Читать книгу Электронщик - Алексей Труцин - Страница 4

Когда ты глубоко пьян, идея постричь самого себя тебе уже не кажется глупой. Особенно, когда ты уже начал пить третью бутылку горького апероля по счету. Особенно, когда он напоминает тебе о самых светлых и счастливых моментах в твоей жизни. Особенно, когда причина твоего алкоголизма – особа, из-за которой ты уже третий год никакой и все твое существование походит на рваный пакет для отходов, в который люди почему-то продолжают что-то класть, несмотря на то, что он уже и так давно полон мусора. Он уже чертов третий год лежит тут, его нужно просто забрать в утиль и прекратить туда что-то кидать, но это продолжается снова и снова. Из дыр пакета валятся объедки обратно.

Моя бывшая, Снежана, обожала выбритые виски и огромный массив волос от макушки до челки, и чтобы эта челка обязательно была еще и длинной, до самого носа. Я уже как раз полгода не ходил к парикмахеру, и мне захотелось в кои-то веки взять инициативу в свои руки. Схватив машинку для стрижки, я долго пытался спьяну вставить нужную насадку, но спустя пару минут возни мою светлую голову осенило, что выбривать виски нужно совсем без насадки. Итак, как говорится, поехали.

Что лукавить и таить, получилось паршиво, но в этом окончательно убедиться мне удалось лишь ранним утром. В сам момент стрижки моя работа казалась настоящим произведением парикмахерского искусства.

Наутро, ровно в десять часов, я отправился заметать следы своей вчерашней авантюры к профессионалу, что трудился через дорогу. Он приехал работать в Москву из Йошкар-Олы. Представьте себе, парень брал за свои услуги всего 250 рублей. На дворе был 2020 год, и за такие деньги в столице можно было только купить салатик и при этом не умереть, но парикмахер Фил свое дело знал. По паспорту он был, конечно, Олег, но для модных посетителей – Фил.

Кстати, я теперь абсолютно лысый. Рефрактерное утреннее состояние «убейте меня» потихоньку покидало статус моего тела, и это тело начинало оживать и хотеть чего-нибудь пожевать на скорую руку. Вернувшись домой, видимо, вдохновленный своей свеженькой лысиной, я отправился на кухню к холодильнику, где откопал пару яиц. Пожарив их вместе с беконом на сковороде, ручка которой уже шаталась и отваливалась, мне пришла в голову замечательная мысль – отправиться в гости к своему другу Мите. Meet с Митей, так сказать. Нужно было у него кое-что сбросить для моих музыкальных программных студий. Кстати, да, я музыкант. Пишу всякую электронщину в основном, немного на акустике лабаю тоже.

Как же разнится поведение человека, пребывающего у себя дома и у других в гостях. Вот когда Митя бывает у меня, он словно на цепи и в наморднике, а у себя же он ну просто настоящая рок-звезда. Мой дружище расхаживал в трусах, футболке с надписью «Гуси» и пивом в руке. На голове у него была серая шапка-ушанка.

– Митян, че как? – с ходу начал я наш разговор.

– Да так, пишу музло целый день. А! Я это, нового зверя завел, – смеясь, ответил мне Митя, прихлебывая алкоголь.

– Какого, льва? – с недоверием спросил я.

– Тигра! – покосился на меня Митя. – По имени Кошка.

– Так тигра или кошку? В смысле, блин? – недоумевал я. – Ты что, Тайсон?

– Да кот это, ну е-мое, зовут Кошка. Вон сидит, – Митя показал пальцем на диван.

– А чего Кошка тогда? Это. Слово забыл. Как же его, а. Фелинотерапия, – махал рукой я, пытаясь вспомнить. – Теперь ее практикуешь?

– Что? Какую терапию? – Митя застыл с открытым ртом на пару секунд, а затем еще раз отхлебнул пиво. – Он у меня вообще-то не первый, если ты не замечал.

– Забей. Митян, я к тебе на самом деле VST-плагинов пришел скачать для Cubase, тех, что, ты говорил, для 8-bit музычки. И для sidechain тот. Помнишь? Вот, флеха. Закинешь? И эффектиков, что я тебе тогда показывал, чтобы звук был не такой пластмассовый.

