Читать книгу Сэмпай - Алексей Валерьевич Гостевский - Страница 5

Утром следующего дня Дэвид Мортон шел по залитым ярким солнечным светом улицам Колорадо-Спрингс. Хотя со штатом Колорадо у него было связано несколько неприятных воспоминаний, из Литтл-Рок Мортон отправился именно сюда.

…Сближаясь с человеком, постоянно общаясь на самые разнообразные темы, начинаешь невольно доверять ему, поверяешь часть своей судьбы. Будучи фаталистом, Мортон не верил никому. Он всегда рассчитывал только на себя и полагался только на Всевышнего. Возможно, еще и поэтому у него было очень мало друзей. Один из них жил именно в Колорадо-Спрингс.

Оливер Блуберд держал небольшую автомастерскую, слыл заядлым любителем Формулы-1, красивых женщин и немецкого пива. Он носил пышные усы и утверждал, что кончики их заворачиваются кверху сами собой при вкушении какого-либо из этих удовольствий.

Его жена Энни на людях почитала своего супруга большим бездельником и кухонным политиком, что, однако, не мешало ей любить своего «Клаксона» «до потери индекса кислорода», как она сама выражалась. На самом деле, мало кто знал, что «Клаксоном» Оливера окрестили еще в Уэст-Пойнте, где он учился с Мортоном в одном взводе. Что и говорить, руки у Оливера были золотые. Будь у него желание, сам Форд взял бы его главным конструктором. Но его увлекающаяся натура не терпела никаких рамок, и кадет Блуберд не раз получал взыскание за дерзкое поведение.

Три с половиной года назад он был тяжело ранен на севере Лаоса. Боевики из Шуйфонг^[13] надолго запомнили ту душную ночь. Но и его ждала карьера «жирной канцелярской крысы», как он говорил, пытаясь шутить. После реабилитации Оливер действительно попал в аналитический отдел, а через пару месяцев его перевели в Колорадо-Спрингс.

Блуберды устроились на Саут-Юнион-Бульвар, у перекрестка, на котором берет начало Эйрпорт-роуд. Соседи, как водится, сначала с опаской относились к новоприбывшим, но потом привыкли и стали посмеиваться над Оливером. За глаза его прозвали «Горбачевым с Саут-Юнион» – за его страсть к перестройке. Блуберд ненавязчиво, исподволь поддерживал репутацию чудаковатого владельца автосервиса, любителя железок и строительного авангарда. Это была надежная живая легенда, которая устраивала и его, и Колби. Он получил статус «причала^[14]» и несколько особых привилегий.

Конечно, его появление в городе не могло остаться незамеченным для Академии ВВС, находящейся в получасе езды, но Оливер по понятным причинам отказался от преподавательской карьеры. Открыв автомастерскую, он стал известен в округе как чудо-мастер, способный оживить даже Chevrolet Master Deluxe 1939 года. Эту «коллекционную ржавчину» ему доверил хозяин местного бара в надежде освободить собственный гараж.

Никто и не подозревал, что Оливер Блуберд был признанным механиком курса и проходил стажировку у лучших инженеров «Дженерал Моторс». Менял ли он поршневую, регулировал ли инжектор или тестировал сигнализацию – он часто использовал и экспериментальную аппаратуру, еще не запущенную в серию, и инструменты, изготовленные по его собственным чертежам.

Ремонтируя автомобили соседей и их друзей, Оливер завязывал знакомства, заводил друзей. К нему стали приезжать из Пуэбло, из Лимона, даже из Денвера, а жены клиентов охотно приезжали вместе с мужьями, чтобы поболтать с Энни. Бесподобные яблочные пироги Энни прославились на всю округу. В задушевных беседах с подружками Энни узнавала последние новости и сплетни. Благодаря такому «разностороннему» общению Оливер собирал информацию о перемещении лиц, интересующих Агентство, и о приезжих в близлежащих городах. До этого Оливер не занимался ни контрразведкой, ни аналитикой вообще. Но после ранения он больше не мог принимать участие в полевых операциях, и эта переквалификация давала ему возможность быть полезным Агентству и дальше.

Нужно отметить, что сам Колорадо-Спрингс – совсем не простой городок. Помимо индейских поселений, Сада Богов и Олимпийского Центра США, здесь расположилось Командование объединенной системы аэрокосмической обороны США и Канады, Центр слежения за атмосферой и ближним космосом, Академия ВВС США, две крупные авиабазы. Если упомянуть еще и Объединенный разведывательный центр и 554-ю разведывательную группу, то ясно, что такой город просто по определению не может быть вне поля интересов Агентства. И потому Оливер стал «жирной канцелярской крысой» именно здесь, сменив прошлого координатора. К собственному удивлению он довольно быстро преуспел в аналитике, и вскоре ему стали приходить внешние материалы на обработку. Среди них были даже заказы из Лэнгли, из НИИ ЦРУ. Впрочем, анализом информации его деятельность не ограничивалась.

Несколько месяцев после переезда Блуберды благоустраивали свое новое жилище. Благодаря неуемной энергии супруга Энни, сама лишь скромный юрист по земельному праву, вкусила радостей почти всех строительных профессий: от архитектора до каменщика. Приехав впервые на Саут-Юнион-Бульвар, Оливер критически осмотрел свои новые владения, после чего безапелляционным тоном заявил жене:

– В этом доме мы жить не будем!

