Читать книгу Огарочек - Алексей Владимирович Зелепукин - Страница 3

Сон был тревожным, жара заставляла просыпаться несколько раз; несколько раз будили крики и бряцание оружия. Купцы делили добычу, но до кровопролития не доходило. Самые жаркие споры разгорелись вокруг сундука Юсуфа. Солнце перевалило зенит, длинные тени поползли от песчаных барханов. Купцы приготовили ужин и решились разбудить голубоглазого гиганта.

Странная рисовая каша была приготовлена в большом котле. Мясо, лук, морковь и рис, своеобразным образом сваренные на костре, весьма быстро утолили голод и наполнили сердце радостью, а тело энергией. Купцы сгрудились полукругом, ожидая пока Олекша поест; потом, стоило ученику звездочета отложить в сторону пустую чашку, разом загалдели. Но все тот же рыжебородый купец, который осмелился спросить про поверженных врагов, поднял руку, и все смолкли.

– Уважаемый, проявив силу и отвагу на поле боя, вы бесспорно заслужили почет и уважение, а выказав бескорыстие и мудрость, доказали право стать нашим лидером – по крайней мере пока мы не выберемся из песков. Поэтому любезно просим тебя рассудить нас в споре и решить, что нам, бедолагам, делать дальше.

Олекша был обескуражен и едва выдавил из себя:

– Ну и о чем спор?

– Сундук караванщика Юсуфа. Мы открыли его и не смогли разделить найденное.

– Ну, высыпайте на пол, будем делить.

Сундук был набит золотом и драгоценностями. Также в нем имелись свитки с картами и пара книг. Все это горой высыпалось на ковер под навесом.

Юноша с интересом посмотрел на свитки и книги.

– Давайте сделаем так. Пусть каждый из вас встанет и возьмет одну вещь из кучи и отдаст ее соседу справа. Если вы не против, я бы хотел книги и свитки караванщика взять себе.

Купцы, пораженные мудростью северянина, дружно закивали.

Олекша с трепетом развернул завернутый в бязевую тряпку дневник караванщика. Кожаный переплети высококачественный пергамент делали дневник удобным для ношения не только в клади, но и в кармане.

Изучая маршрут до Гулябада со множеством пояснений о тайных колодцах, вечнозеленых оазисах и возможных опасностях – скоплениях змей, зыбучих песках, царстве скорпионов, ученик звездочёта был поражен кропотливостью и аккуратностью бывшего караван-баши. Рукопись хранила не только описания существ, населяющих пески, но и их рисунки. Чем дольше читал юноша, тем больше понимал истинную стоимость этих тяжелых страниц пергамента. Но он едва скрыл изумление, когда дошел до страниц с ориентирами в звездном небе. Юсуф знал звезды не хуже самого Улугбея. Может, звезды и не разговаривали с караван-баши, но знал он их точно. Юноша поднял взгляд: караванщики разглядывали трофеи, подсчитывали убытки, паковали остатки в тюки. Олекша развернул шелковую дорожную карту, первым делом сориентировался по местоположению. До колодца оставалось часов шесть. Но расчеты Юсуфа были сделаны, исходя из скорости каравана. Пешком на это уйдет гораздо больше времени. На пути к Агробе стояли разбойники Абдуллы, да и сам пятидневный переход мог превратиться в двухнедельное шатание по барханам. А без навесов и шатров солнце практически не оставляло шансов. Он махнул рукой, подзывая рыжебородого.

– Выбора у нас нет, надо идти в Гулябад. До него оставалось всего полтора стандартных перехода. Где-то три-четыре дня пешком. Но я не смогу вести вас днем. Ночью же звезды укажут нам путь. Не зря я ученик звездочета!

Рыжебородый согласно закивал головой.

– К утру будем у колодца. Здесь оставаться больше нельзя, трупы вздулись и начали вонять. Это привлечет сюда хищников, да и трупный яд убивает не хуже сабель бандитов. Надо уходить и чем быстрее, тем лучше.

Купец мотнул головой и принялся раздавать команды. Караванщики засуетились.

Олекша не ошибся: остатки выживших купцов к утру вышли к колодцам. Измотанные переходом по пескам, люди буквально валились с ног. Здесь, у свежей журчащей воды, и решили дождаться ночи. С тем, что нужно выставить дозорного и организовать караул, согласились все. Но усталость и бессонная ночь породили жаркие дебаты о том, кто и когда должен нести вахту. Споры прервал пылевой столб, вздымающийся с севера. Купцы были уже готовы броситься врассыпную, но голос рыжебородого заставил их сплотиться и взять оружие в руки.

