Читать книгу Зараза - Алексей Вениаминович Сидоров, Алексей Сидоров - Страница 3

Большую часть ночи я не спал – отсчитывал минуты до рассвета. Сразу же звонить редактору не рискнул, да и понимал, что не стоит говорить о вылазке в инфекционную больницу по телефону – лучше встретиться лично. Редакция уже неделю работала в на «удаленке» из-за троновируса, поэтому вполне можно было встретиться на нейтральной территории. В какой-нибудь кафешке.

Я мысленно прокручивал слова, которые скажу начальнику, пока под утро все-таки не прикорнул. Вздрогнул от звонка мобильника.

– Привет! – раздался голос. Бывшая жена.

На часах было семь утра – с чего вдруг звонит в такую рань?!

– Привет! – протянул я, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно более уверенно. Без предательской дрожи. Вышло так себе.

– У тебя все в порядке? – уловила эмоции Аня.

– Да-да, у меня все порядке, – сказал я, вспоминая, как сжигал защитный костюм вместе с сумкой на заброшенной свалке по пути из инфекционки. – Да-а, я в полном порядке.

– Хорошо! – сказала Аня. – Я специально тебе позвонила пораньше, потому что знала, что ты забудешь…

– О чем? – Спросил я.

– Ну, вот я же говорила. Сегодня у девочек день рождения, они ждут папу. Несмотря на карантин, – Аня сделала акцент на последнем слова. – Они ждут тебя, что ты им подаришь что-то, о чем они давно мечтали…

Боже, я совсем забыл, что у Катюшки с Машей сегодня День рождения. Они родились в один день – двадцать первого марта. А еще больше всего в мире дочки любили розовых пони. Ну, тех, из мультика, с разноцветными гривами и крыльями. И ждали, что папочка, который с ними вот уже полгода как не живет…

Сам виноват!

…все-таки выполнит их пожелания. Привезет им поняшек.

– Я… эм, все сделаю, – ответил я, мысленно прикидывая, какой из магазинов игрушек откроется в ближайшее время. События предыдущего дня разом отошли на второй план. У меня появилась задача поважнее. – Сейчас соберусь – и все куплю. Прости… прости меня!

– Да я-то уж знаю тебя как облупленного, ты главное – детей не разочаровывай! – сказала Аня. – Как ты это обычно делаешь…

Тут она была права: за те десять лет совместной жизни, что мы были вместе, я успел показать себя «во всей красе». Про некоторые эпизоды и вовсе не стоило и вспоминать. Забыть к чертям собачьим! Но не получалось…

– Во сколько у вас там… ну, это все? – я хотел сказать «празднование», но вышла опять какая-то несуразица.

Впрочем, Аня прекрасно разбиралась в разновидностях бреда, который я периодически нес.

– В одиннадцать, – ответила она.

– Почему так рано?

– А мы не привыкли долго спать по утрам, как некоторые. Да ты уж и забыл все! – Выдохнула Аня. Наверняка еще и покачала головой, думая, какой я непутевый отец.

– Да помню я. Все сделаю! – сказал и отрубил связь.

У меня внезапно появились срочные дела. Срочнее всяких там эпидемий.

Я вскочил на ноги, которые сразу же свело судорогой после вчерашних пробежек. А еще сильно болела лодыжка – кажется, буду хромать теперь.

«А еще – в меня стреляли!» – Вдруг вспомнил я, но почему-то даже не ужаснулся.

«Да, стреляли. Но сейчас – девочки важнее!»

«Если бы ты их любил, то не развелся бы», – поправила совесть. Мне пришлось заткнуть ее в самый дальний отсек мозга, чтобы не вякала. Не время сейчас теребить старые раны. Тем более, я чувствовал – вся боль, в том числе и от проступков прошлого, еще впереди.

И не ошибся…

***

Я успел вовремя. Часы показывали всего «11-03», когда я позвонил в до боли знакомую дверь. Наша бывшая квартира на улице Сурикова, где мы прожили все эти годы. И жили бы дальше, если бы кто-то не был мудаком.

Нет, не мудаком – заразой! Человеком, который отравляет не только свою, но и жизни окружающих тоже.

В глубине души я это осознавал, но просто не мог поступать по-другому. Не мог остановиться. Это еще хорошо, что я сейчас завязке, не пью. Ане бы, конечно, понравилось, что развод так на меня повлиял – типа только разошлись, не прошло и года, а я уже трезв как стеклышко.

Не сказать, что совсем в здравом уме, но, по крайней мере, не пьяный. И то хорошо.

– Привет! – улыбнулся я бывшей жене. Она была все также обворожительна. Голубые глаза с поволокой, в которых я моментально утонул. И не показывался на поверхности до тех пор, пока Аня не отвела взгляд.