Та еще не успела как следует испугаться, как он добавил:

– Мы его перестроим!

Лично отбирая бригады строителей и придирчиво следя за их работой, Оливер поменял несколько компаний-подрядчиков, но в конце концов добился всего, чего хотел. Во-первых, в округе он прослыл «занудливым перфекционистом». Во-вторых, каждая группа строителей знала лишь тот участок, над которым работала. Общий план и связь между отдельными помещениями был известен только ему одному.

В результате в доме появились дополнительные комнаты, кабинет, набитый приборами, а двускатная крыша вместе с просторным чердаком уступила место плоской площадке, странно напоминающей вертолетную. Кстати, о самом вертолете никто из соседей даже не подозревал. В одну из особенно темных ночей Оливер привез его с базы и поднял в замаскированный под мансарду ангар. Позже к новостройкам добавились автомастерские и склад.

Задние стены мастерских упирались в зелень Мемориал-парка, за которым блестело озеро. А если добавить, что Эйрпорт-роуд прямиком ведет на авиабазу Питерсон, то у Мортона практически не осталось сомнений, стоит ли поехать в Кей-Спрингс и позвонить у ворот «Блуберд’с Аутосервис» этим утром.

– Дэйв! Как я рада тебя видеть! – Энни Блуберд улыбалась во всю ширь своего полуиндейского лица. Ее огромные серо-зеленые глаза просто светились радостью. – Вот это сюрприз! Оливер, спускайся! Иди же сюда, бездельник! Дэвид приехал!

Мортон вынул из кармана маленькую коробочку:

– Возьми! Это мое извинение за долгое отсутствие…

Энни тут же открыла ее и тихо ахнула. Изящные бриллиантовые сережки словно только и ждали, чтобы попасть на солнечный свет.

– Дэйв, я не могу, я… Они же страшно дорогие!

– Бери, бери, – Дэвид ободряюще улыбнулся. – Они мне стоили всего лишь пяти минут быстрого бега.

– Ты их украл! – в притворном ужасе прошептала Энни.

– Выиграл. В забеге спринтеров! – расхохотался Дэвид.

– Что я слышу! Никак, Сэмпай^[15] добрался к нам в берлогу?

«Сэмпаем» Мортона прозвали во взводе за страсть командовать. Даже в самые драматичные моменты он умел сохранить хладнокровие и принять решение. А если он принимал решение, уже ничто не могло ему помешать.

– А ты все так же сигналишь на повороте! – рассмеялся Дэвид, обнимая старого друга.

– Пойдем наверх. О, дорогая, ты уже с подарком?! Так, с тебя торжественный завтрак! – пророкотал Блуберд.

– Да уж разберусь! – Энни восторженно рассматривала в зеркале свое маленькое ухо, украшенное драгоценностью.

– …вот такие мои дела, старик! – Дэвид поставил на стол опустевшую банку.

– Н-да! – Блуберд театрально почесал макушку. – Весело ты живешь, прямо сказать, аж зависть берет! Ну, и что теперь?

– Пока причалю у тебя. Думаю, дня три передохнуть, а там, видимо, в Монтану и дальше, на север.

– Угу. Потом в Канаду, на Аляску, – понимающе кивнул Оливер. – Ты сам понимаешь, что это не выход. Если они так быстро вычислили тебя в «Хилтоне», то найти тебя где-то еще на континенте – лишь вопрос времени.

Мортон в задумчивости играл столовым ножом.

– У тебя есть предложение получше?

– Дэйв, ты меня удивляешь! Ты охотник? Или койот? У меня вот вопрос – а зачем ты сбежал из отеля, да еще так элегантно – на полицейском вертолете?

– Я не знал, да и до сих пор не знаю, с кем имею дело. Если эти ребята из компании, что грабила «Морриса», то это уличная мелочь. Однако, какова оперативность! Ты смотри, как быстро они вычислили, кто я, что я и где я? А скорость и наглость, с которой они пустили ко мне своего человека? Все это впечатляет. В то же время профи подобного класса не будут трясти сначала третьесортную лавчонку, а потом случайного прохожего ради каких-то трех тысяч!

– Ну, – прогудел Блуберд, – скромность тебе не к лицу, «случайный прохожий»!

– Но не для меня же они разыграли сценку из трагедии «Гибель кассира»! – возразил Мортон. – Да и на Паккард-авеню я попал с Восьмидесятой совершенно случайно. И потом, что за театральные церемонии с запиской, не проще ли было послать пару человек в номер и молча забрать свои несчастные три куска?

– Это после того, как ты в одиночку уложил всю их компанию у магазина? – усмехнулся Блуберд. – Сколько, говоришь, шестеро их было? Грабеж и такое интеллигентное отношение к тебе и впрямь плохо вяжутся. Допустим, у магазина они обкатывали молодежь, так сказать, проводили «боевое крещение». Тут на сцене неожиданно появляешься ты, кладешь всех «новобранцев», а вот за рулем оказался кто-то из стариков. Он-то тебя и приметил. Да, они вычислили, кто ты и где ты, а вот «что ты» – это осталось за кадром. Так что, им нужны не три куска, им нужен ты! – резюмировал Оливер и щелкнул замком следующей банки пива.

