Читать книгу СЭО. Вирус безграничных возможностей - Алексей Юрьевич Булатов - Страница 2

Глава 2. Похмелье

Оглавление

Утро наступало медленно, втыкая ножики в серое вещество мозга. Открывать глаза не хотелось, но солнечный луч ударил через старую занавеску и выбил из небытия. Александр осторожно открыл глаза, стараясь не делать резких движений.

«Что вчера было-то? Мать моя, вот это грязь».

Александр с ужасом осмотрелся, он был весь в глине по самые уши. Кровать была испачкана безжалостно и выглядела страшно коричневой.

«Я что вчера ползком, что ли, приполз?» – недоуменно спросил Александр, глядя на глиняные следы на полу. Он силился вспомнить, чем вчера закончилась битва с ямой, и не смог. «Голова-то что так болит? – он провел рукой по задней части черепа и отдернул ее от огромной шишки, которая была чуть ниже темечка. – Ой-ей-ей-ей. Как же это я так?». Отдернув руку, он вдруг обнаружил на ней кусочек какой-то белесой слизи. «Это еще что такое?» – он попытался стереть слизь, но у него не вышло. Слизь расходилась волнами, оставаясь на прежнем месте и восстанавливая свою структуру после проведения по ней рукой.

«Ладно, хрен с ним, нужно, видимо, в душ, – пробормотал Александр. – Надеюсь, там вода теплая».

Душ был на улице, старый, как и все на этой даче. С двухсотлитровой бочкой наверху. Сейчас нужно было идти именно туда, но сначала хотелось все-таки поправить здоровье.

«О, пиво-то я так и забыл вчера с морозилки вытащить, мать его», – мысль о пиве заставила двигаться быстрей. Александр вышел на кухню и открыл холодильник. Так и есть, треснувшие замерзшие бутылки лежали в морозилке.

«Ну да ничего, так даже будет лучше, – сказал Александр и сложил бутылки в пластиковый тазик, аккуратно убрав стекла лопнувших бутылок. – Пропустим через ситечко, и будет холодненькое, как в лучших домах Парижа. А я пока помоюсь. Вопрос только – во что переодеться?». Вот в чем женщины, конечно, гораздо лучше мужчин, так это в практичности. Привести одежду, постирать белье. Они как-то про это помнят. Александр был аскетом в этом вопросе, он уезжал и приезжал на дачу в одном комплекте одежды и белья и стирался тут только в исключительных случаях. Сегодня был тот самый исключительный случай. Поэтому он взял с собой старую куртку, которая была очередным дачным атрибутом времен сотворения этой самой дачи, и побрел в душ, моля всех богов, чтобы вода в бочке была теплой.

Раздевшись догола и включив воду, которая была все-таки более-менее теплой, Александр начал мыться, старательно намыливая всего себя, особенно руку, на которой была эта странная слизь. Слизь смываться не хотела, как бы не старался он ее намыливать. Он попробовал оттереть ее стиральным порошком. Насыпав его в ладонь, он размазал его по всей руке. Но слизь оставалась на месте, она вела себя достаточно странно. Это был явно какой-то инородный предмет, который не просто так привязался к его руке. Стереть и оторвать его не выходило. Смыть тоже.

«Что за фигня? Откуда это все? Ладно, позже разберусь», – пробормотал он, нахлобучив старую куртку прямо на голое тело. Сложив коричневые вещи в тазик, он засыпал их порошком и поставил под воду. Это у него назывался «Дачный способ стирки», смысл которого заключался в медленном самостирании под медленной струей воды. Вещи чисто, конечно, не отстираются, но так, чтобы доехать в машине до дома, будет достаточно. А уж дома стиральная машинка выправит это дело на автомате. Душ привел в чувство и освежил голову, но пива захотелось еще больше.

«Сколько же я вчера выдул? Видимо, обе заточил? – спросил он сам себя. – Сейчас проверю, – он прошел на терраску, где стояли одна пустая бутылка и одна початая. – А нет, смотри-ка одну только и допил, почему же так плохо-то? Видимо, по башке прилетело. Ладно, пивасом сейчас поправлюсь, будет легче».

Привычным движением Александр достал кружку, поставил в нее ситечко и осторожно через край тазика налил растаявшего пива. Также по опыту он дал ему отстояться и начал пить мелкими глоточками, чтобы кусочек стекла, если он вдруг попадется, не попал в глотку. Допив кружку до конца, он выдохнул.

