Читать книгу Жека Стар. Экзамен - Алексей Юрьевич Лавров - Страница 2

Запиликал будильник. В их дружной семье старший Тимофей исполнял почётную обязанность и пользовался привилегией командовать «мелкими» Жекой и Тошкой. Неважно, что спит он в одной с братьями комнате, и будильник орал для всех: младшие и не подумали просыпаться.

– Подъём! – раздался басок Тима.

Жека досмотрел последние кадры сна, перелистнул титры пробуждения и открыл глаза. Тимоха как всегда улыбался. «Встречай каждый день улыбкой», – часто говорит мама, а папа иногда добавляет, – «и провожай тоже», правда, последнее время всё реже. Зачем встречать и провожать дни, Жека не задумывался, не считал нужным – их ведь впереди так много! И не очень-то они отличаются – Жека сел на кровати, улыбнулся в ответ Тиму, Антоше, сунул ступни в тапочки.

– Койки! – Тим сделал уставную паузу и дал команду, – заправить!

Говорить, что время пошло, давно уже не требовалось, ребята уложились в две минуты. Жека с Антоном уставились на старшего в ожидании продолжения.

– Становись на зарядку! – Перешёл он к следующему пункту. – Разомнёмся. Повторяйте за мной.

«Кажется, в школе это называется испортить ребёнку детство», – рассеянно размышлял Жека, выполняя упражнения. – «Моё-то детство почти закончилось, а Тохе ещё два года «мучиться» до выпуска. Хотя с этими борцами за права детей, может, и быстрей повзрослеет. Интересно, кто так говорит, делают зарядку или ползают целыми днями как сонные мухи?»

Пацаны с удовольствием выполнили комплекс и синхронно вздохнули – за хорошим неизбежно идёт что-нибудь не такое приятное.

– А теперь что? – Делано задумался Тим. – Кто-нибудь помнит?

– Завтракать? – купился Антоша.

– Вспомнил! – Обрадовался Тимофей, – в ванную за мной, шагом марш.

Старший первым полез под душ, младшие с особым тщанием чистили зубы. Обоим казалось, что тем самым они отодвигают наступление неизбежного момента…

– Следующий, – пробасил Тим, выходя из кабинки.

Жека сполоснул рот, горестно вздохнул и принялся стаскивать с себя пижаму.

– Сразу приготовиться не догадался? – задал Тим традиционный вопрос.

– Я зубы чистил, – пробубнил Жека, направляясь в кабинку.

Встал в жёлтый круг. Краны вертеть не требовалось, автомат его узнал, сверился по времени с программой, подстроил манипуляторы под фигуру и радостно проговорил, – «Доброе утро! Начало процедуры, пожалуйста, не покидайте активную зону». Парню под бьющими тугими струями оставалось лишь ждать окончания, грустно размышляя, что так за грехи отцов приходится страдать детям – папа служит в полиции, и само собой поставил сыновьям программы закаливания. Мама служит там же, апеллировать к ней никому из братьев не могло и в голову прийти. Наконец, потоки воды иссякли, специально для тупых или впавших с непривычки в ступор пользователей аппарат прогудел, – «Процедура окончена, вы можете покинуть зону активации. Хорошего дня!».

– И вам того же, – проворчал Жека, отодвигая створку кабины. Улыбнулся младшему, – Давай, Тоха, а то бивни сотрёшь!

Антон торопливо сунулся под кран споласкивать рот, жалобно поглядывая на старших. Те молча стояли, не отводя неумолимых взоров. В очередной раз осознав обречённость попыток разжалобить этих двоих, пацан постарался принять лихой и независимый вид – подумаешь! Когда младший скрылся в кабинке, братья обменялись улыбками – малого просто обожали, впрочем, стараясь никоим образом это не показывать.

Тим за время купания Жеки вычистил зубы и, пока закалялся младший, побрился. Вместе отправились одеваться, к завтраку полагается выходить полностью готовыми. Повседневной одеждой семьи являлась форма. Младшие носили школьные костюмы, старший мундир своего колледжа, а про папу с мамой и речи нет. Тим придирчиво осмотрел Антона и Жеку, не нашёл, к чему придраться, и повёл братьев в столовую.

– Привет, мам! Привет, пап! – дружно приветствовали родителей.

Мама и папа в передниках поверх мундиров заканчивали накрывать на стол, улыбнулись отпрыскам. Мама сказала, – привет, парни!

Папа пробасил. – Бодрячком?

– Так точно, сэр! – За всех ответил Тим, занимая место за столом.

