Читать книгу Создатель балагана - Алексей Верт - Страница 4

Юлиус Корпс дождался, пока фермер, который уже в пятый раз за последние два часа проведывал животных, уйдет, и вылез из укрытия. Мошенник отряхнулся, хотя это не помогло – он по-прежнему был весь перепачкан грязью, а вагон заполняла немыслимая вонь.

Свиньи, завидев Юлиуса, обступили его со всех сторон, возбужденно похрюкивая.

– Брысь!

Корпс сопроводил просьбу пинком, и несчастный хряк, обиженно завизжав, бросился прочь, чем спровоцировал очередную толчею. Возникла серьезная опасность быть затоптанным свиньей. Точно так же, как одна из их племени совсем недавно растоптала надежду мошенника на богатство.

«Не обманывай себя, – подумал Юлиус. – Ее растоптала не свинья, а лживое отродье, укравшее твою гениальную идею!» Оскалившись в неровном свете вагона и заскрежетав зубами, Корпс напугал свиней так, что они предпочли оказаться подальше.

С досадой махнув на них рукой, Юлиус открыл потертую временем, но до сих пор сохранившую следы богатых украшений торбу и вытащил оттуда помятую газетную вырезку месячной давности.

«Полис Лариса: Ежегодное соревнование предсказателей „Второй Оракул“ приглашает участников. Продемонстрируй свое пророческое умение и выиграй поездку в Дельфы к настоящему Оракулу и солидные премиальные. Участие может принять любой желающий, гадать можно на чем угодно».

Корпс по большей части не любил продуманных планов, предпочитая импровизировать на ходу, но предыдущая неудача лишила его почти всех накоплений, а потому настало время для запасного варианта. Что касается поездки, то Дельфы были знаменитым полисом, и там наверняка найдется много желающих отдать свои драхмы мошеннику. В общем, возможность доехать в хлебное место в спокойствии и комфорте была не лишней.

«А еще надо разыскать наглеца, посмевшего перебежать мне дорогу, – подумал Корпс. – И обязательно заставить его испытать унижение, которое будет соизмеримо с моим. А лучше – в два или три раза больше». На мгновение мошеннику захотелось наподдать какой-нибудь свинье прямо в рыло, но это было слишком низко. Да и если вымещать злость на ком попало, то ее совсем не останется, когда придет время настоящей мести.

Свиньи не подозревали о мыслях Юлиуса, но прижимались к стенкам вагона и желали, чтобы этот странный тип оказался подальше от них. Их желание осуществилось буквально через пару часов, когда поезд остановился.

Мошенник выскочил из вагона, с блаженством вдохнул чистый воздух и с недоумением воззарился на представшую его глазам картину крохотного недополиса.

– Вот это? – спросил он недоуменно. – Вот это вот и есть то самое место?! Знаменитое место предсказательской бойни? Известный полис Лариса?

Висевшая неподалеку табличка скрипела на ветру и указывала, что Юлиус ничуть не ошибся.

– От малого до великого – один шаг, вздохнул Корпс и зашагал по узким пыльным улочкам от вокзала.

Юлиус по инерции продолжал верить в лучшее, продвигаясь к центру полиса, когда заприметил огромный купол, сооружаемый рядом с Ларисой. Показалось даже, что им вполне можно накрыть и сам городишко – столь велико было строение.

«Ага! Вот где будет проходить все действо! – воодушевился мошенник. – Это меняет дело. Размах поистине гигантский. Вот и он, этот самый шаг до великого!»

В городе Юлиус первым делом отыскал таверну, но, несмотря на голод и жажду, сначала прогулялся взад-вперед вдоль фасада, изучая расположение окон. Всегда неплохо знать пути отступления, если собираешь поесть бесплатно. Конечно, в торбе имелось некоторое количество вещей, в обмен на которые можно было заполучить кружку вина со специями и тарелку с сыром и овощами, однако это не означало, что каждый трактирщик мог оценить уникальность предложенного. А ведь, к примеру, новейшим пятновыводителем, хотя он и предназначен для стирки, можно было и деревянные столы протирать…

