Читать книгу Зона 2030 - Алексей Юрьевич Вишневецкий - Страница 6

Лагерь вольных бродяг был для любого бродяги как дом родной. Он располагался на какой-то заброшенной еще с советских времен ремонтной базе. Тут сохранилось несколько кирпичных зданий и почти целый бетонный забор. Присмотрел это место еще лет десять назад мой старый знакомый Седой. Сейчас ему уже шестьдесят пять лет, хотя седым он стал еще в двадцать, как сам и рассказывал. Я был с ним знаком еще в той, в прошлой жизни, и помню его как Валеру. Мы с ним вместе работали в одной организации. Платили там мало, денег хватало только, чтобы заплатить за жилье и не помереть с голоду. Другой работы не было. Можно было бы податься в другой город, но по новостям и социальным сетям твердили о нескончаемом финансовом кризисе по всей стране. Мол, вся страна-матушка в жопе финансовой. Но духом, граждане, не падайте, зато мы первые в списке по количеству миллиардеров и еще большему количеству яхт. Хоть эти миллиардеры и не наши с вами теперь соотечественники, а граждане других, более развитых стран, но ведь рождены они были здесь. В общем, кучка депутатов-миллионеров поделила страну на равные доли и выкачала из нее все, что могла. Когда все ресурсы стали кончаться, пришлось поднять налог, на все, а то вдруг у граждан остались сбережения, а они не делятся.

Кто мог себе позволить, собирали вещи и улетали за границу. Население страны резко сокращалось. Даже мой родственник, дядя по материнской линии, со своей семьей улетел жить в Штаты. Вот и Валера все бухтел, как устал от всего этого. Что всю жизнь работал и заслужил хорошую пенсию и спокойный отдых. Но по всем прогнозам, ему либо придется работать до гробовой доски, либо выживать на нищенскую пенсию, приторговывая грибами и ягодами. Такой расклад его не устраивал. И в один прекрасный день он увольняется с работы, продает свою старенькую «Ниву» и уезжает. Куда, он никому не сообщил.

А через три года мне на почту приходит от Валеры сообщение с приглашением на работу. Какие-либо подробности он опустил, указав лишь примерный размер заработной платы за месяц и свой номер телефона.

Когда я приехал в соседствующий с Зоной городок, меня ждали в оговоренное заранее время в ничем не приметном баре. Встретил меня некий Джек, тогда я еще не знал всех премудростей и примет вольных бродяг и был немного удивлен услышанным именем. Хотя по моему собеседнику было видно, что он славянских корней, притом родом из какой-нибудь глубинки. Ну, Джек, так Джек, пусть хоть папа римский. Джек меня просветил, как и куда мы направляемся, и провел небольшой инструктаж:

– На КПП у меня с солдатами договоренность уже есть, семью-то всем кормить надо. Поэтому во время смены караула у нас будет пятнадцать минут, пока бойцы смотрят в другую сторону. Башкой не крутить, идешь прямо за мной, смотришь мне в спину и себе под ноги. Как только пройдем контрольно-следовую полосу, будь еще внимательнее. Ступать строго след в след, повторять каждое мое движение. Говорю «ложись», значит, ложись, кричу «прыгай в яму с говном», значит, прыгаешь в яму с говном. Ни на что вокруг не обращай внимания, для этого есть я. Слышишь выстрелы – значит, кому-то надо пострелять, слышишь шипение – пошипит и перестанет. Если я на это никак не реагирую, значит и тебе не стоит. Шаг влево, шаг вправо без моего приказа – и тогда никаких гарантий за твое здоровье я не даю. Вопросы есть?

Я примерно понимал, что такое Зона. В свободное от работы время читал в интернете разную информацию, как научные выкладки, так и вовсе рассказы писателей-фантастов. Поэтому знал, что слово проводника – закон, который нарушить – то же самое, что приговорить себя к инвалидности, а то и смерти.

***

То, как выглядел лагерь вольных бродяг сейчас и как он выглядел семь лет назад, разительно отличалось. Теперь это место можно было назвать никак иначе, как передовая база вольных, укрепленная по периметру, со спиралью Бруно на заборе. Две стационарные огневые точки с пулеметами и лежка снайпера на самом высоком здании. Работали у Седого все на добровольном начале. Хочешь купить что-то в баре или устроиться на ночлег с пятидесятипроцентной скидкой? Будь добр отстоять смену в карауле. Неохота? Пожалуйста, покупай все в два раза дороже остальных.

