Читать книгу Стая - Алексей Ядрышников - Страница 8

Николай же тем временем продвигался всё дальше, ближе к окраине посёлка, желая попасть в гости к своему давнему приятелю Василию. Мимо проплывали едва различимые контуры домов, всё расплывалось перед его глазами как в дыму, но он знал, куда шёл.

– Собственной супруге я показываться пока точно не буду, – говорил он сам себе вполголоса. – А то и взаправду, моя благоверная ещё прибьёт так меня чем-нибудь невзначай. Да и полковник должен быть дома, куда уж ему старому деваться! Живёт за околицей один-одинёшенек, как сыч на своём болоте. Уж у него-то всегда можно остановиться.

Вскоре на горизонте начали прорисовываться смутные очертания полковничьей избушки, выглядывающей впереди, будто из тумана, с пылающим рядом огнём костра. Николай подошёл ближе и увидел самого хозяина, сидевшего тут же, помешивавшего что-то деревянной ложкой в котелке. Василий, заприметив гостя, поднялся с бревна, на котором сидел, и встретил Николая уже на ногах, раскачиваясь от волнения назад и вперёд, удерживая по привычке руки за спиной. Он оказался высоким объёмным старичком лет семидесяти, широким в плечах, с большим животом, который невообразимым образом выпячивался из его туловища подобно мягкому мячику.

Одет был Василий, несмотря на возраст, довольно-таки своеобразно. Снизу виднелись тёмно-серые штаны от когда-то былого делового костюма, изрядно потёртые, заношенные и, очевидно, ставшие чуть узковатыми для такого явно выраженного гиганта, коим он, несомненно, являлся в силу ещё крепких физических данных. Если взглянуть выше, то на мощных плечах полковника можно было наблюдать связанный крупной петлёй замасленный свитер, растянутый им до полнейшей неузнаваемости, не сказать что какого-то ярко-красного цвета, каким его помнил Николай, а скорее оттенка тёмно-бордового, принявшего такой вид по истечении времени. Именно эта часть его верхней одежды ещё больше подчёркивала объёмную фигуру Василия, так ставшую похожей на громадный шерстяной клубок ниток. На ступнях же красовалась обувь, несколько не соответствующая наступавшему сезону. Это были некие полуразвалившиеся сандалии, усеянные большими дырами для вентиляции, из которых выглядывали толстые вязаные носки. Видимо действительно подходящей обуви для встречи более суровых природных условий у того, к сожалению, не имелось.

Кажущееся строгим и сосредоточенным лицо Василия вмиг переменилось, просияло таким излучением свежести, сверкнуло блеском в глазах, расцвело проявлением доброжелательности по отношению к посетившему его старому другу, что можно было только поражаться увиденному. Василий, должно быть, уже давно не принимал Николая у себя в гостях. Басистый зычный голос его раздался как гром среди ясного неба.

– А, Петрович! Никак, зашёл меня навестить? Крайне рад такому твоему появлению здесь, – он сразу протянул ему руку в знак признательности и, дождавшись ответа, продолжил: – Я вот уху затеял сварить из свежей рыбёшки. Достал по дешёвке окуньков, небольших, правда, размером с ладонь. Добавил ещё картошечки да лучку. Думаю, будет вкусно. Как ты смотришь на это дело?

– Да уж, конечно, неплохо ты придумал. Вполне одобряю такую затею, – согласился Николай, наклонив голову набок, щепетильно оценивая внутренности котелка. – Хорошая закуска, должно быть, получится. Видит бог, давненько я ушицы твоей не пробовал!

– Уха знатная выйдет, натуральная, без всяких там примесей, – потирая руки, порадовался приветливый хозяин. – Как у самого дела, рассказывай. Полагаю, что не зря ко мне пожаловал?

– Вот, захотелось проведать старого друга, – отвечал весёлый гость непринуждённо. – Иду с дежурства, Андрея до дому проводил, да и до тебя тут недалёко. Стало быть решил заглянуть, узнать, чего новенького происходит. А что, неужели не вовремя?

– У меня-то всё по-прежнему. Только ты ко мне ведь просто так не ходишь. Опять, небось, жена из дому гонит? – Василий хитро прищурился. – Выкладывай, что случилось?

