Читать книгу Спасти Айдола - Алена Фаверо - Страница 3

ОНА

Просторный гостиничный номер дребезжит от настойчивого звонка. Свайпаю входящий от менеджера, промакивая полотенцем сосульки волос. Она не любит, когда ее называют менеджером. «Я агент», – каждый раз обиженно подтягиваются накачанные губы. «Ага, 007», – отвечаю саркастично, но мягко, чтобы не обидеть. Кстати, почему бы не переименовать?

Острый тон голоса, как всегда, интересуется моим самочувствием, а потом сообщает, о незапланированном интервью. Рита знает, что я ненавижу отвечать на одинаковые вопросы, тем более, когда они не согласованы заранее. Раздражение цепляется за челюсти, сжимая их до скрипа. Так, Алиса, выдыхай. Чем больше информации о книге, тем больше людей ее прочитает. Может даже Эм. Однажды.

– Хорошо, – через расслабившись зубы мычу я.

Тишина на той стороне становится удивленной.

– Ты уверена? – аккуратно спрашивает менеджер. То есть агент.

– Да, скажи, чтобы ждал в ресторане отеля в 8. Я собиралась на ужин, и я пойду на ужин.

«Вас ожидают», – с акцентом тянет мужчина на входе и жестом приглашает следовать за ним. Слева от стеклянной стены выстроились стеллажи с живыми цветами. Как в постапокалиптических фильмах, где природа захватила то, что принадлежало человеку, они свисают, и тянутся вверх, обволакивая собою пространство. Я и не замечала, что за этой зеленью есть еще столики.

Мы проходим через коридор к отдельному столику, где меня действительно уже ждут. Зрелый мужчина, стильно одет, вежливый, приятный. Он не похож на типичного журналиста, в нем есть что-то мягкое и дружелюбное.

Я заказываю пасту и бутылку белого. Мой собеседник гремит льдом в стакане.

– Как повлияла книга на вашу жизнь?

– Разделила на до и после. Это было как рождение ребенка, хотя я еще не проходила такого экстремального опыта, но может окажется, что книгу написать сложнее, – он вежливо улыбается моей не самой удачной шутке.

– А какой у вас самый любимый момент книги? – диктофон на столе направлен в мою сторону.

– Их встреча. Потому что это ожидаемо со стороны читателя, но ведь герои уверены в ее невозможности.

– Интересно, – он как будто сдерживает улыбку.

Еще раз прокручиваю последнюю фразу в голове, как запись, убеждаясь, что ни слов, ни сигналов на шутку не было. Ерзаю на стуле.

– Что в этой сцене можно было сделать лучше?

– Хм. А вам она не понравилась? – добрый взгляд и улыбка на очередное остроумие, – Может быть стоило показать больше того, что они оба чувствуют, потому что этот момент все решил. Как точка схождения в знаке бесконечности. Момент, где соединяются две петли. Понимаете?

Но он занят тем, что набирает сообщение. Очень непрофессионально. Хотя вдруг что-то срочное.

– А вы смотрели фильм «Легенда королевского наследника»? – все внутри перехватывает.

Никогда и никто не задавал такого вопроса в интервью о моей книге. Что логично.

– Да, кажется видела, – стараюсь ответить безэмоционально, но театрального таланта во мне столько же, сколько юмора.

Откусываю слишком большой кусок, чтобы скрыть наплывшее волнение. Журналист опять что-то пишет в телефоне.

– Знаете актера, который играет главного героя?

– Да, темненький такой, – почти давлюсь, но делаю вид, что ничего не происходит.

– Как вы к нему относитесь? – вопросы ведут нас не туда, свосем не туда. Что происходит? Почему он вдруг спрашивает про Эм?

– Он хороший актер. Сюжет не новый, но есть о чем… – не успеваю договорить «задуматься».

Из глубины зала к нашему столику направляется кто-то из официантов. Нахмурившись, испепеляю лицо собеседника. Шутка перестает быть смешной.– Он ваш фанат, – бокал с вином летит на скатерть, но я даже не реагирую.

– Ваша книга ему понравилась. Вы могли бы дать автограф? – невозмутимо продолжает журналист.

– Вам?

– Нет, ему.

– Да, конечно – растерянно достаю ручку, в это время мужчина снова отправляет сообщение и встает.

– Спасибо вам за уделенное время, – он еле заметно кланяется и уходит.

Подоспевший официант протирает стол и ставит мне чистый бокал. Что это было? Самое странное интервью в жизни. Раздраженно беру телефон, чтобы набрать сообщение Рите, но поднимаю глаза, в поисках того, кто принесет мне еще салат, еще вино и большой кусок торта. Почему вдруг журналист заговорил про Эм?

Длинная барная стойка растянулась на несколько метров, как мост через пропасть. Людей немного, а приглушенный свет скрывает лица. Может мне кажется, но в приближающемся силуэте, узнаю знакомые черты.

ОН

Я узнаю ее сразу, и жадно рассматриваю каждую деталь.

