Читать книгу Полис - Алексей Владимирович Немоляев - Страница 5

После того, как Артем смог немного ее успокоить, она забылась беспокойным сном. Артем тоже вскоре уснул – усталость пересилила все его волнения.

Но ночью он проснулся от жуткого холода. Выбравшись из-под объятий Лизы, он встал возле окна и долго смотрел в темную пустоту уснувшего полиса. Полис не издавал ни единого шороха – огромный некрополь, в котором упокоились двадцать тысяч душ. Пока эти души спали, по улицам с автоматами наперевес носились гвардейцы – демоны ночи. В голове Артема мелькнула мысль о самоубийстве. Он захотел забраться на подоконник и прыгнуть.

Он закрыл глаза, и перед ним предстала картина его смерти – размозженный череп, из которого кровь растекается повсюду, затекая в трещины в асфальте, лопнувшая грудная клетка, вывернутая левая рука. Неподвластное ему тело попыталось шагнуть на подоконник, но Артем в последнюю секунду успел с ним совладать. Летя вниз по бушующему потоку, он будто зацепился за спасительный выступ, и в последний момент отступил от окна.

***

Он проснулся, с трудом оторвав голову от подушки. Лизы рядом не было.

В окне, как на поблекшем фотоснимке, отобразилась безголосая улица. Дождя не было, да и не могло быть. Артем не смог вспомнить, когда в последний раз видел хоть каплю. Должно быть, в далеком детстве, когда ему было лет семь, и мама, держа его за тоненькую ручку, оберегала от песка, подставив к его носу платок. Артем бережно упаковал это воспоминание и запрятал глубоко в памяти. Он посмотрел на часы – шел девятый час.

Должно быть, солдат с больной ногой его уже ждал, хромая из одного конца коридора больницы в другой.

Всю дорогу Артем думал о Лизином брате. В конце концов, он решил, что нужно как можно скорее снова пойти с проводником за стену и постараться разыскать Андрея. Нужно было убедиться в том, что с ним не случилось ничего страшного.

***

Артем подошел к госпиталю, фасад которого был украшен барельефными колоннами, имевшими тусклый желтый оттенок. Артем дернул ручку обшарпанной железной двери, выкрашенной под дерево и зашел внутрь. Его обдало запахом медикаментов и спирта. Вдаль уходил коридор, с побитой напольной плиткой, по левую руку располагалась широкая лестница. Артем, поднявшись по ней на второй этаж, увидел сидящего солдата. Лицо у гвардейца было встревоженное.

– Как тебя зовут? – спросил Артем.

Солдат поднялся со скамейки. Он был на голову выше, и Артем ненароком отступил на шаг.

– Сергей, – ответил гвардеец.

– Как нога? – спросил Артем.

– Все так же.

– Пойдем, – сказал Артем, открывая кабинет. – Операцию я тебе сделаю, – сказал он, заглядывая в шкаф, доставая оттуда белый халат и надевая перчатки. – Но с обезболиванием проблема, в больнице препаратов почти не осталось. Придется оперировать без анестезии.

Глаза гвардейца остекленели, он сглотнул комок в горле – кадык прошелся вверх-вниз. Он посмотрел на больную ногу.

– Боль не такая сильная, уж поверь, – сказал Артем. – Твоим товарищам препараты могут быть нужнее, поэтому приходится экономить.

– Я знаю, – сказал солдат. – Главное, ничего не говорите командованию. Я сам все объясню, если будет надо.

– Я бы так не волновался, – сказал Артем.

Он надел перчатки и приготовил инструменты. Скальпель сверкнул в его руке. Артем почувствовал тяжесть в желудке – такое иногда происходило с ним перед операцией, но он быстро взял себя в руки.

– Ты уж сам решай, – сказал Артем, – скрывать от начальства или говорить.

Солдат промолчал. Артем медленно вдохнул пропахший спиртовым раствором воздух. Все было готово к операции.

Как ни старался гвардеец хоронить боль в себе, она часто слетала с его губ сдержанным криком. Артем чувствовал вину. Сейчас, во времена всеобщего дефицита, нужно было экономить на всем. Он забинтовал кровоточащий палец и кивнул солдату – иди. Солдат захромал из кабинета.

Через два дня, конечно, еще ничего не заживет, но Артем был уверен, что гвардеец пойдет на службу, чтобы не оставлять семью без еды. Достаточно было заболеть на неделю, и можно попрощаться со службой, поскольку, если человек не может выполнять свои служебные обязанности, он переставал быть нужным городу, и его выкидывали, обрекая его и его семью на голодную смерть.

В городе работали все, кто мог. Остальные, если у них не было родных, которые могут помочь, умирали. И человек, живущий в городе, привык проводить жизнь на коленях, моля всевышнего о том, чтобы не потерять работу, и чтобы нелюди не нападали так часто – моля обо всем, что приходило ему в голову. Казалось, что так было всегда.

