Читать книгу Правда о языке. Язык Адама и Сифа – Великий Русский Язык - Алексей Викторович Миронов, Алексей Викторович Сухинин, Алексей Викторович Соколов - Страница 6

Поиски праязыка и происхождения русского народа в исследованиях ученых лингвистов, историков, богословов.

История славянского народа от Адама до Ноя и до нашего времени

Адмирал А. С. Шишков.

СЛАВЯНОРУССКИЙ КОРНЕСЛОВ

Язык наш – древо жизни на земле и отец наречий иных

«Кто даст себе труд войти в неизмеримую глубину языка нашего, и каждое его слово отнесет к началу, от которого оно проистекает, тот, чем далее пойдет, тем больше находить будет ясных и несомнительных тому доказательств. Ни один язык, особливо из новейших и европейских, не может в сем преимуществе равняться с нашим. Иностранным словотолкователям, для отыскания первоначальной мысли в употребляемых ими словах, следует прибегать к нашему языку: в нем ключ к объяснению и разрешению многих сомнений, который тщетно в языках своих

искать будут. Мы сами, во многих употребляемых нами словах, почитаемых за иностранные, увидели бы, что они только по окончанию чужеязычные, а по корню наши собственные.»

Зри в корень: сын всегда говорит языком отца

Откуда бы ни взяли мы начало человеческого слова или языка, от первосозданного мужа или жены, или от семьи Ноевой, единственной, оставшейся на земле после потопа, в том и другом случае, как народы, расселявшиеся по земному шару, не престают быть их потомством, так и языки должны быть более или менее отдаленными наречиями того языка, каким говорил первый народ по создании человека.

Ной был не вновь созданный человек, но оставшийся от прежде бывших людей: следственно, если потомство людское не было прервано, то и прохождение языка из уст в уста не могло быть остановлено; ибо сын всегда говорит языком отца своего.

Таким образом, первобытный язык исчез сам по себе, но существует во всех языках, в иных больше, в иных меньше. Он существует в них не словами своими, но корнями, из которых каждый язык произвел свои ветви.

Корень один, ветви разные

Существует ли ныне такой ближайший к первобытному язык? Если существует, тогда народы, говорящие отдаленными наречиями, могли бы отыскивать в нем корни и происхождение своих слов. Многие древние и новейшие бытописатели такой язык производят от скифов, а тех от Иафета, одного из сынов Ноевых. Само слово скивы или скиты почитают славенским, означающим скитание, то есть прехождение от одного места в другое, поскольку первоначальные народы не имели постоянных жилищ. Если даже только по историческим событиям рассуждать о славенском языке, то очевидно, что он был самодревнейший, и ближайший к первобытному языку, ибо одно исчисление скифо-славянских народов, под тысячами разных имен известных и по всему лицу земли расселившихся, показывает уже как великое его расширение, так и глубокую древность.

СЛОВО. Слово, члово, логос. Греческое логос, хотя далеко отходит от семейства, однако коренное ел в себе заключает; особливо если средний слог го переставить наперед, то выйдет славянское голос, которое с названием слово имеет ту смежность, что слово без голоса не может быть произносимо.

Да и в нашем языке речение в молитве услыша глас мой значит услыши слово мое.

В человеке отличительное от прочих тварей свойство есть дар слова. Отсюда название словек (то есть словесник, словесная тварь) изменилось в цловек, чловек и человек.

Имя славяне сделалось из славяне, то есть словесные, одаренные словом люди.

Каждое вводимое в употребление чужеязычное слово не только отнимает у разума свободу и способность распространять и усиливать язык свой, но приводит его в безсилие и оскудение. Уступая больше и больше сей мнимой необходимости, щеголяя чужими словами, мы наконец перезабудем свои, смешаем остальные с чужеземными, и растеряв собственных слов своих корни и значения, сделаем из славено-россииского языка, из сего подьемлющего главу свою из глубокой древности сторукого великана, такое сухощавое и слабое греко-латино-немецко-французское дитя, в котором не останется ни ума, ни силы. Навык, конечно, много может над нами, но должно ли покорять ему рассудок? Скажут: одни ли мы употребляем чужие слова; других народов словари наполнены ими.

Новейшие языки не могут служить нам образцами. Они по необходимости должны заимствовать слова свои из других языков; но наш древний язык не имеет в том нужды. Он может из каждого собственного корня извлекать ветви, сколько ему потребно.

Вся осторожность должна состоять в том только, чтобы знать свой язык и уметь согласно с разумом и свойствами его извлекать сии ветви; ибо невежественное извлечение собственных ветвей еще хуже испортит его, нежели принятие иностранных слов.

От начала первых времен, когда отца называли ата, между сим словом и словом отечество прошло несколько веков. Из многих доказательств явствует, что все нынешние народы называют отца тем же самым словом, каким Адама называли дети его, внучата и правнучата. Слово Адам есть соединение слогов ад и ам, из коих каждое означало, как и ныне во многих языках, отца.

Во всех наречиях следы славенского языка

Каким образом, видя повсюду следы славенского языка, усомнимся, что не он есть самый древнейший? Другие языки должны прибегать к нему для отыскивания в нем первых своих начал.

Иначе и быть не может, поскольку все народы происходят от первого народа. Никто из них не был создан особо, с особыми гласоорудиями; всяк заимствовал язык свой от отца своего и передавал сыну. Цепь сия никогда не прерывалась: следственно, первого народа первобытный язык должен непременно дойти и до самых последних племен человеческого рода.

Посмотрим еще, как иностранцы толкуют происхождение слов. Без верного путеводителя, то есть древнего языка, подобные изыскания часто ошибочны.

Например, слово «ночь»: пусть на другом языке покажут мне коренное значение ближайшее, чем нет очей, тогда я поверю, что не другие языки взяли его с славенского, но славенский от одного из них.

Итак, славенин может, чрез открытие в языке своем корня, видеть, каким образом текущая из него мысль, переходя от одного смежного понятия к другому, порождает стебль и ветви общего многим языкам древа. Он доберется до коренного значения, как своих, так и чужих колен и ветвей; но иностранец без славенского языка встретит великие в том затруднения и препятствия.

Таким образом, слова сии, будучи отторжены от корня, становятся неизвестно откуда произошедшими.

Вот преимущество славенина: он по корням языка своего может доходить до коренного смысла чужеязычных слов, неизвестного тем самим, кто употребляют их!

