Читать книгу Дама пик - Алексис Лекей - Страница 13

Утро среды

Тело Жюли Родез обнаружила приходящая прислуга, явившись на работу в дом 22 по улице Анатоля Франса в Коломбе, ближайшем северо-западном пригороде Парижа.

Поэтому на место преступления прибыла не парижская бригада уголовного розыска, а служба региональной уголовной полиции департамента О-де-Сен.

Уголовная полиция департамента находилась на улице Анри Барбюса в Нантере и не имела ничего общего с одноименной улицей в Коломбе, рядом с авеню Анатоля Франса (которая, в свою очередь, не имела ничего общего с одноименной авеню в Нантере).

Расстояние между местным угрозыском и адресом жертвы не превышало шести километров, если проехать три с половиной километра по скоростному шоссе А86, однако средняя скорость на нем едва достигала шести километров в час, вне зависимости от наличия на машине маячка, и полицейские появились через добрых полчаса, что, впрочем, не могло уже повлиять на судьбу жертвы.

Эксперты прибыли, в свою очередь, через полтора часа и начали работу в отвратительном настроении, готовые сцепиться с коллегами из уголовки из-за малейшего замечания.

Потом электричество, которым был насыщен воздух, понемногу рассеялось, и место преступления накрыла вполне профессиональная тишина. Всем было чем заняться.

Жюли Родез ударили ножом не менее двадцати раз – спереди и сзади, а также по ногам. Ни одна из нанесенных ран сама по себе не могла оказаться смертельной, но в конце концов не выдержало сердце. Все это напоминало не лихорадочную атаку безумца в состоянии аффекта, а тщательно просчитанные удары, ни один из которых не должен задеть жизненно важные органы или крупную артерию.

Тело лежало на кровати, обнаженное, руки и ноги были привязаны к четырем ножкам. Сделали множество снимков – разными объективами и в разных ракурсах, их записали на диск для банка данных. Несмотря на положение тела и отсутствие одежды, ничто не говорило о сексуальной агрессии как до, так и после смерти.

Решающий элемент расследования, пока не догадывающийся о своем статусе, тем временем неторопливо приближался к месту преступления с дорожной сумкой через плечо, чтобы в ужасе застыть на пороге дома, взятого в плотное кольцо автомобилей и наводненного целой армией полицейских.

Женщину не пропустили даже после того, как она назвала себя. Через какое-то время к ней все же подошел офицер и спросил, что ей нужно.

Она живет здесь, это ее официальное место жительства, и она требует, чтобы ее пропустили в дом. Она предъявила документы, испытывая нарастающее беспокойство. Изучая бумаги, лейтенант полиции размышлял о том, что стоящая перед ним худая брюнетка странным образом напоминает ему женщину, которую он видел наверху в спальне.

– Давайте отойдем, – предложил он.

Она замотала головой, постепенно приходя в ярость.

– Я хочу вернуться домой.

– Это невозможно, – сказал он.

– Хотя бы объясните почему.

В этот момент домработница вышла из домика напротив, где с ней поговорили и накачали успокоительными. При виде той, что только что пришла, она вытаращила глаза и упала в обморок, причем сопровождавшая ее женщина в полицейской форме даже не успела среагировать.

И в этот самый момент женщина окончательно поняла, что в ее доме произошло нечто ужасное.

– Моя сестра, – проговорила она внезапно севшим голосом. – Что-то случилось с моей сестрой.

– Вы сестра Жюли Родез?

– Ян есть Жюли Родез! Именно это я битый час пытаюсь вам сообщить, – сказала она, вновь частично обретая былую агрессивность, несмотря на страх, скрутивший нутро. – Что с моей сестрой?

– Сожалею, мадам. Она скончалась.

– Нет! Я хочу ее увидеть!

– Увидите. Но только попозже.

Она попыталась обойти его, но он твердо остановил ее и увел в кафе за углом, которое служило полицейским временным штабом.

Офицер усадил ее спиной к окну, чтобы она не увидела, как тело переносят в фургон, который только что подъехал и припарковался чуть в стороне от входа.

Он заказал ей коньяк и устроился напротив.

– Что произошло? – спросила она, немного успокоившись. – Пожалуйста, я должна знать.

– Вашу сестру убили. Больше я ничего не могу вам сказать. Нам понадобятся ваши показания.

– Жертвой должна была стать я? – предположила женщина. – Это же мой дом!

Полицейский удивленно взглянул на нее. Кто мог так ненавидеть эту женщину лет сорока, совершенно безобидную на первый взгляд и наверняка не очень богатую и счастливую, чтобы буквально изрешетить ее ударами ножа?

– Вам известны люди, которые достаточно ненавидят вас, чтобы убить?

– Нет, конечно нет. Но мы с сестрой очень похожи, несмотря на то что она на шесть лет старше. А вчера днем она решила воспользоваться моей поездкой в Коррез – я агент по продаже промышленных чистящих средств – и пожить здесь пару дней: у нее в доме ремонтируют электропроводку.

– Она приехала без предупреждения?

– Почему же? Она позвонила мне на мобильный. Ей известно, где я прячу ключи, так что она просто вошла в дом. А они подумали, что она – это я. По-другому не объяснишь.