Светлые локоны, как будто выгоревшие на солнце, спадают на темный пиджак. Обаятельная улыбка, чуть вздернутый нос. Я так привык к кукольным искусственным шаблонам, как в магазине барби, что не могу оторвать взгляда от этой роскошной женщины. Она выглядит живой, настоящей, счастливой.

Посильнее надвигаю на глаза кепку, призванную защитить от лишнего внимания, хотя здесь достаточно темно и пока никто не узнал меня. На всякий случай, за столиком, посередине зала, сидит широкая, напряженная спина моего телохранителя.

Что я скажу? С чего начать?

Пожалуй, надо было договариваться о встрече официально, через агентство. Но тогда из этого бы устроили представление. Диалог по сценарию, фальшивые улыбки и неловкость – то, что я больше всего не люблю в своей работе.

Вижу, что она отводит глаза от журналиста и даже немного вжимается в кресло. Ей неинтересно? Аккуратно скручиваю салфетку, она рвется. Зря я его попросил, вдруг наговорит лишнего. Откуда это волнение? Что изменится, если я ей не нравлюсь? У меня есть хейтры. Мысль об этом запускает калейдоскоп флешбеков с вечера покушения, тело каменеет, подступает тошнота, дыхание сдавленно. Кажется, что упаду в обморок или сойду с ума. И за последний год мне слишком хорошо стали известны эти симптомы.

Паническая атака – напоминает выход из игры, поэтому нужно «зацепиться». Взглядом – за детали, мыслями – за ближайшие действия, телом – за ощущения, звуки, запахи. И дышать. Всегда дышать. Потому что тот, кто дышит – остается.

Телефон высвечивает «Удачи», поднимаю глаза. Элис выглядит растерянной и раздраженной.

К чему бы не привела эта встреча, благодарность этой, незнакомой пока женщине перманентна. Делаю шаг в направление неизвестности.

ОНА

Высокая фигура в пальто и бейсболке следует вдоль бара. Чувствую, себя зависшей в невесомости, стараюсь восстановить дыхание. С оставшегося расстояния различаю знакомые черты и резко отворачиваюсь. Делаю вид, что погружена в изучение заблокированного телефона. Мужчина садится напротив, пронзительный взгляд направлен на меня. Сглатываю и слишком медленно, словно боясь спугнуть, скольжу по лицу.

Эм протягивает экземпляр моей книги на английском и улыбается. Растерянно дотрагиваюсь до знакомой обложки, и как в слоумоушн рисую закорючки.

– Еще вина? – буднично спрашивает низкий тембр, как будто мы старые друзья.

Киваю. Актер наклоняет бутылку, а потом занимает удобную позу в кресле напротив.

– Пишешь новую книгу? – кивком указывает он в сторону черного молескина, потертого как старый чемодан.

Происходящее напоминает галлюцинацию.

– Пока нет, – заботливо поглаживаю кожаную обложку.

От нереальности происходящего, по телу бегут мурашки. Сгребаю самообладание и тяну, как можно расслабленнее:

“Просто заметки”.

В детстве меня шокировал слон в зоопарке, потому что реальность сильно отличалась от картинок в книжках, сейчас ощущения похожие. Экранный Эм вдруг стал ЗD и я даже улавливаю аромат его парфюма, смешанного с теплом кожи.

– Прости, что все это устроил. Он хороший парень и отличный журналист, – кивает мужчина в сторону выхода.

– Сегодняшнее интервью не лучшая из его работ, – поджимаю губы.

– Не хотелось официальности. И слухов.

– Если кто-то узнает тебя здесь, слухов не избежать, – избегаю прямого взгляда, в страхе, что это галлюцинация раствориться.

– У меня надежная маскировка, – Эм приподнимает кепку и улыбается, внутри переворачивается глыба отколовшейся рациональности.

– Я специально сначала сел за бар, – объясняет он на хорошем английском с милой мягкой “р”.

– Мне понравилась твоя книга. – тепло внутри начинает обжигать.

– Обычно те, кому нравится моя книга, пишут письма, – с напряженной улыбкой защищаюсь я.

– Меня сложно назвать обычным.

Я смотрю на него и не понимаю, что происходит, но пусть это что-то длиться как можно дольше. Мои мысли прерывает звонок от Риты. У нас с ней договоренность, если не сообщение – значит важно и срочно.

– Нам не дали разрешение на фотосессию, – на одном дыхании вырывается из трубки.

– Какое разрешение? – пытаюсь сосредоточиться, хотя учитывая обстоятельства, это близко к невозможному.

– Команда, оборудование – все готово, но администрация парка в последний момент отменила доступ. Сейчас уже слишком поздно, чтобы искать другой приличный вариант. – Кажется, слышу всхлипы.

– Я обзвонила всех, но безрезультатно, – Рита мой личный солдат сопротивления и обычно она всегда находит решение.

– Перенести и отменить тоже не можем? – спрашиваю, зная ответ, на том конце только сопливое молчание.

– А студия не подойдет?

– Нет, у нас согласована концепция, это должен быть парк.

