Читать книгу SPFRCCFH - Алекша Нович - Страница 3

Нина Николаевна привычным быстрым движением стряхнула со стола крошки и постелила вчетверо сложенный газетный лист. Достав из ящика пакет с печеньями-рыбками, она высыпала содержимое на расстеленную газету. Щёлкнул выключатель электрического чайника. Нина Николаевна разлила кипяток по нескольким разным чашкам и стаканам, в которых уже лежали многократно ранее заваренные чайные пакетики, а по внутренним сторонам красовались засохшие тёмные круги.

– Девчат! Пошлите чай пить! – прокричала она в коридор.

– Ща! Идём… – пришло в ответ с небольшой задержкой.

На кухню, загалдело что-то обсуждая, вошли несколько женщин примерно одного бальзаковского возраста. Первой вошла Любовь Анатольевна из бухгалтерии. Она занимала самый старший пост среди всех присутствующих дам, и поэтому вела себя по-особому, но при этом не чересчур, чтобы не обрушить на себя гнев этакого маленького женского коллектива. Любовь Анатольевна понимала, что потеряв этот коллектив, коллектив старшего звена её к себе не примет, а если и примет, то не воспримет, как равную. Поэтому можно было вести себя чуть надменнее, но, не теряя доброты душевной, как говорится. В след за Любовью Анатольевной, зашла вахтёрша Зина и библиотекарша Галочка. Галочка была самая юная среди женщин, ей было тридцать четыре года. Все остальные любили ссылаться на её столь малый жизненный опыт, если разговоры заходили о «глубоком», не потому что это было так, а потому что так было положено. Если в женском коллективе есть самая молодая его участница, значит, она поневоле становится «Галочкой» – неопытной, наивной, молодой девчонкой тридцати пяти лет. Вахтёрша Зина – член коллектива низшего звена. Она была не молода и не стара, её должность была, как и не привилегированной, так и достаточно важной, ведь это именно она выдавала ключи от всех кабинетов, и в её воле было их не выдавать. Последней должна была зайти ещё одна участница чаепития, но её не было.

– Такс, а где бабу Клаву забыли? – Нина Николаевна сложила тучные руки на увесистой груди.

– Она сейчас третий этаж домоет и спустится. Там немного осталось, – отозвалась Зина.

Нина Николаевна была поварихой столовой производства. Работая на кухне, она имела доступ, как к заварке, так и к кипятку, поэтому была особенно уважаема. Белый халат обтягивал широкую талию Нины Николаевны, а чуть ниже – в бёдрах грозил треснуть по швам, сделав она более резкое движение тазом. Поэтому передвигалась она плавно, не спеша, походя на большой белый айсберг.

Все дамы расселись по своим отточенным годами местам и взялись за ещё более отточенные чашки и стаканы. Время от времени над столом мелькали руки, тянущиеся за очередной печенькой-рыбкой.

– Ох девчат… устала Я, – начала Зина. – Я вот бьюсь с ним, бьюсь, а толку никакого. Вот что Я с ним только уже не делала, и била и кодировала и Христом-Богом молила, а всё хоть бы хны. Тьфу! – Она утрированно сплюнула в сторону.

– Что, так и пьёт? – С сочувствием спросила Любовь Анатольевна.

– Да ладно бы пил, так ведь он ещё и вещи из дома таскать начал. Всю совесть пропил, алкаш проклятый. Что б ему пусто было, – Зина немного отпила из белой чашки с отколотой ручкой.

– Да плюнь ты на него, и размажь. Домой не пускай и всё. Глядишь где-нибудь в подворотне с такими же алкашами и окочурится, – подхватила разговор Нина Николаевна.

– Так ведь жалко. Витька то человек хороший, когда трезвый, это как выпьет, так начнёт. Ох, нет девчат, загнусь Я с ним, наверное. Вот ей богу загнусь.

– Ну, вот загнёшься, а дальше что? Лучше думаешь будет? – не прекращала свою мысль повариха.

– Будет, будет! Я-то знаю.

– С чего это ты знаешь? – снова подключилась Любовь Анатольевна.

– Ну как же, возьмёт и будет. Это давно мною подмечено, да и не только мною. Любой шаг, любое действие, приводит к всеобщему прогрессу.

– Подожди-ка, подожди-ка. Ты это о чём дорогая? А как же субъектив? – Любовь Анатольевна, под стать своей должности пыталась всегда выражаться культурно и в особом тоне.

– Субъективность теряется, если имеется ось аксиомы, первичная истина так сказать.

– Ой, ты ещё скажи, что первичную истину нашла, – фыркнула Нина Николаевна.

– А Я и нашла. Вот помните, мы говорили о всеобщей субъективности происходящего, мол, нет ничего истинного, как и нет ничего ложного. Вроде как всё можно доказать и всё можно опровергнуть путём нашего суждения. Но ведь сущее так устроено, что в любом случае должен быть «гвоздь», на котором это сущее прибито к стене реальности. Ну и Я начала размышлять об этом. В общем-то, конечно, самой истины Я не осознала, нет, ну вы сами подумайте, это вообще не реально, НО можно осознать сам факт существования этой истины. То бишь мы можем быть уверены, что истина как таковая существует, она одна и вокруг неё, как ржавчиной вокруг блестящего стержня, наросли наши факты и суждения, которые являются субъективными. Возможно? – начала наступать уже вахтёрша.

– Допустим, – присмирела повариха.