– Что будем делать?

Олекша не сразу понял, что вопрос предназначался ему. Он всматривался в даль, пытаясь определить, откуда скачет этот отряд. И вскоре в багровых лучах рассвета блеснула сталь.

– Это не купцы. Нам терять нечего по сути. Все, что мы могли потерять, мы потеряли. Брать с нас нечего.

Торговцы сгрудились за спиной Олекшы, подбадривая друг друга.

– Приготовимся. Это могут быть просто странники или передовой отряд каравана, да кто угодно! – подбадривал рыжебородый измотанных коллег по цеху.

– Если нападут? – спросил кто-то из купцов.

– Нападут, будем драться. Абдулле и его шайке зубы сломали; надо будет, обломаем и этих.

Северянин взял в руки щит и, прихватив трофейное копье, вышел навстречу всадникам.

Выбрав для себя более или менее ровную площадку, Олекша поднял щит, закрыв себя от плеча до бедра.

– Стрелой эту бронзу не прошить. Даже из арбалета. Тем более, со скачущий лошади сделать прицельный выстрел почти невозможно. Если не ускоряться перед подходом, атаковать не будут…

Восемь закованных в доспехи рыцарей на поджарых боевых скакунах, один кузнец на арбе с походной кузней и с десяток оруженосцев и челяди на мулах остановились в нескольких метрах перед северянином. Один из всадников спешился и, сняв увенчанный крыльями шлем, бросил его подоспевшему оруженосцу. Олекша не шевелился, следуя уставу стражи Агробы. Укрывшись щитом, он был готов к отражению внезапной атаки, а копье, устремленное в небо, говорило о мирных намерениях ученика звездочета. Хотя провести выпад из этого положения – дело мгновенное. Рыцарь остановился в полутора метрах от северянина и положил руку на рукоять меча, висевшего на левом боку. Несколько секунд противники оценивали друг друга. Рыцарь первым нарушил молчание:

– Я Ульфрик, граф туссонский, магистр ордена лангольеров. А это мои рыцари. —Рыцарь, не сводя глаз с северянина, махнул в сторону своих латников.

– Олекша, ученик Улугбея – звездочета из Агробы. Следуем в Гулябад. На нас напали разбойники. Караван-баши погиб при атаке. Я веду выживших в Шахристан.

– У нас неотложное дело к господину Валатапшу. Нам стало известно, что он сейчас в Гулябаде. Мы поможем вам добраться до Гулябада, но наш проводник умер несколько часов назад, ужаленный коброй. И потом, вы должны знать…

– В столице Шахристана свирепствует холера, славный магистр. Если ваш сеньор там, то скорее всего он уже мертв.

– Если он мертв, доблестный Олекша, я должен отыскать его тело и провести обряд. Вы примете нашу помощь и окажете нам услугу? Похоже, небо свело нас тут не случайно.

Ульфрик снял кольчужную перчатку и протянул руку юноше.

– Случайности не случайны. Спасибо, магистр. Мы поделимся с вами всем, что знаем, о дороге в Гулябад.

Перехватив копье в левую руку, Олекша пожал руку магистра.

* * *

Оруженосцы ставили шатры, купцы готовили еду, рыцари проверяли снаряжение и оттачивали мастерство рукопашного боя. Здесь, у журчащей прохлады источников оазиса, путешественники восстанавливали силы перед последним длинным переходом до Гулябада. В принципе зелень лугов Шахристана должна была начать радовать глаз путешественника уже к утру следующего дня, но этот переход считался самым сложным из-за сильных ветров, переставляющих барханы на свое усмотрение, и единственное, чему можно было доверять, это звезды ночного небосвода. Так гласил дневник Юсуфа, караван-баши из Агробы.

Взгромоздившись на ближайшую дюну, Олекша наслаждался почти сказочными видами оазиса – этого небольшого островка жизни в море песка – и заодно нес вахту на вершине. Ульфрик, скинув тяжеленые доспехи, в одной шелковой рубахе и с мечом на перевязи плюхнулся рядом с северянином.

– Не помешаю?

– Нет, в пустыне много места. А учитель всегда говорил, что беседа с умным человеком наполняет время смыслом.