Как-то так вышло, что никто не отказывался, а со временем это и вовсе вошло в привычку у вольных бродяг. Ведь это наш дом, и охранять его – наша общая прямая обязанность.

Но сейчас лагерь выглядел опустевшим. За пулеметом у ворот был всего один часовой, Димка Тренер. В прошлой жизни он был фитнес-тренером. Но из-за финансового кризиса его профессия оказалась не востребована, и он остался без работы.

– Рад снова тебя видеть, Леший. Давно не захаживал.

– Привет, Тренер. Давно, согласен. Заказов нынче нет совсем. Только один, общий, по выходу из Зоны. Но его я пока не знаю, как выполнить, поэтому последнее время у себя в хижине и отсиживался.

– Полагаю, к нам с ночевкой? Судя по сумеркам. – Тренер повел рукой вокруг, как бы показывая, что на улице темнеет.

– Конечно. Сегодня уже поздно куда-то идти, да особо и некуда. Пойду с Седым поздороваюсь. Легкого тебе дежурства.

На улице и правда уже смеркалось. Задержись я еще хоть на час, к лагерю бы уже подходил в потемках. А передвигаться по Зоне ночью – то же самое, что бегать по минному полю с завязанными глазами. Аномалии, которые и днем-то с трудом различимы, ночью не видно вовсе, а мутанты, благодаря своему преимущественно темному окрасу и способности практически бесшумно подбираться к своей жертве, могут подойти вплотную, так что и ружье направить не успеешь. Да еще и видят они ночью лучше, чем человек. Но, как говорится, не сегодня. До базы я добрался. Сейчас пообщаюсь с Седым и переночую, а завтра подежурю на входе, отработав свой ночлег и отдав тем самым долг нашему небольшому обществу.

Подходя к бару Седого, я насчитал еще около десяти бойцов, сидящих у костра в центре лагеря. Спустившись на цокольный этаж, где находился бар, я увидел еще троих не знакомых мне бродяг, тихо выпивающих популярный местный самогон старика Джека.

Джек был ровесником Седого. Как оказалось, он на самом деле всю жизнь прожил в деревне. Ну, а самогон он, кажется, мог сделать из чего угодно. Поэтому для Седого это был крайне ценный сотрудник.

Больше в баре никого не было. Это и понятно, ведь спиртное, так же, как и еда, стало на вес золота. Обменять можно было бартером на патроны, сигареты, еду, ну или на очень крупную сумму денег.

За стойкой сидел слегка подвыпивший отец всея огненной воды Джек собственной персоной.

– Как дела, Джек, Седой здесь?

– О, Леший, привет, дружище. Да как дела, если спину с утра не клинануло, значит, день будет хороший, а ты что-то редко нас проведывать стал. Будешь чего? Сегодня утром ребята кабанчика молодого притащили, без видимых мутаций, естественно. Так мы его на свой страх и риск всем лагерем и съели, мясо еще осталось. Да ты не смотри так. Все живы, здоровы, и даже живот ни у кого не крутит. Вкус, как в детстве! Помню, батька с охоты секача на санях притащит, так матка его на следующий день в печи, да с картошечкой… Эх!

В принципе, в этом не было чего-то уж совсем сверхъестественного, парни и раньше кабанов готовили. Но не все осмеливались их есть. Когда в баре хватает другой разной еды, дикого чернобыльского зверя как-то не хочется кушать. Но те, что ели, живы и здоровы. Лишь однажды пятеро ребят отравились, отведав старого и, судя по всему, еще и чем-то больного кабана. Его мясо уже к вечеру загнило. Но гурманы остались живы, несколько дней пролежали с больными животами, рвотой и острейшей диареей, но выжили. Долго они еще потом пытались быть вегетарианцами, но в Зоне это невозможно.

– От мяса не откажусь, да стакан своего лучшего пойла плесни, пожалуйста.

– Сейчас организуем. Ты присаживайся, я все принесу. И не пойло у меня, а высококачественная настойка! Еще по дедовскому рецепту. А Седой сейчас выйдет. Он как раз на кухне.

Я молча кивнул и направился к ближайшему столику. Смахнув со стула какие-то крошки, я принялся ждать свой заказ и хозяина этого лучшего во всей Зоне заведения.