– Проходи! – сказала она вместо приветствия. – Девочки уже начали резать пирог. Не могли тебя дождаться

– Да я вроде вовремя, – опять улыбнулся, но снова наткнулся на глухую стену. Взгляд скользнул по шраму на скуле бывшей жены – единственному неидеальному месту на столь идеальной щеке. Которую сам же и испортил – и как я вообще мог поднять на нее руку?!

Помню, когда мы познакомились, то Аня казалась идеалом красоты. Брюнетка, утонченная до невозможности. «Специально, чтобы тебе легче было носить меня на руках», – шутила она.

И я носил. Первые три года точно. Пока все не покатилось по наклонной.

Я снял куртку и повесил в прихожей, с удовольствием отметив, что вешалка по-прежнему висит на соплях, болтается туда-сюда.

«Значит, мужика не завела», – эта мысль грела душа.

Хотя не понятно, на что я еще надеялся. После всего, что случилось.

– Папа-а! Папочка! – наперебой закричали девочки, бросившись обниматься.

– Ну, вот вы где, мои девочки!

Я впервые за долгое время произнес словосочетание «мои девочки» и почувствовал, как от него в груди разливается блаженное тепло.

«Это все могло быть моим! Какой же я дурак!»

Я сделал вид, что соринка попала в глаз – смахнул слезу, – а потом по очереди поцеловал девочек. Обоим – и Кате, и Маше – исполнилось сегодня по пять лет. Обе выглядели, как копия мамы в детстве – слишком уж утонченные для своего возраста. Черноволосые близняшки.

– Папа-а! Это тебе! – протягивала младшая. Я взял в руки рисунок и чуть не всплакнул. – Это динозавр, да?

– Да-а!

– А это что?

– А это он нюхает цветок! Розу!

– А что в небе? Это что, извержение вулкана? – я не сразу заметил гору, извергающую в небо потоки пепла. Почему-то, правда, красного.

– Да-а! – протянула довольная Маша. Угадал – значит, признал художественный талант.

– Очень здорово! Прямо крутота! – сказала я, а Маша кинулась на шею, чуть не сбив с ног.

– Это тебе папочка! Подарок! – сказала дочка, а у меня слезы навернулись на глаза. Слишком уж динозавр, нюхающий цветы на фоне мировой катастрофы, напоминал меня. Как я мог быть таким толстокожим? Таким драконом, который смог уничтожить самое ценное в жизни – семью.

Взгляд встретился с Аниным. Она прикусила губу – всегда так делала, когда нервничала.

– Ты бы проходил, что ли! – сказала она.

– Да-да! – я чувствовал себя чужаком в собственном

бывшем!

доме, поэтому даже поиски тапочек заняли больше времени, чем требовалось. А вот, впрочем, и они. Те самые, в которых я ходил здесь, пока…

«Боже, хватит уже об этом. Сегодня особый день! Посвяти его девочкам! Хватит себя жалеть!» – напомнил я себе.

На лице снова появилась улыбка:

– А смотрите, что я вам такое принес!

– Поняшки! – закричала девочки хором и кинулись разбирать подарки. Две большие коробки, в которых были подарочные версии мультяшных персонажей. Дорогущие, прямо скажем, учитывая мизерную зарплату провинциального журналиста, но мне очень хотелось девочкам приятно.

– Спасибо, папочка, ты – самый лучший! – сказала Катя. И эти слова были самыми лучшими из всех, что я слышал за последние полгода. Или даже больше.

Аня заметила слезу, скатившуюся по щеке. Вытерла ее пальцем.

– Всегда больно, когда что-то теряешь, так ведь? – спросила она.

Я кивнул.

– Ладно, девочки, подарки мы будем распаковывать позже, – сказала Аня. – А пока нас ждет пирог, который очень скоро может остыть, поэтому нам стоит побыстрее его съесть. Прямо сейчас!

– Ура-а! – дочки бросились к столу. Я же задержался в дверях, передавая Ане еще одну коробочку. Поменьше.

– Что это? – спросил она. Потом сообразила. – Не стоило, правда. Не у меня же день рождения. Ни к чему такие подарки!

– Я знаю, но хотел сделать…. тебе приятное.

Аня непроизвольно потерла шрам, который я оставил на щеке в прошлом году, и покачала головой.

– Что бы это ни было – не надо. Убери! Сегодня праздник у девочек, так вот сделай доброе дело – будь им хорошим отцом. Хотя бы сегодня!

Я кивнул и убрал коробочку с колье в карман.

Время еще не пришло, если оно вообще когда-нибудь придет.

***

Все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мы съели вчетвером пирог, который испекла Аня. Она пекла их каждую субботу в течении всех тех лет, что мы были вместе. И до сих пор не изменила привычке. Но на этот раз пирог был особый – праздничный. На нем стояла фигурка пони – естественно, розового, – а рядом большая цифра пять. А еще – куча конфитюра и разноцветных конфеток в посыпке.

