Читать книгу Ромео и Джамаля - Алексей Закревский - Страница 2

На первый фильм они всё-таки опоздали. Шамшур сидел на подоконнике и совершенно не интересовался тем, что происходило на телеэкране. Он то и дело мыслями возвращался в сегодняшнее утро и прокручивал в памяти диалог с девушкой. Новая знакомая запала в душу парня. В своей жизни ему довелось встречать немало симпатичных девчонок, но все они работали над своей внешностью. Макияж, модная причёска, удачно или не очень подобранные одежда и украшения дополнительно подчёркивали их женскую привлекательность. У пастушки на фланге, ничего этого не было. Она показалась солдату удивительно красивой сама по себе.

В свою очередь, ни один мужчина, ни за что не назвал бы Романа Шамшура красавцем. Среднего роста, вполне заурядного телосложения, он по мужским меркам обладал довольно невзрачной внешностью. И всё же что-то в его облике привлекало девушек. Недаром существует мнение, что мужчины и женщины – это представители разных планет. Понятие красоты у них совершенно разное.

Казалось бы, высокий, мускулистый красавец с правильными чертами лица должен вызывать в женщинах больший интерес, а не тут-то было. Они, почему-то, отдают предпочтение довольно ординарному представителю мужского племени. И кто их поймёт, что находят они в таком рядовом субъекте?

В данном случае Роман Шамшур, будучи, на первый взгляд, ничем не примечательным юношей, уже в подростковом возрасте ощутил на себе повышенное женское внимание. Сверстницы с лёгкостью влюблялись в него, хотя если бы им задали вопрос: «Чем же он их привлекает?», большинство не смогли бы дать вразумительного ответа. «Он такой милый!» – говорили девочки друг другу, и этим его характеристика ограничивалась.

***

Ночью Шамшур ушёл в наряд на границу. Найдя небольшой овражек у дороги, где не дул холодный ветер с реки, они вдвоём с другим старослужащим улеглись, зажав автоматы между ног. Третьего участника наряда, молодого бойца, служившего на заставе лишь пару месяцев, «деды» обязали охранять их «стариковский» сон и следить за окружающей обстановкой. Молодой солдат или на армейском жаргоне «индус» залёг у края овражка и вперился взглядом в темноту.

Напарником Шамшура оказался его хороший товарищ Сергей Ермилов. Он призывался из Подмосковья тем же призывом, что и Роман. Они сдружились ещё в учебке и когда пришло время распределения по заставам попросились служить вместе. Впоследствии им очень редко удавалось попасть вместе в один наряд. Ермилова почти сразу же назначили кочегаром, а представители этой воинской специальности пользовались определёнными привилегиями и в наряды ходили редко.

На каждой заставе имелось по два кочегара. В отопительный период они работали, меняясь через сутки. Заступивший с вечера на смену кочегар с помощью своего коллеги натаскивал в котельную угля и дров и начинал колдовать около топки.

При всей, казалось бы, простоте труд кочегара был делом, требующим предельного внимания и отменной сноровки. Множество хитростей и тонкостей сопровождали работу около котла. Стоило только зазеваться, бросить слишком мало или слишком много угля, поставить шторки поддувала под неправильным углом, как огонь в котле угасал, и температура в помещениях падала, приводя в бешенство особо изнеженных «дембелей». Прежде чем в совершенстве освоить столь хлопотное дело, Ермилову довелось не раз получать от недовольных его работой старослужащих пинки и оплеухи.

Помимо этого, кочегары, раз в неделю, топили баню. Правильно растопить баню, то есть создать в парилке самую идеальную температуру, а в баках горячую воду, считалось, вообще, высшим пилотажем. В конце концов, Ермилов освоил и эту нелёгкую науку, чем добился к себе заслуженного уважения.

