Читать книгу Экзистенция - Алексей Ручий, Алексей Викторович Ручий - Страница 28

Едва просыпается, окутанный смогом,

Поминая мать и японского бога,

Ранит кожу «Джиллетом» и с сигаретой

Смотрит, как город наступает на лето,

Покрытый болезненной сыпью проспектов;

Он – Ахиллес или же Гектор:

Новый герой урбанистической Трои,

Живущий между работой и недельным запоем,

Нервный как все и привык к вечной спешке,

Конечно, не ферзь, но и не пешка,

Интеллектуал, но не богема —

Вот он герой индустриальной поэмы.

А город – его двойник и повелитель —

Плетёт смертельных сюжетов хитрые нити;

Ещё сигарета… скурил в две затяжки,

Его сосед удавился на своих же подтяжках,

Оставив миру взамен себя завещание,

Где говорилось, что смерть – его оправдание

За то, что не он был распят на Голгофе…

Впрочем, к чёрту соседа, сигарета и кофе

Ждут его, а ещё телевизор и новости —

Новейший принцип изысканной бездуховности,

Они дышат в лицо перегаром рутины,

Повествуя о жизни безликой скотины:

Святош и политиков, героев джихада —

Если им верить, мир покажется адом,

А он и не верит, ему пора на работу,

Которую он ненавидит до рвоты

И едких колик в желудке…

Хотя он менеджер – а это не шутки,

Это ступень на карьерной лестнице

(сосед был прав, что решил повеситься),

Но прочь эти мысли – бегом и в автобус,

Там люди плотным облаком словно микробы

И всем надо срочно куда-то ехать —

Они туда не хотят, что, впрочем, им не помеха,

Ведь они всё равно каждый день туда едут,

Пропадая с утра и до обеда,

А с обеда («Роллтон») до ужина (пиво и чипсы),

Не зная совсем, зачем им это нужно.

А город бьётся в безумной агонии

Кислый от самоиронии

И не понимающий шуток,

Он продал по капле рассудок

И гонит по улицам волны ярости;

Он пропадает в Сети

И строчит послания

Своей виртуальной мании,

Пробиваясь сквозь нули и единицы

До своей трёхмерной любовницы,

А она, страдая бессонницей,

Смеётся ему с электронной таблицы —

И они знакомы уже достаточно близко:

Их любовь занимает треть жёсткого диска,

И в перерывах между пасьянсами и работой

Он собирает её цифровые фото

И листает дизайнерские журналы.

Мегаполис течёт раскалённым металлом,

Извивается вырванной из земли пуповиной,

Скрипит зубами бездушной машины,

Визжит сиренами, брызжет слюною,

Словно материализованный плод паранойи,

И умирает бездомными в хосписах,

Пока он глотает пыль в клетке своего офиса,

И читает в электронном виде Маркузе

И прочих дож революционных иллюзий,

Что висят в воздухе не рождённым криком…

А его пассия с утра по бутикам

И пьёт кофе в модных кафешках —

Тоже всегда в вечной спешке,

И тоже немного за тридцать,

Ведёт жизнь на электронных страницах

И почитает как бога

Каждого посетителя своего блога.

А он – он её электронное развлечение,

Надолго ли – не имеет значения,

Их разделяет стена холодного города,

А кажется, что световые годы —

И они словно две планеты

В разных галактиках Интернета

Шлют друг другу улыбки :) =)))),

Вызывая тем самым в системе ошибки,

Что, впрочем, их мало волнует —

И их электронные поцелуи

Мерцают в глуби монитора;

И даже этот безумный город

Не может стать между ними трещиной…

Так просто: мужчина и женщина

На разных концах провода,

Накрытые тенью гигантского города,

Два невидимых одиночества

Жмут на клавиши что есть мочи

В своих опостылевших офисах

На полюсах мегаполиса —

В общем, одна из обычных историй…

И они не встретятся априори,

Ему наскучит роль виртуального ухажера,

А она выйдет за какого-нибудь коммивояжера.

Он закурит ещё сигарету

И невольно вспомнит соседа

И его приватную самоэкзекуцию;

Он найдёт, что в этом больше революции,

Чем во всех работах Маркузе,

И что его жизнь – лишь одна из иллюзий,

По сути – фикция,

Глупая, как игра жертвы с убийцей,

Где он – жертва, а убийца – город,

Бессмысленность его мотиваций и холод,

Молитва обыденной неизбежности,

Нелепость во всей своей безбрежности —

В общем, знакомое ворчание

В духе экзистенциализма

Сквозь его сознания

Пресловутую призму,

Где результат один, и не важно даже,

Как идут у тебя продажи,

И твой менеджерский рейтинг

Совсем не интересен старушке-смерти,

Ибо не влияет на происходящие события;

Словно в гипнозе он сделает эти открытия,

Похожие на прозрения Будды и Магомеда,

И тогда он поймёт соседа

И его поступок во всей эротичности…

Кажется, это называется кризисом личности.

И, откинувшись в офисном кресле,

Он подумает: а что, если…

Возможно, он перестанет читать Маркузе

И бросит работу,

Сравнивая это с государственным переворотом,

И станет одним из активистов

ДАИШ1 или Гринписа

И из рядов общества будет отчислен…

Но скорей всего он отбросит прочь эти мысли,

И назавтра проснётся, окутанный смогом,

Поминая мать и японского бога,

И поранит кожу новым «Джиллетом»,

Возможно… он сам не знает ответа.