Читать книгу Буриданов осёл. И как им не стать - Алексей Васильевич Салтыков - Страница 3

Парадокс лжеца

Если кто-то вам скажет: Я лжец! – То вы изначально оттолкнётесь от этого человека. Вербально вы бы не хотели общаться с лжецом. Но что происходит здесь? Возможно, он ошибся, вводя вас в заблуждение, или сказал правду о себе? Но для вас однозначным будет то, что он лжец. То есть, для вас сложно распознать сразу его намерение. Я лжец – звучит как приговор самому себе, за которым вторая вероятность не особо важна.

Я ещё ни разу не встречал человека так категорически о себе заявляющем, хотя, лжецами наполнены все обещательные структуры нашей утопии. Впервые эта фраза прозвучала из уст критянина Эпиминида (др. гр. философ 7 в до н. э.) в адрес своих соотечественников: «Все критяне лжецы». А так как сам Эпименид был критянином, то солгал и он, а, следовательно, и он и критяне – не лжецы и говорят правду. Круг замкнулся.

С течением времени форма этого парадокса принимала различные вариации, особенно во времена, когда красота слова являлась решающей для истины, а споры философов имели популярность сегодняшних футбольных матчей. Таким шутником был Платон. До нас дошли отголоски его риторического спора:

«Сказанное Платоном – ложно, – говорит Сократ.

То, что сказал Сократ – истинно, – говорит Платон»

И слушателям остаётся лишь с открытыми ртами осмыслять витиеватую формулу. Ведь как ни крути, оба правы и неправы одновременно. Кто-то не видит здесь игры, и упрекает их в самодовольстве и узурпации истины. Но ни истина, ни ложь здесь не причём. Они здесь условно заведомо ясны.

Ещё один вид противоречий лжеца использует его для доказательства чего угодно. Так, в средние века философ Жан Буридан (автор парадокса про осла) вообразил: «Бог существует. Ни одно из этих двух утверждений не является истинным» Если первое утверждение ложно, то получается парадокс, а потому, по мнению Буридана, оно должно быть истинно»

На самом деле сложность этого типа парадоксов заключается в упрощённости и необоснованности высказывания. Не вынося на проверку никаких смысловых наполнений, из которых мы смогли бы сделать вывод о правдивости или ложности высказывания. Фраза «Я лжец» не несёт в себе смысловой наполненности, кроме попытки ввести в заблуждение оппонента. Скорее всего, следует подождать, что человек будет говорить дальше. Ведь фраза «Я лжец» парадоксальна при не наполненности информацией. Но, если она наполнится далее: «Земля вращается вокруг Солнца». Лжец останется лжецом на своё усмотрение, а истина никак не будет поколебима. Другое дело, если он скажет: «Солнце вращается вокруг Земли», – тогда он действительно станет в наших глазах лжецом. В любом случае, чтобы не оставаться в дураках, мы должны сами знать ответ, и пусть «лжец» говорит, что хочет.

В детской сказке «Пиннокио» у главного героя было свойство, что когда он врал, у него начинал расти нос. Парадокс возник бы тогда, когда Пиннокио сказал бы: «Сейчас у меня вырастет нос». Положим, он соврал (ведь вариантов всего два – ложь, или правда). Тогда у него действительно начнёт расти нос. А раз нос начал расти, значит, он сказал правду. Порочный круг замкнулся. Попробуйте описать картину происходящего с ним.

Моральный ригоризм Канта

К 18 веку проблематика «Лжеца», исчерпав свои потенциалы, актуализируется в этическом аспекте: допустима ли ложь в обществе людей? Допустима ли ложь во спасение? С усложнением и развитием гражданского общества проблема лжи перемещается из философии в сферу этики, морали и права. Крайним выразителем моральной непримиримости ко лжи выступал Эммануил Кант. Он возвёл правду в абсолютный долг человека относительно любой ситуации. Одна из его полемических статей так и называлась: «О мнимом праве лгать из человеколюбия». Там утверждается, что человек должен говорить правду в любом случае, всякому, кто бы её ни потребовал.