– Да боже тебя упаси! – замахал руками Николай, делая вид абсолютной непричастности к такому предсказуемому предположению. – Я подумал, не мудрствуя лукаво, где-нибудь задержаться подольше, а то она меня вчера сковородкой чуть не пришибла.

– Старая песня! Сам-то ты лучше, что ли, супруги своей?! Как говорится: два сапога – пара. Да и куда ты от неё денешься: всю жизнь, почитай, с ней бок о бок прожил? – неодобрительно высказался Василий, тряхнув головой от недовольства.

– Вот что я тебе скажу, Коля! Ты ведь возрастом меня моложе будешь, так слушай, – продолжал он, словно этими словами намеревался нравоучительно почитать ему мораль. – Ты весь такой, да ещё Андрея сбиваешь с истинного пути, у которого и так в жизни не всё сложилось. Наталья-то его вконец непутёвая стала. Много раз её на стороне видели во время его отсутствия. Хорошо, что он с ней не живёт больше. Но ведь ребёнок остался, его кормить нужно, да сестра малолетняя, и больная мать. Наталья же не работает совсем, а средства на пропитание с него тянет, якобы на содержание, а сама – то в баре, то ещё где, до копейки проматывает всё. Андрей – человек мягкий, ну и кормит её, ради сына, конечно. А куда ж ему деваться? Непонятно только – зачем тащил её сюда за тридевять земель?

Василий тут замолчал на несколько секунд, прокашлялся и, тяжело вздохнув, прибавил:

– Ладно, чего сейчас об этом говорить. Их дело – сами разберутся. Лучше вот покажи, с чем пришёл, то я тебя отлично знаю. Чего там у тебя в куртке припасено, давай, доставай! – он начал слегка играть словами. – Вытаскивай наружу, что есть, я всё вижу, меня не проведёшь! Как обычно, наверное, бормотуха какая-нибудь?

Николай давно прятал руку за пазухой, заботливо придерживал её содержимое и тем самым, несомненно, выдавал себя. Немного помявшись, он извлёк из внутреннего кармана изрядно опустошённую, известную пластиковую бутылочку и протянул её Василию.

– Ну, этого и на глоток не хватит! Вот смотри, чего я сейчас принесу. Специально для такого случая приберёг.

Он немедленно отправился в дом, затем быстро вернулся, держа в руках какую-то странную стеклянную ёмкость тёмно-зелёного цвета, горлышко которой было плотно запечатано пробкой из неизвестного пористого дерева.

– Смотри, Коля, портвейн настоящий, высших виноградных сортов, что ни есть – королевский напиток! – полковник поднял бутылку кверху, торжественно сотрясая ею воздух.

– Никогда подобного и не видывал! – воскликнул Николай с чувством неподдельного восхищения. – Где же ты это сумел раздобыть?

– Один приятель угостил меня, по знакомству, естественно. Сам-то он не употребляет, так оставил мне в знак признательности по давнему делу. Вот мы сейчас его с тобой и разопьём. Подожди только: я за посудой схожу.

Василий вышел уже с двумя чашками, очевидно слепленными самостоятельно из белой глины и, верно, также собственными силами обожжёнными на костре.

– Вино нужно употреблять из глиняной посуды, тогда вкус его покажется тоньше и приятнее, – произнёс он крайне возвышенно.

– Да ты ещё и эстет, – сыронизировал Николай, вращая в руках полуторалитровую бутыль. – А как мы его откроем, ведь, как мне помнится, штопора у тебя нет? Или приятель заодно и им тебя обеспечил?

– Такое дело труда не представляет, – Василий зажал бутылку, взял веточку и продавил пробку внутрь.

Та хлопнула, насыщая воздух чудесными сладостными ароматами букета оригинальных композиций.

– Вот и все дела. Ни разу так не открывал, что ли?

Василий разлил вино по чашкам, затем взял свою посудину в руки, отхлебнул из неё немного, зажмуривая глаза от удовольствия, словно прислушиваясь к возникающим внутри вкусовым ощущениям.

– Да, напиток настоящих богов! – выдал он после небольшой паузы. – А ты Коля случайно не знаешь, откуда они могли у нас появиться?

