Читать книгу Маша, прости - Алена Артамонова - Страница 13

1983 г. СССР. Москва

Оглавление

Слова Маши попали в благодатную почву. Федор уже и сам, наблюдая за происходящим в семье, понимал, что их дом превратился в поломанный механизм. Выпала одна-единственная пружина, и все застыло в растерянности и недоумении. Привычный мир раскололся, и нужно было строить новый.

«Она права! Мы должны поговорить!» – эти мысли даже немного отодвинули сам образ Маши, не давая ему покоя. После того памятного разговора отец только единственный раз позвонил домой, но Федор не стал с ним разговаривать и просто нажал на рычаг. Он очень надеялся, что отец начнет обрывать телефон и, поняв тщетность своих попыток, приедет домой. Дальше его мечты были еще более невероятны – отец, вернувшись, увидит Федора и никуда больше не уйдет. Но отец не сделал больше ни одной попытки, тем самым дав понять, что вычеркнул их из своей жизни.

«Почему именно близкие люди берут на себя роль палача?» – всхлипывая по ночам, думал Федор.

Самым трудным было поднять телефон и произнести первые слова «Павла Антоновича можно?»

– Кто его спрашивает? – монотонным голосом поинтересовалась новенькая секретарша.

– Федор.

Через секунду отец взял трубку.

– Спасибо, что позвонил…

«Не за что», – подумал Федор, но вслух произнес:

– Нам нужно поговорить.

– Конечно, конечно. Может, я заеду за тобой после работы, и мы…

– Я бы хотел приехать к тебе домой… Познакомиться с новыми родственниками.

– Хорошо, давай в воскресенье. Людочка приготовит обед.

Слово «Людочка» больно резануло Федора по сердцу, но он наигранно весело согласился:

– Идет!


У Маши в это время были свои дела. Она отказалась от близости с Федором, превозмогая огромное желание подчиниться. Но в тот самый момент, когда его рука легла на грудь и ей стало трудно дышать, именно в этот момент так некстати в голове возник образ бабушки. И хотя свою бабушку она видела не часто, но между ними как будто существовала невидимая связь. Маша всегда чувствовала, когда бабушка болела, а бабуля иногда появлялась, чтобы отгородить ее от необдуманных поступков. В отличие от родителей, которых она, конечно, любила и уважала, и, может быть, именно поэтому имела от них секреты, с бабулей девочка могла говорить обо всем. Причем инициатором самых щекотливых тем была именно бабушка.

– Деточка, когда ты решишься лишиться девственности, – мягким голосом, совершенно непринужденно, будто речь шла о покупке нового платья сказала она, – не вздумай делать это где попало, как попало и уж тем более с кем попало!

– Бабуль, я даже не думала об этом, – покраснела Маша.

– Глупости! Об этом думают все, – безапелляционно заявила мудрая женщина. – Подай мои папиросы.

Всю свою жизнь она курила папиросы без фильтра, причем по две пачки в день. Однажды на медицинском осмотре, где она была вместе со своим мужем, который в жизни не выкурил ни одной сигареты и всячески боролся с пагубной привычкой жены, молоденький врач заявил, сердито посмотрев на деда: «У вашей жены замечательные легкие, а вот вам я бы порекомендовал бросить курить». Над этим нонсенсом смеялась вся семья, а бабуля, закуривая очередную папиросу, вынесла свой вердикт: «Ты, Валера, поменьше нервничай, реже ори, и будешь здоров, как я!»

– Так вот, деточка, – бабушка выпустила дым из легких, – как бы у тебя ни дрожали коленки, держи себя в руках. Это очень ответственный шаг в жизни любой женщины, – она опять с удовольствием затянулась. – Мужчины бесшабашны, но мы! – она гордо подняла указательный палец. – Мы должны все держать под своим контролем, ибо такой день бывает раз в жизни.

«Слышала бы сейчас мама», – тихонько рассмеялась про себя девочка.


Именно этот разговор вспомнила Маша на даче, именно это удержало ее, хотя влечение к Федору было нестерпимым, он словно магнит притягивал к себе. «Бабуля, бабуля, как же мне тебя не хватает!» – и Маша начала действовать.

Первым делом, надев огромный спортивный свитер, она отправилась в библиотеку, которая находилась при посольстве. Искать нужную литературу в советских магазинах ей даже не пришло в голову, ведь всем известно, что в СССР секса нет.