Немецкий язык был некогда славенский

Птица рябчик по-немецки называется rabhun. Слово hип означает курицу. Неоспоримо, что в сем сложном слове часть его rab есть прилагательное, означающее род курицы. Но в немецком языке оно ничего не значит, а потому значение надлежит искать в славенском, где птица эта, по рябости или пестроте перьев своих, именуется рябчик. Вот почему немец рябчика называет рябою курицей.

Немецкое stein значит камень. Но слово сие есть славянское стена. Объясним причину, по какой два народа одно и то же слово, от общего предка, употребляют в разных значениях. Камень, один, составляет иногда целую гору или скалу, бока которой часто бывают так утесисты, что представляют зрению вместе и камень, и стену. Такое соединение двух понятий в одном предмете подает повод переходить от одного к другому.

Немец, славенское слово изменив в stein, хотя и стал разуметь под ним не стену, а камень, однако прежнее значение не совсем истребил. Отсюда печную трубу называет он schornstein. Слово сие очевидно составлено из schorn и stein. Не ясно ли, что это славенские слова черн и стена, поскольку означают черную стену, или стены, закоптелые от дыма. Без знания славенского языка каким образом из понятия о камне (stein), соединенного с каким-то неизвестным в немецком языке словом можно сделать понятие о трубе? schorn, без сомнения, слово славенское: немец, не имея буквы ч, не может иначе сказать черн, как шорн.

Немец под словом gatte разумеет супруга, мужа. В старинном русском языке находим мы название хотя, тоже означающее супруга или мужа. Между gatte и хотя главное различие делает буква g, но она есть точно такое ж гортанное произношение, как h и сh. Следовательно, gatte может легко быть одно и то же с славенским хотя, но славенский имеет начало свое от хотение (желание, вожделение), подобно, как милый от умиления души. Немецкое, напротив, без славенского не может быть истолковано.

В других языках не видим мы происхождения сих слов, а в славенском видим. Зачем вместо азбуки алфавит?

Азбука наша (по другим наречиям, буквица) письменами или буквами своими, по порядку читаемыми, составляет некоторый полный смысл, содержащий в себе наставление тому, кто начинает их произносить, напоминая и твердя юному ученику о важности своей и пользе обучаться языку. Она говорит: аз, буки, веди, глагол, добро, живете, земля, иже, како, люди, мыслете, наш, он, покой, рцы, слово, твердо, то есть: я есмь нечто великое, ведай, глаголание добро есть, живете на земле и мыслите, наш это покой, рцы слово твердо.

Даже первое преподаваемое у нас юношам основание, буквы, стали называться не по-нашему, так что иностранцы, как бы в насмешку, пишут: Б, letter de l’alphabet Russe, appelee anciennement буки, еt maintenant бе. (Б, буква русского алфавита, раньше называемая буки, а теперь бе). Вот до каких в словесности успехов достигла наконец Россия: из буки сделала бе! Скоро слово азбука будет для нас чуждо, непонятно, потому что имена аз и буки со временем истребятся и абесея их будет для нас вразумительнее. Также и в складах наших произойдет великое преобразование: нам уже нельзя будет по-прежнему складывать слов былъ, ходилъ, дядя, человъкъ, буду, щитъ, потому что в чужих абесеях нет наших букв еры, херъ, я, червь, у, ща. Может быть, напоследок привыкнем по их буквам говорить: 6iл, годiл, дiадiа, тшеловiек, боудоу, стщит.

Я составил уже несколько деревьев слов с ветвями, общим числом около шести тысяч ветвей. Это позволит некогда приступить к сочинению словопроизводного словаря, единственного в своем роде, могущего, как ариаднина нить, водить нас по таинственному вертепу человеческого слова.

Неизвестного имени язык, названный впоследствии славенским, оказывается, яко текущий из глубокой древности, всех прочих к тому способнейшим. В нем, в составе слов его, видна мысль, руководившая человека от одного понятия к другому, связуя их как бы некоей неразрывной цепью. Он в течение веков, сопутствуя с народами, разлился на многие наречия и языки, словопроизводство которых в нем наиболее отыскивается. На корнях его можно возносить деревья, содержащие на себе не только свои, но и всех других языков ветви. Ветви чужих языков в частных значениях иногда бывают сходны с нашими, иногда различны; но корень и коренное значение не престает в них существовать, так что многоязычное древо, при всей своей разности, составляет одно целое.

Славенский язык в исследованиях первоначального состава слов, без сомнения, есть наивернейший путь к ясному и справедливому их истолкованию. Если бы прилагаемо было о том прилежное старание, то он, словно золото, скрывающееся в недрах земли, раскрыл бы источники сокровищ своих, как для обогащения самого себя, так и других, порожденных им, но более или менее отступивших от него (от святого Корня – изд.) языков и наречий.

Что означает слово язык

Немец язык называет zunge, но прежде называли, и ныне в некоторых областях называют gezunge. В этом слове буквы ezug ясно показывают близость его со словом язык. Разлагая сие славенское слово, находим, что оно составлено из местоимения я и имени зык, так что заключает в себе выражение: я (есмь) зык, то есть звук, звон, голос, гул. Славенское не по ветвенному только или условному значению (как в других языках), но само собою, т.е. заключающимся в нем разумом, показывает описываемую им вещь. Итак, я есть орудие голоса…

Может ли при такой смеси слов процветать язык? Полезно ли славенский превращать в греко-татаро-латино-французско-немецко-русский язык? А без чистоты и разума языка может ли процветать словесность?1

Говорим славяне, разумеем слава. Говорим слава, разумеем слово

Имя славян славилось за несколько веков до существования

Рима, и прежде, нежели греки сделались известны между людьми. Славенский язык имел свои древнейшие наречия, из коих у некоторых были письмена от самых первых времен сего божественного изобретения. Всякое славенское наречие понятно всем славенским народам, и все славяне, при малом внимании, разумеют праотеческий язык свой. Русское наречие, общее, ближе всех других подходит к нему. Наречие сербское, второе между наречиями славедскими по своей чистоте.

Слово и слава суть смежные понятия. Второе произошло от первого, поскольку слава рождается и возрастает через слово, почему вместо славный и говорится иногда пресловутый. По сей причине полагать должно, что имя славяне сделалось из славяне, то есть словесные, одаренные словом люди.

Славяне, называвшие себя славянами или словаками (словяцы равнозначащее с языцы) то есть говорящие, разумели под сим именем всех одного с собою языка, единоземцев.

Славенский язык заключает в себе все первоначальные звуки, какие только есть во всех европейских языках, тогда как иностранные азбуки с безуспешным усилием выражают письменами своими сей всеобщий коренной язык. Отсюда происходит, что даже начиная от греков и римлян в бытописаниях всех царств, повествовавших что-либо о славянах, мы, вместо славенских имен, по большей части, находим одни только странные, непонятные и поистине варварские названия. Наша азбука дает нам ключ к разбиранию их, от времен самых древнейших.

