Читать книгу Песня. Стихотворения - Алексей Васильевич Кольцов - Страница 62

Павел девушку любил,

Ей подарков надарил:

Два аршина касандрики,

Да платок, да черевики,

Да китаечки конец,

Да золоченый венец;

Она стала щеголиха,

Как богатая купчиха.

Плясать в улицу пойдёт —

Распотешит весь народ;

Песнь ль на голос заводит —

Словно зельями обводит.

Одаль мо́лодцы стоят,

Меж собою говорят:

«Все мы ходим за тобою;

Чьей-то будешь ты женою?»

Говорите. Сам-третей,

Запряг Павел лошадей,

Везть товары подрядился,

Кой-где зиму волочился.

И, разгорившись казной,

К весне едет он домой;

В гости ро́дных созывает,

Свахой тётку наряжает…

Большой выкуп дал отцу;

Клад достался молодцу.

Свадьбу весело играли:

Две недели пировали.

Высоко стоит

Солнце на небе,

Горячо печёт

Землю-матушку.

Душно девице,

Грустно на поле,

Нет охоты жать

Колосистой ржи.

Всю сожгло её

Поле жаркое,

Горит-горма всё

Лицо белое.

Голова со плеч

На грудь клонится,

Колос срезаный

Из рук валится…

Не с проста ума

Жница жнёт-не жнёт,

Глядит в сторону,

Забывается.

Ох, болит у ней

Сердце бедное,

Заронилось в нём —

Небывалое!

Она шла вчера

Нерабочим днём,

Лесом шла себе

По малинушку.

Повстречался ей

Добрый молодец;

Уж не в первый раз

Повстречался он.

Разминётся с ней

Будто нехотя

И стоит, глядит

Как-то жалобно.

Он вздохнул, запел

Песню грустную;

Далеко в лесу

Раздалась та песнь.

Глубоко в душе

Красной девицы

Озвалась она

И запала в ней…

Душно, жарко ей,

Грустно на поле,

Нет охоты жать

Колосистой ржи…

Не возьму я в толк.

Не придумаю.

Отчего же так —

Не возьму я в толк?

Ох, в несчастный день,

В бесталанный час,

Без сорочки я

Родился на свет.

У меня ль плечо —

Шире дедова,

Грудь высокая —

Моей матушки.

На лице моём

Кровь отцовская

В молоке зажгла

Зорю красную.

Кудри чёрные

Лежат скобкою;

Что́ работаю —

Всё мне спорится!

Да в несчастный день,

В бесталанный час,

Без сорочки я

Родился на свет!

Прошлой осенью

Я за Грунюшку,

Дочку старосты,

Долго сватался;

А он, старый хрен,

Заупрямился!

За кого же он

Выдаст Грунюшку?

Не возьму я в толк,

Не придумаю…

Я ль за тем гонюсь,

Что отец её

Богачом слывёт?

Пускай дом его —

Чаша полная!

Я её хочу,

Я по ней крушусь:

Лицо белое —

Заря алая,

Щёки полные,

Глаза тёмные

Свели молодца

С ума-разума…

Ах, вчера по мне

Ты так плакала;

Наотрез старик

Отказал вчера…

Ох, не свыкнуться

С этой горестью…

Я куплю себе

Косу новую;

Отобью её,

Наточу её, —

И прости-прощай,

Село ро́дное!

Не плачь, Грунюшка,

Косой вострою

Не подрежусь я…

Ты прости, село,

Прости, староста, —

В края дальние

Пойдёт молодец —

Что вниз по́ Дону,

По набе́режью,

Хороши стоят

Там слободушки!

Степь раздольная

Далеко вокруг,

Широко лежит,

Ковылём-травой

Расстилается!..

Ах ты, степь моя,

Степь привольная,

Широко ты, степь,

Пораскинулась,

К морю Чёрному

Понадвинулась!

В гости я к тебе

Не один пришёл:

Я пришёл сам-друг

С косой вострою;

Мне давно гулять

По траве степной

Вдоль и поперек

С ней хотелося…

Раззудись, плечо!

Размахнись, рука!

Ты пахни в лицо,

Ветер с по́лудня!

Освежи, взволнуй

Степь просторную!

Зажужжи, коса,

Как пчелиный рой!

Молоньёй, коса,

Засверкай кругом!

Зашуми, трава,

Подкошёная;

Поклонись, цветы,

Головой земле!

Наряду с травой

Вы засохните,

Как по Груне я

Сохну, молодец!

Нагребу копён,

Намечу стогов;

Даст казачка мне

Денег пригоршни.