– Кстати, про старика за рулем. Его лицо, знаешь…

– Знаешь, а ведь я, похоже, прав, – перебил его Оливер и понизил голос. – Человек, на которого нет досье в федеральных службах, которого не знают ни внизу, ни наверху – словом, совершенно темная лошадка. И в то же время эта лошадка весьма искусно брыкается! Для серьезной работы… О, а вот и наш знаменитый «Биг Блуберд»!

Дэвид оглянулся. В комнату торжественной походкой вошла Энни. Перед ней на широком деревянном подносе буквально плыл в воздухе огромный пирог.

– Так я, оказывается, с корабля на бал! – воскликнул Мортон и тут же озадаченно посмотрел на ухмыляющихся Блубердов. – А по какому случаю торжество?

– Три года уж, как я чиню туристам их потрепанные лайбы здесь, в Колорадо-Спрингс! – под напускной гордостью Дэвид уловил в голосе Оливера слабые печальные нотки.

– Ну, что ж, режьте ваше сокровище!

После обеда Оливер отправился проверить почту, Энни занялась кухней, а Дэвид взял пачку газет, которую он прихватил в аэропорту, и уютно устроился на веранде.

Потягивая пиво и лениво перелистывая местную Gazette-Telegraph, он обратил внимание на перепечатку в колонке хроники.

«…Кроме тел сотрудников магазина на месте трагедии полицейские обнаружили еще шесть трупов. Очевидно, охранник, погибший на боевом посту, оказался настоящим профессионалом. Детектив Конрой полагает, что это разбойное нападение – дело рук гангстерской группировки «Черные Волки», которая считалась разгромленной в результате совместной операции полиции и ФБР, проведенной более трех лет назад».

– «Волки», грабящие заштатный магазинчик? – произнес Дэвид. Группой из семи боевиков?! Да вы идиот, мистер Конрой!..

Они уже встречались – «волки» Билла Шекли и Мортон. В памяти всплыла темная чикагская ночь и в бледном свете фонаря – худенькое тельце Джин. Вспомнилась и искренняя жалость, которую испытал Дэвид, узнав из газет о гибели Фила Саймона. Тогда Дэвид улетел в Форт-Мид, и «волки» потеряли его след. И что, их пути снова пересеклись? В голове короткими вспышками пронеслись события тех нескольких дней…

На город тихо и незаметно спустился вечер. Пустели улицы. Немного приутихла автострада. От нагретого за день бетона тяжелыми волнами поднимался теплый, пахнущий бензином воздух.

– Мне холодно! – тихо проскулила Джин, неловко прижимаясь к Дэвиду.

Немного повозившись, она свернулась клубком, уткнув лицо в плечо Мортона. Они сидели на скамейке в Бриджит-сквер и думали каждый о своем. Джин – о своей роскошной, теплой и такой далекой сейчас кровати. Мортон – о том, что ему делать с его маленькой спутницей.

Стемнело. В кронах деревьев зажглись редкие фонари. Почтенная публика давно уже разошлась, и сейчас парк наполняли кучки бродяг. Ночами полиция лишь изредка наведывалась сюда, да и то больше для развлечения. Однако сегодня встреча с копами могла обернуться проблемами, а они вовсе не входили в планы Мортона.

Он очнулся от легкой дремы. Где-то вдалеке послышались звуки стрельбы, крики, визг тормозов.

– Что это? – громче, чем нужно, спросила Джин, сжимая его руку.

– Ничего, малышка, не бойся. Просто парни в фуражках решили развлечься, – Мортон ласково обнял ее за плечи.

Эту хрупкую девчушку лет шестнадцати он буквально отбил сегодня в баре Клинтона. Девчонка попала туда явно случайно. Веселая компания настойчиво предлагала ей выпивку. Первый же стакан виски оказался для нее непосильным. Все это Мортон оценил, еще не успев переступить порог заведения. Четверо дюжих парней за угловым столиком имели слишком веселые физиономии, в отличие от длинноволосой девчушки, сидевшей в самом углу. Ее большие карие глаза затравленно поблескивали из-под длинных ресниц.

– Пару кабальитос «Дон Хулио»! – Дэвид положил на стойку банкноту.

– Аньехо^[16]? – спросил бармен, беря изящную бутылку.

Дэвид утвердительно кивнул, кося глазом на четверку в углу. Те не обращали на него внимания. Он сел за столик, аккуратно высыпал на руку соль. «Будьте здоровы, полковник!» – мысленно пожелал он Колби и опрокинул стаканчик. Жидкость приятно обожгла горло.

Мортон любил заходить к Клинтону. Народу здесь бывало немного, и бармены менялись, но зато всегда было тихо, и можно было спокойно посидеть и подумать о своем. Сегодня темой для размышлений стал Колби и то, почему от него уже неделю нет вестей.

Он поднял вторую «лошадку» с янтарным напитком, когда девушка вскрикнула. Дэвид поднялся, резко отодвинув тяжелый стул. Парни в углу оглянулись.