Как известно, любое абсолютное утверждение может породить множество дилемм и парадоксов. Например: «Никогда не говори никогда». Абсолютное утверждение, противоречащее самому себе. Первое, что не терпит живой организм – это отсутствие свободы выбора, а усложнённый общественными отношениями, всевозможными догмами, традициями, этикой, моралью и прочими условными барьерами, бесспорно необходимыми для человека, представляет невозможность собрание всех вероятных событий и казусов для одного решения делать именно так. Скорее вся человеческая жизнь состоит из исключений, чем из правил. И. если правила существуют, то они не должны стоять выше самого человека. Но западная этика права всегда утверждала обратное: Pereat mundus et fiat justicia – «Пусть погибнет мир, но свершится правосудие», – гласит эта мораль. (Ошибочно приписывается миру юристов Древнего Рима. На самом деле принадлежит позднему европейскому Средневековью: это девиз императора (1558–1564) Священой Римской империи германской нации Фердинанда I.) (Цит. по словарь «Академик»)

Казалось бы, самая честная и чистая заповедь, которую преподнёс нам Кант, должна восхитить нас, и стать руководством в жизни: «Положение, признанное истинным, никогда не должно быть отвергаемо, какая бы мнимая опасность при этом ни встречалась». В любых показаниях не лгать и быть правдивым – завещание, оставленное нам Кантом.

Чтобы продолжить разговор, попробуйте пройти тест

Деонтологический Тест Алексея Салтыкова

«Кто вы – деонтолог[1] или консеквенциалист[2]?»

Допустим, вы не знаете этих философских терминов. Тем не менее, выберите один из предложенных вариантов

1. В любой трудной ситуации вы руководствуетесь:

а) здравым смыслом

б) нормами морали

2. Вашим кредо могло бы стать:

а) благая цель оправдывает средства

б) средства должны быть праведны в любом случае

3. Вы не будете лгать потому, что:

а) ложь откроется и приведёт к отрицательным последствиям

б) потому, что лгать в принципе аморально

Права человека:

а) имеют смысл только своими последствиями

б) сами по себе благо

На пути следования поезда[3] лежат связанные пять человек. Вы стоите возле стрелки и видите, как мчится поезд. Вы можете их спасти, переведя стрелку на запасной путь. Но на нём лежит связанный человек. Как вы поступите? а) переведу стрелку к меньшему числу жертв б) вмешиваться аморально, так как человек не имеет права распоряжаться ни чужой жизнью, ни чужой смертью

Скрываясь от судебного пристава, ваш друг спрятался в вашем доме.

Должны ли вы солгать или сказать правду об этом судебному приставу? а) Могу солгать. Это же мой друг. б) Скажу правду

Представьте себе, что благополучие вашего города[4], и счастливая жизнь всех горожан каким-то мистическим образом оказалось связано с жизнью некоего ребёнка, влачащего существование в полном одиночестве в тёмном подвале. Ни изменить жизнь этого ребёнка, ни даже просто подойти к нему с ласковым словом утешения ни один житель городка не смеет – иначе счастье для всего городка закончится. Ваши действия: а) большинство людей счастливы, ничего менять нельзя. б) уйти из города, как это делают некоторые.

Жена Робби смертельно больна[5]. Но есть лекарство, которое может её спасти, но которое стоит очень дорого, что не по карману Робби. Можно ли ему украсть это лекарство из аптеки? а) можно б) нельзя

Вы лежите привязанным к рельсам возле самой стрелки и видите, что поезд мчится прямо на вас. Но у вас есть возможность дотянуться до стрелки, и остаться в живых. Но на том пути лежит один из вариантов: 1)неизвестный, 2)ваш друг или 3)ваше Отечество (разведчик меня поймёт) Ваши действия? а) моя жизнь бесценна, хотя, если это Отечество, я бы принял удар на себя. б) стрелка не будет переведена.

Примечания к тесту.