– Здравствуй, Мари. Как дела, как родители? – ее любезно встретила миловидная девушка, исполняющая обязанности библиотекаря.

– Все замечательно. Как вы? – так же любезно ответила Маша.

– Чем я могу помочь?

– Нам задали написать реферат на свободную тему, а мне ничего не приходит в голову. – Маша старалась выглядеть как можно беспечнее. – Я хочу просто покопаться в книгах, может, меня что-нибудь и заинтересует.

– Конечно. Если понадобится моя помощь, я здесь, – и девушка тут же уткнулась в журнал.

Privacy – незыблемый закон американского общества, именно на это Маша и рассчитывала. Она для вида прогулялась у полок по истории и, окончательно убедившись, что за ней никто не наблюдает, перебралась к полкам по психологии.

Девочка, не спеша, перебирала книги. «Как увлечь мужчину», «Стриптиз дома», «Секс после 50».

– Ну, это еще нам рано, – пробормотала она себе под нос и наткнулась на «Камасутру». Открыв наугад и увидев довольно откровенную картинку, девушка покраснела.

Маша отобрала несколько интересующих ее книг и с ловкостью фокусника спрятала это богатство под просторным свитером. Взяв в руки парочку изданий достойного содержания, она направилась к девушке за столом.

Короткая процедура оформления казалась вечностью, она боялась, что ее сейчас поймают за руку и разразится скандал. Но все прошло благополучно, и Маша, мысленно поблагодарив небеса, тут же попросила прощения. «Я не украла, я все потом верну», – успокоив таким образом собственную совесть, она вернулась домой.


Федор нервничал и не находил себе места перед предстоящей встречей с отцом. Он долго проигрывал тактику своего поведения, подбирал слова, расставлял акценты.

И вот он уже стоит перед дверью нового жилища отца и дрожащими пальцами нажимает на звонок.

Дверь открыла высокая женщина лет тридцати, с выкрашенными в белый цвет волосами, довольно привлекательная, но отмеченная печатью дешевой вульгарности. Оценивающий взгляд и циничная улыбка дополняли этакий образ куртизанки, возомнившей себя царицей.

– Здрасьте, – игриво протянула женщина.

– Добрый день, – он сдержанно поздоровался. – Передайте, пожалуйста, Павлу Антоновичу и Людмиле, что пришел Федор.

– Людмила – это я, – женщина кокетливо поправила волосы.

– Да? – Федор бросил на нее разочарованный взгляд. – А я подумал, что вы домработница.

Дамочка обиженно надула губы и пропустила его вперед.

– Павлик разговаривает по телефону, но скоро освободится.

Федор прошел через огромный холл в гостиную. Просторная квадратная комната была безвкусно заставлена дорогой новой мебелью. Здесь было много ненужных вещей, загромождающих пространство. Напольные вазы, статуэтки и лампы существовали сами по себе, не образовывая единого ансамбля, отчего комната стала похожа на женщину, надевшую сразу все свои наряды.

– Нравится?

– Нет, – Федору даже не пришлось притворяться.

Людочка уже смотрела волком, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы в комнату не вошел Павел Антонович.

– Вы уже познакомились? – было видно, что он нервничает.

– Да, – Федор кивнул.

Отец сделал неуверенный шаг в его сторону, но под его пронзительным взглядом тут же осекся:

– Пообедаем на кухне, по-домашнему, – непринужденно предложил отец, но Федор видел, что эта непринужденность дается ему с большим трудом.

Стол уже был накрыт. Людочка достала из холодильника бутылку красного вина и села рядом с отцом. Она поправила ему салфетку и, не спрашивая, самостоятельно положила ему на тарелку все, что считала нужным. Женщина всем своим видом как бы доказывала свое право находиться рядом с Павлом Антоновичем. Федору стало даже немного смешно от показного соперничества взрослой женщины с подростком. Он взял вилку, демонстративно повертел ее у себя под носом и, поднявшись, направился к мойке, чтобы помыть.

– Что-то не так? – заерзал отец.

– Ничего страшного, просто вилка грязная, – наблюдая за их вытянувшимися физиономиями, Федор радовался своей маленькой мести.

– Людочка так устает, переезд, ремонт, все на ней, – отец пытался оправдать свою молодую жену.

– Не знаю, было ли это правильным. У нее вкуса еще меньше, чем у тебя.