***

После работы Артем пошел к Лизе, пробираясь по въевшимся под кожу переулкам, с которыми были связаны все его воспоминания. Он отворачивался от проходящих мимо людей, от домов, в окнах которых горел тусклый свет, чтобы они не смогли ему ничего напомнить.

Артем постучал в обитую дерматином дверь. Звонка не было. На противоположной от двери стене в полутьме проступала надпись, которая вещала о том, что в одной из квартир, живет женщина легкого поведения. До этого Артем записи не видел.

Дверь открылась, и в проеме возникло маленькое худощавое тело. Было видно, что она не спала всю ночь. Артем виновато опустил глаза и зашел.

– У тебя круги под глазами стали еще больше, – сказала Лиза. – Ты совсем перестал спать?

– Ты-то как? – спросил Артем.

Она ничего не ответила. Артем посмотрел в ее беспомощные глаза. В полутьме освещаемого лампочкой на 30 ватт коридора, девушка казалась беззащитной – не слабой, не хрупкой – именно беззащитной. Она маленькими ручками вцепилась в лацкан его рубашки.

– Пойдем, – сказал Артем. – Через 20 минут выключат свет.

– В лучших традициях блокадного города, правда? – сказала Лиза. – Ты прав, хотя, кажется, у меня где-то оставался кусок свечи.

– Оставь его на будущее, пригодится.

Лиза кивнула, прикусив губу. Она была худой, слишком ходой, Артем взял ее тоненькую ручку и посмотрел на просвет лампы. Рука будто засветилась изнутри.

– Ты слишком мало ешь, Лиза, – сказал Артем. – Тебе надо есть. Тебе надо быть сильной.

Она сжала ручку в кулак, а другой убрала за ухо сползший на лоб черный локон.

– Нам ведь всего по 27 лет, а мы уже так устали от всего, – сказала Лиза.

Пройдя на кухню, она поставила на стол пирог из кукурузной муки, повернулась к шкафу и достала две чашки.

– Мясо?

– Ты же знаешь, где я работаю, – ответила Лиза.

– Сама-то, хотя бы, ешь?

– Конечно, – сказала она и взяла кусок пирога.

– Ты любишь меня больше, чем я того заслуживаю, – сказал Артем, набрасываясь на пирог. – Ты слишком рискуешь, воруя мясо с фермы. Как ты умудряешься пронести его через охрану?

– Это не так сложно.

Артем взглянул на нее.

– Сомневаюсь.

Лиза взмахнула руками.

– Чего ты хочешь от меня?

Артем заметил слезы в ее глазах, вскочил со стула и обнял.

– Ну чего ты? – сказал Артем, гладя ее по волосам.

Лампочка замерцала и потухла. Крошечная квартирка, вместе со всем остальным городом, погрузилась во тьму. Артем подвел ее к кровати и уложил как сестру, накрыл одеялом и сел рядом.

– Как думаешь, люди, которые сейчас правят городом – всегда им правили?

– Почему ты спросил? – сказала Лиза. – Не могли они всегда править городом. Они же люди, все-таки.

– Это верно, – сказал Артем.

Ладони у нее были совсем холодные, и он взял их в свои, чтобы согреть.

– Забавно, но когда-то давным-давно, еще в детстве, я видел этих людей. Они мне казались такими блестящими, словно сделанными не из плоти и крови, а из звездной пыли. Смотря на них, я чувствовал спокойствие. В то время они хотя бы пытались как-то утешить народ, хотя сами исподволь и били его, и лишали всего. Пытались скрыть свой обман, из жалости к человеку.

– Из жалости?

– Жалость – единственное, что мы заслуживаем, – сказал Артем. – Чем старше становлюсь, тем хуже. Теперь нас, не спрашивая, засунули в адское пекло и уничтожают под любым предлогом.

Лиза поднялась на кровати и приобняла его, погладила по голове.

– Я проснулся недавно и понял, что у меня не осталось никаких ценностей, – он задумался, подбирая нужное слово. – Это как остывшая манная каша, противная, помнишь, как в садике?

– Нет, не помню, – она улыбнулась. – Как же мне помнить? Мы уже не ходили в садики.

– Ах, да, точно, – сказал Артем.

– Ты живешь в надуманном прошлом, – сказала Лиза.

– Где же мне еще жить? – сказал Артем. – Живя в этом городе, можно сойти с ума, если не убегать куда-то, хотя бы в собственных мыслях. И не помнить, что здесь творится. Я уже превратился в затертую пластинку, которую ставят и ставят исполнять приевшиеся мелодии.

– Я тебя понимаю, – сказала Лиза.

– Я себя сам-то почти никогда не понимаю, – сказал Артем.

Он подумал о том, сколько сейчас времени.

– Я очень устал сегодня.

– Пойдешь спать? – спросила Лиза.

– Надо бы, – ответил Артем.

Он сжал маленькую ручку Лизы, которая тут же повлажнела.

– Останавливает только то, что знаешь – есть те, кому тяжелее всего.

Молчание. Словно по квартире прокатилась шаровая молния, расплескивая вокруг брызги разрядов. Он почувствовал, как рука, которую мягко сжимал в своей ладони, похолодела, и попыталась вырваться.