Девочки даже не стали трогать лошадку, хотя мама и говорила им, что он – съедобный. В итоге мы вместе решили, что пони отправиться в «конюшню» – прозрачную коробку, чтобы еще какое-то время радовать глаз.

– Все равно вы его потом съедите, – улыбнулся я.

– Нет! – сказала Маша, а Катя подтвердила. А потом девочки убежали играть с подарками, а мы остались с Аней на кухне одни.

– Ты знаешь, я часто вспоминаю… – начал я.

Аня чуть не поперхнулась чаем. Пришлось похлопать по спине.

– Не время сейчас об этом. Давай не будем! – попросила она.

– Хорошо! – согласился я.

А потом разговор плавно перетек к злосчастному троновирусу. Видит бог, я не хотел этого делать. Не хотел рассказывать, но слова выскакивали из меня сами собой.

– Нет никакого вирус! – Заявил я.

– С чего ты взял? Нам вон маски на работе раздали бесплатно. Говорят, что садики тоже скоро закроют, – сказала Аня.

– Закрыть-то, может, и закроют, но вируса нет. Это все – один большой фейк, – сказал я, отпивая чай. Учитывая бессонную ночь, у меня в голове все ходило ходуном, будто с похмелья. А словесный понос было не сдержать.

– О чем ты говоришь?

– Да о том… я был в больнице.

– В какой еще больнице?

– В инфекционной. – Сказал я, пропустив момент, когда глаза у Ани широко открылись. Фатальная ошибка. – Был там сегодня ночью. В спецбоксе. Это типа, где держат этих самых больных. И там – нет никого. В меня даже…

– Ты был в инфекционке? – Оборвала меня Аня.

– Да был. И там нет никого, никаких больных троновирусом. В меня даже… – я опять не успел договорить.

– Ты был в больнице, и посмел явиться сюда?! К девочкам!? Ты что, идиот? – Аня резко вскочила со стула. Глаза сверкали праведным огнем.

– Нет никакого вируса!

– И ты пришел сюда после того, как сходил к больным?! На хрена тебе это понадобилось?

– Аня… – я понял, что совершил ошибку, когда начал рассказывать о событиях в больнице. Она была не готова к подобной информации. Более того – сейчас я выглядел как тот, кто покушается на здоровье детей. А женщины, когда дело касается безопасности детей, бывают страшны.

– Пш-шел вон отс-сюда! – почти прошипела Аня. Даже когда мы жили вместе, она не была настолько смелой, чтобы так вот запросто указывать мне, что делать. Много изменилось за эти полгода – это факт!

– Но…

– Пш-шел, говорю, сейчас же!– она начала выталкивать меня к коридор.

Испуганные девочки высунулись в дверь:

– Папа что, уже уходит?!

– Да, у него – срочные дела! – сказала Аня, потом повернула голову ко мне: – Так ведь?

– Да, очень-очень срочные! – Ответил я. – Извините меня!

Я мог бы расплакаться прямо тут, в прихожей, но Аня выпнула меня в коридор.

– Одежда… – Начал было я, но тут же следом прилетела куртка. Дверь захлопнулась.

– Ты, правда, идиот! – сказал голос за дверью. – Не приходи сюда больше!

А потом Аня ушла успокаивать детей.

Я снова остался один.

***

Собирался позвонить редактору, чтобы договориться о встрече, как мобильник затрезвонил сам.

«Номер не определен» – показал экран. И хотя у меня стояла программа-антиспам, но даже она не показала никаких результатов поиска по номеру. Хотя обычно всегда предупреждала насчет «навязчивых услуг», «финансового спама» и тому подобных вещей.

Интересно, кто это?

«Они тебя нашли! – мелькнула в голове предательская мысль. – Нашли, но как? Я же не светился на видео. Там же, в больнице, не было камер».

«Да ну, это все паранойя!» – решил я и взял трубу.

– Александр Васильевич? – уточнил голос.

– Да, – сказал я.

– Это старший следователь… – дальше я не запомнил, но точно звучали словосочетания «следственный комитет», «инцидент в больнице» и «явиться на допрос». Мне казалось, что меня разом окунули в холодную воду.

Значит, все-таки нашли.

– Тут плохо слышно. Связь… эм-м, плохая… Алло-алло! – я сделал вид, что идут помехи, а сам быстро отключил телефон. Сразу же нажал «Выключить». Открыл крышку и достал симку. Сломал и выбросил ее в ближайшую урну. Туда же последовал и телефон.

Похоже, кто-то пытался скрыть правду, подставляя меня. И если это так, то на мне теперь лежит груз ответственности – сделать так, чтобы ее не смогли скрыть или замолчать.

Как в фильмах, ей-богу.

Я оглянулся по сторонам, пытаясь найти хоть что-то напоминающее признаки наружного наблюдения, но никого подозрительного не увидел.

Мне нужно было срочно встретиться с редактором, но решится ли он печатать, то, что я нарыл, – большой вопрос.