Неоспоримым памятником великих познаний величают язык славенский. В словах его видна связь мыслей, переходивших из одного понятия в другое, смежное с ним. Ни один язык не представляет нам в производстве слов такой непрерывной цепи соображений, какую находим в нем. Возьмем без выбора какое-нибудь слово; исчислим не все, но лишь малую часть его ветвей, и посмотрим в других языках, например, во французском, так ли, как в славенском, текут они из одного источника.

Дар слова

Самое главное достоинство человека, причина всех его превосходств и величий, есть слово, сей дар небесный, вдохновенный в него, вместе с душою, устами Самого Создателя. Какое великое благо проистекло из сего священного дара! Ум человеческий вознесся до такой высоты, что стал созерцать пределы всего мира, познал совершенство своего Творца, увидел с благоговением Его премудрость и воскурил пред ним жертву богослужения.

Бог сотворил человека бедным, слабым; но дал ему дар слова: тогда нагота его покрылась великолепными одеждами; бедность его превратилась в обладание всеми сокровищами земными; слабость его облеклась в броню силы и твердости. Все ему покорилось; он повелевает всеми животными, борется с ветром, спорит с огнем, разверзает каменные недра гор, наводняет сушу, осушает глубину. Таков есть дар слова или то, что разумеем мы под именем языка и словесности. Если бы Творец во гневе своем отнял от нас его, тогда бы все исчезло, общежитие, науки, художества, и человек, лишась величия своего и славы, сделалось бы самое несчастное и беднейшее животное.

Георгий Емельяненко

Корни привязывают нас к земле-матушке и возвращают на родину слова, во младенчество человечества – к Адаму. Первым делом Отец поручил Адаму начать родословие. Праотец разработал почву в недрах своего естества и вырастил деревце языка, дав всему имена и названия, понятия и смыслы. Потому корнеслов в человеке – животворящая основа, и изменить его – все равно, что пересотворить Адама. Для Творца и ныне все человечество есть одна тварь словесная. И сколько б ни расплодилось на земле языков и наречий – корнеслов пребывает неизменным до конца света. Даже сегодня, когда падшее человечество перегрузилось лжезнаниями настолько, что превратилось в ПЛОТЬ, говорящую одну ложь от лукавого. И ныне – плоть не разумеет того, что от Духа…

Так уже было, когда Сын Бога пришел спасти человечество. Бывший избранный народ иудейский, совсем растлившийся плотью, утратил связь – язык с Отцом, похоронив под тяжким грузом преступлений корнеслов праотцовский. Вначале убив в себе живое слово Отца, иудеи не признали и слово Сына, Который сказал им: …ищете убить Меня, потому что слово Мое не вмещается в вас. Ваш отец диавол: и вы хотите исполнять похоти отца вашего.

Слово стало плотью, чтобы Отцовским Языком оживотворить плоть всечеловеческую, а Духом Святым освятить и наполнить мир благодатью, дать один язык веры православной для всех народов. Язык от Христа Сына Бога, язык двухприродный, духовно-телесный. Язык как великое Древо жизни с могучими корнями, кои в каждом сидят корнесловом. Этим одним на земле духовно-телесным языком Тела Христова спасается ныне и присно божий народ православный.

Лишь возрастая от корнеслова праотцовского – от матушки земли и народа коренного, облекаясь во Христа, верные могут усыновиться Отцом. Церковнославянский и гражданский наш язык, что душа в теле, друг от друга зависят, как одна духовно-телесная пуповина с Жизнедавцем.

Язык богообщения у человечества один, как и Бог един – носители были разные. И священный язык, как Богочеловеческое творение, по истории возрастал и становился все краше. Венцом же сего творения стал церковнославянский, который Господь даровал великорусскому народу чрез святых равноапостолов Кирилла и Мефодия.

Западный образ жизни по истории все более подавлял и блокировал работу мозга, отчего он все быстрее перестраивался и приспосабливался к непрерывно нарастающему темпу дьявольской жизни.

Как известно, в языке есть слова корневые, привязанные, питающиеся от первородного корня; они объясняют происхожденье предметов и явлений, которые называют. А есть отвязанные слова, искусственно-рожденные в лабораториях умов и в банках, как вещи в себе. Все эти, бес-корневые слова, как безпочвенные обновленцы, объясняют и показывают только себя. Они вышли из суеты сует нараставшего шума прогресса – тех, из безудержного потребительства всеобщего, от информатики и рекламы бесов – прессы. Все они родились, чтоб сказку – общественную жизнь нашу, сделать пылью. И сделали. Ибо отвязанных слов у нас в языке легионы, и вначале в языке происходит то, что потом происходит в голове общественной (обрезание ума), и в народе.

С чего началось западное просвещение и чем завершается

Не дотянув до вида хомо сапиенс, человек разумный, евронароды открыли вначале эпоху Возрождения плоти на корне отца лжи, затем эпоху просвещения плоти и гуманизма, вознеся человека выше Бога. И ушли своим путем: от гуманизма к гомосексуализму, к бесполому человеколюбию и к стиранию полов, чтоб ни мужеского, ни женского не осталось.

Свершилось. От Бога к человеколюбию, от гуманизма к гомосексуализму, и наконец – к познанию отца лжи.

Светоносное племя славяноруссов

Для чего мы, славяноруссы, жили в древнейшей истории до Рождества Христова и кому служили?

Венцом языка общения с Богом стал церковнославянский. Стало быть, весь род человеческий во главе с Адамом слушает в эти времена и понимает, как молится Богу нынешний православный народ. Зададимся вопросом, почему именно великоруссы были избраны Богом на такую роль – стать последним носителем языка богообщения, завершающего Священную Историю?

Божий Промысел исторически готовил славяноруссов к их мессианской роли на земле, закаляя в самом горниле и эпицентре сотворения евразийской цивилизации. О том свидетельствуют славянские говорящие камни – памятники, разбросанные по всей Евразии.

Общепризнанный отец мировой истории Геродот (5 в. до Р.Х.) говорит: Славяне всегда проявляли отеческое отношение к земле и с добром отпускали пленных домой. Тогда как все остальные убивали пленных или превращали в рабов.

