Читать книгу Цок - Алексей Владимирович Баев - Страница 2

Маша вполне отдавала отчёт в том, что ведёт себя глупо, но до сих пор жутко сердилась на Поля Гогена. Дело состояло в следующем: знаменитый художник приходил к ней во сне ещё в самом начале марта. Тогда гуру совершенно бесцеремонным образом сгрёб со стола несколько альбомов с её работами, сложил их в клеёнчатый коричневый портфель без ручки и, взяв сие бесформенное вместилище под мышку, откланялся, предварительно обещав вернуться для оглашения вердикта. И вот на дворе уже ноябрь, а Гоген до сих пор не объявлялся. Ну, знаете, так приличные люди не поступают!

Естественно, всё это ужасно бессмысленно. Или просто глупо. Кто, скажите, из нормальных людей будет ждать от персонажей собственных снов выполнения каких-либо обязательств?

Вот тут-то мы и подходим к главному: а не сошла ли с ума героиня нашего будущего повестования? Ответить на поставленный животрепещущий вопрос можно, конечно же, как положительно, так и отрицательно, но просим вас – не торопитесь делать однозначных выводов, пока не узнаете подробностей этой удивительной истории, произошедшей в ныне совершенно обычном, хоть и довольно большом северном городе. Итак…

Итак, Маша Терпилова до двадцати шести лет была личностью настолько заурядной и невыдающейся, насколько это возможно в принципе. Но это её ничуточки не смущало. До определённого момента всё в жизни складывалось более или менее удачно. Без проблем окончила школу, поступила на филфак университета и, получив через мучительные пять лет стандартный диплом синего цвета, через пару недель уже работала в солидной торговой фирме секретарём-референтом коммерческого директора, за которого спустя пару месяцев и вышла замуж.

По прошествии следующих трёх лет Маша с опостылевшим супругом развелась, с нелюбимой работы уволилась и засела в четырёх стенах малогабаритной съёмной квартиры без любви, денег и всяких видов на будущее.

Однажды, бесцельно гуляя по городу, Терпилова зашла в книжный магазин, и, прохаживаясь меж высоких зарослей стеллажей, забрела в показательно-деловой отдел «Литература для бизнеса», где на нижней полке самого дальнего стенда обнаружила прелюбопытнейший альбомчик. Как подобное безобразие могло попасть сюда, никто из продавцов не знал, и уже потом, после Машиного ухода, уважаемые возлелитературные дамы ещё некоторое время посмеивались над нелепым изданием, нашедшем временный приют в столь серьёзном разделе их авторитетного магазина.

Тем временем наша героиня покинула интеллектуально-торговое заведение, свернула с улицы в ближайший скверик и уселась на лавочку. Погода к моционам вполне располагала – июль в том году выдался отнюдь не жарким, но и не дождливым. Вытащив из сумочки даровой альбом и взглянув на обложку, Маша невольно улыбнулась. Под названием серии – «Иллюстрированная библиотечка Бывшего (менеджера)» – ярко-красными буквами горело заглавие – «Война в офисе, или Кто ударил шефа карьерной лестницей?» Само же издание представляло собой вполне безобидный карикатурный комикс, но придуманный и нарисованный с такими эмоциями и чувствами, что вызвал в девушке не только искренний восторг, но и вполне ожидаемую от столь заскучавшей в последнее время натуры ответную реакцию, а именно – Маша Терпилова решила без остатка посвятить себя живописи. Ну, если быть до конца откровенными, не совсем живописи, а рисованию. Комиксов.

Тогда она даже не думала, есть ли у неё способности к рисунку, хватит ли воображения, чтобы придумывать сюжеты. Но мысль, случайно застрявшая в голове, до того разбередила серое вещество мозга, что очнулась Маша года через четыре, когда на письменном столе уже высилась полуметровая стопка школьных альбомов, заполненных удивительными историями в не менее изумительных картинках.

Талант рисовальщицы обнаружился у Маши как-то сразу, словно некто невидимый и всемогущий исполнил её заветное желание. Это превращение действительно выглядело весьма необычным, ведь в школе девочка не отличалась даже малыми способностями к изобразительному искусству и имела по предмету твёрдую «цифру три», как назвал единственную «удовлетворительную» оценку в её аттестате отец. Зато насчёт сюжетов проблем не возникало. Богатое природное воображение плюс пятилетка высшего филфака с бесконечными сочинениями на темы заданные и свободные расчистили в Машиной голове пространство достаточно широкое и многоуровневое, чтобы там могла свободно разгуляться буйная и неукротимая госпожа Фантазия. Кроме того, как только начинающая художница принялась за свои первые экзерсисы, ей стали сниться такие сны, что девушке порой казалось – настоящая, яркая и насыщенная событиями жизнь струится в них, а вовсе не после пробуждения в унылой ежедневной реальности серого северного мегаполиса, залитого по крыши многоэтажек концентрированной серной кислотой житейских проблем и плотно закупоренного автомобильными пробками.