***

Андрей Семенович жил на Воровского, в районе магазина «Рассвет», в одной из пятиэтажек. Я долго кружил вкруг двора, высматривая, нет ли рядом полиции, да и в целом – слежки.

В больнице в меня стрелял мужчина, одетую в форму, которая не похожа ни на одну из ныне существующих спецслужб. Либо я про такие просто не знал, поэтому надо было максимально соблюдать конспирацию.

«Хорошо, хоть к девочкам успел сходить, – подумал я. – А то когда теперь получится?!»

«Через несколько лет, когда выйдешь из тюряги», – ответила совесть.

Ладно. Пусть тюрьма или колония – не важно. Но я должен передать все, что накопал. Рука крепче сжала флэшку в кармане. Та уже стала влажной от пота.

Я бросился к подъезду и скользнул за железную дверь. Огляделся – нет ли «хвоста»? Вроде пусто.

Поднялся на четвертый этаж, постучался в дверь.

– Кто там? – прозвучал недовольный голос. Точно – наш Андрей Семенович. Такой с говном съест тех, кто отвлекает от важных дел. Или приходит по утрам в субботу.

– Это я.

– Кто я?

– Саша. Саша Прокопенко.

– Прокопенко, какого хрена? Суббота же! Я на ваши рожи на неделе уже насмотрелся, а вы даже в выходные меня в покое не можете оставить! – Дверь открылась и из нее выглянула бородатая физиономия. Сама борода уже была почти белой, хотя редактору еще не было и пятидесяти. «Гены», – обычно объяснял он сей дефект внешности. – Чего тебе?

– Я нарыл материал. Важный! Сенсация! Но… за мной, возможно, придут, поэтому зайти не могу. Вы не могли бы выйти, на улице поговорить?

Андрей Семенович с полминуты изучал меня. Но, видимо, лицо говорило само за себя. Редактор ругнулся, но на все четыре стороны не послал:

– Подожди пару минут, хорошо?!

Через пятнадцать он вышел вместе с собакой – таксой, которую звали Путя. Не знаю, было ли это аллюзией к действующей власти, но хозяин собаку очень любил.

Мы вышли в коридор, спустились по лестнице.

– Погодите! – я сначала выглянул во двор. Убедившись, что никого нет, пропустил вперед редактора с собакой.

– Перейдем на другую сторону? – Предложил я, показывая на подземный переход через улицу Воровского.

– Все настолько плохо?! – Спросил редактор.

Я кивнул.

– Хорошо!

Мы пересекли Воровского, и только тогда я начал рассказывать. Пока мы углублялись во дворы, во всех подробностях живописал редактору детективную историю, которая со мной приключилась. Тот слушал внимательно, не перебивая, а потом, когда закончил, вдруг остановился, прищурился:

– Ты понимаешь, насколько это все бредово звучит?

Кивнул:

– Бредовее некуда!

– И что все придется подтверждать? Это ведь, смотри, серьезно все!

Снова кивнул.

– Вот флэшка, там все есть! – сказал я.

Протянул редактору накопитель. Андрей Семенович почему-то перекрестился и только потому взял его. Сунул флэшку в кармана.

– А прячешься почему?

– Мне уже звонили. Из Следкома. Так что скоро позвонят и вам! – сказал я.

– И что думаешь делать?

– Пойду сдаваться, наверное, – нервно улыбнулся я. – Какие у меня еще варианты? Не бегать же!

– И то правильно! – Сказал редактор. – Искать замену?

Я пожал плечами.

– Да пошутил я, – улыбнулся Андрей Семенович. – Не думаю, что тебя вдруг посадят. Если что – будем стоять за тебя горой. Юродивых, ну, то есть юристов, напряжем!

– Спасибо! Вы главное – опубликуйте все.

– Для начала посмотрим, что там. Ну, блин, и кашу ты заварил, – сказал редактор.

Будто я сам не знал. Было ясно – дальше было только хуже.

***

Бар «Вятич» был пуст. То ли всех карантин заставил сидеть дома, то ли день субботы не располагал к активным возлияниям. А я все не мог решиться – передо мной стоял полнехонький стакан пива. Отпить из него – пустить коту под хвост весь период трезвости, что у меня был за плечами. Пусть даже это всего несколько месяцев. Все равно!

Бармен уже подозрительно поглядывал на меня. Я же ему старался улыбаться. Выходило натянуто.

Но улыбка сразу исчезла, как только взгляд упал на экран. На телевизоре, на котором был, к счастью, выключен звук, «красовалась» моя физиономия. Во весь экран. Дурацкое фото из паспорта, где я был еще килограмм на пять полнее, чем сейчас.

Но куда больший ужас внушала надпись, появившаяся рядом с фото: «В Кирове ищут подозреваемого в убийстве». Дальше мелькали записи с камер наблюдения – вот я облачаюсь в костюм, вот иду по коридору инфекционки. А вот показывают сторожа, в которого кто-то стреляет. И дальше снова моя морда.