На протяжении более чем двух тысячелетий – до крещения Руси, самые многочисленные тогда славяноруссы были светоносным племенем, которым Промысел Божий творил евразийский этногенез, облагораживая дикие и жестокие племена. Несколько раз варвары, собираясь в пассионарные толчки, сжигали славяноруссов так, что от их культуры на два-три века не оставалось никаких следов. Это полностью вводило в заблуждение историков по поводу роли и значения славян. Но живой язык восполняет любые исторические провалы. Останки славянских племен расходились по периферии вселенной, затем язык вновь собирал их в мощный этнос.

Славяноруссы в истории этногенеза и народообразования были закланной жертвой Роду человеческому! Чтобы другие народы смогли окрепнуть и превратиться в национально-культурные личности, оставшись на корнеслове Древа жизни. Бескорневые же евронароды, давно унесенные ветром на тот Свет Новый, превратились в мировое сообщество дьявола, добивающее своего спасителя – языка, а с ним и всякую ЖИЗНЬ на земле.

Праотцовский язык провел славяноруссов сквозь тысячелетия, чрез неоднократные всесожжения, беды и войны, сохранил им богоподобную нравственность, высокую образованность и культуру, чем доказывает свою животворящую силу.

Коренной народ наш и ныне остается жертвой в руцех Божьих, и останется ею до конца света. Ибо ни один народ в истории не выдержал бы и сотой доли того, что великорусский, без которого человечество уже давно прекратило бы свое существование на земле. А жертву Богу-Бог не уничижит. И свой любимый детский сад – народ славянорусский – сохранит. Разве не так поступил бы сегодня любой добрый и сильный отец многодетный, защищая любимых детей от озверевших нелюдей?

Б. А. УСПЕНСКИЙ Вопрос о сирийском (сирском) языке в славянской письменности: почему дьявол может говорить по-сирийски (сирски)

В переводной славянской письменности можно встретить указание на то, что дьявол говорит на сирийском языке. Этот мотив неоднократно фигурирует, например, в Житии преподобного Илариона, вошедшем в состав Макарьевских Четьих Миней под 21 октября. Так изгоняя беса из взбесившегося верблюда, преподобный спрашивает беса «сирьскы»: «не боиши ли ся мене, злокознене дiаволе, въ такъ сосудъ влъзъ». В другом эпизоде к Илариону приходит некий муж, в которого вселился бес; окружающие изумляются, «яко не ведый иного языка мужь той, точию немечьскы, в нем› же рожденъ бъ, и римьскы, начатъ противу. вопрашаша святаго палестиньскымъ языкомъ <…> отвъщаше ему бъсъ сирьскы, исповьдая, како исперва вльзе в онь» (ВМЧ, октябрь, стлб.1721 – 1722.).

Вместе с тем, и юродивый Андрей Царьградский, когда к нему обратился некий юноша за наставлением, «преврати языкъ хлапъй [т. е. речь юноши] на сурьску рьчь, и нача сьдя повьсти дьяти с нимъ сурьски, еликоже мышляше и хотяше» (ВМЧ, октябрь, стлб. 121. Ср.: Леонид, IV, с. 148 (Х» 1828).).

Вопреки мнению некоторых исследователей, речевое поведение такого рода не является специфичным для беса (как считает А. И. Яцимирский, см.: Яцимирский, 1913, с. 97) или юродивого (как считает А. М. Панченко, см.: Лихачев и Панченко, 1976, с. 125.), нет оснований видеть в данном случае и речевое анти-поведение, т. е. восприятие иноязычной речи как глоссолалической. Необходимо думать, что бес в цитированных примерах изъясняется по-сирийски (сирски, сурьскы) не столько ввиду непонятности или какой-либо отрицательной характеристики этого языка, сколько ввиду его древности; совершенно аналогично в средневековой католической литературе бес может пользоваться латинским языком (ср. католическую легенду, где монах, к которому приводят бесиоватого, требует, чтобы бес говорил с ним на латыни2⁾. Так, в апокрифических «Вопросах от скольких частей создан был Адам» мы встречаем утверждение, что Бог «сурьянским языкомъ хотеть всему миру судити» (Тихонравов, II, с. 452).

Можно было видеть, как из варварских уст человека, знавшего только франкский и латинский языки, звучали чисто сирийские слова, так что не было недостатка ни в шипении, ни в придыхании, ни в других особенностях палестинского говора. И так, он (т. е. диавол) исповедал, каким образом вошел в него. И для того, чтобы поняли его переводчики, знавшие только латинский и греческий языки, (святый) спросил его по-гречески. И когда тот отвечал теми же словами и представлял многие случаи наговоров и неизбежность магических искусств, (святый) сказал: «мне нет дела до того, как ты вошел, но я приказываю во имя Господа нашего Иисуса Христа, чтобы ты вышел». И когда тот исцелел, то, по деревенской простоте, предлагая десять фунтов золота, получил от него ячменный хлеб и услышал, что те, кто питается такой пищей, считают золото грязью. 23. Мало говорить о людях; к нему ежедневно влекли и бешеных бессловесных животных, в числе которых был бактрийский верблюд огромной величины, задавивший уже многих; тридцать слишком человек, связав его крепчайшими веревками, привели с криком: глаза его налились кровью, изо рта била пена, быстро двигавшийся язык распух и, в довершение всего ужаса, раздавался ужасный рев. Старец велел [21] отпустить его. Тотчас и те, которые привели, и те, которые были со старцем, все до единого разбежались. Тогда он один пошел на встречу и сказал на сирийском языке: «Ты, диавол, не устрашаешь меня такою громадою тела: и в лисице и в верблюде ты один и тот же». И тем временем стоял, протянув руку.

В сказании «О письменах» черноризца Храбра утверждается, что Бог первоначально сотворил именно сирийский (сирскый) язык и что на этом языке говорил Адам, так же как и все люди вплоть до Вавилонского столпотворения: «нъсть бо Богъ створилъ жидовьска языка прьжде. ни римска. ни еллиньска. нж. сир›скы. имже и Адамъ глагола, и от Адама до потопа, и от потопа, дондеже Богъ раздъли языки при стльпотворенiи <…>» (Киев, 1967, с. 189 – 190. Ср также с. 193, 196, 199, 203, 206, 209, 212, 216, 219 и др.). Храбр явно пользовался при этом греческими источниками: мнение о том, что сирийский (сирскый) язык является самым древним из всех языков, высказывал, например, Феодорит Кирский в своем толковании на книгу Бытия, ссылаясь на сирийское происхождение первых библейских имен (Адам, Каин, Авель и Ной), а также слова «еврей» (Ягич, 1896, с. 25; Куев, 1967, с.