***

За семь лет Седой не только обустроил базу, но и создал с нуля свой любимый бар. Это было его детище. Особенно он был горд тем, что у него в баре было освещение. Целых три лампочки накаливания горели круглосуточно. Выключить их можно было, только разбив или выкрутив. Две – в зале, одна – на кухне. Никто не знает, почему в некоторых домах до сих пор горит свет. Ведь все провода давно скручены и проданы много лет назад. Да и сами подстанции разобраны или разрушены. Тем не менее, факт остается фактом, и бродяг этим уже не удивишь. Очень часто можно было услышать истории про рабочее освещение или про играющие магнитофоны, исполняющие песни советской эстрады. А некоторые утверждали, что находили в заброшенных домах работающие телевизоры, транслирующие олимпиаду восьмидесятого года. Ученые это никак объяснить не могут, а нашему брату все равно. Лишь бы не убивало. Ну, а работает, так и пусть работает. С освещением все стало проще. Остальное было делом фантазии и растущих из нужного места рук. В условиях Зоны сложно раздобыть мебель или стройматериалы. Поэтому собиралось все из подручных материалов, тем не менее, получилось вполне прилично.

Вместо столов здесь были катушки из-под кабелей. Различного вида ящики исполняли роль стульев. Вся эта «мебель» была отполирована и украшена диковинными узорами, которые когда-то так старательно выжигал Джек. Бетонный пол был тщательно выкрашен в красно-коричневый цвет, чтобы в глаза не бросались капли крови на полу от иногда случающихся драк. Стены были зашиты досками и даже покрыты лаком. Не знаю, где они сняли эти доски, но сохранились они идеально. Украшали стены десятки фотографий наших коллег и братьев, большинства из которых уже нет в живых. Фотографии эти сделал и подарил нам Корреспондент. Он на самом деле был популярным корреспондентом и приехал в Зону три года назад, дабы прочувствовать на себе жизнь и быт бродяг в условиях Зоны. Прожил он с нами около месяца, потом уехал домой. Хотел написать то ли книгу, то ли развернутую статью, но, к сожалению, в свет не вышло ни то, ни другое.

***

За всеми этими размышлениями я проглядел, как к столу принесли мой заказ. Да кто принес? Сам хозяин бара.

– Вы посмотрите, кто к нам в гости заглянул! – поставив на стол поднос, произнес Седой.

– Здравствуй, Седой! Рад видеть тебя в добром здравии. Как сам? Как здоровье? Где все твои постояльцы?

– Так половина с утра еще снялась. В основном молодежь. К Рабиновичу пошли, за дармовыми патронами да оружием. Решили с боем прорываться, глупцы. Пытался я их отговорить, да все без толку.

– И я пытался.

– Так, значит, видел их?

– Видел, как раз в твою сторону и шел. К моему приходу по бункеру Рабиновича уже эхо гуляло. Человек сорок там собрались.

– Сорок? От меня семнадцать человек вышли. Неплохая армия у них получается. Ох, и наведут они там шороха. После этого точно нас к врагам народа припишут.

– Так уже приписали. Чего уж теперь?

– Ну да. Все как-то забываю. Не верится в это – и все тут. Двадцать первый век на дворе был вроде… Ну, а сам что планируешь? Выбираться думаешь или тут как-нибудь обживемся? На кабанов охотиться будем. Ртов осталось н много, да с каждым днем все меньше становится. Мутанты лютуют, видимо, тоже голодают, брата-то нашего меньше стало. Ты надолго к нам?

– Пока не знаю, на пару дней, думаю, завтра, кстати, меня на дежурство запиши, на ворота, и что там по комнатам? Есть свободные?

– Да полно. Ты ешь тогда, ключи от комнаты у Джека на стойке возьмешь, завтра еще поболтаем. – Развернувшись, Седой ушел к себе в подсобку, оставив меня наедине с моим ужином.

Доев очень даже неплохое мясо и запив его элитной настойкой Джека, я рассчитался и, взяв ключи от комнаты, отправился на боковую. Завтра будет новый день, завтра и решим, что делать дальше.