– А разве ж они у нас есть? – тот вопросительно глянул на полковника исподлобья, нехотя оторвав задумчивый затуманенный взгляд от зеленоватой бутыли, не на шутку усомнившись в здравомыслии своего друга.

– Может быть, боги жили здесь раньше, среди людей? – предположил он, продолжая вкушать вино. – Ведь они носили металлические доспехи, и им не были страшны никакие укусы грызунов, насекомых и прочих паразитов. Вооружённые длинными мечами создатели мира сего легко отбивались от своих врагов. Когда-то я тоже в давние времена посещал Город и видел одного из них, точнее – памятник, воздвигнутый наверняка в честь какого-нибудь выдающегося их представителя, – тут он погрузился мыслями глубоко в себя и замолчал.

– И с чего ты это так решил, позволь полюбопытствовать? – спустя мгновение отвечал ему Николай, выставляя перед собой уже пустую чашку. – То, что мы на них похожи, ещё ничего не доказывает. Ты же отлично знаешь, что боги создали людей по образу своему и подобию, как сказано в писании. Да и выглядят они совершенно не так, как ты их себе представляешь. У них белые светящиеся одежды и обруч над головой, хотя оных существ уже давно никто не видел.

– Рассказывают, что живут они сейчас в Городе и просто не показываются людям на глаза, – полушутливым тоном продолжал Николай. – Однако одному экспедитору из соседнего селения посчастливилось их наблюдать, правда, к сожалению, всего несколько секунд. Каким уж чудом он остался жив, остаётся загадкой, но в результате такого случая он ослеп и, само собой, стал глубоко религиозен. Вот с ним бы переговорить на эту тему. Раньше, как рассказывали, в старину, боги могли возникать из ниоткуда, прямо с небес. Раздавались жуткие раскаты грома, появлялось разрывающее небосвод белое свечение, и они спускались к нам на золотой колеснице…

– Зачем издеваться над чувствами верующих? – внезапно оборвал его Василий с упрёком в голосе. – Спроси-ка лучше Андрея, может тот чего заприметил в Городе необычного. Однако если бы видел, то навряд ли вернулся назад, как и другие пропавшие экспедиторы. Несомненно, боги живут там. Кто бы тогда давал нам еду, питьё, одежду и прочие нужные вещи? Но за это они требуют от нас взамен своего рода жертвоприношений. Каждую неделю подходит состав на станцию к погрузочной платформе, и охотникам приходится забивать его вагоны всяческой умерщвлённой живностью, теми же мёртвыми грызунами, будь они неладны, летучими мышами, насекомыми, прочей нечистью, даже растениями на худой конец и отправлять в Город. Что уж они там с этим делают – непонятно, но если мы прекратим поставки, то боги – или кто там вместо них находится – могут прогневаться и перестанут обеспечивать нас всем необходимым. Наверное, хотят нашими же руками всех паразитов извести, что людям и приходится с омерзением делать, но, к сожалению, этих тварей меньше не становится. Скорее наоборот: чем больше их убиваешь, тем более возрастает их численность. Хоть бы оружием каким-нибудь снабдили для порядка, а то приходится изготавливать всё самим…

Василий неожиданно прервал речь на полуслове, перевёл остекленелый взгляд на успевший прогореть к тому времени костёр. Его затухающие пепельные угольки сверкали красными мигающими искорками в надвигающейся ночной тьме.

– На-ка, похлебай горяченького. То, небось, как всегда, толком ничего не ел. Пить – то пьёшь, а не закусываешь, – проговорил он задумчиво, снимая котелок с шеста и ставя перед Николаем. – Уха уже давно сварилась.

После он достал приборы, ломоть хлеба и так же неторопливо положил их рядом.

– Оксану только что видел, – отрешённо, вровень с ним произнёс Николай, зачерпнув ложкой немного бульона, оказавшегося на удивление вкусным и наваристым. – Та соизволила встретить нас по дороге.

– Эка невидаль! Где она только не показывалась последнее время, – тут же импульсивно резко отреагировал его собеседник.

– Мужа своего она нашла. Дома, естественно, после обеда. Знаешь историю?