«Это ошибка! Это чертова ошибка! Не я в него стрелял!!!» – хотелось проорать это вслух, но я лишь застонал. Бармен удивлено уставился на меня, а потом посмотрел на телевизор. Благо, картинка уже сменилась – теперь там передавали прогноз погоды. Приближались дожди.

– С вами все в порядке?! – спросил парень.

– Да-а! – Медленно протянул я, потом встал. – Со мной все в порядке!

Направился к двери.

– Постойте, а как же пиво?

– Что-то мне плохо, – ответил я. Причем, даже не сорвал.

Мне было очень хреново. План идти сдаваться в Следственный комитет уже не выглядел таким уж перспективным, как раньше. Думал направиться туда сразу после того, как пропущу первую и последнюю в этом году кружку пива. Но теперь понимал, что в случае явки в Следком мне светит срок за убийство, которого я не совершал.

Где-то на улице прозвучала сирена, поэтому я быстро рванул на улицу. Дверь бара звякнула колокольчиком. Или похоронным колоколом, что ближе к истине.

События закручивались так, что мне оставалось только одно – бежать!

Глава 3. Некуда бежать

Я сел на первый попавшийся транспорт. Мне было абсолютно все равно, куда ехать. Лишь бы убраться подальше от полицейской сирены. Машина с мигалками, впрочем, проехали мимо бара и, не останавливаясь, помчалась дальше по Воровского. Значит, не за мной. Пока не за мной.

«Что же делать?!» – подумал я и непроизвольно шмыгнул носом.

– Что, насморк?! – спросил мужик с бардовым и дряблым, как перезрелый помидор, лицом. Пахнуло до боли знакомым запахом – перегаром.

– Нет, – сказал я.

Потом заметил взгляды остальных пассажиров. Насупленные, из-под бровей. Стало вдвойне неуютно – народ запугали настолько, что люди только и ждали, на кого бы излить накопившийся негатив. Чем я не мишень?!

– Точно? – переспросил мужик.

– Да! – ответил я, специально отходя в сторону и занимая место в дальнем углу троллейбуса. – Просто вегето-сосудистая система так барахлит. Бывает! – Объяснил я, обращаясь больше не к собеседнику, а к окружающим.

Те вроде поверили, отвернулись, а мужик начал жаловаться:

– Да, вот из-за таких… не как ты, не! Других. Ну, тех, кто шарится по улицам и не идет в больницу, когда надо. Из-за них заводы и закрываются. И – люди без работы остаются! – Мужик чертыхнулся, его повело в сторону на повороте, и он еле устоял. – У меня вот завод закрыли, прикинь! Из-за какого-то вируса, мать его за ногу!

– Завод?! Что за завод?

– Шинный, – сказал мужик. – А теперь на две недели выпнули. За свой счет. Без денег, без всего. Буржуи сраные, олигаторы, мать их. Только и остается, что…

Мужик показала на чикушку водки, торчащую из-под полы куртки и сразу перешел «к делу»:

– Будешь?

– Не, – я покачал головой.

– Зря отказываешься! Говорят, что водку он, – мужик, видимо имел в виду троновирус, – боится, понимаешь? Сдыхает в спирте всякая зараза.

– Понимаю, но все равно не хочу!

Мужик нахмурился, запыхтел в две ноздри, но больше приставать не стал. Сел на сиденье рядом с какой-то бабкой, которой повторил историю про завод, разве что водку не предлагал. А та ему – про то, что «лекарства положенные не может получить», так как «все из-за вируса приостановлено». Что именно «приостановлено» – из разговора было не понять.

– Говорят, скоро город закроют, – сказала бабка.

Тот ухмыльнулся:

– Лишь бы водка не подорожала. А там если закроют, то хорошо – заразные меньше будут шастать, мать их! А мы, – он икнул, – пока все внутри отполируем! Дезинфекция! – И глотнул из «чикушки».

Кондукторша тут же сделала ему замечание. Мужик поднял руки в примирительном жесте:

– Все-все, больше не будем! Убираю!

У меня же были проблемы посерьезнее: я не знал, что мне делать дальше. Совсем. Можно было попытаться вернуться домой, но это рискованно – явно будут караулить у входа. Либо если все же рисковать и возвращаться, то нужно это сделать сейчас, пока не предъявлено обвинение. Больше шансов, что успею вещи забрать.

«И что дальше, будешь бегать всю жизнь?»

– Скоро город закроют, – будто ответила на мысленный вопрос бабка.

Да, если город закроют, то какой смысл вообще бегать?! Все равно отловят, но я не мог сесть в тюрьму просто так. Ни за что. Мне казалось, что это немыслимо в цивилизованной стране.