Медленно обогнув столики, Дэвид приблизился к компании и негромко произнес:

– Я полагаю, малышка не будет возражать, если я приглашу ее в кино?

– Вали отсюда, «малыш»! Не то я тебе сейчас сам кино покажу! – процедил сквозь зубы один из них.

– Ага, «Кошмар на улице Вязов»! – подхватил другой, и вся компания довольно заржала.

Мортон спокойно отвернул полу куртки, обнажив жетон:

– ФБР, специальный агент Торнтон. Не советую возражать.

– А катись ты в свое сраное агентство! – вскочив, крикнул ближайший к Дэвиду парень, замахнулся и тут же молча отлетел к стене.

– Секунду, мистер! Мисс изъявила желание, чтобы мы вместе сходили в кино, – как можно непринужденнее сказал второй, медленно заводя руку за спину.

– В самом деле? – вскинул брови Мортон. – Мне тоже так показалось! – Несколько резких движений, и парень упал на колени и сложившись пополам, безвольно повалился набок.

Сзади щелкнул взведенный курок. Секунду спустя бармен и его клиент присоединились к пустым бутылкам под стойкой. Остальные молча вскинули руки. Мортон, поддерживая дрожащую девушку, вышел из заведения и остановил такси.

Полчаса спустя они вошли в высокие чугунные ворота Бриджит-сквер.

Мортон откинулся на спинку скамейки. Высоко в черном гудроновом небе горела одинокая звезда. Маленький Дэйви видел много звезд. Но чем старше он становился, тем меньше светлячков загоралось по вечерам.

– Н-да, теперь вот и вовсе одна осталась, – вслух откликнулся Мортон своим мыслям и вздрогнул. Собственный голос неожиданно показался ему чужим и далеким.

Он посмотрел на Джин. Алкоголь уже выветрился, и она пришла в себя после недавних приключений. Девушка спала, склонив прелестную головку ему на плечо. Ветер шевелил густые каштановые локоны, разметавшиеся по груди. Она спала и чему-то улыбалась во сне. «Счастливая! – подумал Мортон. – Пока спит…» Как ни старался, он так и не добился от нее, кто она, где ее дом, родители. По одежде, по разговору было очевидно, что девчонка была явно не уличная. После нескольких безуспешных попыток разговорить Дэвид оставил ее в покое: «Захочет – сама расскажет…»

Единственная проблема, которую он не мог решить – где остановиться на ночь. Вести ее к себе в номер Дэвиду решительно не хотелось. Пойти в другой отель – непременно возникли бы вопросы. К тому же, если она действительно из приличной семьи, родители наверняка уже подняли тревогу, и в городе ее ищут.

Внезапно сильные пальцы сжали его горло и притянули к спинке скамейки. Светлячок фонаря заходил ходуном и померк, затемненный огромной фигурой. Рядом негромко взвизгнула Джин. Глухо бахнул тяжелый удар в живот. «Это те – из бара!» – мелькнула мысль.

Воспользовавшись тем, что грудь его закреплена, Мортон отбросил ногами нависшую над ним тушу и резко опрокинулся назад, угодив пятками в чей-то череп.

Еще удар, блеск ножа, разворот, бросок, снова удар, крик…

Яркая вспышка выстрела на миг выхватила из темени искаженное лицо одного из налетчиков. Дэвиду бросился в глаза маленький шрам над правой бровью и горящий ненавистью глаз под нею. Мортон по-кошачьи изогнулся и отпрыгнул в сторону. Перекатившись, он снова оказался за скамейкой. Девушка лежала, неловко подвернув руку. Внизу худенького живота расплывалось темное пятно. Бледный свет неонового фонаря не давал теней, но Дэвид не поверил глазам. Одним прыжком он перемахнул через скамейку. Рванув легкое платьице, он невольно отшатнулся. Ей он уже не мог помочь. Дэвид, не отрываясь, смотрел в неподвижные карие глаза, полные застывшего недоумения.

– Дьявол!

Почти не меняя позы, Мортон резко ударил ногой назад и прыгнул в кусты. Еще одна вспышка осветила скорчившуюся фигуру. Снова выстрел, крик, короткий шум падающего тела, и – тишина.

Дэвид почувствовал движение, резко повернулся, и в глазах словно взорвался магний, оставив яркий зеленый шар. Немного поплавав, шар медленно погас, и все кончилось.

…где-то далеко слышатся голоса. Они как будто спорят, но негромко, без ожесточения, и потому слов не разобрать. Вокруг совершенно темно, спорщиков не видно. Но вот голоса начали усиливаться, хотя нет ощущения, что они приближаются. Откуда-то сбоку возникает свет. Вот он выходит вперед. Это огромное белое пятно, оно мечется, растет и вдруг бросает в лицо холодные жгучие брызги…

Мортон закашлялся, мотнул головой и открыл глаза.

– Ну, вот и прекрасно! Наш дон Кихот снова с нами! Добро пожаловать, мистер Торнтон!