Приняв уверенный и напыщенный вид, с которым обычно заходят в магазины и таверны состоятельные люди, Корпс шагнул через порог «Очень спелой виноградной лозы и лучшего жаркого в городе: спешите!». Хозяин заведения явно питал склонность к избыточному заполнению пространства – помимо названия, которое едва помещалось на вывеске, он не пожалел и мебели. Столики и стулья располагались настолько близко друг к другу, что пройти между ними не представлялось никакой возможности. Надо было пролезать и протискиваться. Однако, судя по количеству народа, это неудобство никого не смущало – на первый взгляд, все места были заняты. Юлиус задумался: не поискать другого места для еды? Вряд ли хозяин таверны, загруженный работой по уши, будет вникать в преимущества пятновыводителя над деньгами, когда последние и так текут рекой.

Однако, уже почти развернувшись, мошенник замер на полуобороте, почувствовав, как дрогнули колени. В центре таверны, стоя на столе, высокий мужчина громко рассказывал толпе про то, как изловил двуликого Януса, чтобы преподнести его маленькой девочке на день рождения. Он красочно вещал, помогая себе красивыми жестами и размахивая длинной тростью. В момент, когда незнакомец продемонстрировал зрителям избиение проворного и «весьма опасного» Януса и взятие оного в плен, Юлиус почувствовал, что забыл и о голоде, и о жажде.

«Избил и добыл, как же, дружок – шипел господин Корпс сквозь зубы, пробираясь вдоль стены поближе к рассказчику. – Лучше скажи: скупил маски и опустошил лавку. Ишь, заливает. Фигляр орков, чтоб его Сцилла с Харибдой поделили». Мужчина тем временем продолжал разливаться соловьем, повествуя о том, как нелегко было приручить плененного Януса.

– Знали бы вы, как трудно договориться с богом, которого ты победил…

«Знал бы ты, как тяжело придется со мной, которого ты нечестно обставил», – Юлиус разминал длинные пальцы и сдерживал желание подхватить с соседнего стола кружку и швырнуть ее в голову мерзавца. Или подобраться поближе и с удовольствием вцепиться ему в горло, предварительно сбив на пол. Подобной вспыльчивости он никогда за собой не наблюдал, но сейчас ему было не до того, чтобы анализировать собственное поведение.

По счастью, мошенник вовремя вспомнил, что блюдо мести должно подаваться холодным. Ни на секунды не сомневаясь, что незнакомец прибыл сюда для участия в соревнованиях, Корпс тут же предсказал ему поражение, и принялся размышлять, как заставить это пророчество сбыться, стянув кружку вина у какого-то зеваки, который вместо того, чтобы пить, заслушался рассказом о доблестной победе над Янусом. Отсев от объекта ненависти подальше, чтобы тот не мешал думать, мошенник решил, что обставить, а лучше подставить, как это сделали с ним, противника – задача важная, но не первостепенная. В первую очередь нелишним было позаботиться, чтобы жажда мести не затмила способности Юлиуса-предсказателя, и деньги в конечном итоге все же оказались в кармане у него, а не у какого-нибудь горе-пророка, которому удастся случайно брякнуть что-нибудь действительно важное.

В торбе у Корпса хранилась книга с советами на все случаи жизни. Она была своего рода сентиментальным талисманом мошенника, хотя тот ни разу не воспользовался подсказками. Написав ее в ту пору, когда шальная мысль «стать писателем» еще не выветрилась из головы, Юлиус позднее обнаружил, что загадочный слог, к которому он прибегнул, идеально подходит для того, чтобы дурить голову собеседникам.

Достав книгу, Корпс наугад раскрыл ее и прочитал: «Одиннадцать разбудят двенадцатого, и будет свершен полный оборот, и наступит новая эпоха, чьим отсчетом вновь станет первый и никакой другой больше». Ну, чем не прекрасное предсказание? Особенно если учитывать, что речь идет всего-навсего о полном обороте стрелок на часах. А ведь сколько еще удачных толкований можно придумать!

Воодушевленный Юлиус улыбнулся. Предсказывать, используя заумные слова и толкуя их так, как этого хочет тот, для кого гадают – беспроигрышный способ. Тут даже думать не надо.