«Женщина умирает от особой формы рака. Есть только одно лекарство, которое, по мнению докторов, могло бы ее спасти. Это препарат радия, недавно открытый фармацевтом в этом же городе. Изготовление лекарства стоит дорого. Но фармацевт назначил цену в 10 раз больше. Он заплатил 400 долларов за радий, а за небольшую дозу лекарства требует 4000 долларов. Муж больной женщины, Хайнц, обошел всех знакомых, взял взаймы сколько смог и использовал все легальные средства, но собрал лишь около 2000 долларов. Он сказал фармацевту, что жена умирает, и просил его продать лекарство дешевле или подождать с остальными деньгами. Но фармацевт ответил: «Нет, я открыл это лекарство и собираюсь хорошо на нем заработать». И тогда Хайнц решил взломать аптеку и украсть лекарство.

Вопросы

Должен ли Хайнц украсть лекарство? Почему?

Если бы Хайнц не любил свою жену, должен он был бы украсть лекарство для нее?

Предположим, что умирает не его жена, а чужой человек. Должен ли Хайнц стащить лекарство для чужого? Почему да или нет?

Предположим, этот Хайнц все-таки залез в аптеку. Он украл лекарство и дал его жене. На следующий день в газетах появилось сообщение о грабеже. Офицер полиции Браун, который знал Хайнца, прочитал сообщение. Он вспомнил, что видел Хайнца бегущим от аптеки, и понял, что это сделал именно он. Должен ли офицер Браун сообщить о том, что кражу совершил Хайнц?

Допустим, офицер Браун – близкий друг Хайнца. Должен ли он тогда подать рапорт о том, что он видел?

Представим, что офицер Браун сообщил о Хайнце. Хайнц был арестован и предстал перед судом. Должен ли судья определить Хайнцу наказание или он должен освободить его?»

Ответы на Тест

1) Все ваши ответы – а). Вы – крайний консеквенциалист. Все ваши действия направлены на достижение ваших целей, не взирая ни на какие средства. При этом вы не обязательно отвергаете мораль или право. Скорее, наоборот, вы их подстраиваете для достижения своих целей. Но ваша позиция опасна тем, что однажды, за пренебрежением моралью или правом могут возникнуть чудовищные тоталитарные системы, которые продиктуют вам иные условия для достижения ваших амбиций. Всё будет зависеть от тех целей, которые вы преследуете.[6]

2) 7–8 ваших ответов – а). Вы – умеренный консеквенциалист. Вы руководствуетесь здравым смыслом, который помогает вам выживать в непростом мире и преодолевать запутанности отношений. Вами трудно манипулировать. Вы знаете свою цель, и идёте к ней. Преодоление абсолютизма морали или права отнюдь не означает отказ от них. Но есть опасность попадания в крайности, отказа от принципов ради цели. Вы ищете хороших положительных результатов. Но если обстоятельства сильнее вас, то в оправдание прагматизма вы можете под них подстраиваться, находить компромисс даже с самой ужасной системой, стать её частью ради собственных целей, или перенять её цели. Например, чтобы добиться победы, для консеквенциалиста возможен приём допинга.

3) Ваши ответы разделились 4+5. На многие вопросы вы бы хотели поставить свой ответ. Но, к сожалению, тест не дал вам такой возможности. Вам бы хотелось закрыть глаза, и не участвовать. Но помните: неучастие – это и есть Буриданов Осёл. Поэтому вы всё-таки ответили. Вы для себя решили: где-то последовать принципу цели и её блага для вас, а где-то принципу морали. Что ж, этот тест выявляет только крайности. Вы же твёрдый середняк.

4) Ваш результат – 7–8 ответов б). Вы – умеренный деонтолог. Закон есть закон, нормы есть нормы. Но вы нормальный человек и вправе в экстремальных ситуациях решать благо в свою пользу. Это нормально. Вы не подстраиваетесь под цель, а наслаждаетесь путём или дорогой к нему. В дороге вы не теряете время, а наслаждаетесь пейзажем за окном вашего авто.