Дэвид с трудом приподнял голову. В слепящем свете огромного белого солнца нечто огромное наклонилось над ним, обдав запахом дорогого парфюма. Облизнув мокрые губы, Мортон механически подумал: «Виски…» Он попытался встать, но почувствовав острую боль в спине, оставил эту затею. Затекшие руки подтвердили его догадку – он был хорошо связан.

– Грег, убери фонарь! – брезгливо произнес тот же голос.

Свет погас, и Дэвид понемногу начал различать пространство.

– Ну, вот, теперь и побеседуем…

Однако говоривший ошибся. Где-то в глубине помещения громко распахнулась дверь, и грубый властный голос приказал:

– ФБР! Оружие на пол, руки за головы!

В ответ тут же раздалось несколько выстрелов. Дэвид оказался привязанным к стулу, на котором сидел. Он понял это, когда кто-то в суматохе опрокинул его на бок. Возможно, этот кто-то тем самым спас ему жизнь.

В комнате посветлело. В мятущемся свете фонарей были видны кучи дерущихся людей. Вот один выбрался ближе к выходу и закричал:

– Немедленно дайте пройти, иначе я все здесь взорву!

В мутном тумане Мортон увидел, как кричавший человек вскинул руку с зажатой в ней ручной гранатой.

Невероятным усилием Дэвид рванулся и перекатился вместе со стулом, отгородившись им от безумца. Через секунду прозвучал выстрел, и сразу же в уши чугунным ядром ворвался звук взрыва. Потом, уже в абсолютной, гудящей тишине, послышался тихий мерзкий звук. Муха. «Пакость какая!» – подумал Дэвид и поморщился от собственной мысли.

* * *

Денис нащупал и выключил будильник. Не открывая глаз, сел на кровати. Голова гудела так, словно это был не сон, а граната взорвалась прямо у него в спальне.

«Что-то как-то… – подумал Денис. – Еще пару-тройку таких ночей подряд, и точно крышу с петель снесет!» На этот раз сон был не просто явственным, цветным, он был объемным. Денис чувствовал на губах характерный жгучий привкус. Все тело болело, будто его и впрямь привязывали к стулу. Он посмотрел на свои руки и поразился. Сэйкены^[17] были разбиты как после серьезной драки. Денис с ужасом разглядывал свои кулаки.

«Глухо бахнул тяжелый удар в живот… Мортон отбросил ногами наседавшую на него тушу и резко просальтировал назад, угодив пятками в чей-то череп…», – вспомнились ночные переживания. Денис задрал майку. На животе было красноватое пятно, и пресс действительно был болезненно напряжен.

– Ну-у… – протянул вслух Денис. – Кулаки можно и о кровать разбить! Вот! Я ж говорю!

Он радостно ощупал свежие и вполне реальные вмятины на деревянном изголовье кровати:

– Ни фига себе! Ну, ладно, приснилось, покуражился, но мебель-то зачем портить, а, Денис Сергеич?! – Мартов ударил себя кулаком по коленке. – Черт возьми, что происходит-то, а?!

Он вскочил, походил по спальне. Потом глянул в зеркало и нервно рассмеялся:

– А интересно, что это за девчонка была, Джин?..

– Товарищи офицеры, прошу, присаживайтесь. Марк Яковлевич, мы вас слушаем! – лицо Иванова было похоже на каменное изваяние.

– Да! – эксперт раскрыл свою папочку и достал несколько распечаток. – Вот, что мы имеем на настоящий момент. Мартинсон Самуил Яковлевич, 1953 года рождения, весной 1978 года находился с отцом и матерью в составе туристической группы в городе Сплит, Хорватия. Во время экскурсии вместе с родителями отстал от группы. Через неделю их видели в Белграде. По данным агентства Сохнут, в июле 1978-го семья Мартинсонов силами израильского Бюро по связям «Натив» при поддержке Министерства абсорбции была переправлена в Израиль. В 1979 году у Самуила Яковлевича и его жены Бейлы родился сын Давид. А годом позже Самуил Яковлевич с семьей переехал в США. Да! В 1996-м их сын, Дэвид Сэмюэл, поступил в Уэст-Пойнт. Рекомендацию из Конгресса ему помог получить знакомый отца, влиятельный адвокат. При поступлении Дэвид по невыясненной причине сменил фамилию на Мортон.

Кадет Мортон отличался исключительными способностями к математике и считался лучшим аналитиком на курсе. При этом он вовсе не был ботаником. Черный пояс каратэ-до он получил еще в пятнадцать лет. По окончании Робертс-колледжа его и еще нескольких кадетов сразу включили в отдельное подразделение ДТО^[18]. Однако пробыл он там недолго – его утащили к себе рекрутеры из группы «Z» – спецподразделения АНБ^[19]. Участвовал в ряде контртеррористических операций в США и за рубежом. Награды: Крест «За выдающиеся заслуги», два Ордена «Легион Почета», Военно-морской крест, медали.

Шемельман перевернул пару листов и многозначительно посмотрел на коллег:

– Да! С самого начала своей карьеры в АНБ Мортон работал в режиме «гост»^[20] – под прикрытием. Возможно, этим обусловлена и смена фамилии при поступлении. За двадцать лет несколько раз официально признавался погибшим, но таки снова возвращался в строй. Однако на этот раз анализ ДНК, проведенный в двух разных лабораториях, подтвердил, что останки человека, сожженного в «Лексусе», принадлежат Мортону. Ни сам он, ни его экстренный связной, ни члены его группы пока на связь не вышли.