Единственным недоразумением оставалась обложка. Если сами страницы, растрепавшиеся со временем и придававшие книге вид древнего фолианта, идеально подходили для своей роли, то обложка должна была вселять уважение. Но почерневшая кожа, на которой еще можно было разобрать «Юлиус Корпс – Избранные мысли», никоим разом не подходила. Здесь требовалась внушительная картина с седым старцем, например, над которым кружили гарпии, били молнии, а рядом, конечно же, стояла красавица.

Юлиус злорадно ухмыльнулся, предчувствуя скорый триумф, но тут взгляд его скользнул в сторону входа и там столкнулся с тем, кого мошенник абсолютно не рассчитывал здесь увидеть. Тяжело дыша и затравленно оглядываясь, словно по его следам бежал Цербер, возле дверей стоял давешний знакомый, Гераклид.

– Вот ведь усмешка Фортуны, – поморщился Юлиус.

Появление этого человека никак не вписывалось в планы Корпса. Даже если сейчас остаться незамеченным, то не исключено, что уже завтра, во время соревнований, этот полный – во всех смыслах – неудачник начнет рассказывать людям, что Юлиус его обманул. И ведь наверняка найдутся те, кто поверит. А предсказателю негоже иметь подпорченную репутацию.

Самое лучшее, что тут можно было сделать – воспользоваться заветом древнего полководца, которому всегда претило отступление.

Издав дикий крик радости, мошенник замахал руками, привлекая внимание Гераклида. Тот поначалу не мог сообразить, что кричат именно ему, а потому топтался на месте. Юлиус уже начал думать, что придется вставать из-за столика, на который плотоядно бросал взор одноглазый старец, подпирающий стену неподалеку, но в конце концов толстяк понял, что от него требуется.

Завидев Юлиуса, он сначала чуть было не бросился бежать. Затем посуровел лицом, сжал кулаки и с непоколебимой решимостью древнего тарана стал пробивать дорогу к столику.

Едва он подошел ближе, как мошенник нанес упреждающий удар.

– Кого я вижу! – воскликнул Юлиус с неподдельной радостью. – Это же великий скульптор Гераклид. Талантливейшей из талантливейших. Непревзойденный мастер посмертных масок. Это просто чудо, как он обращается с гипсом…

Уловка сработала. При упоминании о гипсе Гераклид скис и подошел к столу почти в том же состоянии, в котором мошенник оставил его в доме тетушки. Особо на него подействовали десятки глаз, которые разом устремились на скульптора.

– Присаживайся, мой друг, присаживайся!

Юлиус легким движением сбросил с соседнего стула какого-то оборванца, который спал, уткнувшись в сложенные на столе руки. Гераклид подозрительно взглянул, осторожно ощупал предложенное сиденье и тяжело опустился за стол. По лбу толстяка ползли наперегонки струйки пота, он тяжело пыхтел и то и дело потирал щеки, покрытые нездоровым лихорадочным румянцем. Было очень похоже на то, что парень бежал всю дорогу от дома тетушки до таверны, уж больно он выглядел запыхавшимся и измотанным.

– Озлобленные родственники на пятки наступают? – Юлиус перегнулся через стол и тепло улыбнулся «великому скульптору». – Стоит ли мне бояться скорого вторжения тетушки в эту гостеприимную таверну? С суровым Николисом и деревянной скалкой в качестве компании и поддержки?

Гераклид покраснел еще сильнее, и щеки его приобрели уже цвет не помидора, а переспелой черешни. Он обличающе указал дрожащим пальцем на собеседника:

– Ты…

– Да, я. Именно я. Невинно пострадавший из-за тебя, между прочим.

– А…

– Мне пришлось отвлекать внимание всех слуг на себя! Ты знаешь, сколько их было?

– Нет…

– Десяток! – Юлиус расправил плечи и приосанился. – И все явно хотели не просто сыграть в догонялки. Я бы мог очень быстро скрыться – на улице хватало прекрасных подворотней, темных палисадников и перекрестков. Однако я понимал: тебе нужно время, чтобы выбраться из дома и не быть пойманным охраной, поэтому я до последнего создавал иллюзию, будто меня легко поймать. Полночи бегал по освещенным улицам, Орк бы их побрал, сбил пятки, получил камнем по затылку и расколотил вдребезги несчастную маску, рухнув в колодец, не закрытый решеткой. А что ты делал в это время?