– Вам повезло с учителем.

– А вам?

– Трудно сказать. Главный наш учитель – это смерть. Во всех ее интерпретациях и видах.

– Смерть – лучший преподаватель. Что занесло христиан в глубь песков халифата?

– Мы не совсем обычные христиане, мы, конечно же…

Рыцарь замолк на секунду, словно взвешивая необходимость того, что собирался сказать. Потом его глаза блеснули уверенностью, и Ульфрик продолжил:

– Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, видимого же всем и невидимого. – Рыцарь набрал полную грудь воздуха и продолжил: – И во единого Господа Иисуса Христа, сына Божия, единородного, сошедшего на землю и распятого за наши грехи. —Ульфрик осенил себя крестным знамением. – Лангольеры – боевой орден. В отличие от инквизиции, мы не ведем дознаний и не используем пытки. Мы экзорцисты. Наши противники сильны и опасны. И нам все равно, есть чистилище, или души умерших сразу попадают на суд к Отцу. И нам наплевать, на каком языке ты молишься Великому творцу. Кроме того, у нас есть пропуск во все земли халифата. Верховный имам благословил наши деяния на этих землях, – голос рыцаря зазвенел сталью. —Неважно, католик, православный или протестант. Важно, что ад существует. И его Владыка не остановится ни перед чем, лишь бы доказать Отцу свою правоту.

– Но не всякое колдовство – зло и исходит от Вельзевула. Иисус, если верить писаниям, тоже творил чудеса. Да и мусульманские пророки тоже имели сверхсилы.

– Наш орден создали задолго до рождения Иисуса. Мы,как жандармы: сдерживающая структура, последний барьер святой Церкви. Если кто-то по какой-то причине терял свою душу за пеленой или терял контроль, становясь одержимым, наша задача была остановить бесов из Зазеркалья и отправить их обратно, в ту дыру, из которой они выползли. Нас отбирали по всей Европе. Натаскивали и тренировали. Мы можем чуять бесов или магические обряды и оставаться невосприимчивыми к магии.

– Магия? Вы верите в магию?

– Описание магов Египта встречается еще в Старом завете. Именно с ними соперничал Моисей, пытаясь уговорить фараона отпустить евреев.

– Так все-таки она есть?

– В нее можно верить, можно не верить. Но ее существование отрицать бессмысленно.

– Раз, по-вашему, есть магия, значит, сказки про колдунов и чародеев – правда?

– Правда и истина вещи суть разные. Мы не подвержены ее проявлениям ни в каком виде. Нас нельзя загипнотизировать или приворожить. На нас также не действуют порча и сглаз. Но и целебные заговоры нам тоже не помогают.

– Так как же вы лечитесь?

– Травами, молитвой.

– Такое возможно?

– Почему нет? Мы – результат того же феномена, мы обратная сторона медали. Маги чувствительны к волшебству, мы – нет.

– То есть вы вообще никак не реагируете на заклятия, заговоры, заклинания?

– Понятие «волшебство» слишком аморфно. Я заменил бы его на «сверхъестественное воздействие на природу человека». Но если вам проще называть это волшебством или магией, пусть будет так.

– Совсем не действует? И вы не верите в гороскопы и пророчества? Предсказания?

– Совсем. И это наше проклятие. Наш крест, если хотите.

– Но вы так смело говорите со мной о магии…

– Чтение звезд тоже магия. И ваш клинок сияет магией не хуже солнца. Его чары питаются пролитой кровью, делая его неистощимым и волшебным артефактом. Он заряжается каждый раз, когда обагряется кровью. Своеобразный вечный двигатель.

– Прошу прощения, что отвлек вас от рассказа о вашем ордене.

– Знания о потустороннем воздействии росли, и пришло понимание о необходимости контроля за магией и самими магами. Подчиняясь верховному магистру и членам совета коллегии – их еще называли «Маги большого круга», мы служили своего рода жандармерией, выявляя и расследуя случаи нерегламентированного применения магии. Потом в мир пришел Иисус. Родилась христианская церковь. И нас приютил Ватикан.

– А как понять, какой магией было сотворено заклятие?

– Магия не так однообразна, как многие ее воспринимают. Законы мироздания нарушить нельзя. Если что-то берешь, должен что-то отдать. И больше всего ценится ворожеями энергия жизни: за нее можно выпросить у демонов что угодно. Кто-то использует кровь, кто-то – смерть, кто-то – жизнь. Кроме того, существует стихийная магия, ее адепты питались энергией стихий.

