла в сторону берега. Оглянувшись, я понял, что запасливый Карах к корме нашей лодки привязал убитую морскую тварь.

– Зачем она тебе? – спросил я Караха, кивнув в сторону дохлого Ужаса Глубин, волочащегося за лодкой.

– В деревне голод. Еды совсем нет, а эта тварь как раз и жила в самом рыбном месте. Там водоросли и кораллы, и всегда много рыбы, но мы там ловить не могли. Мелькар переворачивал лодки и убивал рыбаков. Столько людей из-за него погибло! Пусть все увидят, что там теперь безопасно. Да и жалко оставлять еду…

– А меня тебе не жалко? – проворчал я, держась за ноющий бок. – Эта гадина чуть меня пополам не порвала!

– Ну, мы же справились. Да и ты сам загорелся её прикончить. Мол, и деревне поможем, и раковины поищем…

– Да знаю, – устало вздохнув, махнул рукой. – Кто же знал, что она такая быстрая. Но в следующий раз приманкой будешь ты, а я посижу в засаде.

– Как скажешь, – мотнул головой Карах, всматриваясь в приближающийся берег. Кого он там высматривал, понятно: в толпе, встречавшей нас на берегу, впереди всех стояла его дочь, держась за руку соседки, которая помогла ей прийти на пляж. Не дожидаясь, когда нос лодки, подтянутой самфурином почти к берегу, уткнётся в песок, Карах прыгнул в воду и пошлепал к берегу, а навстречу ему, пока ещё не способная ходить, как прежде, заковыляла дочь, осторожно переставляя худенькие ножки.

– Папа! Папа! Ты живой! – речь к ней вернулась значительно раньше. На берегу нас встречала, наверное, вся деревня: мужчины, женщины, дети, почти сотня человек, и все они рассматривали тварь, лежащую на мелководье. Теперь Мелькар не выглядел опасным: толстые чёрные щупальца бессильно колыхались в воде, гладкий панцирь, из которого они росли, матово отблёскивал на солнце. Ал-маруни смотрели на Ужас Глубин, не в силах поверить, что тварь, убившая десятки рыбаков, теперь мертва.

Тихая Вода, жрец Селедры, притащился со своим молитвенным барабанчиком и пялился на мелькара вместе со всеми. Неожиданно он подошёл ко мне и, сняв небольшую белую раковину, висевшую у него на груди, повесил мне на шею, а потом неспешно побрёл назад к своему храму. Я недоумённо взглянул на Караха, подошедшего ко мне вместе с дочерью на руках.

– Что произошло? Как это понимать? – я показал на раковину на своей груди.

– У него сын погиб из-за этой твари три года назад. Он тоже был рыбаком.

– Понятно. А что это такое?

– Знак милости Селедры. Такие раковины жрецы дарят тем, кто борется с тварями Хозяина глубин. С ней нам будет проще на других островах.

– Ты думаешь, пора? – я взглянул на уже ставший привычным для меня островок, на ал-маруни, которые, привязав верёвки к щупальцам мелькара, вытаскивали того на берег для разделки. За короткое время, что я здесь провёл, я успел привязаться к этим простым людям; отчасти ради них, а не только ради жемчуга я и попытался убить опасную тварь. У местных рыбаков на это не было шансов: их копья и остроги просто не смогли бы пробить панцирь твари, а рубить щупальца бесполезно – мелькар быстро отращивал новые. Оставалась лишь надежда на Стражей глубин. Эти воины владели магией воды и могли на равных противостоять опасным тварям. Но у них сейчас слишком много дел: десять дней назад произошёл новый набег на острова Коралловой гряды. Погибло множество жителей. Измененные смогли прорваться к храму Селедры, и даже пара игроков, ошивающихся в тех местах, погибла, не успев сбежать.

Мне повезло, что я решил перебраться сюда, а не остался на Центральных островах: похоже, ни Хозяину глубин, ни Селедре нет дела до маленького, всеми забытого островка и умирающего с голодухи племени.

– Ну что, пошли домой! – подхватив сетку с нашим уловом, я уже зашагал было прочь, когда меня кто-то потянул за руку. Оглянувшись, увидел пожилую женщину, с надеждой глядящую на меня.

– Скажи, не видел ли ты моих сыновей? Они тоже уплыли ставить сети к Чёрным камням.

Я недоумённо взглянул на Караха: я не мог припомнить никаких лодок в тех местах кроме нашей. Тот подошёл к ней и с какой-то неожиданной для меня нежностью заглянул в глаза.

– Нет, матушка Румила, мы их там сегодня не видели. Видимо, они уплыли дальше. Давайте, я отведу вас домой.

– Не надо, – грустно помотав головой, старуха убрала руку. – Я ещё немножко подожду их на берегу…

По дороге к нашей хижине я спросил Караха:

– Что с ней не так? И где её сыновья?

– Погибли почти три года назад. Одними из первых, считай. Мы тогда не знали, что за зло у нас завелось, да и тварь хитрая попалась. То месяц там было спокойно, то за неделю лодка или две попадут. Грешили на Изменённых, а это Ужас Глубин оказался. Вот с тех пор она их и ждёт. Утром выходит, вроде как провожает, а потом до вечера сидит на берегу и ждёт, когда они с рыбалки вернутся.

