Читать книгу Щелчок. Сборник историй - Алексо Тор - Страница 4

***

Русская природа удивительна и уникальна.

Степи без конца и края, раскинувшиеся на многие километры, с морем благоухающей растительности. Воздух над ними наполнен ароматами мяты, мёда и множества других тончайших ноток и оттенков запаха. Степи – служащие угодьями и пастбищами для многих диких и одомашненных животных. Степи – дающие землю под пахоты злаков, что по осени, словно золотые волны, колышутся на ветру с лёгким шуршащим звуком.

Вековые леса, полные даров и помнящие ещё времена первопроходцев. Леса – дом для разнообразнейшей живности, от белки-летяги, что перемахивает с дерева на ветку, до крупных и массивных хозяев леса – медведей и тигров, идущих по следу дичи. Леса – наполненные звуками, перестуками, шорохами и голосами птиц и зверей.

Озёра и реки с ключевой водой, дающие возможность возводить у берегов своих города и села. С водой чистой, да так, что дно отражается многообразием искр солнечного света. Озёра глубокие, и рыб в них сотни тысяч. Реки с быстрыми и бурлящими потоками, чей шум для одних звучит подобно раскатам грома, для других же – мелодичными переливами.

Природа, видевшая становление народов, но яро скрывающая от посторонних свои тайны, – это наши родные просторы.

И только среди наших диких лесов можно встретить деревушки подобного типа.

На первый взгляд, они кажутся совершенно покинутыми и всеми забытыми.

Покосившиеся дома, старенькие сарайки. Вбитые в землю прогнившие доски, больше служащие напоминанием о заборах, нежели разграничивающие участки. Сады с буйной растительностью, где и клочка земли не видно.

Но это только на первый взгляд.

Присмотревшись, можно увидеть многое.

Мелькнувшее доброе лицо в окошке дома, чья труба дымит, сообщая о готовке. Доносящиеся из сарая голоса животины, от курочек-пеструшек до молодых бычков. Распевают на заборах свои песни петухи, время от времени перескакивающие через повешенные сушиться днищами вверх горшки. В садах под тяжестью плодов до самой земли опускаются ветви что кустов с крыжовником, что яблоневых деревьев.

Деревня живёт своей привычной размеренно-бурной жизнью.

Такой деревней является и Туманка, прозванная так из-за плотных, словно кисель, туманов, постоянно приходящих с озера.

Вот и сейчас белое полотно густо стелется по земле, скрывая от глаз дорогу.

– Ген, тормози, – Лена опустила стекло в машине и высунула голову. – Вроде приехали.

– Вроде или приехали? – проворчал Гена, но голоса повышать не стал. Боялся разбудить спящую на заднем сиденье дочь.

– Да точно приехали. О! Вон и баба Маша идёт. Баб Маш! – закричала Лена, яростно махая рукой, но тут же спохватилась. Позади раздалось сонное бормотание. – Разбудила.

– Ещё бы, так орать-то, – не упустил поддеть жену Гена.

– Цыц! Сумку бери, а я Белку возьму, – скомандовала женщина, беря на руки дочь.

– Чего расшумелись? В дом пошли. Нечего росу топтать, – улыбаясь, произнесла баба Маша, отворяя калитку.

Мария Александровна, а в народе просто баба Маша, не приходилась бабушкой ни Лене, ни Гене, ни даже мирно сопящей на руках матери Белке. Старушка вообще не была родственницей приехавшей к ней семьи. Зато она была давней подругой Лениной бабушки. Ленка с мужем и дочкой собирались на недельку поехать именно к ней, но Таисия Петровна сама успела уехать к родственникам со стороны почившего мужа. Семья Малиновских уже было распаковывала чемоданы, когда баба Маша пригласила их к себе. Так что совместный отпуск Лена с Геной и дочерью решили провести в деревне Туманка.

– Проходите, нечего у порога топтаться.

Дом, в котором жила баба Маша, хоть и был старый, возраст свой умело скрывал. Просторная изба-шестистенка была чисто убрана. На стенах не было ни единого прогнившего или же постаревшего кусочка. Казалось, что дому всего лишь пара лет с момента постройки.

В центральной комнате, куда прошли вслед за хозяйкой и Малиновские, удобно расположились большая русская печь с посудой и горшками, пара лавок вдоль стен да крепкий деревянный стол. Двери на правой и левой стенах вели в хозяйскую спальню и гостевую.

– Вы сумки-то поставьте, да уложите дитё в спальне. Рано ещё. Пусть спит, а мы с вами чайка попьём, – баба Маша поставила на печь чайник и указала на дверь слева.

Ленка отнесла дремлющую Белку в гостевую комнату, уложила на кровать с мягкой периной и присоединилась к мужу в гостиной. Там вовсю накрывала на стол бойкая старушка. На столе рядом с горячим чайником уже соседствовали пряники, пирожки да креманка с вишнёвым вареньем.

– Садитесь. Сейчас горяченького чайка выпьете, согреетесь. А то поутру у нас не только туман, да ещё и прохлада щекочет, – баба Маша разлила наваристый чай по чашкам.

– Туман у вас тот ещё. Как к вашей деревне сворачивать, так и стелется одним сплошным полотном. Как вы только ноги не переломали, живя тут? – Гена разломал пирожок на две половины и отдал одну жене.

– Дак то привычка, Геннадий. Мы бок о бок живём рядом с ним с рождения. Он поначалу чужим кажется, пугающим. А потом привыкаешь к нему – и уже друг он. С ним влага приходит, оттого и сады у нас цветущие. А что строения сырость не выносят – так это решаемо.

– Вы так говорите, баба Маша, словно туман живой, – удивилась Лена.

– А как же? Живой и есть. Он с малых лет с нами. Ребятишки в нём играют в прятки и салки. Коли земля чистая – сокрыта туманом, а ежели сук какой али камень – расступается, обзор открывает. А коли чужак какой или человек с душой нечистой – вмиг в тумане свой путь потеряет.

– Да мистика это какая-то. Не бывает такого.

– Может, и мистика. А может, и нет. В прошлом веке это было, – баба Маша понизила голос, – отправилась девчушка, чуть старше вашей девочки, на озеро купаться. Девочка смелой была. Туман тогда выдался особенно густым. Озеро наше только по звуку воды и можно было отыскать. Так вот, вошла она в воду и поплыла. Кругом туман, не видно ни зги, и вдруг рядом раздаётся всплеск воды и скрип.

Тихий скрип раздался и в доме. Лена с Геной одновременно обернулись. В дверях, потирая заспанные глаза, стояла девочка лет пяти. Белка подняла голову и, проморгавшись, сфокусировала взгляд на родителях.

– Ох, Белка встала. Давай к нам, завтракать, – баба Маша, словно курица-наседка, подбежала к девочке и, взяв ту за ладошку, подвела к столу.