***

Замки на дверях этого мини-отеля были обычные, навесные. Причем было сделано так, что замок этот можно было повесить с обеих сторон, так как щеколды постоянно вырывали пьяные постояльцы. Сами же комнаты большого уюта не внушали. Как правило, они были однотипны. Старый матрац на полу и ящик, заменяющий и стол, и стул одновременно. Окна наполовину или полностью, в зависимости от целостности стекла, зашиты досками. Света в комнатах не было. Но этого вполне было достаточно для того, чтобы отдохнуть и выспаться в относительной безопасности. Чем я и планировал заняться в ближайшие несколько часов.

***

Под утро в лагерь вольных вернулся один из тех молодчиков, что пошли штурмовать стены. Им оказался молодой парень, лет двадцати пяти, Андрюха Фома. Весь грязный и потрепанный, как будто только что вылез из могилы. Как оказалось, отчасти так и было. Он-то нам и рассказал о судьбе всего отряда.

Добравшись до границы, они сумели снять часовых и даже пробить две здоровенные пробоины в заборе из имевшихся у них РПГ. Но не успели преодолеть и половины пути до заветного выхода, как по ним ударила артиллерия. То ли залповая система «Град», то ли какое-то другое зарубежное орудие, но все поле, от забора и в глубь Зоны метров на пятьсот, а в ширину около двух километров, буквально вспахала адская колесница смерти. Его контузило и завалило дерном, и именно это спасло ему жизнь, так как после ковровой бомбежки подоспели бравые солдаты с ближайших баз и зачистили район от нежелательных элементов общества, просто расстреливая раненых, тех, кому посчастливилось пережить бомбежку – или не посчастливилось. Это теперь как посмотреть. Ночью, придя в себя окончательно, он вылез из-под земли. Уходя, видел, как в свете прожекторов уже практически полностью восстановили стену подогнанным откуда-то краном. Так, без оружия и все еще слегка контуженный, он вернулся в лагерь.

– Да, такое расстояние пройти по Зоне, да еще и без оружия… Считай, что за эту ночь ты дважды родился, а тех ребят жалко, хотя они прекрасно понимали, на что шли… – Один из собравшихся поделился своими мыслями, с которыми все были солидарны.

Услышав эту новость, все разошлись по лагерю, понурив голову, смирившись с тем, что никуда они отсюда не денутся. Капкан вновь захлопнулся. Молодого отправили к Седому, а я пошел сменить караульных на входных воротах.

День выдался дождливее обычного, поэтому многие бродяги решили не покидать лагерь. За все время моего двенадцатичасового дежурства особых эксцессов не произошло. Лишь стая собак решила проверить, обитаем ли наш лагерь и есть ли тут чем поживиться, но, получив горячий привет от пулемета и сократив численность стаи на несколько голов, псы решили ретироваться, умудрившись утащить своих мертвых и раненых сородичей в лес. Собаки не брезгуют употреблять в еду себе подобных, так чего добру пропадать?

Уже к концу моей смены, когда меня пришел сменить один из бродяг, по кличке Бака, из леса к воротам подошли двое вольных, всегда ходившие в паре.

Черный и Конь. Черного так прозвали из-за его пигмента кожи, он всегда был загорелым, даже здесь, в условиях постоянного дождя, туманов и вечно царящей осени. Конь же свое имя заработал за то, что может тащить вес, от которого любой другой выдохся бы в течение минут пяти, а он ничего, тащит и улыбается. Хотели Муравьем назвать, но на Коня он как-то больше похож. По крайней мере, смеётся так же.

Рассказывали, что в Зону они умудрились приехать на своем «Урале» с коляской прямиком из Санкт-Петербурга, откуда оба родом. Правда, в первый же день проехали по Киселю, который разъел их мотоцикл практически полностью. Чудом брызги не попали на них самих, а то стали бы инвалидами в первые же сутки своего пребывания здесь. Но эти сумасшедшие были везунчиками. Черный и Конь – друзья с детства, в Зону подались ради приключений. Они готовы на любую аферу, даже если она принесет малый доход или не принесет его вовсе, главное – чтоб было интересно. В этой паре мозгом является Черный, а Конь – мышцами. Черный может починить любую технику, а Конь может эту технику толкать. Постоянно находят на свою голову приключения. Очень веселые ребята, любят выпить и отдохнуть на широкую ногу, но сторонятся компаний, считая, что вдвоем им куда интереснее. Много историй про них ходит, когда напарники чудом выходят из передряг живыми. Эти парни уже много лет вместе изучают Зону и заслуженно зовутся ветеранами.