Мошенник замолчал, состроил обиженное лицо и постучал пальцами по столу. Гераклид выглядел так, будто накануне его неожиданно стукнули пыльным мешком, пнули любимого щенка и пообещали всю оставшуюся жизнь кормить только кукурузной кашей. Весь энтузиазм, с которым он устремился было от порога к Корпсу, бесследно испарился. Довольно жестоко было подливать масла в огонь, но Юлиус не сдержался – да и не хотел сдерживаться:

– Надеюсь, у тебя получилось выбраться в окно по виноградной лозе и уйти задними дворами? Уходя, я прочитал в твоих глазах именно такой план.

– Не было никакого плана! – толстяк заговорил тоненько, будто ему наступили тяжелым ботинком на горло, и для дыхания и слов осталась только маленькая щелочка. – И тетя меня застала прямо над… телом. Даже оправдываться не пришлось. Просто выгнали с позором. И нажаловались маме…

– Ужасно, – Юлиус вскинул бровь. – И что? Она наказала тебя? Лишила сладкого перед сном? Поставила в угол?

Ну, невозможно, абсолютно невозможно обращаться на «вы» к человеку, который говорит таким детским голосом о вещах, которые выеденного яйца не стоят, трагически закатывая при этом глаза.

Гераклид дернулся, задрожал всем телом и стал вылезать из-за стола.

– Эй, куда? – Юлиус схватил его за рукав. – Дружок, а как же мы будем рассчитываться? Хотелось бы получить благодарность – как минимум, на словах. Хотя на хлеб их не положишь, в кошелек не ссыплешь и курицам на корм не пустишь. Я ведь старался, буквально спас тебя, попортив собственную шкуру… и репутацию, что уж молчать об этом. Теперь никто не хочет брать меня к себе учеником.

– Мне очень жаль. Я не знал о ваших лишениях, ибо предположил, что вы сбежали, оставив меня на произвол злой судьбы с несчастным мертвецом в премерзкой ситуации, когда невозможно оправдаться, если вдруг…

«Все-таки скульптор, – устало подумал Юлиус. – Ишь, какие памятники из слов возводит. Образованный человек, сразу видно. Ну, тем лучше». Жизненный опыт, данный мошеннику в десятках ограблений, подлогов и взяток, недвусмысленно говорил о том, что именно образованные персоны, которые кичатся полученными знаниями, но не любят самостоятельно думать, – лучшие объекты для шуток, розыгрышей и беспроблемного отъема денег. В то время как простой рабочий давно уже догадается, что его дурят, и помчится следом за мошенником с палкой в руках, ученый или писатель все еще будет продолжать надеяться на то, что уж его-то никто не сможет надуть. Ибо как можно надуть того, кто протер шесть штанов на гимназической скамье и в силу этого «не в пример умнее плебса»? Последнюю фразу чересчур образованные произносили через губу и с полной уверенностью в правоте высказывания. Юлиус, сам сбежавший из университета после практики в архиве, где заставляли ворочать гигантские каменные плиты и разбирать еле различимые царапины на базальте, умных людей уважал, но образованных – дурил при первом удобном случае.

Не дослушав фразу Гераклида, которая перевалила уже за два десятка оправданий, Юлиус прекратил этот фонтан красноречия, достав из торбы книгу и громко хлопнув ей по столу.

– Я буду считать себя отмщенным, – улыбнулся он, – если ты поможешь мне с драгоценным древним фолиантом. Я просто уверен, дружок, что ты разносторонне одаренный человек и наверняка умеешь рисовать.

– Конечно! – круглое лицо Гераклида тут же расплылось в самодовольной улыбке. – Я, правда, ранее делал это лишь для собственного удовольствия и не демонстрировал своих картин другим людям – только друзьям, и то не всем, однако…

– Однако, если я попрошу тебя перерисовать какую-нибудь картину, чтобы составить представление о твоем мастерстве?

– Пф, – Гераклид презрительно выпятил губу. – Перерисовать? Это же бездумное, слепое копирование, в нем нет ни творчества, ни мысли, ни глубокого смысла…

Но мошенник уже поднимался из-за стола:

– Пойдем, заглянем в библиотеку и выберем образец.