Шемельман аккуратно сложил свои записи и передал Иванову.

– Это тоже еще не все, – эксперт взглянул на Мартова. – Денис Сергеевич, вы же ж помните, вы вчера сказали, что теперь осталось доказать, что в машине, сгоревшей в Штатах, не ваши останки?

Денис секунду подумал и утвердительно кивнул.

– Так вот, если повторный независимый анализ ДНК не врет, то это… Таки ваши кости! Да!

Как пишут в романах, «в кабинете повисла напряженная тишина». Денис в упор смотрел непонимающим взглядом на Шемельмана. Эксперт непринужденно смотрел на него, распутывая кучеряшки на затылке. Для Иванова, очевидно, это уже не было новостью. Майор сидел и не шевелясь, с отсутствующим видом рассматривал идеально заточенный кончик карандаша.

– И… что это значит? – наконец, нарушил тишину Денис.

– Ну, вариантов немного. Если отказаться от идеи реинкарнации, то либо Дэвид Сэмюэл Мортон, урожденный Давид Самуилович Мартинсон – ваш монозиготный близнец с уникальным совпадением хромосомного набора по 15 критериям, либо вы – это он. Тогда вопрос в том, где сейчас настоящий майор Мартов…

– Где настоящий майор? Мартов?

В голове у Дениса в одно мгновение пронеслась каша из бешеных мыслей. «Недаром говорят, находясь на ковре, чувствуешь себя пылью. Я сейчас для них пыль. И они готовы выбивать из меня пыль, чтобы доказать свою правоту. Из меня – пыль?! Один удар, оба лежат, прыжком до двери, за дверью один в сером, лестница, у выхода по-любому еще один, не проблема, машина… Пыль. Так, стоп. Уймись, Мартов!»

В ярости Денис так сжал кулаки, что они побелели. Он выпрямился в кресле так, что немного привстал и ледяным голосом произнес, жестко чеканя слова:

– Я готов сдать любые анализы, пройти тесты, полиграф, ДНК, РНК – все, что угодно. Майор юстиции Денис Сергеевич Мартов это я, никто другой, и я такой один, черт вас всех возьми!!

В попытке сдержаться он потер за загоревшимися ушами, прикрыл глаза и задержал дыхание. Через минуту отпустило. Денис расслабился в кресле и безучастно смотрел в потолок.

Через несколько минут паузу прервал негромкий голос Иванова:

– Денис Сергеевич, вам совсем нечего добавить?

Мартов молча отвернулся.

– Может быть, зря? Тесты, анализы – все это провести нетрудно. Но мы с вами понимаем, что и провести их нетрудно, простите за каламбур. Даже самые серьезные и алгоритмически безупречные. Впрочем, мой вопрос в другом. И о другом. Я хочу, чтобы вы поняли. Я вас ни в чем не обвиняю. Как дознаватель я могу подозревать вас в чем угодно. Даже в убийстве…

Мартов повернул к Иванову изумленное лицо.

– …старухи-процентщицы, – мягко улыбнулся тот. – Да, и ее тоже! Но мне нужны факты. Если вы не располагаете фактами, поделитесь хотя бы мыслями. Я хорошо понимаю ваше состояние. Когда час тому назад Марк Яковлевич сообщил мне все это по телефону, я решил, что мне это снится, что это сон.

– Да! Да, – встрепенулся Денис. – Сон! Вы себе представить не можете, что мне сегодня приснилось! Вот, полюбуйтесь!

Он вскочил и выдрал из брюк рубашку, обнажив покрасневший живот.

Майор бросил короткий взгляд и непонимающе посмотрел ему в глаза. Но Шемельман, слегка прищурившись, посмотрел с интересом и затем, нерешительно протягивая руку, спросил:

– Вы позволите, Денис Сергеевич?

– Да без проблем!

Эксперт слегка пощупал область пресса.

– Ну-у, налицо… Точнее, на живот… Явная гематома. Да! Несколько сосудов явно разбито. Вы вчера таки неудачно сходили на ринг, да, Денис Сергеевич?

– Не я! А этот ваш чертов Мортон! Да! Мне есть, что добавить, товарищ майор! Мортон жив! И вчера его знатно отделали в Бриджит-сквер! И я это видел! Сам! Только вот отделали его, а болит все тело у меня! А вы говорите, что хорошо меня понимаете…

Денис с ожесточением засунул рубашку за пояс, оправил брюки и с размаху плюхнулся обратно в кресло. Иванов порылся в ящике и достал черепаху – такую же, как та, что управляла «видеообоями». Поставив ее на столе, он откинул панцирь, дно которого было характерно темнее.

– Курите, Денис Сергеевич, – просто сказал он, жестом пригласив и эксперта.

Шемельман словно ждал. У него в руках тут же возникла пачка «Парламента», которую он вежливо протянул Денису. Денис нерешительно взглянул на Иванова, но тот молча откинулся в кресле, ободряюще махнув рукой.