68.), с этим мнением полемизировал Георгий Амартол, который считал, что старейшим языком является еврейский, а не сирийский (Истрин, I, с. 57 – 58.).

Характерно в этом смысле, что Житие св. Кирилла (Константина) Философа, согласно наиболее вероятной интерпретации этого памятника, приписывает Кириллу знание сирийского языка и знакомство с сирийским переводом Св. Писания (см.: Вайан, 1935; Якобсон, 1944; Якобсон, 1954, с. 68 – 70; Горалек, 1956; Иванова,1969.).

В частности, подробно об этом писал Рене Генон, согласно которому «адамическим языком» был «сириакский язык», loghah syriah, который не имеет ничего общего ни со страной, именуемой Сирия, ни с одним из более или менее древних языков, сохраненных человеческим воспоминанием до наших дней. Этот loghah syriah есть, согласно истолкованию его имени, язык «солнечного озарения», shems – isyriquah; дейстительно, Сурья есть санкритское имя Солнца, и это могло бы указывать, что его корень sur, один из тех, что обозначает свет, и сам принадлежал к этому древнему языку. Речь идет, стало быть, о той изначальной Сирии, о которой Гомер говорит, как об острове, расположенном «за пределами Огигии», что делает ее (Сирию) тождественной гиперборейской Туле (Tula), где совершается полный оборот Солнца“. При этом, исходя из равнозначности порядка букв в так называемых „иератических языках“, сирский, сvрьский, сурьянский, соурский переходит в роусьский. В Житии святого Константина Философа, владевшего греческим, латинским, еврейским и сурским языками, сказано: „Обрете же тоу Евангелие и Псалтирь роусьскими письмены писано, и чловека обрете глаголюща тою беседою, и силоу речи приямъ… вскоре начат чести и сказали, и мнози ея емоу дивляхоу

«Пойду, на Русь погляжу…» – до сих пор говорят старики в глухих деревнях об утренней заре…

Мы уже упоминали о символике вепря и медведя, о которой подробно писал Р. Генон, согласно которому именно земля Варахи (то есть земля варягов, по толкованию А. Г. Дугина) тождественна «солнечной земле» или «изначальной Сирии».

Диодор и Фотий высказывали предположение, что финикийцы, возможно, заимствовали свой алфавит от другого народа.

Диодор Сицилийский «хотя вообще эти буквы можно называть пеласгическими, так как ими пользовались пеласги…

Они изобрели письмо, ревностно изучали науку о богах, овладели навыками в наблюдении за молнией.» Близкие пеласгам тирсены ушли в округу Италии и стали этруссками. Самоназвание этруссков – расены, а также турски, как именовали этруссков римляне.

Шафарик П. И.: «графическая основа глаголицы – в еврейском письме»

Малоросское наречие – русская мова, язык русинов. Малоросское наречие – это не украинский литературный язык

Михаил Красуский. Древности малороссийского языка. 1880. ОДЕССА.

«Занимаясь, долгое время сравнением арийских языков я пришел в убеждение. что малороссийский язык не только старше всех славянских, не исключая так называемого старославянского, но и санскритського, греческого, латинского и ПРОЧИХ арийских. А между тем малороссийский язык не имеет по настоящее время даже порядочного словаря! Это обстоятельство и помешало нашим и заграничным филологам открыть действительный источник древних языков.»

Путь лежал через Корсунь (Херсонес). Константин остановился в ней и изучил еврейский язык и самаритянский для свободной полемики с иудеями. В этом же городе, согласно одному из ранних жизнеописаний Константина, Философ познакомился с русином, показавшим ему Евангелие и Псалтырь, написанные русскими (рушскими) письменами. Что это был за язык – ученые не могут выяснить до сих пор.

После длительных исследований и дискуссий большинство ученых пришло к выводу, что Кирилл создал глаголицу. Но как же тогда быть с утверждением чуть ли не очевидца деятельности Кирилла – черноризца Храбра, что Кирилл устроил кириллицу? Исследователи полагают, что в оригинале труда Храбра была названа глаголица, которую впоследствии переписчики сочинения заменили на более употребляемую и лучше им известную кириллицу.

Храбр же говорит только об одной славянской азбуке, созданной Кириллом, и ее внедрении у юго-западных славян. Глаголичные рукописи чаще всего происходят из тех мест, где бывали Кирилл и Мефодий. Что же касается Болгарии и Руси, то есть восточных славян, то у них получила развитие кириллица, которую совершенствовали ученики первоучителей. Значит, они улучшали не азбуку Кирилла, а бытовавшую здесь письменность. Она оказалась более практичной – обработанной временем и людьми. В некоторых русских списках отрывков из жития Кирилла после перечисленных букв кириллицы имеется любопытное утверждение: «Се же есть буква словенска и болгарска еже есть р у с к а я».

Кириллица вытеснила глаголицу в конце IX века. В 894 году болгарский царь Симеон признал старославянский язык, основанный на кириллице, официальным государственным языком. Последующая практика использования кириллицы на Руси закрепила (или возродила?) за ней название «русских письмен». Даже переводы Кирилла порой называли русскими.

Интересно, что за пять лет до официального крещения Руси, то есть в 983 году, пражский католический епископ Войтех (Адальберт) в подчиненной ему епископии «разруши веру правую и русскую грамоту отверже, а латинскую грамоту и веру постави».

И, пожалуй, последнее любопытное свидетельство из русской рукописи XV века: «А грамота русская явилася Богом дана, в Корсуни русину, от нея же научися философ Константин и оттуда сложив и написав книги русским языком». Комментарии, как говорится, излишни. Что же получается в итоге?

Во время посещения Корсуни Кирилл познакомился с «русскими письменами» – протокириллицей – и на ее основе и на основе греческой скорописи VIII – IX веков создал глаголицу, на которую и перевел первые книги.

После смерти славянских учителей богослужения на славянском языке в Моравии и Паннонии были запрещены и вытеснены латынью.

Получившие достаточную лингвистическую подготовку ученики Кирилла и Мефодия перебрались в Болгарию, где и усовершенствовали бытовавшие в ней и в Древней Руси «русские письмена», применяемые восточными славянами «без устроения» и с привлечением греческих букв. В результате сформировался старославянский язык.

Так это было или иначе – сказать сейчас трудно.

Все сказанное мною, кажется, не позволяет усомниться в том, что как малороссийский, так и русский (преимущественно народный) языки развились самостоятельно, без помощи так называемого старославянского. еще в доисторическое время, и что первый из них. господствуя в центре славянского мира, наименее между всеми старыми и новыми арийскими подвергся искажению. Что же касается доказательств, основанных на истории, то и летопись нас учит, что св. КИРИЛЛ нашел уже в КОРСУНИ псалтырь и евангелию, рускы писмены писано, и человека обрит, глаголюще тою бесидою.