Вы не подстраиваетесь под цель, не подсиживаете своего начальника, но и не выдаёте себя за моралиста, когда вам предлагают занять его место. Вас трудно в чём-либо обвинить.

5) Все Ваши ответы – б). Правила морали – ваши убеждения, которым вы неотступно следуете в любой ситуации. Вы понимаете, что от вашей твёрдости зависит многое. Вы – пример для подражания. Но, естественно, ваши НОРМЫ и ПРАВИЛА взяты вами из: 1) собственных убеждений 2) религии; 3) из норм права Государства; 4) традиций и проч. И этому вы неуклонно следуете. А нормы и правила отличные от ВАШИХ могут вызывать ваш гнев и раздражение. Как убеждённый ригорист, вы не приемлете другого взгляда. И в вас есть опасность конфликта на этой почве как с секвенциалистами, так и с другими деонтологами. Поскольку абсолютных норм не существует.

Один человек пришел к Сократу и спросил:

– А знаешь, что мне сказал о тебе твой друг?

– Подожди, – остановил его Сократ, – Просей сначала то, что собираешься сказать, через три сита.

– Три сита?

– Прежде чем что-нибудь говорить, нужно трижды просеять это. Во-первых, через сито правды. Ты уверен, что то, что ты скажешь, правда?

– Нет. Просто я слышал…

– Очень хорошо. Значит, ты не знаешь, правда это, или нет. Тогда просеем через второе сито – сито доброты. Ты хочешь сказать о моем друге что-то хорошее?

– Нет! Напротив!

– Значит, – продолжал Сократ, – ты собираешься сказать о нем что-то плохое, но даже не уверен, что это правда. Попробуем третье сито – сито пользы. Так ли уж необходимо мне услышать то, что ты хочешь рассказать?

– Нет, в этом нет необходимости.

– Итак, – заключил Сократ, – в том, что ты хочешь сказать, нет ни правды, ни доброты, ни пользы. Зачем тогда говорить???

В Тест я был бы должен ввести ещё и третий вариант ответов: «Этика добродетели» или добродетельность. То есть сознательную деятельность, направленную на добро в любой ситуации. Но так бы я слишком понизил провокационный градус. Суть оценки собственных деяний человек определяет по критериям добра. Приверженцы этой идеологии в Америке имеют лозунг: «Как бы поступил Иисус?» Тест дополнился бы вариантами ответов:

1) в) максимальной добродетели

2) в) так бы поступил Иисус

3) в) ложь – это зло

4) в) заканчиваются там, где кончается добро

5) в) в пользу максимального добра

6) в) ситуация для вас патовая. Вы должны уверить друга, что подчинение закону есть высшая добродетель. И он должен вас понять и сдаться приставу самому. Но и в этом случае вы будете продолжать помогать своему другу, облегчая его участь.

7) в) Как бы то ни было, но вы спасёте ребёнка, убедив всех горожан, что их благополучие есть зло. Вы создадите организацию добродетели и будете собирать вокруг себя единомышленников. Вы будете разъяснять, что такая жизнь ведёт к разложению и деградации, что, если добро построено на чьём-то горе – это есть зло. И люди сами откажутся от своего эгоизма.

8) в) вы постучитесь во все двери, во все фонды, будете работать на трёх работах, а в свободное время будете сидеть на паперти. Добродетель всегда деятельна! О вашей беде узнают СМИ и чиновники, люди сжалятся, увидев вашу добродетельность. И деньги на лекарства найдутся.

9) в) вы не отступите от принципов добродетельности. В последний миг вы потянетесь к рычагу стрелки и крикните: «Люди будьте добрыми!» и … не повернёте стрелку.

Правда ради правды?

