Читать книгу Чарующая улыбка валькирии - Алена Винтер - Страница 2

Роман рассматривал одноклассников и удивлялся тому, насколько они изменились. Все были чужими и абсолютно незнакомыми. Казалось, ничего не осталось от тех задорных и веселых ребят, какими они были в юности. Игорь Писарь стал похож на многотонную пивную бочку, а когда-то обладал атлетической фигурой и самыми широкими плечами в школе. Конечно, плечи остались, но не на них обращали внимание, а на живот, который с трудом помещался в брюках. Сергей Иванов, задира и весельчак в прошлом, сейчас представлял собой затравленного жизнью неудачника. Он стал саркастичным и жестким, постоянно жаловался и много пил. А девчонки, что с ними произошло? Лиля Исаенко тихо сидела в уголке, ничем не напоминая ту красавицу, по которой томно вздыхали все мальчишки в классе. Она испуганно посматривала на пьяного мужа, Ивана Юрковского, который пытался что-то объяснить бывшему соседу по парте. Язык с трудом слушался его, и он помогал себе руками, как будто жестами ему было легче выразить мысль. Антон Ларин, тот самый сосед, уворачивался от цепких рук и обреченно оглядывался, взглядом прося о помощи. В конце, не выдержав, он пересел к Роману и вздохнул.

– Упился Ванька, – шепнул он. – Сказал, что жизнь – дерьмо, а Лиля – дура. Все. Он считает, что время его ушло, самое лучшее уже случилось, а хорошего больше ничего не предвидится. Обидно, когда человек в неполные сорок лет ощущает себя старцем.

Роман ничего не ответил. Он посмотрел на Веронику Краснову. Из всех, пожалуй, только она, да еще и Антон производили впечатление счастливых людей. Остальные были усталыми, обозленными и потрепанными.

– Вероника! – выкрикнул Иван Юрковский. – Ходят слухи, что ты замужем за богатеем. Правда?

– Замужем, – кивнула Вероника. – За умным и интересным человеком. С деньгами, – она посмотрела на Романа и подмигнула ему, затем повернулась к Ивану. – А я слышала, что ты, Юрковский, пьянствуешь и жену поколачиваешь. Так задергал Лилю, что она за весь вечер и рта не раскрыла.

– А нечего бабам много говорить, – оскалился Юрковский. – Это вас не красит.

– А в лоб? – деловито поинтересовалась Вероника. – Не забыл, как я тебе в десятом классе челюсть снесла? Могу повторить.

– Какие мы смелые! – Юрковский тяжело поднялся и направился к Веронике, но был остановлен Романом. – Отпусти, Сафонов. Верка хочет, чтобы я ей сдачу вернул.

– Успокойся, – попросила Лиля, жена разбушевавшегося Юрковского, и бросила виноватый взгляд на Веронику. – Не провоцируй его. Видишь, ему сейчас на все наплевать.

Вероника потянулась за сумочкой.

– Я ухожу, – сказала она. – Всем спасибо за прекрасную встречу. Сафонов, ты остаешься?

Роман улыбнулся, взял ее под руку и отвесил поклон одноклассникам.

– Ciao!

– Вали, Челентано, – послышались веселые голоса.

– Я с вами, – втиснулся между Вероникой и Романом Антон. – Спасите, умоляю! Плесень зеленой тоски съедает душу. Хочется ослепнуть и оглохнуть, лишь бы не видеть этого балагана и мракобесия.

– Ларин, ты как пиявка. Всегда не вовремя и надолго, – улыбнулась Вероника, но руку не убрала. – Идемте, мои верные кавалеры. Помнится, мы с вами были чудной компанией.

Они до поздней ночи гуляли по Невскому, вспоминая веселые годы юности. Воздух был теплым, настроение беззаботным и радостным, поэтому расходиться не хотелось.

– Двадцать лет не виделись, – сказала Вероника. – Однако сейчас мне кажется, что их и не было. Такое странное ощущение, будто мы все еще учимся в школе. Ромка, а чем ты в Москве занимаешься?

– Бизнесом, – ответил Роман и посмотрел на темную воду канала.

– Свое дело? – поинтересовался Антон. – Молодец! Похоже, из всех наших только мы научились зарабатывать деньги.

– Я все еще в стадии обучения, – улыбнулся Роман.

– Так чем занимается твоя фирма?

– Разве я говорил, что у меня фирма? Да, я занимаюсь бизнесом, но работаю не на себя.

– Сафонов, ты не изменился. Сплошные загадки и недомолвки. Челентано хренов! Не желаешь говорить о себе, так и скажи. Но мне интересно, ты же все это время не давал о себе знать. А ведь в школьные годы я был твоим лучшим другом.

– А я? – Вероника повисла на перилах моста и наклонилась вперед.