Повторяю, напрасно наших предков представляют рабами божими, словом, овцами; в таком случае, они не были бы в состоянии организовать столь сильный и мужественный язык, в сравнении с которым как санскритский, так и греческий представляются изнеженными и стертыми. От слова браться, или состязаться, проис. бороться, борня и борьба, отсюда боронить, или защищать, броня, по польс. bron (оружие), норм, brynia, а даже в. переводе библии Ульфилия IV ст. с греческого на готский язык встречаем brunio (железные доспехи), или что по-польски uzbrojenie, русское збруя».

Предание храма Святой Софии, Константинополь

Есть же в Святой Софии чаша из драгоценного камня работы Соломона, и на ней написаны стихи письменами еврейскими и самаритянскими, которых никто не мог ни прочитать, ни объяснить. И взял ее Философ, почитал и сказал: «Вот что это. Первый стих: „Чаша моя, чаша моя, прорицай это: пока звезда <на небе>, для пития будь Господу и первенцу, бодрствующему ночью“. Затем второй стих: „Для вкушения Господа создана из другого древа; пей, упейся радостью и воскликни: Аллилуйя“. И затем третий стих: „И вот князь их, увидит все собрание славу его, и Давид цесарь посреди них“. И потом число написано: девятьсот и девять». Рассчитав же подробно, Философ вычислил, что от двенадцатого года царствования Соломона до царства Христова девятьсот и девять лет [113]. И это – пророчество о Христе.

Ирма Хайнман. Еврейская диаспора и Русь, Израиль, 1938 г.

В похвале русскому языку, читающейся в русской «Хронографической Толковой Палее» (5), источники которой восходят к русскому сводному произведению киевского периода, имеется следующее место о начале русской письменности:

«Се же буди ведомо всеми языкы (3*) и всеми людъми, яко же русскый язык ни от куду же приа святыа веры сиа и грамота рускаа никим же явлена, но токмо самим Богом Вседержителем, Отцем и Сыном и Святым Духом. Володимеру Святый Дух вдохнул веру прияти и крещение от грек и проча наряд церковный, а грамота рускаа явилась Богом дана в Корсуне руску, от нея же научися философ Костянтин, отуду сложив, написав книгы рускым гласом (4*), и еврейстей грамоте тогда же извыче от самарянина в Корсуне. То же муж русин бысть благоверен помыслом и добродетелью, в чистой вере един уединився и тъй един от руска языка явися преже крестьяньш и не ведом никимь же откуду есть бысть».

Источник подтверждает, что русская письменность существовала до приезда Кирилла в Херсонес. Более того, утверждается, что она получена непосредственно от Бога. Во всяком случае, путь приобретения письменности иной, чем крещения и церковных обрядов, которые были приняты от греков. Далее подчеркивается, что именно этой письменности и обучался Кирилл. Прямое же указание на то, что собой представляла «русская грамота», содержится в конце фразы (5*): «…отуду сложив, написав книгы рускым гласом и еврейстей грамоте тогда же извыче от самарянина в Корсуни».

Платон Лукашевич – математик, физик, лингвист (64 языка) ученый

ИСТОРИЯ – БЫСТЬ ТВОРЬ – П. Лукашевич.

Александр Николаевич Драгункин – линвист, преподаватель, С – Пб.

А разве это – не база для национальной идеи?

А. Драгункин

«Ни один из приведённых далее „древних алфавитов“ (включая и их якобы общего семитского „предка“) не имеет привязки к своему языку!!!».

О нашей письменности

«Письменность», повторяю, была создана не именно (или: не только) для «отражения» речи на письме, но для передачи речи на расстояние (коммуникация) и во времени (сохранение информации, что также равносильно её «передаче»).

«Алфавит», о котором пойдёт речь далее, не только наиболее полно и точно передаёт звуки РЕЧИ (то есть «произнесённых мыслей» или звукового варианта конкретного «языка говорения), но важным является и то, что происхождение именно его знаков (то есть букв) полностью объяснимо и прослеживаемо.

По сравнению с пра-алфавитом, о котором, повторяю, сейчас пойдёт речь, другие древние «алфавиты» явно представляют собой его слабые копии или его варианты (тем более, что происхождение их знаков без него вообще необъяснимо и непрослеживаемо), а другие «виды письменности» являются лишь примитивными потугами и/ – ли попытками самоутверждения (их «создателей» – см. эпиграф к странице 214)…

Причём СИСТЕМА не только «одно-принципная», но и – повторяю – чётко привязанная к своему «языку ГОВОРЕНИЯ»!!!

При этом схожесть знаков в разных письменностях078 приводит нас к общему их источнику, а привязка знаков нашей письменности к нашему «языку говорения» чётко показывает, для како́го языка (или: в рамках какого языка) данная «пра – письменность» была создана…

СУТЬ дела в том, что о чём бы мы ни говорили – о «расах», о «народах», о «перемещении народов», об «истории», о «группах языков», об «африканской праматери» (см. стр. 39) – но на Земле НА САМОМ ДЕЛЕ из всего многообразия и разнообразия «письменностей» только наши цифры и только наш алфавит не просто полностью «объяснимы» (с точки зрения их создания), но и чётко привязаны к своему «языку говорения»!!!

Утверждаю, что та система письма (тот «алфавит»), о которой (о котором) пойдёт речь ниже, была создана осознанно (а не методом тыка!), и создавалась – как и цифры – гениями (или: Богами), поскольку при работе над нею (над ним) был использован самый верный способ передачи речи а именно, полное соответствие знаков / букв звукам (своего) «языка говорения» (примеров чего в истории больше нет!).

Я не зря называю создателей (Создателя?) цифр и пра – алфавита «гениями» – он/ – и не только создал/ – и «объяснимые» знаки И для передачи количества (предметов), И для передачи звучания (слов) на письме, но и чётко классифицировал/ – и сами звуки по месту их образования (во рту).

Это помогло им/Ему создать знаки / буквы для передачи (на письме) тех звуков, «изобразить» (нарисовать) которые видимых возможностей (якобы) не было.