– О, Леший собственной персоной! – Конь почему-то удивился, увидев меня.

– Да, млять. Знали бы, что ты здесь, не поперлись бы до твоего дома. Такой крюк зазря сделали. – Черный показательно опустил руки, мол, вот видишь, как я устал.

– Мы там у тебя заночевали, спасибо, что дверь открытую оставил, кстати, почему? – Конь, как всегда, уставшим не выглядел, наоборот, казалось, что он только собирается в рейд.

– Ах-ах, знал, что вы припретесь. Да шучу, конечно. Хрен с ним, с домом, вы меня-то зачем искали?

– А вот об этом мы поговорим в баре. Пойдем, мы тебе как раз проставиться должны, за аренду дома. Да жрать хочется, мы угощаем, нам сегодня можно. – Черный хлопнул меня по плечу, задавая движение в нужную сторону.

***

Спустившись в бар, мы с Черным прошли в самый дальний угол зала, заняв стоявший в тени стол. Конь тем временем делал заказ у стойки, что-то объясняя Джеку. То, что Конь принес к столу, впечатляло. По нынешним меркам это стоило огромных денег: шесть банок тушенки, большая тарелка галет, вяленое мясо, литр самогона и даже шоколад. Хоть просроченный, но это был шоколад. Да, давно я не видел шоколад. А вкус и вовсе забыл. По ходу, ребята решили что-то отпраздновать.

– Мужики, вы уже меня заинтересовали, даже ничего не сказав.

– То ли еще будет, – сказал Конь, ловко разливая по граненым стаканам самогон. – Ну, первую не чокаясь. За тех, кого с нами больше нет.

Выпили, поставили, закусили шоколадом. Послевкусие самогона сразу же сменилось на вкус чего-то райского. Как это было вкусно! Я будто попал в детство. У меня во рту таял кусочек небесной благодати. Сразу же на душе стало тепло и уютно. Конь уже налил по второй и открывал консервы. Черный, дожевав шоколад, все же перешел к делу:

– Так вот. Бывал ли ты на болотах?

– Бывал, ходил пару раз, чисто из любознательности. Болота непроходимые, туман стоит из какой-то химической дряни, что аж горло дерет, и комары размером со спичечный коробок. А больше там нет ничего, пропащее место.

Черный с Конем переглянулись, о чем-то своем подумали, Конь кивнул, и Смуглый продолжил:

– Вот и мы так думали, пока не нашли вот это. – Он протянул мне ключ-карту, на котором было написано: «Объект номер два, Юрьино». И вот тут до меня дошло, зачем был вопрос о болоте. Все бродяги поголовно узнавали из разных источников историю этих мест. Изучали старые карты, еще советских времен. И я хорошо помню, как лично видел на одной из таких карт деревню Юрьино как раз там, где сейчас находилось болото.

– Где вы это взяли? – указав на ключ, спросил я.

– Как раз в объекте номер один, в единственном, как мы думали, бункере ученых.

***

Больше всех зона отчуждения, конечно же, интересует ученых. Ведь здесь, можно сказать, столкнулись два мира. Один из которых никак не вписывается в рамки земных, общепринятых законов. Здесь нарушаются законы физики. Тут живут формы жизни, которые просто не могут существовать в нашем с вами понимании. Сама природа и вся местная фауна является нам чуждой. Можно долго перечислять все эти необъяснимые явления. Аномалии, мутанты, артефакты, миражи, выбросы, полтергейсты и многое, многое другое. Все это манит сюда ученых со всего мира, как сирены моряков. В первых научных экспедициях ученая братия теряла слишком много своих ценных сотрудников. Экспедиции пришлось приостановить. Но уже добытые материалы дали хороший толчок в развитии науки и всей промышленности в целом. Нужно было продолжать изучение Зоны. Но вот в чем казус: многие артефакты, выносимые за границы Зоны, становились просто красивыми безделушками, не имея каких-либо присущих им свойств. А переправленные на Большую землю для более детального изучения образцы фауны – мутанты и растения – погибали в течение нескольких часов, находясь на «чистых» землях. В связи с этим было решено в кратчайшие сроки построить на запретной территории лагерь ученых. С капитальным бункером для защиты сотрудников и опытных образцов, а также любых материалов, связанных с Зоной. Назвали этот проект «Цитадель, объект первый». Многие вольные бывали на территории Цитадели. Ученые неофициально, но охотно с ними сотрудничали и платили хорошие деньги. Ведь бродяги несли так нужные им образцы: непонятные растения, тушки убитых мутантов, артефакты или даже просто видеосъёмки непонятных явлений. Благодаря этому яйцеголовым не приходилось покидать бункер и рисковать собственными жизнями. Все были в плюсе до принятия новых законов, запрещающих любую деятельность, связанную с Зоной. Ученая братия эвакуировалась со своего лагеря в течение пяти дней, забрав с собой все, что может представлять хоть какую-то ценность. А что касается бродяг, на них работающих, так официально на запретной территории вокруг Чернобыльской атомной электростанции никого нет еще с 1986 года.