Вдруг она замолчала и задохнулась. Смысл сказанного в полной мере дошел до нее. Ее сестра умерла. Вместо нее. Страх, вина, стыд – и скрытая, позорная радость от того, что она все еще жива, хотя должна была умереть, лишили ее дара речи. Из глаз брызнули крупные слезы.

Она отказалась от коньяка, который ей протянул полицейский. Всхлипнула и заткнула рот кулаком, впившись зубами в побелевшие суставы.

Он подождал пару минут, и она в конце концов успокоилась.

– Вы должны помочь нам выяснить, кто это сделал.

– Она много лет уговаривала меня переехать. Обстановка здесь все хуже и хуже, на меня уже дважды нападали вечером, когда я возвращалась с работы.

– Вы подавали заявление?

– В первый раз да, во второй – нет. Она мучилась?

Он колебался на секунду дольше, чем требовалось, и она все поняла.

– Ее пытались заставить говорить, да? Так они делают, чтобы узнать, где спрятаны деньги и драгоценности. Но у меня нет ни того ни другого. Мерзавцы, мерзавцы…

– Если не считать этих двух нападений, у вас есть враги?

Она покачала головой:

– Я ненавижу нашу начальницу отдела продаж, но не настолько, чтобы убить ее. Это у нас взаимно. Никто другой мне на ум не приходит.

В ее глазах что-то промелькнуло, как будто какая-то смутная догадка. Он подождал, но она продолжала молчать, а потом повторила:

– Никто другой на ум не приходит.

На этот раз у него появилась уверенность, что она солгала.

Он был хорошим сыщиком. Знал, когда нужно надавить, а когда лучше обойти препятствие. Женщина не могла быть сообщницей убийцы или убийц своей сестры. Маловероятно даже, что она старается скрыть информацию, которая может иметь отношение к преступлению. Не позвать ли коллегу-женщину, чтобы та ее разговорила? Но проблема в том, что таковой поблизости не имелось.

– Знаете, мадам, – мягко произнес он, – я здесь для того, чтобы найти того или тех, кто… убил вашу сестру. Возможно, вам известно нечто такое, что наведет нас на след убийц… даже если вам кажется, что это не имеет никакого отношения к случившемуся. Коли так, заклинаю вас, скажите мне, даже если почему-либо стесняетесь.

– Если это связано с… связано с тем, что случилось, мне этого не вынести, – прошептала она.

Он с понимающим видом покивал, словно бы догадывался, о чем она хочет ему сообщить, хотя это абсолютно не соответствовало действительности.

В юности у Жюли Родез был роман. Родители воспротивились и сделали все, чтобы разлучить ее с любимым. В последнее время она часто вспоминала его. У нее были связи, но замуж она не вышла и постепенно убедила себя в том, что тот парень – единственная настоящая любовь в ее жизни.

Она захотела увидеться с ним, поискала по интернету, но безрезультатно. Тогда она обратилась за помощью к некоему Жюльену Дюперье, частному сыщику.

– Он что-нибудь нашел?

Она робко кивнула:

– У меня есть имя и адрес. Он живет в Париже. Но мне пока не хватило смелости ни позвонить, ни написать.

– Дайте мне его координаты.

– Зачем?

Он не ответил, но слегка приподнял брови.

– Тут не может быть никакой связи, это невозможно, – слабо запротестовала она.

Он вынул блокнот и стал ждать.

– Его зовут Эрве Робик.

Два часа спустя сотрудники уголовной полиции допросили Эрве Робика в его собственном кабинете. Он работал в страховой компании и был дважды разведенным отцом двоих детей. В момент преступления он участвовал в корпоративном семинаре вместе с восьмьюдесятью коллегами из своей конторы. К тому же у него отсутствовал мотив для убийства сестры женщины, которую он не видел более двадцати лет. Тупик.

Оставался только след, связанный с частным детективом.

Полицейский попытался дозвониться, но безрезультатно, и отправился к нему в офис. Никто не ответил на звонок, и он решил, что есть все основания для вызова слесаря.

Офис оказался перевернут вверх дном и обыскан с немыслимой тщательностью. Не оставалось ни одного нетронутого предмета.

Консьержка, присутствовавшая понятой при обыске, от ужаса лишилась дара речи.

– И никто ничего не слышал, – с сомнением произнесла она через несколько секунд. – Как же это, черт возьми, возможно?

Компьютер марки Mac Powerbook G3 пятилетнего возраста был раскурочен, а жесткий диск унесли.

Разгрома избежал только сейф. В нем лежал документ на право владения данным офисом, триста евро в купюрах по пятьдесят и по двадцать, ручное оружие, девятимиллиметровый автоматический “глок”, картонная коробка с патронами к нему и футляр от цифрового фотоаппарата с высоким разрешением.

Среди бумаг детектива не нашли ничего, связанного с Жюли Родез, однако разгромленный офис наполнял смыслом это подобие следа.

Консьержка не видела Дюперье с прошлой недели, с утра то ли четверга, то ли пятницы.

Он сразу же был объявлен в розыск, но полицейские подозревали, что вряд ли найдут сыщика живым. После того, что сделали с его офисом и с сестрой его клиентки, такой исход представлялся маловероятным.