Юлиус надеялся, что несмотря на неудачу со скульптурой проблем не возникнет. В конце концов, скопированный рисунок сложнее испортить, но даже в том случае… стоило признать, что, несмотря на методы, маска все-таки на что-то годилась.

Через полчаса, оставив вдохновленного Гераклида в библиотеке, мошенник отправился по еще одному делу, которое не терпело отлагательств. Он меньше всего сомневался в том, что если «мерзкий обманщик, ворующий идеи в целом и маски в частности» собирается участвовать в соревновании провидцев, то заранее предпримет какие-то обманные шаги. И задача Юлиуса – отследить эти самые шаги и позаботиться о том, чтобы они стали началом пути к оглушительному провалу.

Вернувшись в таверну, мошенник не застал там «победителя Януса», подлец уже успел скрыться. Но ничего, одно из главных правил – «будь на виду только в момент обмана» – негодяй не соблюдал, так что найти его будет очень просто.

– О, нет! – вскричал Юлиус Корпс, трагически заламывая руки. – Он уже ушел!

Головы тех посетителей, которые еще были способны двигаться, повернулись в сторону мошенника.

– Вы не видели его?! Великого человека, который почтил нас своим присутствием; кому следует непременно установить памятник; чья жизнь, словно история древних героев. Вы не видели его?!

На секунду Юлиус остановился, ожидая, что сейчас последует ответ. Но глядя в пропитые физиономии, понял – ничего подобного не случиться. Весь творческий порыв был израсходован зря. Надо как-нибудь попроще.

Мошенник вздохнул, изобразил на лице выражение легкой скуки и независимым тоном осведомился:

– Победитель Януса куда отправился?

Эффект превзошел все ожидания. Руки посетителей таверны, даже некоторых из тех, кто спал мертвецким сном, указали в одном направлении.

– Там гостиница, – доверительно сообщил ему давешний одноглазый старикашка, который все же занял покинутый Юлиусом стол.

– Благодарю, мой друг.– кивнул Корпс и вышел на улицу.

Гостиница, как и таверна, в этом городишке была одна. Неказистое кирпичное здание высилось на пять этажей и носило титул второго по высоте дома после дворца правителя. Ну, или третьего, если учитывать огромный шатер возле города.

Зайдя внутрь, Юлиус благосклонно кивнул сидевшему за столиком слуге. С видом постоянного завсегдатая этого заведения он осведомился о победителе Януса.

– Как, вы сказали, его зовут? – поинтересовался слуга.

Корпс мысленно выругался. Будь у него деньги – можно было бы попробовать подкупить этого наглеца, но монет в карманах мошенника в последнее время не водилось. Зато хитрости всегда было навалом.

– Как? Мой друг, вы не знаете, как зовут победителя самого Януса? – Юлиус бросил уничижительный взгляд на слугу и покачал головой. – Ну, что вы, в самом деле. Разве можно вот так вот обращаться с самим…

Мошенник надеялся, что к тому времени слуга ему подскажет имя, но парень был или слишком туп, или очень хитер. Он улыбался и ждал продолжения фразы.

– … – произнес Корпс неразборчиво.

– Что?

– Я говорю —…

– Не понимаю.

– За ушами надо следить, друг мой, – Юлиус покачал головой. – Ушной червь, который, по преданию, является детенышем Великого Червя Кореандра, это не шуточки. И не стоит забывать, что он приходит не один, а со своим двоюродным братом – глазным червем. Уже начал пропадать слух, а вскоре это же случится со зрением.

– Но я ведь слышу вас сейчас! – слуга улыбался, но Корпс почувствовал, что напряжение в его голосе. – Я не услышал только имя.

– Это-то и настораживает, – доверительно сказал мошенник, наклоняясь ближе. – Вскоре … и тогда … а это очень опасно, потому что…

– Великий Зевс! За что мне это все?!.

– Все будет хорошо. Всего лишь следует втирать это средство в уши три раза в день и все пройдет.

Юлиус достал из торбы «пятновыводитель», и тут же подозрительность вернулась к слуге.

– Предлагаете купить?