Как бы то ни было, но Машины сны являлись мощным источником её вдохновения. Тот же факт, что они постепенно начали замещать в существовании художницы суровую действительность, нисколько не огорчал. Сидя за письменным столом в крохотной однокомнатной клетке одного из домов старой части Васильевского острова, девушка постепенно отрешалась от мира. Выходила на улицу только с целью посетить магазин и купить самое необходимое. Перестала смотреть телевизор и читать книги, забыла старых подружек, а также ухажёров, которые было появились после развода.

Машины комиксы никто не издавал, и поначалу такое положение дел её безумно нервировало. Ещё бы! Все художники, с которыми она перезнакомилась во время периода хождения по издательствам, в один голос твердили о необычайном таланте рисовальщицы и оригинальном самобытном стиле работ. Однако прагматичные редактора – люди, которых переубедить порой сложнее, чем приготовить изысканный деликатес из перловой крупы – альбомы просматривали бегло, иногда неискренне улыбались и максимум, что могли предложить – это набросать пару политических карикатур (если разговор касался газеты) или проиллюстрировать какую-нибудь затрапезную брошюрку о болях в суставах или дивном процессе разложения печени. Впрочем, у подобных предложений была и положительная сторона – денег на прокорм и оплату жилья с таких халтур вполне хватало, поэтому острой необходимости устраиваться на постоянную работу не возникало.

Хорошо ещё, что родители обитали отдельно, а то мать – женщина вполне традиционных взглядов – сжила бы Машу со свету своими нравоучениями. Даже в те редкие дни, когда дочь, скорее из вежливости, чем от большого желания увидеться, навещала стариков, живших во внушительном доме сталинской эпохи близ Кировского завода, гневные тирады матери, что не желала примириться с выбором дочери отнюдь не восьмичасового рабочего дня в офисе или где-то там ещё, неуклонно разрушали и так уже достаточно хрупкие отношения. Отец, конечно, робко заступался за единственное чадо, пусть даже и непутёвое, но благородными сими порывами лишь переводил огонь на себя, после чего неделю мучился адской мигренью.

Маша прекрасно понимала, что мать выводило из себя не столько дочкино упорное нежелание устроиться на постоянную работу, сколько известная неопределённость и отсутствие популярной ныне стабильности в самом образе жизни непутёвого ребёнка. Кроме прочего, отсутствие собственных зятя и внуков (тогда как у подруг с сим «счастливым комплектом» всё было в полном порядке) буквально взрывало пожилую даму изнутри. Да ещё и Терпилов, будь он неладен, постоянно подливал масла в огонь.

Как это часто случается, пока Маша была замужем, Вадим ненавидел экспрессивную тёщу лютой ненавистью, а спокойного и вполне миролюбивого тестя откровенно презирал. Но стоило молодой семье распасться, как бывшие враги стали лучшими друзьями и верными союзниками в деле возвращения блудной дочери на путь, по их разумению, истинный.

Машу Терпилов раздражал подобно прыщику глубоко в носу – и чешется, и выдавить проблематично. Дело в том, что на поверку бывший муж оказался типом двуличным и морально нечистоплотным, способным на любую низость. Короче, связываться с ним – себе дороже. Маша понимала, что, пуская Вадима в личное пространство, наступает на горло собственной песне, но грубо выставить подлеца не решалась. Она с детства не выносила насилия, однако была чужда и лицемерия – никому не старалась понравиться любой ценой, ни на кого никогда не клеветала, не сплетничала, не завидовала и не радовалась чужим неприятностям. Наверное, поэтому её никогда и нигде особо не любили (или просто не замечали). Но и не ненавидели. Что, впрочем, тоже неплохо.