– Так ведь не в лесу живу, разумеется знаю! Тот вон у меня два дня отсиживался, да я Оксане сказал, что и понятия не имею, где он находится. Ты только, само собой, ей не проговорись, а то она меня потом с потрохами сожрёт, – несколько понижая интонацию, тихонько поведал ему Василий. – Парень он, конечно, неплохой, но больно уж погулять любит.

– Так вот кто ему укрытие предоставлял! А я-то грешным делом подумал, что что-то серьёзное приключилось, – шутливо изъяснился по сему обстоятельству Николай, однако после продолжил уже серьёзно: – Кто-то поведал Оксане о якобы надвигающемся конце света. Реки выйдут из берегов, вскипят моря и океаны, повсюду будет гореть огонь и всё живое обязательно погибнет.

– Будто он ещё не наступил? – усмехнувшись, ответствовал тот. – Я не уверен, поджаримся мы или нет, а уж замёрзнем так это точно. Вспомни-ка, ведь раньше, лет тридцать назад, мы чувствовали себя гораздо лучше. И жили всё время на поверхности. Зимой было значительно теплее, а летом – прохладнее, да и грызунов и прочей нечисти в округе – меньше. Случаются резкие перепады температур, как только эту зиму переживём, не знаю. Холод стал проникать даже сюда, озеро промерзает насквозь, температура ночью опускается ниже пятидесяти градусов. Представь, что на поверхности творится! Выходит, её опасения не так уж и безосновательны.

– А сейчас интересно сколько градусов? Вроде начинает подмораживать, – Николай испустил клубы пара, словно этим стремился подтвердить сказанное.

– Как говорится, что-то стало холодать… – смеясь, поддержал его мнение Василий, сразу взяв бутылку за горлышко. – Ну, наверное, эдак 15—18, как на этикетке указано. Замёрз чего ли? Вина подлить нужно?

– Ты лучше водки налей, там оборотов больше.

– Да пожалуйста, как хотите, – согласился Василий, плеснув тому немного в чашку из его же пластиковой тары.

– Андрюха, возвращаясь сегодня, чуть в бункер не опоздал. Костры уже потушили, и я его ждал до последнего, – как бы невзначай пожаловался Николай своему другу. Говорить он этого не хотел, но информация как-то сама вырвалась наружу.

– Рискует своей головой, да и не только. Сейчас ведь дела обстоят не так, как раньше, чтобы можно было без проблем в лесу заночевать. Да и грызунов поблизости развелось немерено, только того и ждут, чтобы сюда проникнуть. В правилах ведь ясно написано, что после того как погашены костры, каждый отвечает за себя сам и двери бункера должны быть закрыты. Огонь-то хоть немного, да их отпугивает. Эти твари ведь довольно-таки неглупые создания и понимают, что вблизи посёлка добыча идёт к ним прямо в руки или, правильнее выразиться, – в зубы, в виде экспедиторов и прочих запоздалых путников. Мы охотимся на них, а они на нас. Кто-то даже высказывает мысль, будто они разумны. Я довольно часто слышал такое от охотников.

– Ну уж ты и загнул! Значит, все эти твари, и летучие мыши, и тараканы, и пауки обладают мозгами? – с иронией изумился Николай. – У них, наверно, как и у нас – своё цивилизованное сообщество.

– Зря смеёшься. Насчёт остальных не знаю, а вот про грызунов, точно, поговаривают. Их поведение в атаке не свойственно другим хищникам. При нападении они используют все средства, вызывают подкрепления. Среди них определяется лидер – вожак, который-то и управляет всей стаей. Паразиты довольно быстро эволюционируют. Скоро наступит время их царствования на планете. Наша популяция сократится, мы вымрем как вид, а они и подобные им особи продолжат своё существование, размножатся и займут наше место. Людей и так осталось мало, каждый человек на счету.

Приятели ненадолго замолчали, затем принялись уничтожать содержимое котелка. Когда бульон был съеден, они перешли на рыбу, предварительно разложив её по тарелкам. Однако их ужин продолжался недолго. Василий краем глаза заметил, что достаточно близко к дому, по земле, стремительно пронеслась чья-то огромная тень. Посмотрев наверх, полковник с ужасом удостоверился в предположении, что обладательницей её являлась летучая мышь крупного размера, делавшая уже второй круг над его хижиной. Она по-особому своеобразно, даже несколько красиво парила в сумрачном воздухе предстоящей ночи, одновременно выцеливая пристальным взглядом кого-нибудь из своих потенциальных жертв.