Во время всего отопительного сезона оба кочегара находились на переднем крае борьбы с холодом, и заниматься своим внешним видом им было недосуг. К весне их обмундирование становилось чёрным от копоти и угольной пыли, да и сами они не могли похвастать белизной лица. Только к окончательному приходу тепла, когда огонь в топке котла гас, кочегары приводили себя в божеский вид – они отмывались и полностью меняли обмундирование.

Шамшур так привык, в течение всей зимы, видеть своего друга чумазым, что никак не мог принять его нынешний чистый вид. Он периодически посматривал на своего товарища, как будто лишний раз старался удостовериться, что это именно он.

– Ты чего башкой вертишь? Спи, давай, – произнёс Ермилов, заметив, что друг никак не может улечься.

– Да неудобно тут. Надо было хоть веток каких-то подстелить. Я вот удивляюсь тебе – как ты можешь спать на камнях!?

Ермилов ухмыльнулся:

– Очень просто. Ты видел, где я спал в кочегарке? Прямо на куче угля. Так что у меня тело натренированное, не то, что у тебя, неженки.

– Чего? Это я-то неженка!? Да пока ты дрых у себя в кочегарке, я охранял рубежи нашей родины!

– Хе-хе-хе! Слышал я, как ты охранял рубежи нашей родины! Это можно было определить по храпу! Как только слышишь храп со стороны границы, так и знай, это Ромка охраняет рубежи нашей родины. Мне даже в кочегарку было слышно, как ты храпишь!

– Ах ты сволочь замурзанная! – возмутился Шамшур и попытался ткнуть кочегара кулаком в бок. Тот ловко перехватил руку и дёрнул её в сторону. Оба, смеясь, покатились на дно овражка. Сверху из темноты послышался голос молодого солдата:

– Пацаны, вы чего там?

– Ничего, товарищ боец. Всё в порядке, – ответил Ермилов, вставая и отряхиваясь. – А у тебя что-то видно?

– Не-а!

– Продолжаем, товарищ боец, следить за обстановкой и в случае обнаружения чего-то подозрительного докладывать старшему наряда, – наставительно произнёс кочегар. Ему нравилось говорить с «индусом» таким тоном.

Оба «деда» поднялись и снова легли на прежнее место.

– Может, ты храпом контрабандистов распугивал? – попытался продолжить тему Ермилов, но его друг только угукнул в ответ.

Дурачиться и подкалывать друг друга они умели, но помимо этого они могли и по душам поговорить. Шамшур часто приходил к Ермилову в кочегарку, и они подолгу разговаривали о жизни, вспоминали гражданку и делились планами на будущее. Кочегар понял, что сейчас наступил момент поговорить серьёзно.

– Случилось что, Ромка?

– Да, – ответил сослуживец. – Я сегодня утром на правом фланге такое чудо встретил. До сих пор не могу забыть.

Ермилов повернулся:

– Какое чудо?

– Девушку.

– Ты чего, заболел? – кочегар приложил руку ко лбу Шамшура. Тот отмахнулся. – Какую ещё девушку? Где ты тут видел девушек?

Он сел и развёл руками, оглядываясь по сторонам, как будто хотел лишний раз убедиться в отсутствии девушек.

– Представь себе, девушка! Пасла овец и с ней ещё две родственницы.

– Ну, и…?

– Я её как увидел – обалдел! До сих пор не могу забыть.

– Такая страшная, что ли?

– Нет, наоборот, очень красивая!

Кочегар с интересом уставился на сослуживца. В его голове не укладывалось, как это его товарищ ухитрился встретить в этой тьмутаракани девушку, да ещё и красивую.

– Она русская? – допустил он мысль, которая хоть как-то объясняла происходящее. – Откуда она?

– Она из Нахичевани. Азербайджанка.

– Как, азербайджанка!? – вскричал Ермилов. – Они же все усатые!