Но цивилизацией в Кирове уже и не пахло. Это стало понятно, когда в автобус вошел старик и сразу разразился бурным чихом. Мужик, который приставал ко мне с водкой, почти подпрыгнул на месте. Глаза его забегали, пальцы сжались. Тут-то он и заметил потенциальный источник заразы:

– Чихай на улице, папаша! – Указал он старику на выход.

– Да-да, разносят тут инфекцию! – Затараторили другие пассажиры.

Старик умоляюще посмотрел на кондуктора. Та лишь развела руками.

– Вали отсюда, не ясно сказано, да?! – рявкнул на чихнувшего работник шинного завода. – Все – из-за таких как ты! Уроды чихающие, мать их!

Но дедуля решил занять принципиальную позицию.

– Вы не можете так просто меня высаживать. Это противозаконно!

– Сейчас я покажу тебе, что тут противозаконно! Иди, говорят! – Мужик начал выпихивать старика, который упирался всеми конечностями в дверной проем. Несмотря на возраст, дед был достаточно силен, что сдерживать натиск пьяного пассажира.

Но на помощь красномордому пришли бабки:

– Катись отсюда, старый пень!!! Пожить еще хотим!

– На себя посмотрите, кошелки! – парировал он. – Я еще вас всех переживу!

Все это время автобус стоял на остановке – водитель ждал, чем закончится цирк в салоне. Даже сигаретку прикурил. Я тоже старался не вмешиваться, лишь наблюдая за происходящим. Мне и так было хреново, чтоб вешать на себя еще и чужие проблемы.

– Вали отсюда! – сказал мужик и, наконец, дал смачного пинка деду. Тот вывалился на остановку и разразился смачным чихом. Остановка сразу же опустела. А автобус в это время тронулся.

«Так скоро и убивать начнут за кашель», – подумал я. И был прав.

***

Троллейбус вдруг встал. Под окном мелькнули фигуры полицейских. Я сразу же отвернулся и натянул шапку на брови.

«Неужели меня вычислили прямо в транспорте? Как такое может быть? У меня же нет с собой ни телефона, ни другого устройства, которое можно было бы отследить по GPS. Может, тоже камеры в салоне? Так же, как и в больнице, где я их просто не заметил».

Посмотрел на потолок – не видать камер. Разве что там, впереди, какая-то черная точка, возле салона водителя. Но выяснять, камера ли это, было поздно – троллейбус уже встал.

Пассажиры обеспокоенно зашушукались.

– Почему встали? – занервничал Мистер Красная Морда. – У меня срочные дела-а! – Он снова икнул.

– Мне тоже на работу надо. – Поддакнул кто-то из толпы.

– Счастливый, – буркнул красномордый.

– Тише! Сейчас узнаем! – кондуктор подошла к двери. В нее зашли трое: две тетки в противобактериологических костюмах и следом – полицейский в маске.

– Внимание! Сохраняем спокойствие. Контроль температуры на маршруте! – Объявила одна из теток, ссылаясь на новый закон, цифру и название которого все равно нереально было запомнить.

– Этого еще не хватало! – заворчали бабки. – Напринимают всякого из-за узкоглазых!

– Это займет пять минут! – увещевала старшая из медиков. Я поспешил сесть на заднее сиденье и еще больше натянуть шапку на глаза.

Медики – черт с ними! Они проверят температуру и уйдут, а вот полицейский уже мог получить ориентировку на «больничного убийцу».

– Не нервничаем и не мешаем работать – быстрее поедете дальше!

– А выйти можно? Мне пописать! – Ухмыльнулся мужик с водкой.

– Нет! – рявкнул полицейский.

– Так и думал! – обиделся красномордый. – Да пошутил я, пошутил…

– Не до шуток сейчас, ситуация в стране серьезная! – Заявил полицейский так, будто речь шла про вторжение пришельцев или объявление войны между Россией и США.

– Он – холодный! – взвизгнула девушка. Где-то впереди – я не стал оборачиваться.

– Ничего страшного – сейчас согреется! – ответила медик. Видимо, речь шла про градусник.

Постепенно очередь подходила ко мне. У троллейбуса были открыты только передние двери, поэтому я понимал, что мимо проверяющих мне не пройти. Как бы того ни хотелось. Только если оттолкнуть полицейского в сторону и драпать на улицу. Но на дороге, рядом с троллейбусом, я видел еще одного стража порядка. С автоматом наперевес.

«Это еще зачем?! – подумал я. – Мирное же вроде время».

А потом вспомнил стрелка из больницы: «Хрена-с-два мирное!»

Но для меня это значило одно – надо сидеть и не дергаться, уповать на то, что ориентировка на «беглого убийцу» еще не поступила нарядам.

– А билеты не будут проверять? – Зубоскалил все тот же мужик.

– У тебя специально проверим! – Огрызнулась кондуктор.

– Да проверяйте, если надо. Я не болен и с билетом!

