Читать книгу Сатириазис - Алексей Труцин - Страница 4

В среднем, как я слышал, человек должен жить лет двадцать семь с точки зрения изначального замысла природы, но современная фарма, врачи сильно множат этот показатель, так что уже в таком ключе романтизация one love вполне обоснована – одна жизнь, короткая, одна любовь. Но современная медицина все же продлила наше существование, поэтому и любовь на пути людей случается чаще, чем однажды. В моем случае на этот раз это была уже невероятная Алена. Она была стройненькой блондинкой с огромными искусственными губами. Ей тоже, как и предыдущей, было двадцать лет, но к этому возрасту она уже успела поработать в эскорте, с ее слов, поучаствовать в трех крупных групповухах, пережить несколько серьезных романов и справиться с тяжелой наркотической зависимостью от кокаина и других дешевых порошков. Для людей моего поколения эта информация и опыт были просто шокирующими. Такая молодая, а уже поторчала и слезла. Наркотики – это то, что всегда косило людей штабелями. В этом плане мы даже курицам проиграли. Численность куриц более девятнадцати миллиардов, а людей вот всего лишь семь. Сраная курица как вид преуспела больше человека. Им хватает ума не пускать в свою слизистую эту дрянь, в отличие уже от моей новой «курицы». Да и вообще, мне кажется, люди хуже животных, как минимум потому, что животное убивает, лишь чтобы выжить, а вот люди совершенно по разным причинам. Порою для садистского удовольствия, но чаще из страха, что кто-то другой лишит их своего чрезмерно комфортного пресыщения. Они убивают не от голода, а от сытости.

Я смотрел очередную ее историю в Instagram, где она затейливо кичилась феном Dyson, жевал свой бутерброд и не мог отвести взгляда от ее деланных губ. Сколько же членов здесь побывало, прости господи. Как-то странно кольнуло сердце, а нет, показалось, это, наверное, мышца после турника. Хватит лежать, через час у нас свидание, нужно побриться и резко выезжать. В ванной остались только дурацкие одноразовые лезвия, которыми невозможно побриться, чтобы потом не истечь кровью. Приклеив кусочки туалетной бумаги, взяв в руки смартфон, я обнаружил у нее уже новую сторис. Блин, такая у нее внешность необычная. Не от мира сего. К слову, у меня по поводу внешки был всегда только один загон – она не должна была быть похожа на мою мать. Я думаю, что все мы ищем в партнерах не Фрейдову модель родителей, а наоборот – то, чего нам не хватало в наших маме или папе, тех качеств и свойств. Также мы пытаемся найти людей без тех недостатков, что были бельмом на глазу с самого детства в лице представителей нашей семьи. Вот только один нюанс – мать свою я и видел только на фото.

Самое странное, что у моей Алены зачем-то был еще какой-то парень в Архангельске, с которым они дай бог раз в месяц или два виделись. Встречаться на расстоянии равно встречаться «на расставание», вот как правильно это следует называть. Мне уже давно было плевать, есть у кого-то парень, нет парня. Муж – не муж. Да и она непонятно для чего до сих пор его держала с ее образом жизни. Пережиток города, из которого она переехала учиться. Она называла его мальчик-кошка. В целом это были не мои проблемы, а его: нравится быть куколдом, тогда почему нет? Если твоя женщина тебе изменяет, это только твоя, а максимум ее проблема, предъявлять мне или кому-то еще, с кем она спит, уже нет никакого смысла. Если твоя женщина ходит налево, твоя ли это женщина вообще? Да и к кому она ходит – это вообще вопрос неважный.

У нас уже было наше второе свидание. Вчера после моего похода в АС мы выпили вина и, кстати, так и не потрахались. Моя навязчивая болезнь доходила до такого, что если день не заканчивался сексом – я считал, что прожил его зря. Эта одержимость перманентной охотой на женщин стала моей единственной страстью, можно даже сказать работой, так как искать средства для существования или пытаться заняться саморазвитием в каких-нибудь новых областях – все это уже было много позади. Собой я был абсолютно доволен, да и ценность любого нового знания в моем возрасте воспринимается уже лишь с иронией, в масштабах вселенной, так сказать, песчинкой, пылью. Самое главное, что денег было столько, что хватило бы на всю оставшуюся безбедную жизнь, так что я просто растворялся в бесконечных женщинах и лютом кутеже.

Мы сидели и болтали с ней в ресторане, мимо бегал назойливый официант, словно обдолбанный какой-то наркотой.

– Знаешь, и у мечты тоже есть срок годности, – продолжала наш диалог Алена. – У моей вот недавно как раз закончился.

– Да ну? А разве это не называется сдаться или проиграть? Тебе же еще не поздно все реализовать в своей жизни, это я вот своей уже вполне доволен.

– Ну нет, я старая.

– Брось, я тебя ровно вдвое старше.

– А мне и не нравятся мужчины моложе тридцати пяти. Давно заметила. У мужиков все иначе, вы, как вино, с годами только лучше становитесь, крепче, изысканней.

– Мне казалось, что это заблуждение. Я имею ввиду про вино, про мужиков не в курсе, – усмехнулся я. – И все же, милая, ты накручиваешь, правда.

– А каким ты был в двадцать? – резко переключилась Алена.

– Ничего особенного, в двадцать лет в моей голове царем даже и не пахло. Работал в конторах всяких менеджером обычным. В универ же я не стал поступать, ушел после девятого, потом колледж закончил и сразу работать стал.

– А девушка тогда была?

– Да, но ничего серьезного. Знаешь, в этом возрасте девушка скорее нужна, чтобы тебя из жабы хоть в какое-то подобие принца превратить. Для настоящей принцессы, потом, в будущем.

– Не поняла, – растерялась Алена.

– Ну вроде как первые отношения – глупость всегда какая-то, разве у тебя не так было?

– У меня было не так, но я все равно сама его бросила. По итогу я поняла, что он просто тянет меня на дно.

– Понимаю.

– Он еще ревнивый был до ужаса, прямо маниакально, мелкие все ревнивые, мне было тогда шестнадцать, а ему восемнадцать.

– В силу неопытности, да, наверное. В этом возрасте уровень романтизации всего и вся же зашкаливает.

– Ну вот не знаю, он не был романтиком особо, просто нервы трепал постоянно. А ты ревнивый?

– Не особо. И тут дело не во всяких там неуверенностях в себе. Ревность – это, скорее, неуверенность в партнере, причем любом. Люди же не всегда уходят к лучшим, чем ты, людям. Они уходят просто к другим, наиболее им подходящим. Ты тут вообще никогда не угадаешь, сраная рулетка.