Несколько минут Мартов и эксперт молча дымили, наблюдая, как сизые облачка тут же устремляются к потолку. Вытяжка работала почти бесшумно, но не оставляя дыму никаких шансов. Наконец, сигареты прогорели и скрылись под закрывшимся панцирем. Иванов, нужно отдать ему должное, сделал все, чтобы Мартов успокоился и пришел в себя. Аккуратно закрыв пепельницу, он мягко вернулся к теме:

– Денис Сергеевич, а что же на самом деле произошло? Я имею в виду следы на теле и упомянутый сон? Расскажите поподробнее, пожалуйста.

Весь сон, все детали остались у Дениса в памяти, словно в записи, и он торопливо пересказал все, от приезда Мортона в Колорадо-Спрингс до взрыва гранаты.

На несколько минут в кабинете снова повисла тишина. Первым подал голос эксперт:

– Гм. Но такие детали, столько всего запомнить… Я бы поспорил, что это сон.

– Чтобы все это придумать или чтобы это все приснилось? – отозвался Иванов. – Я, конечно, не Станиславский, но…

– Майор, а в мой отбитый живот вы верите? – съязвил Денис. – Или еще показать?

Иванов проигнорировал выпад Дениса и вопросительно посмотрел на эксперта. Тот пожал плечами:

– Боюсь, ничего определенного сказать не смогу. Будь у меня достоверные факты, документы в подтверждение реальности событий с участием Мортона, то я бы точно говорил о временной трансинкарнации. Теорий на этот счет множество, да вот с практикой туго. На уровне подсознания, конечно, могут формироваться более или менее реалистичные образы и события. И психосоматически это может передаваться на физический уровень. Резко меняется мышечный тонус, скачки давления, могут быть и конвульсивные сокращения основных двигательных мышц, и даже судороги. Но чтобы вот так явно увязать суть сновидения и физические последствия, простите, но это должен быть наркотический сон. Может, какие-то растительные галлюциногены, но не алкоголь, не этанол.

– Все понятно, – со вздохом подытожил Иванов. – Точнее, ничего не понятно. Что ж, давайте тогда попробуем уточнить хотя бы то, что в наших силах. Денис Сергеевич, у меня к вам будет две большие просьбы. Марк Яковлевич подготовит ряд тестов, прошу вас, сделайте все, что там нужно. И второе, очень прошу, отнеситесь к этому с пониманием. Ко всему этому. Нам всем, всем вместе, просто необходимо понять, что происходит, кто за этим стоит и, главное, зачем.

Майор проговорил это совершенно без нажима, абсолютно ровным голосом. Но Денис понял, что у него просто нет вариантов, и устало махнул рукой:

– Валяйте, чего уж.

Иванов выдержал паузу, потом неожиданно улыбнулся:

– Я искренне рад, Денис Сергеевич, что вы победили ваши эмоции. Давайте и дальше держаться этой волны.

– Да я же не против… Только вот как ее держаться, если сейчас я это я, а ночью я Капитан Америка?!

– Есть еще мнение, Марк Яковлевич? – повернулся Иванов к эксперту.

– Ну-у… – Шемельман пожевал кулак и принялся снова распутывать густые кучеряшки. – Я, конечно, еще буду анализировать, но на первый взгляд, наверное… Можно говорить о… Да! Трансинкарнация уж очень фантастична, а вот синхронизм вполне себе реален. Это ситуация, когда одновременно в разных местах происходят похожие или даже одинаковые события. К примеру, когда человек видит во сне смерть его близкого. Таких совпадений наблюдается достаточно много.

– О, это мы с Денисом Сергеевичем уже обсуждали! – улыбнулся Иванов, наливая себе воды. – Пророческие сны Кальпурнии, короля Ричарда и прочих.

– Не совсем, товарищ майор! – Шемельман невозмутимо вскинул голову и воинственно взъерошил кучеряшки. – Речь не о пророчествах, не о предсказании будущего. А о восприятии актуальной действительности, но на недоступном обычному восприятию расстоянии. Был такой швейцарский психоаналитик, Карл Юнг. Материалист, не признававший случайностей или телепатии. Работал он с Вольфгангом Паули, одним из основателей квантовой механики, так что, в мистицизме обвинить его тоже сложно. Тем не менее, он был убежден, что ни физика, ни психология не могут быть абсолютно объективными, ибо они предполагают опыт. Пытаясь объяснить эффект синхронизма, он исходил из того, что наблюдатель так или иначе влияет на объект наблюдения. Своего рода как сомнамбула, как лунатик – спит, а сам ходит и заборы ломает. Но в нашем случае мы видим как бы обратный эффект, некое особое расстройство парасомнического спектра. Визуальное переживание во время сна оставляет на самом человеке материальные, физические следы. Мало того, эти следы объективно соответствуют событиям, которые он видел во сне. Да еще за добрый десяток тысяч верст от него. Правда, есть таки одна закавыка…

Шемельман помрачнел. Очевидно, его стройная картина мира начала расползаться.