В журнале «Франция в 1797 году», в статье Бенжамена Констана было сказано следующее: «Нравственное правило, будто говорить правду есть наш долг – если его взять безусловно и в отдельности, – делало бы невозможным никакое общество. Доказательство этого мы имеем в тех непосредственных выводах из этого положения, которые сделал один немецкий философ; он дошел до того, что утверждает, будто солгать в ответ на вопрос злоумышленника, не скрылся ли в нашем доме преследуемый им наш друг, – было бы преступлением». И автор статьи, и Кант немного лукавят, чтобы придать весомости словам. Кант должен бы добавлять: так должно быть в идеале, в идеальном обществе, с идеальным злоумышленником. Помните, как у Юрия Деточкина в «Берегись автомобиля»: – Я понимаю, товарищи судьи, перед вами сложная задача: Деточкин нарушал закон, но нарушал из благородных намерений. Он продавал машины, но отдавал деньги детям. Он, конечно, виноват, но он… не виноват. Пожалейте его, товарищи судьи: он очень хороший человек.

Не всё так категорически просто в человеческом обществе. А почему, собственно, Кант не даёт третьего варианта вместо: солгать злоумышленнику или сказать правду? А почему не проявить мужество, и не врезать этому злоумышленнику, чтобы у того отбить желание его преследовать? Как, оказывается, бесцветно роботизирован мир по Канту. Мне кажется, что третий вариант белее нравственен, чем идти у кого-то на поводу и бояться своей тени. Нравственность по-русски. Но ведь она и победила в 45-м! Почитайте книжку про наших разведчиков, «В поединке с Абвером», например. Мы пожертвуем собой ради ближнего, друга, отечества. Наша нравственность не исходит из какого-либо права кроме долга и человеколюбия. И дав по «рогам» злоумышленнику, мы после его пожалеем, да ещё и выпьем вместе. Так «братались» наши солдаты под Рождество с немцами в окопах Первой Мировой.

Ещё одним доказательством, того, что ложь по отношению к злу не является безнравственной, является отношение Понтифика к нацизму в годы Второй Мировой войны. Пий XII хотя и молчал на официальном уровне о Холокосте, но через представительства Ватикана спас тысячи евреев. Также «молчаливо» спасали и промышленник Шиндлер, и сестра милосердия Сендлер, на счету которых почти 4000 спасенных душ.

Не то ли отрицание условностей закона ради человеколюбия вложил поэт Мережковский в уста своего героя в поэме «Протопоп Аввакум»:

В этой последней строчке – вся суть нашего различия с цивилизацией запада.

Здесь Аввакум ссылается на Христа, как на такого же гонимого, и не понятого людьми, как и он, Аввакум, – раскольника, как и этот каторжанин, бедный в сущности человек, каких на Руси было много. Слишком много у нас было бесправия за последнюю тысячу лет. И слишком мало права. Вот и не было веры в неё.

Первыми, кто у нас громко и открыто замечтал о правде и праве были Декабристы. Идеи Канта, Руссо, Вольтера, Дидро, идеи Французской Революции с мечтами о Республике и Конституции они захотели перенести в царскую абсолютистскую Россию, где даже думать иначе, чем Царь было преступлением! А тут – мечты о Конституции! Свободу холопам! А уж как любили цари свой народ, выразил Александр 3: "Конституция? Чтобы российский император присягал каким-то скотам?!"

Многие идеи Декабристы почерпнули у Канта: Общие для всех законы в государстве, уничтожение всех форм личной зависимости, возможность изменения государственного мироустройства, вытекание правовых норм из нравственности. Идеи Канта легли в основание современного правового государства. Кант вывел следующий всеобщий правовой принцип: "Всеобщий правовой закон гласит: поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом".

Да, для того, чтобы человечество шло вверх по ступеням развития, кто-то этими ступенями должен стать. Прекрасный, идеальный мир Канта, где нравственность принуждает человека действовать вопреки эмпирическим воздействиям, то есть, устраняя проблему выбора между другом и нравственностью в пользу нравственности, которая и является главной целью, оказался слишком далёк от мира Декабристов. В его простоте была красота подлинного величия человека. Но многим ли приземлённым это надо? Бытие изменяется медленнее, чем сознание. И только сознание может изменяться скачками. И горе тому, чьё сознание опередило своё бытие. Оно перемалывает их как мельничные жернова.