«Фуух, жизнь начинает налаживаться, что же я там вчера такого выкопал? – спросил он сам себя и двинулся в сторону ямы. – Ух, ни фига себе, как это я так?» – удивленно воскликнул Александр, глядя на огромную яму, которая вчера была чуть выше колена. Яма была глубиной метра четыре, причем ее нижняя часть явно была каменной. На каменном полу лежала кирка, а по боковой стене четко был виден след, по которому Александр сообразил, как он выбрался из ямы. Решив спасти кирку, он принес лестницу из сарая и установил ее на дне. Дно, несмотря на комки глины, которые осыпались со стен, было явно ровным и твердым. Спустившись в яму, Александр удивленно оглядел стены.

«Это что склеп, что ли, какой-то древний?» – пробормотал он, разглядывая стены, которые действительно очень походили на что-то вроде могилы из плит. Плиты все были в каких-то символах то ли арабской вязи, то ли рунических знаков. Так-то Александр не очень сильно разбирался в вопросах археологии и древних надписей. «Да тут без пол-литра не разобраться, пойду мозг лечить», – пробормотал Александр, взял кирку и поднялся по лестнице.

– Привет, Саш.

– О-о-о, привет, Надя.

– Ты в чем это?

Пока Александр был в яме, на его участок пришла соседка Надя. Александр был в дырявой хламиде времен его деда, надетой на голое тело. И то что надета она была на голое тело, сейчас было очень хорошо заметно.

– Да испачкался вчера, яму вот копал, – смущенно начал Александр. – Вот надел что было из старья.

– Вон автостирка у тебя идет? – Надежда показала в сторону душа, лужа под которым уже начала переливаться и струйкой идти на участок.

– Ой, да, сейчас выключу.

– Саша, лучше бы ты с Лидой не расставался, ты во что превратился-то?

– Ой, Надь, не начинай, такой, как ты, мне не найти, а лучше тебя нету.

Теперь пришло время Наде смутиться.

– Не надо, Саш, мы с тобой тысячу раз про это говорили. Короче, Саш, я так-то зашла посмотреть, что у тебя тут происходит. У меня вон коляска с малым. Ты что тут клад, что ли, роешь?

– Да не клад, яму я под туалет вырыл, вон какая получилась, – он показал рукой в сторону ямы. Но Надю яма не интересовала, а вот странный нарост на руке Александра заинтересовал сразу.

– А это что у тебя такое? – показала она на него.

– Не знаю, вчера где-то вляпался, не могу отмыть.

– Ну-ка, дай посмотреть, – Надя требовательно взяла руку, отодвинула рукав и начала рассматривать странный нарост, похожий на слизь. Она потрогала его пальцем и попробовала отряхнуть. Слизь возвращалась на место, как желе в стакане, после того как из него вынимали ложку. – Фу, гадость какая, ты мыть пробовал?

– Да, стиральным порошком и мылом, никак не смывается.

– Очень странно, может, керосином, у тебя есть же керосин?

– Да, есть, хорошая идея, сейчас попробую.

– Ну ладно, я пойду. Вечером заходи, чаю попьем.

– Хорошо, Надя.

Надежда, с тревогой взглянув на Александра, развернулась и пошла по тропинке в сторону калитки. А Александр вернулся в дом, где выпил еще кружку пива.

«Пожалуй, сегодня пивом нужно ограничиться, а то завтра придется без машины в город ехать», – пробормотал Александр и убрал початую бутылку рома в шкафчик. Причина была, конечно, не в том, что Александр боялся поехать без машины. Пожалуй, каждый раз он возвращался за машиной вечером в понедельник, а то и во вторник. Дело было в приглашении Надежды, которую он любил с самого детства. И попить с ней чаю он должен был обязательно, а прийти к ней бухим было невозможно в его понимании.