Я зашью казну,

Сберегу казну;

Ворочусь в село —

Прямо к старосте;

Не разжалобил

Его бедностью —

Так разжалоблю

Золотой казной!..

Отец света – вечность;

Сын вечности – сила;

Дух силы есть жизнь;

Мир жизнью кипит.

Везде Триединый,

Воззвавший всё к жизни!

Нет века Ему,

Нет места Ему!

С величества трона,

С престола чудес

Божий образ – солнце

К нам с неба глядит

И днём поверяет

Всемирную жизнь.

В другом месте неба

Оно отразилось —

И месяцем землю

Всю ночь сторожит.

Тьма, на лоне ночи

И живой прохлады,

Все стихии мира

Сном благословляет.

Свет даёт им силу,

Возрождает душу.

В царстве Божьей воли,

В переливах жизни —

Нет бессильной смерти,

Нет бездушной жизни!

Целый век я рылся

В таинствах вселенной,

До седин учился

Мудрости священной.

Все века былые

С новыми поверил;

Чудеса земные

Опытом измерил.

Мелкие причины

Тешились людями;

Карлы-властелины

Двигали мирами.

Райские долины

Кровью обливались;

Карлы-властелины

В бездну низвергались.

Где пройдёт коварство

С злобою людскою, —

Там, в обломках, царство

Зарастёт травою…

Племена другие

На них поселятся;

Города большие

Людьми разродятся.

Сторона пустая

Снова зацарюет,

И жизнь молодая

Шумно запирует!

Подсеку ж я крылья

Дерзкому сомненью,

Прокляну усилья

К тайнам провиденья!

Ум наш не шагает

Мира за границу;

Наобум мешает

С былью небылицу.

Все творенья в Божьем мире

Так прекрасны, хороши!

Но прекрасней человека

Ничего нет на земле!

То себя он ненавидит;

То собой он дорожит;

То полюбит, то разлюбит;

За миг жизни век дрожит…

Даст желаньям ли свободу —

Землю кровью напоит;

Буйной воле даст ли волю —

Под ним море закипит.

Но изменятся стремленья,

Озарится светом ум —

И своей он красотою

Всё на свете помрачит…

С душою пророка,

С печатью величья

На гордом челе,

Родился младенец

На диво земле.

Земные богини,

Как хитрые девы,

Манили младенца

Роскошной мечтой;

Притворною лаской

Любовь обманули,

Сожгли поцелуем

Румянец лица,

Сорвали улыбку —

Сиянье души.

Напрасно таил он,

Напрасно берёг

Дары вдохновений

От горнего мира

Для жизни земной;

Напрасно он райской

И звучною песней

Родимые дебри,

Поля оглашал:

Пустыня молчала…

Толпа отступилась

От взоров пророка!

Высокое чувство

И жар вдохновенья,

И творчества силу

Толпа не признала:

Смешны ей и радость

И горе поэта…

Сгорит он в пожаре

Презренных страстей, —

Она, как вакханка,

Его зацелует

И братским восторгом,

Нечистым, постыдным,

Навек заклеймит…

Очарован утром,

Обманутый полднем,

Одетый вечерним

Туманом и тенью

Загадочной жизни, —

Глядит равнодушно

Безмолвный поэт…

Ты думаешь: пал он?..

Нет, ты не заметил

Высокую думу,

Огонь благодатный

Во взоре его…

Глубокая вечность

Огласилась словом.

То слово – «да будет!»,

«Ничто» воплотилось

В тьму ночи и свет;

Могучие силы

Сомкнуло в миры,

И чудной, прекрасной

Повеяло жизнью.

Земля красовалась

Роскошным эдемом,

И дух воплощённый —

Владетель земли —

С челом вечно юным,

Высоким и стройным,

С ответом свободы

И мысли во взоре,

На светлое небо,

Как ангел, глядел…

Свобода, свобода!..

Где ж рай твой весёлый?

Следы твои страшны,

Отмечены кровью

На пёстрой странице

Широкой земли!

И лютое горе

Её залило,

Ту дивную землю,

Бесславную землю!..

Но слово «да будет!» —

То вечное слово

Не мимо идёт:

В хаосе печали,

В полуночном мраке

Надземных судеб —

Божественной мыслью

На древе Креста

Сияет и светит

Терновый венец…

И горькие слёзы,

Раскаянья слёзы,

На бледных ланитах

Земнова царя

Зажглись упованьем

Высоким и светлым,

И дух вдохновляет

Мятежную душу,

И сладко ей горе,

Понятно ей горе:

Оно – искупленье

Прекрасного рая…

«Да будет!» – и было,

И видим – и будет…

Всегда – без конца.

Кто ж Он, Всемогуший?