– Быстрее в дом! – вскричал Василий, хватая под руку ничего не понимающего Николая, стараясь вместе с ним отползти от места предполагаемой атаки. Петрович лишь успел попридержать очки, чуть не слетевшие с его переносицы долой.

Летучая мышь, ещё немного покружившись над ними, словно тщательно присматриваясь к добыче, спикировала наконец вниз, казалось в самый огонь, держа наготове острые как бритва когти. Но на земле, к удивлению выглядывавших в просвете дверей стариков, она схватила ту самую зеленоватую бутылку с вином и, усиленно махая крыльями, безобразно разбрасывая угли вокруг, ринулась обратно наверх, унося трофей вслед за собой.

– Вот зараза! Коля, она наше с тобой вино утащила! – в сердцах выпалил Василий, легонько приоткрывая двери и выглядывая наружу. – Наверное, летучие мыши тоже не прочь, как говорится, и на грудь принять.

Не успел он произнести эти слова, как данное величественное создание, только что так бесцеремонно посетившее их, рухнуло замертво на землю, издав последние, пронзающие тишину, оглушительно-визгливые крики, тем не менее продолжая мёртвой хваткой удерживать в когтях злополучную бутылку вина.

Ночная гостья была странным существом. Чёрного окраса кожа в некоторых местах покрывалась плотной чешуёй, немного напоминающей рыбью, но бывшей гораздо больше по размеру и заметно крепче по структуре. Пластины ослепительно переливались тёмно-синим отблеском в свете затухающего пламени костра. Размах её перепончатых крыльев составлял порядка четырёх метров, и выглядели они на редкость внушительными даже для людей, повидавших многое. Голова смотрелась страшновато, с обагрённым кровью разрезом кривого рта, торчавшими оттуда длинными жёлтыми клыками, не помещающимися в нём полностью и высовывающимися наружу, словно маленькие лезвия заточенных кинжалов. Уши, если их можно было называть таковыми, оказались просто огромными, росли своеобразно в разные стороны, тем самым представляли собой два больших уродливых куска её плоти. В месте, где должен был находиться глаз, торчал спасительный посторонний предмет – небольшой кусок арбалетной стрелы, который, пробив череп, поразил мозг этой хищницы, положив конец такому злобному её существованию. Вся картина происшедшего естественно произвела бы необычайно жуткое впечатление на наблюдателя, увидевшего когда-либо подобное зрелище впервые.

– Эй, мужики! Все там живы-здоровы?! – прогремел сверху кто-то вполне различимым человеческим голосом, спускаясь к перепуганным старикам с небольшой возвышенности. – Извините уж за беспокойство. Сам не знаю, каким образом она могла сюда проникнуть? Мой приятель отлучился ненадолго за надобностью, так просил меня присмотреть за охраняемыми здесь окрестностями.

– Слава богу, что Вы были неподалёку, – почти шёпотом вымолвил Василий, между делом продвигаясь к уродливому существу поближе. – Хотелось бы ещё, чтобы вино осталось целым. Вижу: бутыль вполне целёхонькая. Просто удивительно, как она могла не разбиться.

Летучая мышь была уже мертва, однако предсмертные конвульсии у неё ещё наблюдались. Василий безуспешно попытался высвободить бутылку из лап хищницы.

Тем не менее незнакомец вышел на свет, встал рядом, и приятели вполне сносно смогли его рассмотреть. Ростом он оказался чуть выше среднего, возрастом – около тридцати трёх лет, коренастым и упитанным мужчиной, с короткими светлыми волосами и неестественно выставленной колесом грудью. Одет был в то, что обычно носили охотники: плотная, коричневого цвета куртка, точно такого же качества добротные ботинки, штаны, жилет, из-под которого неприлично выглядывали его рыжие волосы. Всё было изготовлено из кожи грызунов, что являлось лёгкой и прочной защитой от нападения. Сверху его покрывала тёплая накидка, выделанная тоже из меха какого-то животного, в руках было зажато копьё, позади, за плечами, висел арбалет, а на поясе болтался длинный нож-резак, размером скорее напоминающий саблю. Лицо выглядело полноватым и казалось даже несколько квадратным. Кожа, особенно в тех местах, где должны были расти усы и борода, отсвечивала нездоровой синевой. Возможно, он был просто небрит, что только усиливало это негативное впечатление.