– На мой взгляд, Человек обрёл письменность вместе с речью (для более полной реализации возможности передачи информации) – и «письменность» эта (сразу же!) представляла собой (буквенный) АЛФАВИТ, созданный для передачи звуков и (соответственно) слов очень конкретного языка (поскольку

именно его слова́ она и передавала!);

– Я уверен и в том, что «План Создателя» (исходим из того, что Он есть …) включал в себя передачу «Человеку» не только языка (с последующим переходом языка в речь), но и готовой системы письма, ПРИВЯЗАННОЙ (именно) к этой речи. То есть в нашем случае можно говорить о первой в мире «полной и упорядоченной СИСТЕМЕ письма» – о первом в мире «алфавите», созданном именно для данного (то есть для нашего!) «языка говорения»…

ПЕРВАЯ ГРУППА

ВТОРАЯ ГРУППА:

ТРЕТЬЯ ГРУППА

ЛЮБОЕ расположение 5 «опорных точек» даёт «губно-губные» и/ – ли «губно-зубные» согласные:

ЧЕТВЁРТАЯ ГРУППА

«звуковых знаков» – «составная» или «лигатуры».

Это – 7 «знаков» / букв, передающих 6 «двой: ных» звуков + знак для звука «Ы». Данные знаки были получены путём сложения / слияния уже имевшихся знаков, передающих звуки, из которых дан – Диакритический знак «» является, по моему́ мнению, просто «реминисценцией» точки, которую всё равно куда-то (тогда ещё) нужно было ставить:

«двойной» звук состоит:

«Е», «Й», «Ы», «Ц», «Щ», «Ю» и «Я».

Всё чрезвычайно просто и логично:

Буква «Е» (произносится как слитное «йэ») является явной скорописной лигатурой букв «I» и «Э» («IЭ») – при этом от «э» остались 3 горизонтальные палочки, но при слитном скорописании потерялась её правая «спинка».

«I+Э» «IЭ» «Е»;

РЕЗЮМЕ 1

Данный АЛФАВИТ является единственным на Земле видом письменности, происхождение которой может быть полностью объяснено (с позиций только русского языка!), и которая представляет собой единую, объяснимую и прослеживаемую СИСТЕМУ, передающую на письме ВСЕ звуки языка, для которого

эта письменность и была создана..;

«Разговоры» («рассуждения» и болтология) обо всех остальных «системах письменности» (эт-русская письменность, германские и славянские «руны», кельтский «огам»*, албанские алфавиты и пр.) являются темой «какой-нибудь другой» книги (другого автора!), поскольку раз эти системы письменности (якобы!) «произошли от греческого / латинского алфавита», а греческий / латинский алфавиты произошли (от русского, то здесь и говорить больше не́ о чем (кроме как о «ша – гах развития» и пр. – а для этого гениальность не нужна!) … Я же дошёл до «самого начала»..!

РЕЗЮМЕ 2

Я выявил факт (и предъявил его миру) наличия в мире единственной «пошагово-объяснимой», восстановляемой и целостной «системы количе-ственных и звуковых знаков» (то есть «цифр» и «букв»), которая не могла быть составлена «по кусочкам» или «надёргана» из других (более поздних) систем, НИ ОДНА ИЗ КОТОРЫХ К ТОМУ ЖЕ «СИСТЕМОЙ» НЕ ЯВ-

ЛЯЕТСЯ…

«Истина начинает торжествовать над мифами лишь при условии, что поколеблена прочность базы, на которой эти мифы были созданы».

М. К. Залесская, «Рихард Вагнер».

КАРДИНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

(общемирового значения):

МОГ ЛИ «ФИНИКИЙСКИЙ АЛФАВИТ» БЫТЬ «ПРАРОДИТЕЛЕМ» ДРУГИХ АЛФАВИТОВ?

Этрусский / венетский алфавит:

О «латинском» алфавите…

«Латинский алфавит», думаю, был создан на базе греческого алфавита, хотя буква «F» (5 – точечная «»), например, была взята из этрусского (вместо «5—то – чечной» же русско-греческой «Ф» – «»).

То, что латинский алфавит был создан на базе греческого, а не этрусского алфавита, доказывает форма латинских букв (идентичная именно буквам греческим).

Некоторые «греческие» буквы, став «латинскими», сохранили и своё написание, и своё чтение:

Русские (пра-алфавит): А Е З I М О Т

Греческие: A Е Z I М O T Латинские: A E Z I M O T,

тогда как об остальных «греческо-латинских» буквах нужно поговорить особо…

В греческом буквы «Б» нет (звук «б» передаётся при помощи буквосочетания «мп» / «mπ»). В то же время в некоторых романских диалектах (например, в испанском, на базе которого могла быть создана «латынь») буква «V» передаёт звук, являющийся чем – то средним между «б» и «в». Возможно, именно поэтому (с одной стороны – похожесть звучания и написания [«Б» и «В»], с другой – чтобы избежать путаницы) для передачи звука «б» создателями «латинского» алфавита и была взята «греческая» буква «В» (кстати, эта буква в звучании «Б» есть уже и в этрусской надписи из Сондрио). Тем более, что конкретная буква «V», передающая соответствующий звук (см. далее), уже была.

Буква «C ” в ранней латыни во всех положениях читалась как «К», поэтому можно было бы (но см. стр. 70) предположить и то, что она является урезанным (скорописным?) вариантом буквы «К» (»» → «» → «»). Кстати, и она (ещё в форме “ <») имеется в эт-русской надписи из Сонрио. О том, что данная буква сначала не читалась как «С», свидетельствует тот факт, что в латинском была и конкретная буква «S», произошедшая от «Σ» (которая сама произошла от русской «»).

Буква «D» является одной из форм написания (скорописания) буквы “∆», точно так же как и «d», являющаяся формой рукописного «д».

Буква «E», которая в рамках нашего языка была когда-то создана как лигатура («слияние») букв «I» и

«Э» (стр. 182), ещё в греческом чуть изменила своё произношение – и из слитного («йотированного») звука «IЭ» превратилась в простое «Э».

Буква «F», повторяю, (видимо, из «патриотическо-италийских» соображений) была взята из этрусского алфавита (вместо русско-греческой «Ф»).

Вглядитесь в букву «G» … «G» – это звонкое «C ” (то есть озвончённое «К»).

Максименко Юрий. Об истинной истории древней Руси

«Была до нас земля Руськая не тысячу лътъ, а много тысячъ была, и еще будеть, бо захранили мы землю нашу отъ враги!»

Князь Кий

Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою».

С. Есенин

Глагол = гол гол (=колокол)

Ю. А. Яхонтов. «Летопись славян-россов с древнейших времен до Рюрика». (М. «Вече» 2009 г.)

Рукопись Артынова

Яхонтов пишет что оригинальная рукопись хранится в ростовском музее под названием «Родословная славяно – русского народа, его царей, старейшин и князей от прародителя Ноя до Великого князя Рюрика и князей Ростовских», инвентарный номер ГМЗРК КП—10055/233/Р—235.