«Да что это такое, – вздохнул Александр, глядя на руку. – Попробую керосином и ацетоном тебя, что ли, оттереть». В сарае был целый набор химических компонентов, были даже концентрированная азотная кислота, кристаллический йод и много других элементов. Отец Александра был химиком, и после него осталось очень много всякой интересной хрени, как называл это Александр. Сейчас он решил попробовать разного рода растворители и заметил странное свойство новообразования на его запястье. Оно разбегалось от жидкости, которую Александр пытался на него вылить, и жидкость спокойно стекала на пол, как будто никакого образования на руке и не было. Сначала Александр попробовал керосин, потом бензин и ацетон. Спустя какое-то время он решился на кардинальный поступок. То ли выпитое пиво, то ли еще что, но до конца, что это дело бесполезное, до Александра дошло только тогда, когда он плеснул себе на запястье кислоту.

Острая боль от ожога дошла до мозга спустя пару секунд. Едкий запах разнесся по сараю.

«Блин, что я наделал», – прохрипел Александр и, сдерживая руку, выбежал из сарая. Боль была адской, ожог от кислоты распространялся по всей руке. Через минуту уже жгло практически всю кисть, руку до самого локтя. Кусая губы, чтобы не закричать, Александр бросился в дом, где засунул руку в раковину и пустил воду. Из глаз текли слезы, ощущалась боль, боль, боль.

От холодной воды боль начала проходить, превратившись сначала в пульсирующую, а потом исчезнув совсем. Александр поднес руку к глазам и посмотрел на запястье. Шрамы на глазах затягивались под слизью, и боль уходила.

«Ого, эта штука меня, что, лечит?» – сказал Александр, явно удивленный. Боль прошла, как будто ее и не было, хотя по идее кислотный ожог даже под водой должен был болеть еще очень долго. Но боль явно исчезла. Александр водил кистью туда-сюда, прислушиваясь к чувствам. Боли не было, функции руки были в норме. Теперь он на эту слизь взглянул с большим интересом.

«Что ты такое? Откуда ты у меня взялась? Хотя это неправильный вопрос, откуда ты взялась у меня, я понимаю, а вот откуда ты взялась в моей яме, я не в курсе, если вообще кто-то может быть в курсе. Но оно явно живое, или она, или оно, что это вообще такое? Текущая на вид, похожая на слизь».

Допив пиво, Александр повесил свои вещи сушиться. Вещи были, конечно, чище, чем утром, но до полной чистоты было очень далеко. «Наверное, все-таки к Наде на чай я сегодня не пойду. Она меня будет ругать за неопрятность, а я не хочу. Лучше тогда бахну остаток, уже и на этом закончим эту субботу», – подумал Александр и осуществил задуманное. По верху пива, на голодный желудок ром лег тяжелым грузом и сразу ударил по мозгу. Походив какое-то время по участку, Александр бахнулся на старое кресло под тремя березами и отрубился.

Пришел он в себя кристально трезвый, без единой капли похмелья где-то через три-четыре часа. Открыв глаза, он недоуменно огляделся. Состояние было вопреки ожиданиям крайне положительное. Это после двух бутылок рома и четырех пива?! «Так не бывает, что это со мной, может, я еще сплю? – подумал Александр, вставая со старого, полусгнившего кресла и озираясь по сторонам. – Может, я проспал сутки? – размышлял Александр. – Нет, не может быть, явно суббота, вечер. Сейчас часов пять или шесть или все-таки уже воскресенье? Это я, так чудом избежав похмелья, попал в воскресенье? Как так? Может, ром такой хороший? Да ну нет, от такой ядреной смеси, что я в себя влил, мне явно должно быть существенно хуже, чем было утром, а мне явно хорошо, намного лучше, чем вообще можно себе представить. Все-таки, видимо, проспал я больше, чем нужно».

Решив проверить, сколько времени на самом деле прошло, Александр решил сходить до Надежды. Подойдя к веревке, на которой висела одежда, он попробовал ее на влажность. Она была еще влажной, значит, все-таки времени прошло не очень много. Решив все-таки сходить к Наде, он снял одежду и направился переодеваться в дом. Переодевшись в еще влажную рубашку и штаны, он пошел через калитку напротив. Тихо зайдя во двор, он интуитивно напрягся и взглянул на место, где раньше было крыльцо, на котором в старые времена всегда сидела бабушка Надежды. Строгая и всегда внимательная. Пройти мимо нее незамеченным было невозможно, что-то утаить тоже. Ее всевидящее око преследовало Александра с самого детства, когда он входил во двор Надежды. Вот уже десять лет ее не было в живых, но он каждый раз, заходя в ее двор, внутренне сжимался в ожидании услышать: «Здравствуй, Александр», именно так по-взрослому, не Саша, не Шурик, не как-то еще, как его звали друзья, а именно Александр. Ее все боялись, поэтому дача Нади была хоть и привлекательной, но заходить к ней всегда было страшновато. Поэтому ребята с улицы предпочитали песочную кучу Александра или шлагбаум около Василия.