Расселись и молча приступили к завтраку. Жека принялся намазывать маслом тост, поглядывая на головизор. Само появление этого агрегата у них в квартире связано с последними изменениями, раньше вполне обходились. Сравнительно недавно к ним заявились мистер и две мисс или миссис из комитета по надзору за чем-то там и просто ужаснулись за будущих членов общества, от живительного источника информации о жизни этого самого общества отрезанных. То, что у братьев, кроме обязательных школьных коммуникаторов, имеются ещё и продвинутые игровые девайсы, всерьёз рассматриваться не могло – они же в сети не станут добровольно смотреть весь этот бред! Вот по настоятельной рекомендации этого комитета по тому и сему установили аппарат, который сам фиксирует и доносит куда следует, какие программы смотрела семья, сколько времени, и кто при этом присутствовал.

То, что батя с мамой не послали этот комитет куда-нибудь в муниципалитет, Жека для себя объяснил их службой в полиции – ну, не к лицу защитникам закона, гражданам, посылать общественность. Родители ведь граждане, то есть урождённые подданные, добровольно отслужившие в силах самообороны, других в полицию не берут. А представители комитета именно общественность – Жека с трудом представлял на этих трёх обезьянах даже полевую форму, и лезут все эти просто подданные как раз в общественные комитеты, государственные должности не про них.

Спорить с ними было бы глупо ещё и потому, что почти всё, что показывали по головизору, младшие видели из окон школьного автобуса, а родители занимались этим по работе. В трёх крупных городах Сайори не прекращались акции протеста за права подданных и всех прочих понаехавших.

Сайори это их маленькая страна, заодно целая планета, колония, которую основала в древности фирма под тем же названием. Об истории мира рассказывали в школе, однако информацию по существу Жека почерпнул из подслушанных споров Тима с родителями.

Тим, урождённый подданный, не пожелал добровольно служить в силах самообороны, после окончания школы поступил в колледж. Отец ворчал, что ладно бы Тим пошёл работать, предприятия планеты всячески поощряли профессиональный рост и общее развитие рабочих и служащих. Эффективность – основа выживаемости, со времён основания она стала местным божеством. Возможно, что-то изменится с открытием миграции, но пока мигранты в основном заняты борьбой за свои права.

Мигрантам не нравятся условия в лагерях временного содержания, активисты из комитетов добились того, чтобы им предоставили право выбора места жительства. Но денег у бездельников от этого ведь не прибавилось – они разбили палатки на площади и повесили плакатики с требованиями! Общественники собираются там в поддержку несчастных – носят им поесть и демонстрируют солидарность. А полиции следить за этим зоопарком! Тим тоже запишется в какой-нибудь комитет в своём колледже? Отец сокрушался:

– Ладно, может, это неправильно, что в государственный университет берут только после службы. Но чему могут учить в частных колледжах, открытых на деньги всех этих корпораций и фондов?! Где были все эти деятели, когда наши предки плечом к плечу с дроидами отвоёвывали каждый акр у джунглей? Кто приехал сюда, когда их убивали ещё неизученные болезни?! И потом, когда колония едва встала на ноги, начала что-то зарабатывать, кому это было интересно?! Политикам? Филантропам? Бандитам! Преступные синдикаты диктовали свои правила или убивали! Если бы они победили, кем бы сейчас стал Тим? Дед Тима погиб в борьбе с ними, когда ещё не появились силы самообороны, вернее, только благодаря мужеству таких, как мамин отец, они и появились! А сейчас конечно! Не стреляют, мухи не кусают, можно поговорить о правах!

Тим спокойно отвечал:

– Именно разговаривать там и учат. Ты прав, но нашему обществу уже недостаточно дроидов, топоров и оружия. Перед нами встали множество вопросов, которые для начала нужно понять, научиться видеть проблемы, обсуждать. Смотри, какая забавная получается штука. Кого вербовала древняя Сайори и где? Да людей, мечтавших о свободе в мирах Российской тирании! Они не бежали в миры Демократии, не предали родину – они улетели создавать новый свободный мир. Они его создали, и теперь ты, ради кого он создавался, отвергаешь их основные принципы!

– Знаешь, сынок, – грустно улыбалась мама, – прежде, чем разговаривать, нужно научиться стрелять. А то ж разговор может закончиться, не начавшись… если тебе не из чего будет стрелять.

Жека совершенно не мог себе представить Тима, входящего к кому-то с головизором в руках. Чем ещё могут заниматься общественные комитеты, он не знал и не размышлял об этом. Брата и родителей Жека очень любил, за всех переживал, но не соглашался и с Тимошей, и с предками. Жизнь колонии, да и просто жизнь на планете его не интересовали, ему бы в космос! Или пусть на планеты, только ещё не открытые и обязательно через космос. Если появится такой колледж, он с удовольствием туда поступит, а пока существовала одна дорога – армия, универ, и там, может быть, на его успехи обратят внимание представители Русской тирании или Американской демократии. Эти гигантские образования из сотен миров и бесчисленного множества космических баз назывались так исключительно по традиции, настолько мало в них осталось тирании, демократии, русского или американского.