Утверждение, что здешние женщины усатые было одним из очень стойких стереотипов, внушаемых друг другу солдатами, начиная с первых дней службы. Откуда повелось это мнение – непонятно, но оно кочевало из призыва в призыв, отбивая охоту даже смотреть в сторону местных баб. Миф этот был так крепко сколочен, что ни у кого не возникало мысли его разрушить. Если в соседнем селе и были красавицы, то на глаза пограничникам они старались не попадаться. Это лишний раз способствовало укоренению военнослужащих в мнении, что азербайджанки недостойны их внимания.

Ещё вчера Шамшур согласился бы с этим утверждением, но после утренней встречи насмешливые слова товарища показались ему оскорбительными. Он резко отвернулся и замолчал.

– Нет, подожди! – не унимался кочегар. – Ты хочешь сказать, что сегодня утром ты встретил на фланге девушку неземной красоты, и эта девушка – «мамедка»!? Слушай, Ромка, а ты случайно не влюбился?

– Да! Только тебе этого не понять! – зло буркнул Шамшур, не поворачиваясь.

– Да уж, куда мне!

Ермилов был парень ушлый и успел до армии погулять на славу. Догулялся он до того, что на проводах две девчонки одновременно, естественно, не догадываясь о существовании друг друга, готовились сесть рядом с ним за стол на правах возлюбленной. Чтобы избежать конфуза, он переругался с обеими и ушёл служить совершенно свободным от каких-либо обязательств.

Правда, вскоре он об этом пожалел. Видя, как некоторые его товарищи чуть ли не каждый день получали письма от любимых, Ермилов стал им завидовать. Через пару недель он написал покаянное письмо вначале одной подружке, а затем, не дождавшись ответа, точно такое же послание отправил другой своей пассии. К его удивлению, обе девушки откликнулись и завалили его письмами.

Всё было бы хорошо, но через год активной переписки произошла катастрофа! Подмосковный городок, где жил Ермилов, был небольшой и вероятность того, что обе его зазнобы когда-нибудь встретятся, была довольно высокая. Несмотря на это казанова мужественно дурил головы обеим девицам. Увы, сколько бы веревочке не виться, конец всегда найдётся.

Для истории осталось загадкой, при каких обстоятельствах познакомились обе возлюбленные Ермилова, но неопровержимым доказательством этого факта стало письмо, написанное ими обеими. В этом письме они высказали всё, что о нём думают и пообещали при встрече оторвать ему то, что каждый мужчина особенно бережёт! Судя по всему, девицы были бедовые, потому что Ермилов отнёсся к их угрозам со всей серьёзностью и заявил другу, что после армии в свой родной город не вернётся.

В тайне кочегар надеялся, что встретит когда-нибудь такую девушку, любовь к которой целиком заполнит его сердце, не оставив там места ни для кого более. Когда и где это произойдёт, он не знал. Одно он зал точно – это будет не азербайджанка. В местную овцепаску мог влюбиться только такой неизлечимый романтик, как этот хохол Ромка Шамшур. Ермилову стало интересно, что же там за девушка такая, что его друг не может уснуть, думая о ней.

– Ладно, Ромка, не дуйся. Я же её не видел. Вот если увижу, то может, тоже влюблюсь. Только ты учти, у тебя тогда шансов никаких. Я сразу же покорю её своим чертовским обаянием!

Шамшур улыбнулся. Долго обижаться на товарища он не мог. В знак дружбы он ткнул его кулаком в бок, и тот милостиво позволил ему это сделать.

– А зовут её как? – снова укладываясь, спросил Ермилов.

– Джамаля. Что, плохое имя?

– Да, нет. Нормальное. Непривычное, правда. Сколько ей лет?

– Пятнадцать.

– Что! – заорал кочегар и снова вскочил. – Ты совсем чокнулся! Она ведь – малолетка! Что ты с ней будешь делать?

– Да пошёл ты! – резко и зло бросил Шамшур.

– Товарищи деды, – послышалось сверху, – я, конечно, извиняюсь, но вы так орёте, что, наверное, в Иране слышно. Мы вроде как на границе находимся.

– Ох, и дурак ты, Рома, – понизил голос Ермилов и отвернулся. – Давай спать.