Зайдя во двор, он прислушался. Это он тоже делал по старой привычке, если Надя была во дворе, то нужно было обходить дом слева и спокойно с ней разговаривать. Если она в доме, то заходить в их дом нужно было по особому приглашению. Так было принято с самого раннего детства. И, как и в детстве, он робел перед входом. К счастью, в этот раз в дом заходить было не нужно, так как теплый вечер заставил всех быть на улице. И Александр смело пошел по участку к детскому домику, который тоже был атрибутом из самого, самого детства. Надежда сидела на лавочке, а двое ее младших детей играли в песочнице. Старший сын, который был ростом уже выше Александра, кидал мяч в баскетбольное кольцо. Он первым заметил Александра и поздоровался.

– Привет, дядь Саш.

– Привет, Алексей.

– О, Саша, ну и вид, – подняла глаза Надежда. – Ты как из-под катка выскочил, мятый весь.

– Ну, Надь, мне тут погладить-то нечем, не обращай внимание, мы ведь все-таки на даче.

– Могу поспорить, что ты послезавтра на работу в этом же пойдешь. И как там тебя только терпят?

– Послезавтра, значит, все-таки суббота, – пробормотал Александр.

– Что?!

– Ой, не обращай внимание, это так, мысли вслух. Терпят, куда им еще деваться-то от меня? На кафедре дефицит преподавателей моего уровня, а внешний вид… ну потерпят.

– Ага, а потом ты жалуешься, что студенты тебя ни в грош не ставят.

– Ну так это обычно до первой сессии, потом все меняется.

– Ладно, бесполезно же спорить, ты чай пришел пить?

– Да.

– Сейчас уже пойдем, все готово, ты удивительно вовремя. Ты голодный?

– Да, – с удивлением для самого себя пробормотал Александр. Он только что осознал, что он не просто голодный, а зверски голодный. Это было так необычно, если учесть, что последнюю рюмку рома он опрокинул не более четырех часов назад. Так-то в обычный день он в это время максимум мог пить жидкость, ну максимум бульон. Обычно все воскресенье он так и питался водой с чаем и без чая, а к вечеру уже что-то твердое. А сейчас он явно чувствовал голод. «Что-то со мной удивительное произошло, видимо, этот нарост на руке – не простая грязь, ну больше, в общем-то, неоткуда таким метаморфозам взяться», – подумал Александр и непроизвольно поднял левую руку, чтобы посмотреть на слизь. Надя сразу отреагировала.

– Ты так и не отмыл эту гадость?

– Нет, не отмыл, чем только не пробовал, даже кислотой.

– И что держится?

– Да вот, как видишь.

– Может, к врачу?

– Да я вот думаю, может, утром и поеду.

– Но, кстати, выглядишь ты хорошо, глаза у тебя светлые, кожа розовая. Обычно ты ко мне по субботам на чай существенно хуже приходишь, ладно, пойдем. Я тебе супа налью.

– Ага.

Надя встала и пошла в дом, Александр последовал за ней. Робко и несмело он зашел в этот дом, в котором он практически вырос, в котором он знал каждый уголок, как и в своем жилье, несмотря на то, что дом был перестроен. Многие на этой улице поступали так, перестраивали дом, строя на старом доме поверх новый, как бы сохраняя старый дом и в то же время расширяя его. В доме Нади был выстроен второй этаж, увеличена терраска, и он был заново обшит новыми досками, но внутри кухня и комнаты остались старыми. Тот же запах прямиком из детства. Хотя Александр и это считал кощунством, хоть его дом уже буквально сыпался на глазах, он не решался поменять ни одной доски и трепетно берег это. Хотя все вокруг считали, что таким образом он просто возносит свою лень на определенный пьедестал, с которого она, лень, кажется чем-то святым и ценным.

– Руки помой и садись за стол, ты тут ешь суп, мы сейчас придем.

– Хорошо, Надь, а можно мне сыру или колбасы?

– Голодный?

– Да, что-то я проголодался.