***

– Так они же вывезли все оттуда. И наш брат там все исползал, да я и сам там был. Пусто там, хлам один.

– Ну, кто ищет, тот всегда найдет. Правда, искали мы не это, а хоть какие-то забытые ими документы. Чтобы попытаться выторговать билет на свободу. Но не суть. Ничего все равно не нашли, ну, кроме этого. Да где нашли! Не поверишь. В одной из лабораторных клеток увидели полуразложившийся труп собачонка. Смотрим, а у него из кишок прямоугольник такой небольшой белый выглядывает. Ну, Коню интересно стало, чем это они тут собачек таким кормят? Достал. А это ключ-карта оказался, порывшись потом еще в собачке, нашли кусок лабораторного халата. Видимо, песика обижали, он и цапнул кого-то за карман. Ну, а почему они его сразу же после этого не препарировали, не наше дело. Может, жаль экземпляр убивать раньше времени было да думали, само выйдет, так сказать, естественным путем. Да потом не до этого стало, а может, тот, кого укусили, пропажу в тот момент не заметил, а позже решил, что потерял.

– Интересно. Ну, хорошо. А меня-то все же зачем искали?

– Вот, ты сам тут туман и упомянул. Долго в нем без защитного костюма не походишь. А где его взять? У Рабиновича или Седого. У Рабиновича в бункере мы ничего не нашли. Остается только Седой. Но даже если у Седого они найдутся, нам не на что их у него приобрести. А вы с ним вроде как друзья. Вот и хотим мы, чтобы ты у него спросил три костюмчика в аренду.

– Три?

– Ну а чего? Пятым колесом в телеге ты точно не будешь. Опыта у тебя не меньше нашего. Да и костюмы тебе просить. И в любом случае две головы хорошо, а три еще лучше. Или у тебя другие планы были?

– Нет, планов не было. Да и ваша затея, она важнее любого дела сейчас будет. Неизвестно, что в этом бункере есть, если, конечно, он существует, а вдруг там продовольствие какое? Это ведь решит сейчас основную проблему голода. Или вы не планировали с остальными делиться?

– Делиться-то мы не против, но не совсем бесплатно. Скажем так: по закупочной цене отдавать будем. Считаешь, не правы? Не по-людски?

– Нет, отчего же. Бункер, если он есть, ваш. И делать со своим добром можете что хотите. По закупочной цене – это хорошо, уж лучше так, чем совсем-то без еды. Но не будем делить шкуру еще неубитого медведя.

– Это точно. Успеем еще все обсудить. У нас и костюмов пока нет.

– Тогда закрепим договоренности, – сказал улыбающийся Конь, поднимая стакан с самогоном.

Выпили, закусили, и, обещав вернуться, я направился к Седому. Зайдя на кухню, я застал Седого за чашкой чая, настоянного на каких-то травах.

– А, Леший. Как дежурство? Слышал, собачек спугнул?

– Да ерунда. Небольшая стайка была. Слушай, я к тебе по делу.

И я рассказал ему все, о чем поведали мне Черный с Конем. И что нам от него требуется.

– Это что же получается, дружище. Если тот бункер реально существует и по какой-нибудь причине его не успели эвакуировать или хотя бы не полностью, то там должно быть полно еды. Оружия у ученых мало хранилось, но вот еды им завозили с запасом, так как иногда поставки срывались. Хорошо, давай так: берите все, что нужно. Мой склад полностью в вашем распоряжении. Оружие, боеприпасы, еда в дорогу, два костюма с системой дыхания замкнутого цикла. Ну, и взрывчатка вам может понадобиться. Могу дать еще пару проверенных ребят. Ведь до болот еще дойти нужно.