– А ты всегда так проделывала, чтобы Роман испугался и бросился тебя поддерживать. Типичная уловка женщины, которая боится сказать о том, что ждет объятий.

– Не всегда нужно говорить напрямик, – сказала Вероника. – Иногда приятнее общаться намеками.

– Именно из-за намеков мы и не умеем общаться, – вздохнул Антон. – Мы ждем, чтобы угадали наши желания, а потом обижаемся, если нас вдруг не правильно понимают.

– Ты несчастлив, Антон? – спросила Вероника и дотронулась до его руки.

– Счастье – это когда ты мастерски научился обманывать самого себя. Поэтому абсолютно счастливых людей нет. Есть те, кто херово лжет самому себе, например, как наш Юрковский. И есть такие, как Роман. Смотри, светится, как американская валюта. Умеет производить впечатление могущества, достоинства и благополучия. Глядишь и веришь, что у этого человека ни зуб не болит, ни с женщинами проблем нет, да и с остальным все в порядке. А я развожусь.

– Мне жаль, – Вероника участливо посмотрела на него.

– А мне нет, – вдруг рассмеялся Антон. – Наоборот, я получил то, что желал. Свободу. Роман ведь потому и не женился. Знал, наверное, что лучше остаться холостяком.

– Я не женился по одной простой причине, – произнес Роман после недолгого молчания. – Я эгоист и зануда. Нет ничего хуже, чем выйти замуж за такого мужчину.

– Если мужчина говорит о себе плохо, не верь: он просто набивает цену, – Антон пнул Романа в бок и отскочил в сторону.

– Так, понятно, – Вероника встала между мужчинами. – Антон скоро станет счастливым холостяком. А ты, Ромка, говори правду! Почему не женился?

– А на фига это нужно? – спросил Антон. – Ой! Не надо, – он предупредил слова Вероники. – Не говори мне о семейном уюте, о детях и душевном тепле. Давайте будем здоровыми циниками и признаемся, что все это необходимо, когда рядом есть близкий человек. А близкий, в моем понимании, это тот, кто заряжает собой воздух, без которого жизнь не имеет смысла. Тот, который дает возможность быть нежным и щедрым. Которому хочется быть верным. Которого уважаешь и любишь. Если рядом нет такого, то лучше быть одному, потому что все остальные будут лишь подделкой. Вот моя жена была подделкой или я был подделкой для нее. Это уже не имеет значения. Мы делали друг друга несчастными.

– А сейчас ты бросишься в водоворот страстей и станешь искать бриллиант в куче навоза? – Вероника рассмеялась и прикрыла лицо руками.

– Естественно. Буду ошибаться, но не прекращу поиски. Мы ведь рождены для счастья. Жаль, Вера, что ты замужем, так бы я с тобой счастья поискал.

Вероника засмеялась еще громче.

– Ошибочные сведения. Я не замужем, – сказала она. – Но на сегодня я уже сделала выбор. Если мне не откажут, ночь будет прекрасной.

Она прикусила губу и посмотрела на Романа. Тот едва заметно усмехнулся. Вероника солгала о том, что не замужем. Обручальное кольцо она сняла перед самой встречей в ресторане, поэтому след его еще некоторое время был виден на безымянном пальце. Наверное, оно лежало где-нибудь в сумочке, и вскоре снова появится на своем положенном месте.

– Нет, Верка, – вдруг сказал Роман, разглядывая ее соблазнительные бедра, обтянутые тонкой атласной юбкой. – Сегодня ты отправишься домой к мужу. Не нужно наставлять рога своим благоверным. Они от этого некрасиво выглядят.

– Нельзя отказывать женщине, которая себя предлагает, – авторитетно произнес Антон и погладил Веронику по плечу. – Ну, не плачь, жертва неудавшегося адюльтера.

– Да, пошли вы! – махнула рукой Вероника. – Черт! Сафонов, я же тебя когда-то любила.

– Тебе казалось, что ты меня любишь, – Роман прижал женщину к себе. – Не глупи. Мы сейчас выпили немного, и детские чувства вернулись. А завтра ты жалела бы.

– Самое противное, что ты отказал мне при Антоне, – шмыгнула носом Вероника.

– Я тебя умоляю! – воскликнул Антон. – Мне столько раз прилюдно отказывали, что я уже и со счету сбился. Стыдно только в первый раз. Давайте выпьем за первый раз! Он самый запоминающийся.

В отеле Роман долго лежал в постели, уговаривая себя заснуть, но сон не приходил. Тогда он устроился у окна и провел остаток ночи, вглядываясь в огни ночного Питера, города, где пролетело его детство. В Москву возвращаться не хотелось, потому что там его никто не ждал. Не было рядом той единственной, которая, как выразился Антон, заряжала бы собой воздух.