– Ты хочешь поговорить об этом? – спросила Лиза, и Артем почувствовал, как она напряглась.

– Нет, – ответил Артем. – Не сейчас, – он на секунду остановился. – И, к тому же…

– Ты выздоровел от гриппа?

– Да, кажется, – сказал он.

Артему в этой темноте казалось, что над ними навис непроницаемый купол, который полностью отгородил их двоих от мира. Не было больше ничего, кроме ее сбившегося дыхания, кроме ее нежной руки, кроме ее запаха, который невозможно было разгадать.

– Пройду еще пару анализов завтра в госпитале, чтобы быть полностью уверенным, но, думаю, что все хорошо.

Лиза потянулась к нему.

– У меня в шлеме виртуальной реальности осталось немного заряда, – сказала она. – Хочешь посмотреть что-нибудь?

– Откуда у тебя шлем? – спросил он.

– Не скажу… Ты же мне как брат, – сказала Лиза. – Думаешь, я забыла – у твоей мамы сегодня день рождения.

– Должен был быть, – сказал Артем.

Она вскочила и потянула Артема за собой.

Сквозь окно прорывался тихий лунный свет. Привыкшие к темноте глаза выхватывали очертания стен, руку, тянущую его за собой. Они прошли по маленькому коридору, повернули налево.

– Садись, пожалуйста, – сказала Лиза. – Помнишь то старое видео, которое мы смотрели полгода назад. Вы с мамой гуляете по лесу…

– Да, – сказал Артем. – Это был парк. Городской парк.

Он знал, что ему предложит Лиза. Он не хотел этого, но разве она будет спрашивать его желание? Сердце застучало быстрее.

– Ну, что ты застыл? – сказал Лиза.

Она протягивала ему очки ВР.

Артем долго не мог стряхнуть с себя оцепенение. Он забыл обо всем, что хотел спросить: откуда у нее эти очки? знает ли она, что с ней сделают, если найдут их здесь? зачем она притащила их сюда? Эти вопросы застряли у него между легкими и гортанью. Все, что он смог сделать – протянуть руку и надеть очки ВР.

Около минуты экран был черным. Потом Артем услышал шуршание. Вскоре звук превратился в шелест листвы на ветру. К шелесту листвы присоединились голоса. Беззаботные детские и грубоватые взрослые.

Картинка вспыхнула – как взрыв, Артем зажмурился и вцепился в Лизину руку. В глаза вплеснулся солнечный свет. Он видел перед собой зеленую листву, и лучи свисали с веток, скатываясь на выглаженный газон. Деревья были одеты в яркие кроны, и от них пахло по-настоящему – свежестью и прохладой. Пахло дерном, плодородной землей.

Артем увидел мир глазами ребенка – себя двадцатилетней давности. Он ощутил прикосновение руки – кто-то взял его ладонь и поместил в свою, большего размера, взрослую. Артем повернул голову и его обдало жаром – рядом с ним шла мама. Словно дымка, готовая вот-вот рассеяться от дуновения ветерка. Он чувствовал ее, она была здесь, рядом. Слезы навернулись на глаза.

– Ты чего, Артемка? – спросила мама. – Ты меня пугаешь.

Артем был не в силах произнести ни слова.

– Что с тобой?

– Как ты поживаешь, мама? – наконец, спросил он.

Он услышал свой тонкий детский голос:

– У тебя все хорошо?

Мама остановилась, посмотрела на него и погладила по голове.

– Да, все хорошо, – ответила она. – Что за вопросы? Ты не заболел? – она присела на корточки и положила руку ему на плечо. – У тебя жара нет? – мама дотронулась тыльной стороной ладони до его лба. – Кажется, нет.

От нее пахло шафраном и мятой. Она была так близка…

– О чем думаешь, Артемка?

– О том, как мне тебя не хватает, – ответил Артем.

– Что за глупости! – сказала она. – Я с тобой, и буду с тобой всегда.

– Нет, нет!

Артем сорвал с себя очки ВР и бросил их на пол, снова погрузившись во тьму.

– Что случилось? – спросила Лиза.

Она схватила Артема за запястье, ее рука дрожала.

– Ничего, – ответил Артем. – Не надо так больше делать. Это тяжело. Она давным-давно умерла, и не надо мне о ней напоминать! Она умирала долго, мучительно, харкая кровью после химиотерапии, – сказал Артем. – Она превращалась в животное, в котором я не мог угадать свою мать. Тело, привязанное к аппаратам – вот какой я ее помню. Я всеми силами пытаюсь ее забыть, понимаешь?

Лиза бросила взгляд в окно, где, пролетев по мрачным подворотням и грязным переулкам, ее взгляд воткнулся в бездвижное небо.

– Дура! Дура. Не надо было тебе ничего показывать!

Она сжала кулачки и задрожала всем телом.

– Прости меня. Прости…

Артем обнял ее и поцеловал в макушку.

– Я пойду спать, – сказал он. – Сил нет уже.