– Мне жаль её, – это всё, что я мог сказать. Ещё одна чужая, разбитая и изломанная жизнь.

В хижине над очагом висел котёл, и варилась похлебка. Маленькая хозяйка успела приготовить обед для отца и меня.

– Ну что ж, посмотрим, что мы сегодня выловили, – сказал я, пододвигая сетку с уловом. Вскрывать раковины мы, как обычно, доверили Найле: за прошедшее время это уже стало традицией. Девочка относилась к заданию со всей серьёзностью. Достав раковину, она стала осторожно вскрывать её небольшим ножиком.

Как я понимаю добытчиков жемчуга! Рискуешь жизнью, целыми днями не выбираясь из воды, ищешь, и даже найдя раковину, ты запросто можешь получить пустышку. Больше половины из жемчужниц пусты независимо от размера, цвета и молитв богам.

Вот первая из раковин вскрыта. Я раздражённо плюнул в сторону. Пусто! Следующая тоже оказалась пустой, а вот третья порадовала крохотным голубым шариком. Ножик в руках Найлы мелькал стремительной серебристой рыбкой, вскрывая раковины одну за другой, пока очередь не подошла к самой большой.

Наша первая с Карахом находка такого размера! Чтобы успокоить нервы, я достал из сумки бутылку с вином и сделал большой глоток.

– Давай, Найла, открывай. Пусть Повелитель случая будет сегодня на нашей стороне.

Нож раздвинул створки раковины, и прямо в подставленные ладони Караха скатилась жемчужина размером с яйцо певчей птички. Пурпурная, с золотистым отливом, она была прекрасна! Карах сжал на несколько минут ладони, затем раскрыл их, и мы увидели, как она светится, освещая скромную хижину рыбака. Сокровище, достойное украсить корону.

Остаток вина я вылил в огонь, который ярко вспыхнул, принимая угощение. Слепец не оставил меня.

Внезапно в моей голове раздался писк, отрывая от созерцания роскошной жемчужины. Игра напомнила о себе: кто-то решил отправить мне письмо. Призвав Книгу, я быстро пробежал глазами по посланию, под которым стояла подпись «Волчонок», а затем устало вздохнул – ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Похоже, мои приключения на островах подошли к концу.

– Карах, мне нужно на время покинуть ваш мир.

– Хорошо, – тот качнул головой – Но, нужно решить, что мы будем делать дальше. Рядом с островом жемчуга не осталось. Нам надо перебираться на новое место, поближе к Тёмным водам.

– В чём сложность?

– Нужна лодка для большой воды. На твоей мы далеко не уплывём.

С этим я спорить не мог: старая развалюха едва держалась, и нам постоянно приходилось вычёрпывать воду, сочившуюся из щелей. Вдали от обитаемых островов мне понадобятся зелья лечения, еда и вино. Да и в лавке кое-что прикупить нужно; парочка рун точно не помешает. Решено!

– Карах, отдохни пока. Побудь с дочерью, поищи подходящую лодку. Я отправлюсь в Двойную Спираль. У меня там есть дела, да и пополнить припасы нужно. Дней через двадцать я вернусь, и мы продолжим поиски.

Достав месячный улов из сумки, я быстро раскидал разноцветные жемчужины по кучкам. Отделив долю Караха, протянул ему.

– Держи. Игра Хаоса полна сюрпризов. Если я не вернусь, я не хочу, чтобы вы с Найлой голодали.

Карах отодвинул мою руку.

– Я не могу их взять, нездешний. Я и так должен тебе и за спасение своей жизни, и за то, что дочку исцелил. Это не ты мне, а я тебе должен платить. Держи!

Порывшись за пазухой, он протянул мне на ладони большую голубую жемчужину, гораздо больше той, что мы нашли утром.

– Её нашла моя Сэлла возле Харлейга. Это последняя из найденных нами жемчужин. Даже когда пришёл голод, я так и не смог её продать. Хотел оставить дочери, как память о матери. Но будет справедливо, если она достанется тебе. Ты нам очень помог, нездешний. Возьми жемчуг и ступай…

Карах дремал возле входа в хижину, а маленькая Найла спала возле очага, раскинув руки во сне. А ко мне сон не шёл. Задумавшись, я сидел и перекатывал в руках голубоватый шарик, едва светящийся в темноте. На торговой площади за неё дадут не меньше пяти тысяч дайнов. Ради неё игроки вырезали бы всё живое на островах. А мне отдал рыбак за исцеление дочери.

Тихонько встав, чтобы не разбудить ребёнка, я подошёл к ней и вложил жемчужину в раскрытую ладонь. Возможно, потом и буду сожалеть об этом поступке, но сейчас я не стану сволочью, которая заберёт у девочки единственную память о погибшей матери.

Игра Хаоса безжалостно перемалывает игроков, превращая нас в беспощадных убийц и мерзавцев; но пока я жив, я до последнего хочу оставаться человеком.

Долгие прощания, ненужные слова… Компас, Двойная спираль. Прыжок!