– Не вглядывайтесь в меня, всё равно не узнаете, – надменно, но всё же немного улыбнувшись, сказал он.

– Отличный выстрел, сынок! – восхитился Николай, захотев сразу пожать руку своему спасителю, которую тот твёрдо удерживал вдоль туловища, не спеша, однако, предаваться взаимности. – Уберёг стариков от смерти. Огромное тебе спасибо. Как же тебя звать?

– Антон, – несложно ответил неизвестный охотник.

– Я Николай Петрович или просто Коля, как понравится. Это вот мой товарищ Василий, можно Полковник, – говорил он, указывая на приятеля, одновременно заискивающе заглядывая тому в глаза. – «Три звезды», как он сам любит выражаться. И давно у нас такие парни?

– Вторую неделю. Приехал в гости к другу.

– То-то мне сразу лицо твоё незнакомым показалось. Можно было бы отметить наше чудесное спасение, – прокряхтел Василий, указывая на бутыль, – если мне, конечно, удастся забрать её у этого чудища.

Тут Антон подошёл ближе и помог ему, вонзил копьё летучей мыши прямо в крыло, ближе к кисти, где и располагались сухожилия хищницы, тем самым продемонстрировал окружающим совершенные знания в области строения её организма. Когти мгновенно разжались, и вино упало в песок уже само собой.

– Хорошо ещё на вас не набросилась. Эти твари впиваются в жертву уже наверняка: острыми когтями в тело, а ядовитыми клыками – в шею, верно кровушки попить. В данном случае яркая бутылка привлекла внимание больше. Любят они всё блестящее, что тут поделаешь.

– Ну, давай, присаживайся, выпей с нами, – из вежливости предложил ему Василий. – Портвейн просто отличный.

– Спасибо за приглашение, конечно, но такого добра у нас хватает. Главное, вы живы-здоровы остались, а остальные формальности нам совсем ни к чему, – горделиво ответствовал Антон, быстро возвращаясь в темноту, откуда пришёл.

– А как же твоя добыча?! – постаравшись его догнать, вопрошал Николай вслед.

– Оставьте себе на память. Вам-то она больше понадобится, – чуть слышно донеслось сверху.

– Ну и дела. Спасибо тебе, мил человек, – тяжело вздыхая и опускаясь на песок, произнёс Василий. – Вот какие люди ещё живут на белом свете! А бутылка-то и вправду целая – ни единой царапины.

Николай подошёл к летучей мыши вплотную.

«Диковинные же существа появились, совершенно другие, не такие как раньше, ничего не боятся, – думалось ему после того, как он уже своей рукой ощупал внушительные клыки хищника. – Этот шею свернёт и не задумается».

– Пойдём давай в дом, а то поздно становится, допьём вино, да я чайник поставлю! – крикнул ему Василий, находясь на пороге собственного дома. – А этого мы утром поделим, куда он от нас за ночь денется.

Приятели зашли внутрь. Избушка полковника выглядела ещё меньше, чем у Андрея. В самой глубине комнаты, возле единственного окна, располагалась печка-буржуйка, стоявшая загодя затопленной. Труба её на удивление была выведена в то же самое окно. Как ни странно, кровати здесь не оказалось. Вместо неё на полу лежали шкуры животных, выстеленные своеобразным ковром. Не имелось также ни стола, ни стульев, ни любой другой мебели. Чашки, кружки, прочая хозяйственная утварь лежали рядом в картонной коробке. В углу возле дверей находилось металлическое ведро с водой, как для умывания, так, наверное, и для питья. Друзья уселись на этот ковёр, подперев спинами бревенчатую стену дома. Говорить было уже не о чем, и они допивали остатки вина в тишине, каждый думая о своём.