– А, я же тебе и закинул. В облако. Ссылку не видел? Ты, блин, вечно как динозавр, все с флешками своими. Задрал, – бурчал Митя.

– Мить, у меня сейчас такой инет, что я и за год не солью их. Ну вот что ты ерничаешь.

– Совсем бомжара стал? Проведи себе норм сеть, – недоумевал Митя.

– Да не хочу особо, мне мобильного интернета и трафика в пару гигов хватает.

– А фильмы ты как смотришь? – искренне удивился Митя и приложил бутылку пива к груди.

– Да никак, я уже давно ничего не смотрел, весь в творчестве, – отмахнулся я.

– И что, когда альбом?

– Скоро.

– Скоро, у меня тоже «скоро», – передразнил Митя. – А чего решил чиптюн подключить, это же вообще не твоя тема?

– Интересно что-то новое, задрало однообразие, плюс все эти звуки старых консолей, есть в них какая-то магия из детства. «Денди» там, «Сега». Супер Соник.

– Это точно, ладно, все, сбросилось. Пиво будешь? – Митя закашлял. – В холодильнике еще полно. Я тебе, кстати, еще для Kontakt библиотек крутых накидал, дома посмотришь. Вот, возьми мой съемный жесткий. Только с возвратом.

– Не, пиво не буду, я только по делу и забежал. Пока прет, побегу допиливать тречок. За инструменты спасибо!

– Пока прет. Вечно ты так, прибегаешь, только когда тебе что-то нужно, – с легкой обидой и усмешкой пробормотал Митя и снова закашлял.

– Старик, ну брось.

– А-а! Мне всего-то тридцать пять! Попрошу заметить, – Митя оттопырил указательный палец вверх. – Какой я тебе старик. Жизнь только начинается же.

– Старичок…

– Ладно-ладно, беги, завтра идешь же на тусу?

– С немцами которая? Да, погнали, конечно.

– Ну, ты что, где твой энтузиазм? Такие гости раз в жизни в Россию наведываются, смотри, не проспи.

– Да ладно, Митян. Погнал я.

Митя замахал неодобрительно головой и начал цокать.

– Беги. Что с тебя взять. Это, – Митя иронично оббежал меня глазами и, сделав паузу, продолжил. – У тебя рак?

– Придурок, – отмахнулся я и устремился за порог, тупо хихикая. – Кстати, что за трек играет?

– Мой, – спокойно и с небольшим удивлением ответил Митя.

– Вижу, что твой. Ты что, Шива? Что с барабанами? Так живой человек не сыграет, если у него, конечно, не четыре руки, – бросил я напоследок.

Я пишу музыку уже шесть лет, и желание стать знаменитым, всеми любимым прожгло меня до дыр. Моя бывшая девушка называла это просто самолюбованием, а меня самого – идиотом и говорила, что таких, как я, миллионы и у меня никогда ничего не выйдет. К тому же я слишком для этого старый. Что может знать о надежде и вере человек с именем Снежана? Так странно, она была совершенно ничем не примечательна. Вот правда, головой я понимаю, что эта безголовая курица просто ничего не значит в масштабах вселенной – лишь крупица, но при этом тот факт, что ушла именно она, да еще и при этом всячески теперь меня игнорирует – не знаю как, но это работает. Нет, скажу больше, я просто сдвинулся на ней. С момента ее ухода качество моих музыкальных творений все сильнее и сильнее падало, а количество пустых бутылок в моем мусорном ведре, наоборот, росло.

Все это время я только и делал, что цеплялся за старые и еще слегка горячие воспоминания, которые, словно костер в холодную летнюю ночь, грели меня. Вроде бы еще пару часов назад было жарко, но наступила тьма, и теперь об этом летнем тепле напоминает лишь тлеющий уголь, тем самым только бередя воспоминания о чем-то большем.

Не думайте, что я сентиментальная тряпка и только и буду теперь здесь плакаться о своей былой любви, нет. То, что произошло дальше, куда страшнее еще одного разбитого сердца, никому не нужного, безымянного. Но эта деталь важна. Хочу, чтобы вы четко уловили и прочувствовали то, что легло в основу событий. Даю вам, так сказать, эту эмоцию. Безжалостная акупунктура ножами, вот что я испытывал каждый день. Мне было так плохо, гадко и погано, что казалось, это никогда не закончится. Обычно в таких случаях бывает паршиво лишь пару дней, недель, максимум месяц. Напомню, мне было плохо уже третий год. Я все продолжал писать и писать музыку, получалось все хуже и хуже, но почему-то я не терял энтузиазма. Подогревал всегда и апероль.