– Парк? А если в лесу? – всхлипы усиливаются и я чувствую, что ухудшаю ситуацию.

– Перезвоню через час? – сейчас ни одна из нас не готова к адекватному рассуждению.

Эм слишком близко и слишком неожиданно. Он выглядит обеспокоенным, догадываюсь, что не понял сути и услышал плачь. Перевожу на английский суть звонка в одном предложении.

– У меня есть вариант, – произносит медовый голос.

ОН

– Прости, что вмешиваюсь. Я знаю частный парк с потрясающим садом и заброшенным домом.

– А вдруг и там не разрешат?

– Сейчас, – нажимаю вызов, не отводя взгляда от направленных на меня голубых глаз. Пытаюсь вспомнить, сколько я знаю людей с такими глазами и на ум никто не приходит.

– Добрый день. У меня к вам необычная просьба, можно завтра провести фотосессию в поместье? Нет, это не для меня, а для автора той книги, что я привез прошлый раз, – она поправляет тонкими пальцами русую прядь, – Да. Прекрасно. Спасибо. Тогда до завтра.

Переворачиваю телефон экраном вниз.

– Парк твой.

ОНА

Улыбка не самодовольная, а ребяческая, как будто помог перевести старушку через дорогу. Интересно, что кому он звонил и что сказал. Если бы я знала, что наши вселенные по какой-то причине сойдуться, учила бы не английский. Хотя, даже так неплохо. Лучше, чем общаться через переводчик.

– Дай номер своего менеджера? – растерянно протягиваю ему телефон.

– Агент 007, – вслух читает он.

Забыла, что перед выходом все-таки переименовала контакт.

– Надо и своего так записать, – смеется он, и каждой морщинкой в уголках глаз пронзает сердце насквозь.

Его никто не узнает, а может просто не подает вида. Мы выглядим, словно общаемся на рабочие темы. Никаких намеков, невербального флирта или того, что могли бы принять за сближение. Никаких сигналов. Ничего. И это очень логично. И грустно. Ведь я написала целую книгу о любви, которая бы могла быть между нами, будь мы в другом измерении. Закусываю губу, чтобы успокоить эти мысли.

Мы говорим больше часа о моих впечатлениях от города, он рассказывает о достопримечательностях, истории, кухне. Страсть, с которой Эм говорит, идеальное лицо, голос с хрипотцой. Не как наждачка, а как медовый скраб.

– Тебе нужно выспаться перед съемкой, – звучит, как намек на прощание.

Киваю, поднимаюсь, беру сумку, тело немного ватное.

– Можно мне тоже автограф? – протягиваю ему свой молескин и ручку.

Задерживаю дыхание, как будто боюсь спугнуть момент. Вместо росписи, Эм выводит цифры номера. Кислорода становится еще меньше. У меня есть номер одного из самых талантливых и желанных мужчин на Земле. Моя “никогда-ни-при-каких-обстоятельствах” вдруг становится реальностью. Или это галлюцинация, а я сошла с ума, как главный герой “Бойцовского клуба”.

– Иди первая, – взгляд скользит по моему лицу, от смущения слишком быстро хватаю молескин, сумку и телефон. Выскакиваю из зарослей зелени и не оборачиваясь почти бегу к лифту. Жму кнопку вызова раз десять, поторапливая, словно за мной гонятся. Наконец двери открываются.

Сползаю по зеркальной стене лифта прямо на пол и начинаю рыдать. Внутри одновременно эйфория и ужас. Правильно ли я говорила, как выглядела, может быть от меня неприятно пахло или свет падал неудачно.

Слезы сползают на шею, как поток воды через дырявую крышу. От вида распухшего носа начинается вторая волна страданий. «Он слишком идеальный», – без умолку барабанит в голове.

Никогда еще мне не было так хорошо и так страшно одновременно. Как будто летишь с обрыва, но успеваешь насладиться великолепием пейзажа. В конце – неумолимо размажусь о скалы, и, может, от этого еще острее хочется ловить каждый миг.

Боль от собственной слабости сдавливает грудь. Психотерапевт говорила, что в качестве защиты от серьезных обязательств и близости, я выбираю недоступных или не готовых к отношениям мужчин. Чего Эм хочет от меня и что вообще может между нами быть? Касаюсь пальцами страницы с цифрами его номера и чувствую, как снова кружится голова.

После душа отключаюсь в тревожный сон с его образами.

ОН

Согреваю ладонями телефон в ожидании сообщения с незнакомого номера. Даже смайлика было бы достаточно. Отвлечься не получается, а рабочие вопросы только раздражают. Выключаю свет и укрываюсь одиночеством. Когда миллионы людей хотят прикоснуться к тебе или разорвать, начинаешь возводить стены. Внутри и снаружи. Защита становится выбором, если боишься испытать боль. Я боюсь.

КНИГА

“Столкнуться с тем, о чем долго мечтал страшнее, чем кажется. Потому что боишься: потерять, быть недостойным, не справиться. И самое страшное – понять, что мечта была лучше реальности”.