– Так вот! Мы не можем осознать саму истину, но можем осознать следствия этой истины. Например, когда ты Нина идёшь в магазин, ведь просто пройти путь от дома до ларька не является твоей целью. Можно подумать, что твоей целью является купить что-то в магазине, но это тоже субъектив, ведь ты можешь купить там что-то, а можешь не купить, просто зайти и посмотреть, но ты в любом случае туда идёшь. Целью может быть как раз точка назначения, НО познать эту точку назначения мы не всегда в состоянии, потому что ты можешь свернуть в любой момент, но мы способны познать следствие! Твои шаги являются следствием достижения твоей цели, и они не могут быть субъективны, следствия в своём виде редко бывают субъективны с точки зрения анализа. С точки зрения восприятия, конечно, мы можем не до конца видеть, что происходит на самом деле своими ограниченными органами чувств, но воспринимая твои шаги, мы не усомнимся, что они являются следствием достижения пункта назначения. Так вот! Как мы знаем физика, есть отражение философии и наоборот, а метафора есть единственное оружие философа. Мы можем предположить, что такие законы о субъективе и следствиях действуют на всю Вселенную как таковую. То бишь, выходя из этого, можно возвести этот закон в Абсолют, и сказать, что любое следствие будет предшествовать причине. А что самое важно мы знаем о Вселенной, что было бы прямо на самом-самом верху?

– Ну, наверное, понятие Большого Взрыва, – отозвалась Любовь Анатольевна, которая тоже внимательно слушала Зину.

– Вот именно! Вселенная появилась, и с того момент беспрерывно расширяется. Постоянное расширение Вселенной можно воспринять, так же как и движение Нины в магазин. Это следствие истинного процесса достижения точки назначения.

– И что? Процесс-то тоже субъективен. Отчего ж Вселенной не взять и не изменить своё направление? – говорила бухгалтер Любовь Анатольевна.

– Всё правильно! Точка назначения не будет самой истиной, истиной будет то, для чего Вселенная Расширяется. Это как, для чего Нина пошла в магазин? Этого, конечно же, мы осознать не можем, наш разум чисто от природы не способен поднять такие тяжёлые понятия, как не способно тело поднять горы. Мы не способны понять и процесса достижения точки назначения, НО мы легко воспринимаем следствия! И по этим крохам можно понять, что Аксиома существует! Расширение Вселенной доказывает нам существование Истины!!! – Последние слова Зина выплеснула в безграничном счастье, счастье человека достигшего ответа.

– В принципе вполне возможно… – задумалась Любовь Анатольевна.

Стакан бухгалтерши давно опустел, но заметила она это только сейчас. Попросив Нину Николаевну подлить кипяточку, она начала новою тему, но Галочка её перебила, что было ей не свойственно.

– А почему ты сказала «будет», ну всё «лучше будет»? – голос её был хрупок и ломок, и всем остальным было очень не привычно слышать его за столом.

Дамы дружно перевели удивлённый взгляд на библиотекаршу Галю. Первой от изумления отошла сама Зина.

– Хорошо, что спросила Галочка. Вот мы, значит, выяснили, что если Нина пойдёт в магазин, – Зина посмотрела на Нину Николаевну, та одобрительно кивнула в ответ, – то Истину мы не поймём, но сможем примитивно разобраться в процессе и увидеть следствие. Всё это будет зависеть друг от друга. Нина не сможет попасть в магазин, если она не будет передвигаться, она не сможет передвигаться, если не будет шагать, так?

– Так.

– А вот и не так! Нина может не только шагать, но и прыгать, и ехать на машине и ползти, и всё это будет передвижением. И любое такое следствие будет её приближать к цели. И даже, если Нина двигается в обратном направление от магазина, всё равно это движение приближает её к цели, так как если она будет стоять на месте, то к цели она не придёт. То бишь, в этом плане, любое движение приближает её к цели, и неважно в каком направление это движение. Если рассмотреть саму Вселенную с той же позиции, то любое её движение приводит её к цели, к той самой истинной цели, которую мы не можем познать. По бесспорному факту мы и есть сама Вселенная, ты, Я, этот стол, наша планета, все мы есть Вселенная, и наши действия напрямую влияют на Её движение. Так ведь? Никто не спорит?

– Ближе к делу, – поторопила её Нина Николаевна.

– Ну, если совсем вкратце, то любое наше движение, действие, поступки или слова ведут к Расширению Вселенной. К той самой цели, к которой Все мы движемся, ВСЕ! Мы постоянно стремимся к чему то, постоянно меняем своё положение относительно центра взрыва. Становясь ближе к цели, мы становимся лучше. Любое наше и не наше действие делает нас лучше.

– То есть мы совершенны? – неловко спросила Галя.

– Извини что? – не поняла вопроса Зинаида.

– Ну, если с каждым действием мы становимся только лучше, и не существует деградации, то выходит, мы совершенны. Всё во Вселенной в данный момент находится в своём совершенстве, и с каждым мгновением становится только лучше, приближаясь к этой самой цели.

– ДА! Именно! Поэтому не важно, что Витька пьёт, и не важно, что Я загнусь, любое действие его или моё сделает нас ближе к той самой общей Цели! Мы станем более совершенны по отношению к Аксиоме. Поэтому Я сказала, что будет всё лучше.

– Что это баба Клава не торопится, – Нина Николаевна вышла из глубокого раздумья. – Баба Клава!!! – прокричала она во всё горло в сторону двери, что открывалась в коридор. Ответа не послышалось. – Галь… Ты самая молодая, сходила бы ты за ней, поторопила.