– Конечно, Саш, все, что в холодильнике найдешь, ешь.

– Спасибо, я тебе принесу консервов в ответ, у меня там уже целый склад.

– Незачем.

Надежда налила ему остатки супа, который, скорее всего, она для него и приберегла. А он залез в холодильник, вытащил тарелку с порезанными сыром и колбасой, взял хлеб и начал есть. После второй и третьей ложки он еще больше удивился, насколько его организм с радостью вкушал пищу. Он и в обычные дни ей так не радовался, а уж в выходные так вообще это был нонсенс.

– Ого, какой ты голодный, что это с тобой?

– Не жнаю, – с набитым ртом ответил Александр. – Шам удивлен.

– Ладно, ты тут ешь, посуду в раковину поставь, а я пойду своих собирать.

– Угм, – ответил Александр. «Странно, все-таки что со мной, – подумал он. – Это явно вот эта штучка у меня на руке как-то повлияла. Ну других объяснений моему состоянию нет». Александр уставился на нарост на запястье, который никак не выдавал своего присутствия, а просто висел на руке. Тут он вдруг почувствовал, что ощущает этот самый нарост из слизи. Как-то вот так внезапно он вдруг осознал, что вот этот самый нарост на запястье его левой руки – это часть его организма, а не просто налипшее непонятно что. От осознания этого открытия Александр даже выронил ложку. Да, сомнений нет, он действительно его чувствует.

«Может, я и управлять им могу?» – подумал он, пытаясь силой мысли заставить этот нарост изменить форму. Сначала ничего не происходило, а потом вдруг получилось. От слизи отделился тонкий кусочек и вытянулся в виде пальца, который и представлял себе Александр.

«Ого! Вот это да, а что теперь с этим всем делать? – удивился Александр, в задумчивости уставившись на свою левую руку. – А что она еще может, кроме как принимать форму?» Тут на кухню вернулась Надежда с младшим сыном на руках, и эксперименты с наростом пришлось прекратить.

– Ну что ты поел? Пойдем на улицу чай пить? У нас есть тортик вафельный.

– Конечно.

– Хорошо, Леша, бери чашки, тарелки и ножик. Сейчас я заварю чай, и мы выходим. Николай приедет поздно, сказал его не ждать.

– Хорошо, мама.

Надя засуетилась на кухне, собирая все для чаепития.

– Саш, ты мне поможешь?

– Да, Надь.

– Завари чай и неси чайник к домику.

– Хорошо.

Сложив пустую тарелку с ложкой в раковину, Александр привычным уже движением достал чай, ополоснул чайник и заварил черный чай с видом знатока своего дела. Взяв заварной чайник, он пошел к детскому домику, на столе уже стояли чашки, а посередине разместился уже открытый вафельный торт.

Ох, уж эти вечера у Нади! Александр любил эти чаепития с самого детства. Особенно сейчас, когда рядом не было Николая, которого он по понятным причинам недолюбливал. Сейчас, когда Александр вдруг понял, что этот нарост у него на руке не просто грязь, которую он не может отмыть, а какое-то устройство, да еще которое подчиняется его мысли, ему стало не до чая. Он поставил чайничек, взял кусочек торта и решил идти к себе, где вдали от посторонних глаз провести эксперименты.

– Я пойду, Надь, спасибо тебе.

– Куда ты, Саш?

– Да мне нужно, я вдруг вспомнил, что не доделал кое-что.

– Ты уходишь от чая?

– Ну тортик-то я взял.

– Хорошо, иди, раз тебе надо.

– Хорошо.

Александр быстро прошел к себе в дом и сел на кухне. Он начал повторение эксперимента со слизью. Слизь легко подчинялась его мысли, вытягивая забавные струны и сворачивая их. Он построил несколько фигур в воздухе. Потом переместил саму слизь на спину, где придал ей более удобную форму. «Раз уж это вещь теперь со мной, чтобы не задавали лишних вопросов, пусть будет подальше от чужих глаз», – подумал он.

И тут вдруг он почувствовал голод. Точнее, не голод, он ощутил, что эта сама слизь нуждается в энергии. Это было на уровне ощущения голода, только немного по-другому. Он просто вдруг осознал, что нуждается в энергии для своего симбиоза или как его теперь было можно назвать.

СЭО. Вирус безграничных возможностей

Подняться наверх