Очередь подошла ко мне. Медик протянула градусник. Полицейский – прямо за ней. Я специально повернулся к менту так, чтобы он не видел лица – надеюсь, пронесет! Просто проверят температуру – и отвалят

«Да хоть бы!»

– Все! – Сказала медик, когда я продержал градусник подмышкой буквально пару минут. Или даже меньше.

– А разве не надо дольше держать?!

– Нет, новая модель, только что прислали! – объяснила женщина, а потом взглянула на показания термометра, и ее глаза расширились. Это было заметно даже сквозь запотевшую маску. – У вас 37!

Прозвучало, блин, как смертный приговор. Остальные пассажиры сразу замолкли.

– А я говорил, что он подозрительный! – сказала Красная Морда. – Он еще и с соплями.

Полицейский навис надо мной:

– Пройдемте!

– Куда? – Спросил я.

– С нами! – ответил он. – Провериться надо.

«Ну, все, теперь точно вляпался!»

– Это обязательно? – Уточнил я.

– Сейчас – да! – ответил полицейский, положив руку на кобуру.

Оставалось только одно – подчиниться. Выдохнув, я поднялся и побрел к выходу. Пассажиры при этом отворачивались от меня, как от прокаженного. Возможно, они были правы.

***

Нас поставили в очередь к машине «скорой помощи». Передо мной было еще три человека – тоже, видимо, с температурой, кашлем или другими симптомами ОРВИ. Девушка с лицом фотомодели и интеллектуальным блеском в глазах на уровне второгодника в школе обернулась ко мне:

– Нас точно отпустят?

Я развел руками. На самом деле мне было так хреново, что хотелось, чтобы также плохо было и окружающим.

Девушка прижала ладонь ко рту, охнула.

– Да он пугает просто, – произнес мужчина, похожий на университетского профессора, которого выперли с работы, и тот с горя забухал на пару недель. Вид помятый, взгляд мутный. На носу – очки в толстой оправе. – Сейчас проведут тест – и отпустят.

– Да? Это точно? А то мне еще на маникюр скоро. Я записана…

– Да, вон еще кого-то тащат. Сейчас проверят пачкой всех – и отпустят, – сказал «профессор».

Полицейский волокли к «скорой» парня, который, видимо, вообразил себя участником политических волнений – брыкался, козырял знанием статей Уголовного кодекса и угрожал «проблемами».

– Вы не имеете право! Мы не в полицейском государстве живем, слышите вы, фашисты?!

– Замолкни! – полицейский резко заломил парню руку. Так, что даже хрустнуло. В очереди все сразу вытянулись в струнку, девушка скривила губы.       И вдруг парень, которого вели полицейский, резко крутанулся на месте – и, пнув стража порядка, дал деру. Полицейский охнул, согнувшись, его напарник попытался схватить парня, но не успел – тот уже ломанулся на проезжую часть. Машины засигналили. Такси «Яндекс» заскрипело шинами, едва не сбив парнишку с ног. Следом за них на проезжую часть выскочил полицейский, на ходу подняв руки и показывая водителям, чтобы тормозили.

Я же решил воспользоваться моментом. Пока никто не видит, тихонько зашел за «скорую». Обернулся на полицейского с автоматом, тот наблюдал за погоней, подняв оружие, но стрелять, видимо, не рисковал. Слишком много машин на проезжей части. Парень ее уже миновал и бросился бежать по газону. Преследователь бросился наперерез и повалил беглеца в подтаявший снег. Они покатились по проталинам, разбрызгивая грязь.

Отлично, пусть катятся! А я просто зашел за ближайший ларек. И, убедившись, что никто не видит, двинулся дальше, стараясь не оборачиваться. Еще секунда – и вот он спасительный угол дома, за которым я резко ускорил шаг.

Мне надо было срочно попасть домой, хотя я и подозревал, что там меня уже ждут.

***

Машину Следкома – черный фургон с красными полосками – я заметил сразу. Тень возвышался над автомобилями жильцов дома. Рядом с фургоном – пара человек в форме. Они о чем-то оживленно разговаривали и поглядывали на пятый этаж. Как раз на окна той квартиры, где я жил.

Сердце защемило – я все же наделся, что мне удастся попасть домой, чтобы забрать хоть какие-нибудь вещи. И деньги. Хотя их у меня было совсем чуть-чуть в заначке, около пяти тысяч. Хватит только на ночь в «Хилтоне» или две-три – в хостеле.

Но теперь у меня не было даже этих средств. А еще я планировал немного утеплиться. Под курткой была легкая кофта, а утром снова ударила минусовая температура, периодически шел снег с дождем. Зябко. А если учитывать, что мне придется еще долго кантоваться на улице, то становилось совсем невесело.

Может, правда, лучше прямо сейчас идти к фургону Следком. Сдаться нахрен! Рассказать все, как было. Сказать, что это не я убил мужика. Что был еще второй чувак, в черной маске.