– За кого вы меня принимаете?! Долг врача – помогать страждущим, а не продавать им лекарство. Как вы знаете, правители обеспечивают целителей всем необходимым. В том числе и этим средством, которым я, безусловно, вас одарю, как только узнаю, где живет мой друг.

– Но вы же не сказали, как его зовут… – слуга почти плакал.

– Сказал. Вы просто не услышали. Давайте попробуем еще раз. Мой друг, победитель Януса, великий и несравненный…

– Диос Парокл!

– Диос Парокл. Вот видите, молодой человек, вам уже становится лучше. Даже запах средства подействовал.

– Но я его не чувствую.

– А вам и не надо. Главное, что его чувствует ушной червь. Так о чем я? Ах, да. Диос Парокл. Он у себя?

– Да, триста пятнадцатый номер. Третий этаж, пятая дверь направо. У него там как раз уже все собрались.

– Вот как? Ну, тогда я не буду мешать. Зайду как-нибудь попозже.

– Ему что-нибудь передать?

– Благодарю, не надо. А вы за ушами следите, не забывайте.

Юлиус выскользнул наружу и вздохнул. Прижавшись к холодной кирпичной кладке, он проклинал слугу за его подозрительность и нерасторопность. «Орков сын! Нет, если бы малый упрямился до конца – его еще можно было простить, но к чему морочить мне голову, если в итоге оказываешься таким простофилей?»

Мошенник чувствовал затылком прохладу кирпичей. Он постепенно успокоился, а затем, развернувшись, посмотрел на стену и улыбнулся.

Цепляясь за кирпичи – сейчас неровности кладки были на руку Юлиусу, в прямом смысле – Корпс полез вверх, рассчитав, где он должен обнаружить окно Парокла. Оставалось надеяться, что теплая ночь заставит обманщика держать окно открытым, а позднее время суток окутает гостиницу тенью на случай, чтобы какой-нибудь прохожий не смог увидеть, как величайший мошенник Греции – ну, или один из величайших – на этом месте Юлиус вздохнул, словно паук, карабкается по стенам.

И, слава Гермесу, прохожих не было, а окно оказалось открытым. Вжимаясь в холодный кирпич, Юлиус прислушался.

– Все просто, – донесся до него голос Парокла. – Я заявляю, что через час у тебя выпадет зуб. Вклеиваешь аккуратно на место выбитого вот этот, и когда предсказание срабатывает, языком вырываешь его. Затем ты. Тебе еще проще – я предсказываю, что через час ты будешь богат. Естественно, что ты мне не веришь, а когда идешь в уборную, то находишь там кошель с золотом. Это, кстати, и будет твоя плата.

– А моя? – донесся чей-то глухой голос.

– Каргас, приятель, ну что ты вечно лезешь вперед? Твоя очередь придет, когда будут искать добровольца для предсказания. Подойдешь вразвалочку, скажешь, что ничему не доверяешь, а через минуту уже будешь обниматься с Мегридой, потому что я предскажу тебе, что в этой толпе ты разыщешь дочь. У нее и будут твои деньги. Все понятно?

– Конечно, – прошептал Юлиус. – Все понятно. Значит, надо всего лишь раздобыть деньги из уборной и забрать еще одну часть у Мегриды. Тогда, как минимум, двое из троих будут весьма недовольны.

Если бы руки не были заняты, Корпс непременно злорадно потер бы их друг об друга, но тут же Фортуна отвернулась от мошенника, потому что дальнейший разговор скрылся за створками окна, которые плотно затворил Парокл. Юлиус лишь в последний момент успел прижаться к стене, чтобы остаться незамеченным.

«Ну, теперь уже ничего не услышишь, – мысленно вздохнул Корпс – В чтении по губам я никогда не был силен, а всякого рода подслушивающие и подсматривающие устройства все никак не начнут выпускать. Лучше всего пойти и поискать угол для сна. А с утра найти этого дурачка, Гераклида. Не хочу на сон грядущий смотреть тот ужас, который он наверняка изобразит. Ни к чему мне кошмары перед ответственным днем.

Рассудив так, Юлиус Корпс принялся спускаться, попутно обнаружив, что двигаться по стене вниз куда сложнее, чем вверх, и в очередной раз помянув ученых, которые сплошь и рядом изобретали всякую ерунду вместо чего-то по-настоящему стоящего.