Читать книгу 11 сентября - Алексей Варламов - Страница 3

Бывает так, живет человек, живет, и все у него хорошо, учится, дружит, читает умные книжки, ходит в театры, занимается общественной работой и спортом, а потом ерунда, мелочь случается, пустяк совершеннейший и срывается лавина, обрушивается на бедняжку, все летит в тартарары, он карабкается из-под снега, ему и душно, и тяжело, не за что уцепиться, все похоже на сон, из которого не можешь вывалиться, а когда вывалишься, то не понимаешь, где ты и что с тобой.

В таком сне Варя увидела папу. Они сидели в незнакомом стесненном городе-пленнике в котловине среди высоких заснеженных гор, и почему-то шла война, летали самолеты и сбрасывали бомбы, на улицах были танки, люди бегали, кричали, горело массивное здание с красно-бело-синим флагом, а папа ни на кого внимания не обращал и только ласково смотрел на Варю. И хотя ей страшно было, с папой все нипочем. И папа был такой, о каком Варя мечтала: высокий, с открытым лбом и светлыми глазами, похожий на писателя Фадеева.

«А ты почему от мамы ушел?»

«Я не уходил никуда. Просто она любила другого».

«Мама?» – не поверила Варя.

«В нее влюблялось очень много мужчин».

«И ты?»

«И я».

«Но как же тогда Мария?»

«Ты не обижайся на сестру. Она немного странная, но добрая девочка. Я бы хотел, чтоб вы подружились».

«Она ложки серебряные у бабушки украла и батник мой любимый взяла», – пожаловалась Варя.

«Ерунда, – сказал папа уверенно. – Батники скоро выйдут из моды, серебро было поддельным, а Мария тебя никогда не предаст».

«А ты зачем себя убил?» – насупилась Варя.

«Кто тебе сказал такую глупость?»

«Маша».

«Она болтушка и фантазерка».

«А как же тогда?»

«“Как же, как же”… Меня убили. Вот как».

И исчез. А вместо него появился старик-интернационалист.

«Я твоего папашу велел кокнуть, – хихикнул ветеран. – А сестре скажи, чтоб штанишки теплые поддевала», – и прокукарекал три раза петухом.

Все смешалось у Вари в голове, далекий город превратился в знакомый бульвар, а бульвар – в комнату; девочку замутило, обожгло, кожа сделалась чувствительной, покрылась пупырышками – больно коснуться, ознобом прихватило, к горлу подступила тошнота, и круглое бабушкино лицо выглянуло из сумерек, как луна.

– Бабушка, это я ложки украла, – облизнула сухие губы Варя.

– Тише, деточка, тише! Там гости пришли.

– Я их отнесла в комиссионный, потому что мне деньги были нужны. А в какой комиссионный, не помню, там у входа дядька маленький стоял в шляпе, он у меня за рубль купил.

– Ты вся горишь!

– У меня живот очень болит. Позови Пиночета.

И свернулась у себя на кровати точно младенчик, пытаясь боль убаюкать, и снова провалилась в забытье. А очнулась оттого, что здоровенный мужик в несвежем голубом халате согнал кота и подобранный на помойке вор, хам, драчун и лицемер, которого сначала мирно назвали Кузей, а он подрос на щедрых бабы Любиных харчах и стал драть всех котов и маленьких собак в округе, и тогда его переименовали в честь подлой мумии и гориллы, выгнул спину и злобно на доктора зашипел. Но мужику до грозного кота дела не было, он повернул Варю на спину, задрал рубашку и стал щупать живот. Девочке сделалось невыносимо стыдно, она принялась бить нахала по рукам и натягивать рубашку на ноги, но мужчина держал ее руки и все сильней нажимал.

– Здесь не больно? Не больно? А здесь?

– Что с ней, доктор?

– Да что угодно, хоть внематочная беременность!

– Господи помилуй! Ей шестнадцати нету!

– И что? Собирайте ее в больницу.

Пьяный был, наверное, доктор. Или несчастливый.

– Не поеду я в больницу, – встрепенулась Варя.

– С болью в животе шутки не шутят.

– Не отдавай меня, бабушка.

Старуха заколебалась и умоляюще поглядела на врача.

– Дело ваше. Пишите расписку.

Утром пришла без вызова участковая, грузная еврейка с густыми бровями и усиками на верхней губе.

– Ну что тут у нас стряслось?

Долго слушала, живот трогала, хотя и не так больно, хмурилась, ворчала и задавала неловкие вопросы, ругала последними словами дурака из «скорой», который хотел девочку на стол отправить, брови у нее ходуном ходили; Варе казалось, что она превратилась в Буратино, вокруг которого собрались ученые врачи и решают: пациент скорее жив или мертв?

– От нервов все. Что вы хотите, ребенок без отца, без матери растет. Девочка впечатлительная. Заварите травки, пусть попьет успокоительное. Диетку пособлюдает. Это ничего, пройдет.

– Чайку выпьете, Сарра Израилевна?

– Лучше кофейку, Любовь Петровна.

– С молоком?

– Я черный пью.

Долго на кухне сидели, еврейка жаловалась на дочерей, которые надумали насовсем уезжать.

– Сегодня, говорят, пускают, а завтра неизвестно, как все повернется. А я куда поеду? Молодым там, может быть, и лучше, а что я буду, безъязыкая, делать? Пока есть силы, таскаюсь по вызовам. А работу брошу, сразу слягу. Вот вы бы поехали?

Изящно одетая старенькая женщина наклонилась к участковой и шепотом, точно кто-то подслушивал их, произнесла:

– Отсюда? Куда угодно. А дочь моя – дура!