Я уже было решил поднять руки – в фильмах именно так и происходил процесс сдачи предохранителям – и топать к фургону.

Но передумал, когда заметил того самого «другого». Человек, который стрелял в меня в больнице, вышел из подъезда

моего подъезда

и направился к фургону. На нем был все тот же черный костюм и маска. Зачем она ему на улице-то?

Я сразу бросился за угол. Мысль о сдаче опять показалась неперспективной, тем более что незнакомец встал рядом со следователями и начал о чем-то с ними разговаривать. При этом они выглядели так, будто давно друг друга знают.

«Твою мать, и что теперь? Если этот хрен со следаками заодно, то вряд ли они мне поверят» – мелькнуло в голове.

Я снова выглянул из-за угла, и теперь смог рассмотреть заднюю часть костюма незнакомца. По спине шли трубки, которые поднимались к шлему, который я в темноте ошибочно принял за маску. А трубки – похоже, воздуховоды.

«Зачем ему шлем на улице?!» – подумал я.

И тут человек в черном обернулся. Я и забыл, что стою возле угла, как дурак уставившись на «силовиков». Метнулся за угол.

Не знаю, заметил ли он меня. Но здесь оставаться больше не было смысла. Надо срочно уезжать из города. Не важно куда – лишь бы выбраться на «нейтральную территорию», где можно сделать паузу, «отдышаться», а там уже принимать взвешенное решение – что делать дальше?

Поэтому я быстрым шагом направился к автовокзалу. В кармане было около семисот рублей – хватит на билет в какую-нибудь дыру.

Но я еще не знал, что и эта лазейка вскоре будет закрыта.

***

Хватило денег на билет до Рудничного. Это север области, Верхнекамский район. Ссыльный край. Вряд ли меня кто-то станет искать там, по крайней мере, первое время. Раньше в поселке жили бабушка с дедушкой, но потом их не стало – квартиру пришлось продать. Но опять же – очень дешево. Все из-за того, что местное предприятие – фосфоритный рудник – давно не работало, поэтому квартиры там теперь стоили копейки. Сто тысяч рублей за «трешку». Да за такие деньги в Кирове даже зачуханную комнатушку не купить. Соответственно, я подозревал, что и с арендой сложится вариант подешевле.

Приеду, думал я, устроюсь на лесопилку без оформления документов. Залягу на дно. А дальше уже буду решать, что делать – сдаваться или продолжать прятаться. Я понимал, что долго скрываться все равно не получится. Даже в такой дыре, как Рудничный, меня в любом случае найдут – вопрос времени. А на бегство в Латвию или Грузию денег все равно не было.

ПАЗик тронулся точно по расписанию. В салоне было прохладно, а еще воняло бензином так, что сразу подкатила тошнота. Приходилось сдерживаться – пакетов под блевотину у меня все равно с собой не было. А останавливать автобус сейчас – дополнительно привлечь к себе внимание. Могут и запомнить.

Рядом сидел парень, смотрел видео из новостной ленты – полицейские палками разгоняют народ. Судя по надписи, тех, кто «нарушил комендантский час». Мелькнула надпись – «Индия». Скоро, наверное, и у нас тоже введут комендантский час. Тогда точно спрятаться будет труднее. Оставалась убраться из Кирова, надеясь, что, возможно, до районов эта мера не дойдет. Застрянет в болотах.

Автобус почти час полз по городу. Стоял в пробках перед каждым новым поворотом. Вроде суббота, да еще и карантин – все должны сидеть дома, но нет, наоборот, казалось, все горожане сегодня решили покинуть город, как и я.

Но не вышло.

Автобус подкатил к улице Профсоюзной, и я понял, что дальше мы не проедем. Дорога к мосту была перекрыта КАМАЗом. Рядом – две полицейские машины. Чуть дальше военные ставили большую зеленую палатку.

– Что случилось? – всполошились пассажиры.

Но водитель выглядел не менее растерянным, чем они. Ему оставалось лишь опустить стекло, когда к автобусу подошел полицейский.

– Проезд закрыт. Разворачивайтесь! – приказал тот.

– Что? Почему? – спросил водитель.

– Город закрыт на карантин. Слишком много заболевших.

– Карантин? Надолго? У меня пассажиры в салоне, нам в Рудничный надо!

Полицейский пожал плечами:

– Не мое дело. У меня приказ!

– И что? Куда нам теперь? – Не унимался водитель.

– Поворачивай, говорят! – Полицейский поднял автомат. Вряд ли он на самом деле собирался стрелять, но дал понять, что приказ не обсуждается.

Водитель, ругнувшись, стал разворачивать автобус, выехав на встречку.

– Попробуем проехать через новый мост, – сказал он. – Вдруг он еще не закрыт.

Но не вышло – с этого дня Киров был полностью закрыт на карантин. Выбраться из него я так и не успел.