От слов «демократия» и «тирания» веяло загадочной древностью, вникать в их значение Жека не видел смысла, а между американским и русским разницы для него почти что и не было. Так повелось со времён основания колонии – для проекта американской фирмы достаточно свободолюбивых психов набралось лишь в русских мирах. Англоговорящие служащие приезжали сюда работать, завербованные русскоязычные умирать во имя, в результате все остались здесь жить. Вот и говорит Жека папе «так точно, сэр», маме «офкос, мэм», маму зовут Элизабет, а папу Федей. Да версия его собственного имени являлась компромиссом между Джеком и Женей!

По головизору получается ещё смешнее – репортажи идут по-английски с русским подстрочным переводом, а ток-шоу плавно сползают на русский, и тогда уже титры бегут по-английски. Завтраки последнее время всё больше проходили в молчании, Жека от скуки стал прислушиваться к программе. Репортаж с очередной акции протеста сменилось обсуждением в студии.

Некий молодой и креативный явный выпускник колледжа в тысячный раз начал сначала, что Сайори в своё время опрометчиво доверилась Русской тирании. Безусловно, помощь тогда была очень кстати, и ею грамотно воспользовались, хотя он уверен, что жители колонии вполне бы справились и сами. И Сайори вовсе никому не обязана, нет никакого предательства в выходе испод протектората! Десять процентов от валового продукта – слишком высокая цена за космическую защиту! Американская демократия предоставляет ту же защиту совершенно безвозмездно!

Его оппонент, судя по строгому костюму, подтянутый моложавый политик с ястребиным профилем не смог сдержаться:

– Совершенно… ??? – окончание фразы оппонента заглушили пищалкой. – А как же наше согласие на приём мигрантов?! И где эта защита? Вы прогнали русских, что у нас осталось на орбите, я тебя спрашиваю?!

– Сами видите, как русские бросили нас! – Не растерялся общественник. – Только потому, что мы стали открыты свободному миру! Наши жители так же могут посещать миры Демократии!

– Так же – это в палатке где-нибудь в парке или под мостом?! – Взревел политик. – И да! Русские бросили нас! Они не имеют никаких дел с предателями!

– Так отправляйтесь за ними вслед! – Запальчиво выкрикнул деятель.

– Мальчик, – вдруг совершенно спокойно заговорил мужик. – Я для этого слишком стар, останусь умирать здесь, и поверь, гадёныш, если что-то пойдёт не так, сначала отправлю на тот свет тебя…

Он указал на него пальцем и гаркнул, – тебя лично! Ты понял, мразь?!

Пошёл рекламный блок, Жека отвернулся от головизора. Неожиданно заговорил отец:

– Тимофей, мы честно пытались тебя переубедить…

– Но, папа! – скривился Тимоха. – Не начинай снова, пожалуйста!

Голос отца стал твёрже. – Ты ещё не разучился в своём колледже слушать, не перебивая?

– Никак нет, сэр! – Отчеканил Тим.

– Тогда слушай, – папа вздохнул и продолжил. – Ты уже взрослый, у тебя свои убеждения, а у нас с мамой свои, и мы несём ответственность за младших.

Он обернулся к Жеке и Антоше. – Ребята, мы все скоро уезжаем в Русские миры.

– Интересно, в какой-то конкретный русский мир? – Ровным тоном осведомился Тим.

– В любой, где нас примут в ближайшее время, – не повышая голоса, ответил отец. – Мы тебе напишем, если…

– Но, папа! – Не выдержал Тим. – Как вы можете бросить колонию, в которую вложено столько жизней наших родных?!

– Именно потому, что мы не хотим видеть, во что превращается колония, нам нужно уехать, – чётко произнесла мама. – Мы вчера написали рапорты об увольнении, осталось по две недели. Думай, Тимоша, ты уже большой мальчик.

Жека и тот понял, что решение не обсуждается, Антоша робко посмотрел на Тима. – Бро, давай с нами! Ну, давай?!

Тим растерялся, смутился, – я подумаю, Тоха. Извините, мне пора бежать! – он подскочил, вышел.

Мальчишки во все глаза смотрели на родителей, отец набрался строгости. – Школа тоже ещё не отменяется!

– Да, пап, хорошего дня, – Жека встал из-за стола, потянул за собой Антошу.

– Хорошего дня, пап! – Обернулся тот, уходя вслед за братом.

– Хорошего дня, парни! – Донёсся до них мамин голос.