На допросах Декабристы говорят всю правду, выдают всех своих сообщников. Это по Канту!!! Нужно вообще ничего не понимать в истории, чтобы обвинять их в трусости. Правда была их главным козырем. Правда – основа нравственности, которая должна была задеть за живое Царя и его окружение.

Но категорический Императив Декабристов не сработал. Нравственное может разбудить только живое, а правда может существовать только там, где есть право. Ни того, ни другого тогда не было.

Кант говорил об идеальном мире. Мы должны к нему идти. Но те, кто спускал его на землю, на тот момент были правы. Бенжамин Констан продолжая полемику с Кантом утверждал: «Существует обязанность говорить правду. Понятие обязанности неотделимо от понятия права. Обязанность есть то, что у каждого отдельного существа соответствует правам другого. Там, где нет права, нет и обязанности. Таким образом, говорить правду есть обязанность, но только в отношении того, кто имеет право на такую правду, которая вредит другим».

Грубо говоря, ты имеешь право говорить правду только тому человеку, который состоит с тобой в правовых или нравственных отношениях: соотечественник, правоохранитель, супруг, родители, дети, врач, друг, Президент и т. д. Лгать этим людям безнравственно, может караться законом и может нарушить и твою безопасность, в том числе перед лицом какой-либо опасности. И. наоборот, если ты солжёшь ВРАГУ, злоумышленнику, агенту ЦРУ, или, попав в плен на оккупированной территории, не выдашь партизан, или, как Иван Сусанин заведёшь врагов в болото – эта ложь не будет ложью как таковой, и уже тем более безнравственной. Это будет наоборот, твоим героическим поступком. Но поступи ты наоборот – и станешь предателем из предателей. Но это правило справедливо, когда у тебя есть обязанность наложенная правом или нравственностью, когда и в отношении тебя на других наложены те же обязательства. Такой круг обязанностей создаёт прочное нравственное общество. Отсюда можно сделать вывод об относительности лжи: по отношению к тем, кто находится на твоей стороне, она отрицательна, а по отношению к тем, кто находится против тебя – она положительна.

Однако, в нулевой точке столкновения интересов свой – чужой, где идёт реальная война, проблематика права и нравственности задвигается за военную стратегию. Современная война – это война технологий. По интересному пути пошли военные стратеги Израиля: израильским солдатам, попавшим в плен, не только разрешено, но и вменяется в обязанность выдавать военные тайны. И вот почему. Новейшие технологии допросов позволяют выведать у допрашиваемого всё, что он знает. Поэтому бессмысленно любое сокрытие. Но результат поведения израильского пленного направлен не только на сохранение его жизни, что тоже немало важно! Дело ещё и в том, что каждый солдат знает лишь узкую специфику поставленной задачи. Это важно, как для спасения его самого, так и своей страны. Но главное кроется не в этом! Это право настолько афишировано и известно, что сводит на нет полезность любой информации, полученную от израильского солдата! Ведь, возможно, его специально отправили в плен, чтобы дезинформировать врага! Самый верный путь, когда сказанное пленным, враг не может оценить как ложь или правда.

Во времена Декабристов ни о каком праве человека не было и речи. Взывая к мёртвой системе, они тщетно пытались её оживить, взывая своей правдой, своей массовостью[7], искренностью к нравственности тех, кто саму её попирал своим правом быть правым безапелляционно.

А вот и право тех, перед кем, по Канту, Декабристы вынуждены были говорить правду. Из воспоминаний декабриста А. В. Поджио[8]. Перечисляя состав следственной комиссии, он останавливается на личностях:

«Павел Васильевич Кутузов, бывший забулдыга и, что еще ужаснее или достойнее, как хотите, заговорщик и на этот раз успешный в убийстве отца, должен был, конечно, оправдываться, заявлять себя поборником его сына