Работая в архиве Государственного музея – заповедника Ростовского кремля, я обратил внимание на рукопись с удивительным названием – «Родословная славяно-русского народа, его царей, старейшин и князей от прародителя Ноя до Великого князя Рюрика и князей Ростовских», написанную крестьянином села Угодичи Александром Артыновым. Я вспомнил, что фамилия эта уже встречалась мне в некоторых современных исторических работах, где об А. Я. Артынове говорилось как о «сказочнике» и безудержном фантазере. Например, во вводной статье к «Исто-

рии Российской» В. Н. Татищева М. Н. Тихомиров писал об Артынове, что тот «попросту говоря, сочинял в XIX веке сказки о древностях Ростова». Аналогично высказывалась и Е. И. Горюнова, что А. Я. Артынов создал целую рукописную литературу по истории Ростова Великого (68, ссылка к с. 149). Его сочинения, по ее словам, характеризуются безудержным сочинительством и фантастикой, где автор без разбора использует и сводит в единое повествование самую разнообразную литературу: от ученых трудов до местных сказок и легенд. Правда, Горюнова добавляет при этом, что в основе сочинений Артынова все же были какие-то реальные местные сказания.

Разговор со знакомым ростовским историком подтвердил это устоявшееся мнение об Артынове. Но, продолжая читать рукопись, меня все сильнее и сильнее охватывало волнение, я все больше понимал, что то, что я читал, не могло быть придумано не только не слишком образованным крестьянином девятнадцатого века, но и любым ученым того времени. Шло повествование от времен Адама, с краткой вначале и более подробной затем информацией по столетиям до времени призвания Рюрика. Пересказывалась современным для второй половины XIX века языком история в основном славян, с такими сведениями, знать которые человек, живший в XIX веке просто, не мог.

Позднее подтверждения сообщенным в этой рукописи фактам я находил в отчетах археологических экспедиций уже наших лет, в фундаментальных исследованиях по истории, антропологии, лингвистике и этнографии XX века. Время глобальных переселений, указанных в рукопией, практически точно совпадало со сроками засушливых периодов планеты, обоснованных уже в следующем столетии и со временем индоевропейского расселения, указанного лингвистами, историками и археологами XX века.

Когда я прочитал рукопись до конца, мне стало совершенно очевидно, что в XIX веке ни один человек не мог знать или пред видеть того, что было написано. Продолжая размышлять над рукописью, я не мог понять, почему на нее не обратили внимания исследователи, если, конечно, ее видели, поскольку чьих-то ссылок именно на эту работу мне обнаружить не удалось. Возможно, она так и осталась неизвестной – эта тетрадка, в общем списке рукописей А. Я. Артынова, сразу приобретя репутацию недостоверной, «сказочной» информации. А ведь какие-то работы Артынова видели и М. П. Погодин, и В. И. Лествицын, и А. А. Титов. Что ж! Если эта рукопись и попала на глаза историкам тех лет, то пересказанные языком крестьянина события древнейшей славянской истории, которые из-за древности, не мог подтвердить ни один известный источник, видимо, не позволили им рассматривать ее как достоверный исторический материал. Да и уровень развития других наук того времени не допускал проведения какого-либо обоснования. Таким образом, рукопись по форме не соответствовала требованиям внушающего доверие исторического документа… Но содержание говорило о другом – о подлинности сведений, о невозможности фальсификации, о том, наконец, что переписана эта рукопись была явно с подлинных древних материалов, которые в свою очередь скопированы были с источников, восходящих к самой ранней истории славянства и всего человечества. Правдивость рукописи подтверждалась и личностью самого А. Я. Артынова, особенно когда я нашел материалы о нем – бесхитростном, честном и глубоко религиозном человеке.

«ненасытное крови и завоеваний, жадное к богатству и завистливое ко всякой власти…» (89, с. 355)

Очевидно, что сведения внешних источников очень ценны, но и могут быть достаточно тенденциозны. Поэтому в последующих разделах книги будем внимательно изучать сообщения греческих, латинских и более поздних европейских писателей и историков, обращая большое внимание на каждый факт и не очень большое – на эмоциональную его окраску. И очень хочется послушать другую сторону – наших с вами давно ушедших и забытых предков. Сообщения в рукописи Артынова и есть тот, уже, видимо, единственный оставшийся голос, пробившийся к нам через толщу тысячелетий и рассказывающий о феноменальных по своей значимости фактах истории славянства. Чтобы он зазвучал, и написана эта книга. И еще, читая о древнейших событиях, изложенных многими поколениями славян-летописцев, все время ощущаешь их отличие от внешних источников какой-то теплотой и добротой. И вспоминаются слова Гомера, который называл скифов справедливейшими людьми.

В Приложении дана рукопись А. Я. Артынова в несколько сокращенном варианте. Изложение дается со времени описания Всемирного потопа (у Артынова кратко изложены события и до потопа) при этом опущены сюжеты (особенно до окончательного обособления славянских племен – XVII столетие до н.э.), не использованные для сопоставления событий и фактов, а также сказочные сюжеты. Не дано описание родословной князей в тексте, поскольку в конце рукописи приведена общая родословная царей, старейшин и князей от Ноя с 76 поколениями до Рюрика (старшая ветвь) и 88 (по тексту рукописи – 90) поколениями ростовских князей до современников Рюрика (младшая ветвь). Эта родословная славянских царей и князей представляет исключительный научный интерес, являясь единственным в мире подобным источником, как, впрочем, и вся рукопись А. Я. Артынова. В целом по сравнению с оригиналом количество не рассмотренных сюжетов, начиная со времени окончательного обособления славянских племен – XVII столетие до н.э., – незначительно. Для достижения максимальной объективности материалы рукописи, что представлены в Приложении, даны без каких-либо изменений, даже без орфографических правок текста А. Я. Артынова.

Изложение сюжетов из рукописи Артынова, необходимых для анализа, дается в книге в более сжатой по сравнению с руко

писью форме. Хронология событий указана по столетиям, как и в оригинале, а в скобках дана принятая ныне система летоисчисления.

В тексте книги комментарии или смысловые вставки от автора введены в квадратные скобки. Вместо наименования исследуемой рукописи А. Я. Артынова «Родословная славяно-русского народа…» для сокращения дано обозначение – (Р). При неоднократном упоминании какого-либо источника или исследования ссылки на страницы указываются в тексте книги. При однократном упоминании – страницы приводятся в списке использованной литературы.