– Да! Если говорить о синхронизме, то вот какая неувязочка. Юнг говорил о прямой связи между реальным событием и его наблюдателем. О прямой в смысле времени. Тот же Сведенборг, которого он упоминал, видел горящий Стокгольм, когда город действительно погибал в огне. А Денис Сергеевич видит Мортона живым и целехоньким в то время, как тот, ну, что от него осталось, лежит в холодильнике.

Впрочем, сам Юнг говорит о неком «абсолютном знании». Так он описывает область, где преодолеваются границы времени и пространства. Можно предположить, что между Мортоном и нашим дорогим Денисом Сергеевичем действительно существует некая сильнейшая энергетическая связь. Связь, которая позволяет ему так явственно видеть, переживать и чувствовать то, что сам Мортон уже пережил. Видеть, наблюдать, так сказать, ретроспективу.

Эксперт помолчал, потом негромко, но твердо закончил:

– Или ему дают эту информацию, обеспечивают связь.

Иванов и Мартов, и без того ловившие каждое слово из заумной лекции эксперта, словно по команде, одновременно подались вперед, перебивая друг друга:

– Как? Как это дают? Каким образом?

– Показывают кино по ночам! Да! Кто он. Что он. С кем он. Зачем он. Не знаю. Я уже таки расчесал себе все нервы на левый пробор, думая за эту мысль! Да! Денис Сергеевич, вам каким-то образом рассказывают про Дэвида Мортона. И крутят диафильмы. Вот! И я вам очень советую каждое утро, как посмотрите, записывать все, что осталось в памяти. До мелочей, до рисунка на рубашке. Я не знаю, что может пригодиться, что будет полезным. Записывайте все, обо всем, что увидели…

– Марк Яковлевич, помилуйте, я этот «сериал» и так наизусть помню! Он у меня в печени уже по самое некуда. Хоть прямо сейчас любую серию с любого места…

– Денис Сергеевич! – голос Иванова прозвучал как победный колокол. – Очень прошу, нет, я настоятельно прошу последовать совету Шемельмана.

– Да вообще без проблем, – Денис откинулся в кресле, немного обиженно засопев. – Вот сейчас вернусь и наговорю все «серии» на диктофон.

– А вот это и вовсе замечательно! – живо подхватил эксперт. – Золотые слова, Денис Сергеевич!

Денис невольно усмехнулся. Фраза Шемельмана, произнесенная с запальчивым одесским акцентом, неожиданно позабавила его. Немного подумав, он медленно заговорил, глядя на Иванова.

– Хорошо. Марк Яковлевич выдвинул идею, что во сне и с помощью сна в мое сознание закачиваются воспоминания и элементы личности Мортона. Я вот что думаю. Это происходит во время естественного сна. А что, если…

– Да! – неожиданно рявкнул эксперт, всплеснув руками. – Да! Именно! Погрузим Дениса Сергеевича в медицинский сон!

Иванов недоуменно уставился на Шемельмана:

– В кому??

– Да ну зачем в кому! – досадливо отмахнулся тот. – Медикаментозный сон под наблюдением. Ему введут легкое снотворное, подключат пару приборов, и мы последим за активностью мозга. В городе есть центр неврологии и медицины сна. Даже не нужно придумывать, где и что. И, конечно, будет интересно узнать, что приснится товарищу майору в этом случае. Да! Мама моя, как же я сам не догадался!

– Так чего мы ждем?

В небольшой лаборатории было очень светло от огромного квадратного плафона чуть не во весь потолок, и слегка пахло хлоркой. Его уложили на удобную койку, обмазали голову противной липкой смазкой и надели шапку из проводов.

– Пахнет как антифриз! – шутливо поморщился Денис.

Медсестра сверкнула черными глазами в амбразуру между маской и шапочкой и строгим голосом пояснила:

– Это специальная мазь для улучшения контакта. И она совсем без запаха!

В лабораторию кавалерийским галопом вбежал Шемельман.

– Денис Сергеевич, я попрошу, как почувствуете, что засыпаете, не думайте о Мортоне и всей этой чепухе, хорошо? Подумайте о чем-нибудь отвлеченном и очень таком, ну, приятном для вас. Да! Не забудьте! И… Все-все, ухожу! – очевидно, и он получил молчаливую очередь из амбразуры.

Укол в вену сестра сделала на удивление легко и быстро. Протерев место укола, тем же строгим голосом она проговорила, глядя куда-то поверх головы Дениса:

– Теперь громко считайте до десяти.

Денис улыбнулся озорной мысли, хотел пошутить, но сдержался. Плафон на потолке медленно погас, оставив по себе лишь темно-красный квадрат.

– Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. – его четкий громкий голос отзывался слабым эхом в уголках лаборатории.

– Восе…мь. Дев…вя… «А почему… Гм. Стран…»

Денис инстинктивно попытался открыть глаза, но все вокруг поплыло, темно-красное вокруг стало бесцветным, серым, а потом и вовсе абсолютно белым… Он попробовал было потрогать эту белизну и не ощутил рук. Ни рук, ни ног, ни тяжести. Ничего. Только абсолютная спокойная, негромкая, мягкая белизна. Еще, наверное, через минуту белизна стала бледнеть, темнеть, пока не погасла до синей черноты. Прошло немного времени, и он заметил какое-то движение. Потом появился звук.