В тот день по возвращении домой к ноутбуку я снова чудесным образом обнаружил дыру в своем желудке. Жаль, что нельзя открыть в интернете фото еды, подергать себя за язычок, а затем перестать хотеть есть. В холодильнике остались только замороженные ягоды клубники. Запихнув их в микроволновку, я смотрел на таймер длиною в минуту и почему-то представлял, что как раз ровно через это время все вокруг резко взорвется и меня унесет далеко-далеко отсюда, от всей этой бесконечной боли. Словно это были красные цифры какой-то бомбы, а не устройства, что заботливо грело мне еду изо дня в день.

Мне не повезло в любви со Снежком, зато мне повезло в работе. Я писал саундтреки для мобильных игр, и моя зарплата была вполне себе в рынке по меркам Москвы. Не бедствовал, плюс занимался любимым делом.

Поев клубнички, я сел снова писать очередную музыкальную партию для новой пошаговой стратегии, как тут мне позвонила девушка по имени Алла. Та еще штучка, надо сказать.

– Алло, Алла, – именно так я всегда ей и отвечал.

– Снова твои дежурные шуточки, – ехидничала Алла.

– Че там? Я работаю просто, – пытался морозиться я.

– Ты всегда работаешь, дрочила, – дерзила Алла. – На тусу завтра го? Я с вами хотела просто.

– Да, да, го.

– Слушай, Толик, – она нежно произнесла мое имя, – А ты не мог бы мне оказать небольшую услугу? Притворишься моим новым мужиком? Там вроде бывший будет. По-з-я-я-я-у-ста.

– Нодар?

– Нодар.

– Алл, ну е-мое.

– Что?

– Тебе тридцать лет, Алл.

– И что? При чем тут возраст? Тебе же в твой тридцать один ничего не мешает заниматься всякой фигней!

Аллу явно задело упоминание о ее возрасте, и она решила надавить на мою больную точку тоже.

– О чем ты? – начал немного злиться я.

– Ни о чем, – томно прервалась Алла.

Сейчас мы оба понимали, что Алла говорила о моей деятельности как музыканта, но она вовремя тактично умолчала. Подруга, как и моя бывшая, категорически не воспринимала это дело всерьез, а тот факт, что я еще завязан и с индустрией мобильных игр, только усугублял ее представление обо мне как солидном мужчине.

– Никогда не забуду тот случай, когда нашел твою переписку с ним в Telegram, – едко и в пику продолжил я.

– Какую?

– Какую?! Когда ты ему в заблокированный от тебя аккаунт писала целые простыни сообщений. Душу ему изливала, жаловалась, словно вы еще вместе. Страшное дело.

– А. Ну, общаются же люди с могилами близких.

– Жесть, Алла! Что ты такое говоришь, – у меня от ее слов даже пошли мурашки.

– А чего ты в чужие телефоны заглядываешь? Короче, поможешь? – еще раз спросила она, заметно раздражаясь.

– Выбора нет же.

– Все правильно понял, – посмеялась в трубку девушка. – Ну, бывай, котик. Не буду больше отвлекать.

– Давай. Как там ты говоришь? Мяф, – отшучивался я.

– Мяк! – пробормотала Алла. – Я же тебя учила, правильно – мяк!

– Мяк, – вяло произнес я.

Милости милостями, но, на самом деле, надо заметить, Алла была сногсшибательной красоткой. Она представала невероятной, даже идеальной наружности дамой, только лоб был, по мне, немного большеват. Но Алла обладала и рядом своих странностей. К примеру, почему-то фотографировала она себя исключительно в моменты, когда выглядела максимально неприглядно. Просто никакие фото. После знакомства в сети с молодыми людьми, которые изъявляли желание с ней встретиться, их всегда в итоге ждал приятный сюрприз. В жизни она была в разы симпатичнее, чем на любом снимке.