Ульфрик прервался на секунду, вглядываясь вдаль, словно испрашивая чьего-то разрешения, и продолжил:

– Но были и маги, чья душа сама служила сосудом, источником магии. И каждая магия оставляет свой след. Каждое ее использование – как набат. Нас учили выявлять и отслеживать эти всплески. Мы и вас так в принципе нашли. Когда ты обнажил свой клинок и дал ему испить крови, его колокол зазвучал.

– Так если могущество не утаить, как магам удается оставаться в тени?

– Никак. Беспрестанные войны, ведомые магами, истощили магические запасы.

– Разве можно истощить родник?

– Легенда гласит: после последнего побоища маги раскололи землю. И Пангея распалась на части. Но эффект от раскола был необратим.

– Что случилось?

– Точно никто не знает, но магия перестала регенерироваться. Первыми исчезли чародеи, чья магия питалась силами души самого мага. Их звезда угасла первой. Потом магия ушла и из внешних источников. Найти не вычерпанный внешний источник магии в наши дни невозможно. А с исчезновением этих источников канули в небытие и все стихийные чародеи и волшебники. Но следы их былого величия все еще можно видеть в людях. Искусные ораторы парой слов способны превратить толпу в людей и обратно, поэты, певцы. Все это – последки некогда великого дара. В деревнях все еще встречаются ведуньи, способные словами заговора лечить хвори и раны телесные. Провидцы и предсказатели, астрологи и звездочеты тоже ничто иное, как проявление отблесков магии. Даже писатели и то в чем-то маги, возможно, даже более могущественные, чем все прочие. Их сознание открывает неведомые завесы между мирами.

– Да, но зачарованное оружие, ковры-самолеты, волшебные лампы…

– Артефакты минувшего прошлого. Тот же Грааль и копье судьбы тоже своего рода волшебные предметы. Хранилище вложенной в них энергии, магии, если хотите. Они лишь вместилище и источником стать не могут. Если только ты не отмечен черной меткой некромантов-сатанистов —единственной формы магии, все еще существующей в нашем мире.

– Некромантия реальна?

– Как и все другое. Люди зовут темных колдунов по-разному, но смысл их магии всегда один. Пожирательство. Они пусты внутри и не могут колдовать за счет внутренней силы или внешней стихии. Они творят заклятия силой жизни, отобранной у других.

–Жертвоприношение!

– Это самый главный признак Темных. Для них этот мир – лишь пастбище, кормушка. Сама жизнь – лишь источник его могущества.

– Колдовство за счет жизненной энергии?

– Поэтому и нет компромиссов, не может быть перемирия между нами и ими. Наш орден – лишь остатки от тех батальонов великих и могучих чародеев, что сдерживали темноту в узде Тартора.

– То есть все войны, побоища и эпидемии – дело рук темных колдунов?

– Колдуна. Обычно он всегда один. Они не делятся властью. Ни с кем.

– Но ученики-то у них есть?

– Тоже один. Но то скорее жертва, будущее вместилище для темного мастера. Даже самая мрачная магия преисподней не властна над смертью. Темные путешествуют от тела к телу, продлевая свой срок на столетия. Как они это делают, не отвечу. Не знаю и знать не хочу.

– А может ученик одолеть мастера? Ведь, может, это подмастерье впитал душу учителя?

– Такое было всего три раза за всю историю существования круга магии. Всякое волшебство имеет свой цвет и свой след. И его не подделать. Это как почерк. По следу и видно, кто из них выжил.

– Так холера в Шахристане – дело Темного?

– Однозначно. Он собирает души для чего-то очень большого и мерзопакостного. Крестоносцы долго гонялись за ним по пескам Аравии, но он сумел улизнуть в Европу и там посеять чуму. Тамплиеры ранили его, и он ушел в сумрак, пока не объявился здесь, зализав раны и восстав в полной силе.

– Я могу пойти с вами?

– Учитывая твои способности, ты не можешь не пойти. Только вот беда, местоположение Темного нам не известно. И где искать ответ, тоже скрыто тайной. Нам самим нужна помощь.

– Караван шел в Гулябад, у меня послание к Хаттабу ибн Рахиму, верховному чародею Шахристана. Если и искать помощи, то только там.

– Значит, нам надо спешить. Выходим на закате.