В старших классах многие девчонки обзавелись прыщавыми кавалерами и таскались по дискотекам, а юная Маша сидела дома и читала далеко не любовную прозу – готовилась поступать в университет. Когда же стала студенткой, то дни напролёт просиживала в библиотеке, штудируя толстые и бесконечные скучные монографии, при этом звёзд с неба не хватала и слыла среди преподавателей трудолюбивой посредственностью. У большинства однокурсниц всё получалось с полпинка – времени хватало и на развлечения, и на учёбу, но наша героиня теряла зрение над нечитабельными фолиантами и чувствовала, что настоящая жизнь обходит её по дальней кривой. Временами было, конечно, жутко обидно, когда накануне просидев в библиотеке до самого закрытия, на экзамене Маша получала не очень твёрдое «хор», а какая-нибудь Аня Михайлова, явившаяся на испытание прямиком из ночного клуба и пролиставшая на подоконнике Машины же конспекты, выходила из аудитории с отметкой «отл» в облитой коктейлем зачётке. Но чёрной зависти не возникало и тогда. Поэтому девки хоть и посмеивались в кулачок над своей зубрилкой-однокурсницей, относились к ней по-человечески и старались от нечего делать не обижать.

Так вышло, что до окончания университета у Марии не случилось ни одного любовного приключения. И Терпилов, бывший старшим совладельцем фирмы, в которую через пару недель после выпускного вечера пришла по объявлению наша Маша, сразу положил свой масляный глаз на нецелованую дурочку. Он был старше вчерашней студентки лет на пятнадцать и, начиная бизнес в теперь уже давние времена «джинсовых» кооперативов, научился неплохо разбираться в людях. Вадим ещё на собеседовании понял, что из Маши с её трудолюбием, усердием и удивительным природным обаянием (да, да, он и его разглядел!) выйдет не только прекрасный референт, но и жена получится, о которой другие могли бы только мечтать.

До встречи с Терпиловым Маша всегда себя считала некрасивой. Слишком маленькая, слишком худенькая, вся какая-то не яркая, да ещё и в дешёвых очках, купленных взамен разбившимся в подземном переходе. Честно говоря, она если и думала о замужестве, то как о категории отвлечённой и сомнительно перспективной.

Терпилов же, решив приударить за Машей, изменил её внешность и самооценку до неузнаваемости, действуя при этом профессионально, тонко и тактично, хоть и классически-банально. То он как бы невзначай проливал ей на костюм чернила для картриджа, и, рассыпавшись в извинениях за собственную неуклюжесть, вёз в Гостинку или Пассаж и выбирал такую пару взамен испорченной (но – по его же словам – не более), что Маша, стоя в примерочной и глядя в зеркало не то что себя не узнавала, а неожиданно и, наверное, впервые в жизни, начинала себе же нравиться. А то, празднуя в офисе день рождения фирмы, Вадим, открывая шампанское, «совершенно случайно» выплёскивал новенькой секретарше на голову добрых полбутылки липкой шипучки, чем портил с таким старанием наведённый начес. Можно, впрочем, и не говорить о том, что случилось дальше, но, выйдя из салона одного из самых модных тогда стилистов, Маша ощущала себя если не королевой, то, без всякого сомнения, маркизой ангелов…

Опытный ловелас Терпилов каждое утро приветствовал свою помощницу изысканными (как ей тогда казалось) комплиментами, всегда одобрял выполненную ею работу, буквально гнал из офиса, если Маша хотела задержаться после трудового дня, чтобы закончить дела.

– Завтра, Мария Борисовна! Закончите завтра! Неужели у столь привлекательной барышни нет дел поважнее этих скучных писем? В жизни не поверю. Выключайте, говорю вам, компьютер и идите! – он всегда обращался к ней на «вы» и только по имени-отчеству.

Как и следовало ожидать, дурочка в расставленные силки попалась. Она, такая неискушённая в амурных делах, не смогла устоять пред примитивными чарами первого же обольстителя, который обратил на неё внимание.

Впрочем, мы слишком увлеклись, пересказывая историю очередной Золушки. Подобных хватит всем любителям и без нашей, стоит лишь не полениться заглянуть на ближайший книжный развал или просто включить телевизор. Уж чего-чего, а слезоточивым сериалам места в эфирной сетке каналы выделяют предостаточно.

Но вот прошло три года семейной жизни, и Маша готова была считать каждый из них за два. Терпилов, оказавшийся при внимательном и скрупулёзном осмотре безудержным гулякой плюс раздражительным нытиком, остался в прошлом. А наша героиня, получившая очередной штамп в паспорт, переступила порог крохотной арендованной квартирки, которую недорого сдавала хорошая знакомая матери, и в первый раз за достаточно серьёзный промежуток времени вновь почувствовала себя человеком.