– Федор! – Павел Антонович повысил голос. – Ты не имеешь права оскорблять ее.

– Я не оскорбляю, – он старался держать себя в руках. – Просто высказал свое мнение. Ведь именно этому ты учил меня, – сын посмотрел в глаза отцу.

Павел Антонович запнулся и стал ковырять вилкой в салате. Людочка с отеческой заботой погладила его по плечу, словно говоря: «Ну-ну, милый, я же тебя предупреждала, что твои дети никогда не примут меня».

Федор смотрел на поникшую фигуру отца и думал о странностях жизни. Лет в пять отец казался ему небожителем, годам к двенадцати у него зародились сомнения, а сейчас он был просто разочарован! Немолодой, может быть, талантливый ученый, запутавшийся, подчинившийся обстоятельствам, не отдающий себе отчета, стареющий ловелас, пойманный на крючок.

Отец поежился под его колючим взглядом и, чтобы разрядить обстановку, предложил:

– Ладно, ты ведь не ругаться сюда пришел. Давай выпьем, как мужчины, – он взял в руки бутылку.

– Я не буду, – Федор решительно помотал головой.

– Совсем чуть-чуть, чисто символически?

– Мне мама не разрешает.

– Я тебе разрешаю, – видимо, забывшись, гордо произнес мужчина.

– А кто ты такой?! – Федор уже не мог, да и не хотел сдерживаться, он увидел все, что ему нужно, дальнейшее продолжение общения привело бы к новому потоку лжи. Не так он представлял себе эту встречу!

– Я твой отец! – Павел Антонович покрылся красными пятнами.

– Ты старый козел, который когда-то меня сделал!

– Что!!! Сосунок! – зарычал отец, не стерпев оскорблений.

Людочка вцепилась в его руку.

– Павлик, миленький, не надо, – чуть не плача, просила она.

– Павлик, – передразнил ее Федор. И, рассмеявшись, обратился к отцу: – Павлик – вот кто ты для меня. Ты знаешь, за что я тебя презираю? – он поднялся и уже смотрел на отца сверху вниз. – Не за эту, – мальчик брезгливо махнул рукой в сторону новой жены, – а за то, что ты не мужик! Ты испугался поговорить с нами, сбежал, как трус, как последний подонок, взвалив на мать еще и обязанность объяснить нам, почему ты это сделал! Так что прощай! Павлик! – И он вышел из ненавистной квартиры.


Федор вернулся домой и застал мать в обычном ее теперешнем состоянии, а именно сидящей в полумраке и безумно смотрящей в одну точку. Федор решительно раздвинул тяжелые шторы.

– Не надо, сынок, закрой, – женщина болезненно зажмурила глаза.

Не обращая никакого внимания на слабый протест, Федор сел напротив.

– Я сегодня был у Павлика.

– У какого Павлика?

– У твоего бывшего мужа.

– Ты был у отца? – Нина Сергеевна вздрогнула и с упреком посмотрела на сына.

– Он мне не отец! Он Павлик!

– Ты и ее видел? – прошептала мать.

– Ага.

– Ну и как? – с болью в голосе спросила мать.

– Уличная девка, возомнившая себя королевой.

– Федор, откуда такие слова? – она строго посмотрела на сына, и Федор впервые за долгое время заметил брызги искр, вспыхнувшие в оживших глазах.

– Мам, не будь ханжой, я еще и не такие слова знаю. Хочешь, скажу?

– Дурачок, – Нина Сергеевна улыбнулась и шутливо ударила его по лбу.

– Мам, знаешь, а это очень хорошо, что он от нас ушел, – совершенно серьезно заявил мальчик. – Он не тот, за кого себя выдавал.

В глазах матери появилась некоторая озадаченность, она не знала, что ответить повзрослевшему сыну.

– И еще, пообещай мне, – он взял ее за руку.

– Что?

– Просто пообещай, что сделаешь то, о чем я тебя попрошу.

– Обещаю.

– Когда он приползет к тебе на коленях, поклянись, что ты не примешь его назад.

Нина Сергеевна грустно улыбнулась и погладила сына по голове.

– Ты самая лучшая! – Федор крепко обнял мать, и у него непроизвольно промелькнула мысль: «Ну что ж, если он стал плохим отцом, то я возьму реванш, став плохим сыном!»

Маша, прости

Подняться наверх