Клуб, в который мы завтра все втроем собирались, был довольно андеграундным, как и музыка, и люди, что там тусовались. Причем, он был в самом центре, на Чистых прудах, но никто про него толком не знал. Он назывался «Здание Мира». В качестве его логотипа выступало животное-талисман – кролень, или по-другому рогатый заяц.

Завершив общение с Аллой, я еще больше поник. Ведь и правда, никто, совершенно никто не верит в дело, которым я занимаюсь. Я одинок, моя подруга – стареющая инфантильная дурочка, что ведет себя, словно подросток. Друг – неудачник, уже который год пытающийся совершить революцию в электронной музыке, а я, я, наверное, такой же, как и он. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе… К дьяволу все.

Все глубже и глубже в меня просачивалась боль и мука от собственной нереализованности. Я просто покрывался пылью и грязью снаружи и внутри. В этот момент я со злостью снова распахнул свой лэптоп и принялся писать музыку, но уже не для той игровой стратегии. В минуту этого пика отчаяния был создан настолько потрясающий трек, что, слушая его, ты испытываешь действительно и поистине новое неизведанное ранее удовольствие. Боже мой, я по-настоящему удивил самого себя.

С каждой секундой слушать было все приятнее и приятнее, а под конец становилось настолько хорошо, что, казалось, я просто не выдержу этого драйва и кайфа. Тогда я даже не дослушал конечный вариант и поспешил в итоге его вывести в финальную версию mp3, закинул готовый трек на телефон и с нетерпением принялся ждать вечеринки, чтобы дать там заценить его друзьям. Кажется, у меня, наконец, получилось.

Встретиться мы решили все втроем в районе полуночи на входе в этот клуб-подвальчик. Немецкие музыканты, что так были воспеты Митей, как раз стояли у дверей в заведение и курили. Митя был на седьмом небе от счастья и попросил меня сфотографировать его с ними.

Мой товарищ остался болтать с немцами, а я с подругой зашел внутрь. Музыка еще не играла достаточно громко, меня обнимала Алла, а я только и думал, что это лишь отличный момент, чтобы дать ребятам заценить мою тему, пока тихо.

– Он здесь, смотрит прямо на нас, – шепнула мне Алла.

– Отлично, – медленно ответил на ухо ей я, задействовав все свое возможное актерское мастерство.

В дальнейшем я делал вид, что мы о чем-то секретничаем и смеемся. Благо это продлилось недолго – ее дружок вскоре ушел из клуба. Спустя какое-то время к нам снова подбежал Митя, переполненный воодушевлением.

– Они потрясающие! Гении! – кричал Митя. – Правда, я толком не понял, о чем они говорили, у них очень плохой английский, ребята, но, блин, они восхитительные!

Я и Митя немного выпили, а вот Алла, кстати, у нас не пьет. Мы чуть-чуть поболтали и решили втроем усесться на диванчики.

– Да. Это, Мить, слушай, зацени трек, что я написал вчера! – между делом попросил я друга.

– Какой трек? С чиптюном? Помогли плагины? А библиотеки как?

– Да, все круто, – ответил я. – Инструменты – бомба, прямо как у моих любимых СБПЧ звучание.

В итоге он бросил «ок», моя музыка длилась ровно четыре минуты и сорок секунд, и я с нетерпением ждал, пока он дослушает до последней. Каков был мой шок, когда Митя, все это время восторженно качая головой, аккурат на последней секунде просто свалился замертво.

– Господи! Что вы такое выпили? – в ужасе заорала Алла и прильнула к Мите, вытащив у парня наушники.

– Я не знаю, я не знаю, что произошло! – в страхе кричал я. – Может, немцы что подмешали?

– А что за музло ты ему включил? Он как будто от экстаза свалился. Дай сюда, – Алла схватила мой телефон с наушниками и принялась слушать сама.

В это время я пытался прощупать пульс друга, его тело было холоднее обычного. Похолодел и я. Алла же качала головой в наушниках с задумчивым видом, а гости заведения начинали меня обступать. Где-то через пять минут рядом со мной резко рухнула и Алла. Ровно через четыре минуты и сорок секунд, как потом догадался я. Вскоре Митя пришел в себя, следом за ним и Алла. Как оказалось, от переизбытка выброса дофамина у ребят случилось что-то наподобие клинической смерти.