Читать книгу «Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!» - Алексей Волков - Страница 11

Глава третья
Сибирская республика
11

Оглавление

Дверь была обшарпанной и старой, подобно всему дому. Казалось, такую можно снести с одного не самого сильного удара. Да и сама лестничная площадка была темной, свет переносного фонаря выхватывал облупившуюся краску на стенах.

Никакого звонка не было, и один из застывшей троицы, невысокий, подтянутый, коротко произнес:

– Постучи, Павлуша.

Обиженно просопел стоявший чуть позади здоровяк. Но такой стукнет – дверь чего доброго, улетит.

Павлуша, сколько можно судить в темноте, вполне обычной комплекции, сделал шаг вперед, несколько раз негромко постучал.

С той стороны было тихо. Казалось, никто так и не отзовется на стук, и Павел уже поднял руку, чтобы повторить, но тут, наконец, послышались шаги.

– Кто там? – спросил мужской голос.

– Пакет из штаба, – четко ответил Павел.

Заскрежетал открываемый замок, дверь открылась, и в образовавшемся проеме появился мужчина с приподнятой керосиновой лампой в руке.

Очевидно, хозяин отдыхал. Во всяком случае, на нем были галифе, но с тапками на босу ногу, а под накинутой на плечи шинелью виднелась нижняя рубаха.

Луч упал на лицо хозяина, и стало видно, как чуть округлились от удивления глаза.

Стоявшие на площадке отнюдь не походили на посыльных бойцов.

Рука хозяина дернулась было к правому бедру, но там ничего не было. И тут же самый здоровый из троицы выступил на передний план. Еще шаг – и владелец квартиры оказался отодвинут вглубь, а путь – свободен.

Двое спутников здорового немедленно вошли внутрь.

– Но простите… – попытался возмутиться хозяин.

– Капитан Горликов? – спросил невысокий.

Колеблющееся неверное пламя играло тенями на лице, и выделялся лишь птичий нос, да временами чуть сверкали глаза. Вроде, темные, но сказать точно при таком освещении не представлялось возможным.

– Точно так.

– Я – капитан Покровский, – представился невысокий.

Хозяин невольно вздрогнул. Павлуша меж тем прошел мимо него в единственную комнату и почти сразу выглянул обратно.

– Никого нет.

Кроме комнаты была кухня, она же прихожая, в которой и застыли пришедшие.

– Вы позволите пройти? – осведомился Покровский.

Словно можно было ему не позволить!

– Разумеется… – хозяин замялся, явно не зная, какую форму обращения выбрать. Товарищи ли, господа, или нейтральное – граждане.

– Благодарю, – кивнул Покровский.

Комната была невелика. Застеленная кровать, древнее кресло, несколько стульев, шкаф, стол – вот и все, что в ней поместилось. На стене висело несколько фотографий. Молоденькая девушка со статным юным офицером с погонами. Она же – но постарше и с ребенком на руках. Какой-то пожилой мужчина, отец?

Покровский покосился на стол, где застыла едва початая бутылка водки, тарелка с немудреной закуской, да переполненная окурками пепельница.

Туда же последовала лампа, и огонь хотя бы перестал прыгать, покрывая помещение несильным, но хоть сравнительно равномерным светом.

– С вашего позволения, – Покровский не стал раздеваться, лишь расстегнул верхние крючки полушубка, сел на один из стульев и извлек папиросу.

Павел чиркнул спичкой.

Горликов с тоской посмотрел на дальнюю стену, где висела портупея с кобурой. Увы, далеко!

– Что празднуем? – поинтересовался Покровский. – Какую-нибудь награду за доблестное уничтожение безоружной деревни?

Хозяин вскинулся было, но нарвался на пронзительный взгляд гостя, и понуро опустил голову.

– Не стыдно? – Покровский покосился на фотографию парочки. – Вы же русский офицер. Какого года выпуска?

– Шестнадцатого, – Горликов справился с собой и теперь смотрел на визитера.

– Следовательно, присягу Императору давали. А теперь служите каким-то прохиндеям. Да еще и с усердием служите. На Великой войне вели себя так же? Или там по тылам отсиживались?

Ответа не было, поэтому после некоторой паузы Покровский продолжил:

– По моим сведениям, вы меня искали. В тайге не довелось встретиться, вот, пришлось заглянуть в гости. Итак, чем могу служить? Вернее – чем обязан столь пристальному вниманию?

– Сами знаете, – буркнул Горликов.

– Ну-ну. Интересно выслушать вашу версию.

– Какую версию? – вдруг вскинулся капитан. – Вы поезд ограбили, людей убили. И, по-вашему, это пустяки? Вот вы говорили про меня, а сами? Вы же тоже офицер, сколько знаю, кадровый, да еще и Георгиевский кавалер. А превратились в разбойника, которым людей пугать. И после этого еще пытаетесь стыдить других!

– Я, в отличие от вас, присяги не нарушал. Режим ваш – беззаконный. Уничтоженные мною – солдаты другой державы, проще говоря – интервенты, и здесь им нечего делать. Чужой солдат – однозначно, оккупант, и как таковой подлежит немедленному уничтожению. Да и деньги, к вашему сведению, мне нужны не для себя, – отчеканил Покровский. – Вам не понять. Вы – пес нынешнего режима. Хотя, режим этого не ценит. Вон, как живете. Даже жена от вас ушла.

Покровский судил по фотографиям и обстановке, и был прав. Горликов дернулся в очередной раз, словно от удара под дых, и опустил голову.

– Впрочем, так даже лучше. Вы людей убили. Тех, кто предоставил мне кров. Аким!

Стоявший за спиной хозяина здоровяк шагнул вперед, схватил Горликова за голову и резко повернул. Хрустнули позвонки, тело капитана дернулось и сразу обмякло.

– Все. Уходим.

«Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!»

Подняться наверх