Читать книгу Снежок тотального уничтожения - Алена Вьюжина - Страница 3

– Эй, тетя Мотя, за работу! Кому я говорю, Ядрена Матрена? Шевели, давай, своими жирными окороками!

Грубый, хамский окрик заставил меня подавиться сигаретным дымом.

Да, грешна, частенько балуюсь сигаретками. Жизнь у меня тяжелая, нервная, а покуришь – успокаивает. Рабочий день сегодня выдался суматошным, в нашем кафе неожиданно посетители не переводились, и официантки, Маша, Оля и я, Матильда, просто с ног сбились. Воспользовавшись тем, что едоков несколько уменьшилось, я отлучилась на улицу, чтобы покурить. И даже это приятное занятие совместила с поеданием яблока – кушать очень хотелось. Но ведь и тут в покое не оставили!

Наш менеджер, Максим Леонидович, высокий и стройный парень, вряд ли намного старше меня, высился в дверях служебного входа и с презрением кривил тонкие губы.

– Ну, живее! Спишь среди белого дня? Чем ночью-то занималась, тетя Мотя? Черте чем? Хотя, кто на тебя, корову, польстится-то? Жрала, поди, всю ночь? Да пошевеливайся ты, куча! Не я же за тебя, убогая, работать должен?

Я быстренько выбросила окурок, вжала голову в плечи и, продолжая сжимать в руке недоеденное яблоко, пошаркала на каторгу.

Внезапно мимо меня пролетел стремительный, яркий, пестрый вихрь. Фиолетовый, желтый, красный, рыжий, коричневый, белый, зеленый…

Вихрь этот неумолимо налетел на Максима Леонидовича, ухватил его за галстук, кажется, приподнял над землей и впечатал в стену здания кафе.

Стихийное пестрое бедствие неожиданно распалось и тут же сформировалось в…

– Мирочка! – ахнула я, узнавая свою лучшую подругу, которую не видела уже полгода.

Фиолетовый, желтый, красный и зеленый цвета оказались летящей одеждой девушки. Рыжий и коричневый – ее шикарной прической, окрашенной в технике «тигровый глаз». Вообще-то, модное в последнее время окрашивание делалось на темные волосы с добавлением карамельных оттенков, но Мирочка плевать хотела на правила и тенденции, и много лет ее оттенками были рыжий и немножко шоколада.

Меж тем, подруга не обращала внимания ни на мой радостный возглас, ни на меня саму. Она всецело была занята его величеством Максом Грубым.

Она, намотав его галстук себе на кулак, грозным шипением строго внушала:

– Запоминай: не тетя Мотя, не Ядрена Матрена, не корова, не куча и не убогая, а Матильда Андреевна. Понял? Отныне ты обращаешься к этой девушке уважительно, на «вы» и шепотом. А перерывы в течение рабочего дня предусмотрены Трудовым Кодексом. Тебе ясно? Если я вдруг узнаю, что ты не чтишь Трудовой Кодекс или унижаешь Матильду, я вернусь!

Я хихикнула. Трудовой Кодекс! Я даже и не подозревала, что Мирочка, ни дня в своей жизни не проработавшая, знает, что существует такой кодекс и что-то там предусматривает для работников.

Ах, да, совсем забыла рассказать о белой части составляющей бывшего «вихря». Это был белый пушистый котенок, Мирочкин любимец Снежок, который сейчас скалил на Максима Леонидовича свои неожиданно внушительные клыки, шипел и внушал ужас, не меньший, чем его хозяйка.

Честно говоря, я не понимала, почему этот хам так перепугался. Мирочку я обожала, котенок у нее был прехорошенький, но, тем не менее, мой грозный начальник дрожал осиновым листом, смотрел на мою подругу глазами загипнотизированного коброй кролика, кивал китайским болванчиком и бормотал:

– Да-да! Будет сделано. Больше ни-ни!

Кажется, нужно вмешаться, пока Максимка не описался.

– Мируся, перестань, отпусти его…

– Не мешай, Матреша, – небрежно отмахнулась от меня любимая подруга. – Ну-ка, дай!

Она отняла у меня недоеденное яблоко и приказала Максу:

– Жри огрызок!

Жертва повиновалась.

– Сожрал? Молодец, Максютка! А теперь, марш на свое рабочее место! Мотенька приступит к своим обязанностям через пять минут.

Растерявший весь свой лоск, всю хамоватость и высокомерность, Максим Леонидович нас покинул.

Мирочка мигом изменилась и просияла.

– Привет, Матреша!

– Привет, сто лет тебя не видела! Ты где пропадала, потеряшка?

– А, все дела, дела, – отмахнулась подруга.

– Какими судьбами к нам, в Подольск? Вы со Снежком покушать захотели? Но, извини, к нам с животными нельзя. Хотя, теперь ты, я думаю…

– В вашей кафешке, уж извини, даже я кушать не стану, не то что Снежок. Нет, я заехала буквально на пять минуточек вручить тебе приглашение на мое посвящение.

– Посвящение? Какое посвящение?

– Маленькое такое, простенькое посвящение, на месте узнаешь, – небрежно махнула наманикюренной ручкой Мирочка. – Оно состоится послезавтра, будут лишь самые близкие, и ты обязательно приезжай.

Я засомневалась. С подругой мы всегда встречались то у меня дома, то у нее, а если куда-то ходили, то только вдвоем. Из Мирочкиного окружения я никого не знала, ни с кем, кроме нее не общалась. Скромная официантка-неудачница из Подольска и Мирочкин круг богатых и успешных вряд ли совместимы.

– Ну, не знаю… У меня выходной послезавтра, я хотела домашним хозяйством заняться…

– Займешься в другой раз, – пожала плечами подружка. – Для меня крайне важно, чтобы ты присутствовала! И потом, очень вредно не ездить на бал, если этого заслуживаешь. Не забыла?

– Хорошо, – вздохнула я, как обычно, уступая харизматичной подруге. – Ой, слушай, мне такой странный сон сегодня приснился…

– Потом расскажешь. Извини, Мотенька, но мы со Снежком торопимся, – оборвала меня Мирочка. – Мы приехали только отдать тебе приглашение. Ты подумай, а завтра позвонишь мне и сообщишь свой положительный ответ. И тогда я расскажу тебе, как добраться.

Она передала мне очень красивую открытку, красную, отделанную кружевом. Вот ведь… И не сомневалась, что я соглашусь!

– Ладно, я подумаю…

– Вот-вот, подумай. Снежок, попрощайся с Матрешей.

И вот ведь странность с этим котенком: когда я видела его шесть месяцев назад, он выглядел точно таким же котенком-подростком. Таким же он был и восемь месяцев назад, и год, и полтора… Странно!

Я пожала деловито протянутую лапку уютно устроившегося в сумке Снежка.

Мирочка коротко чмокнула меня в щеку, ослепительно улыбнулась и, трепыхнув своими фиолетами, стремительно покинула двор-колодец.

Честное слово, любая в таких попугайских одеяниях выглядела бы, как идиотка и клоунесса. Мирочка же смотрелась феей, или эльфом. Не то, чтобы слишком худенькая, но такая легкая, ловкая, пластичная и ослепительно красивая.

Ну просто фея, как есть фея!

Девочка с удивительным именем Велемира Мерлина прочно ворвалась в мою жизнь шестнадцать лет назад и очень быстро окрасила ее во все возможные яркие цвета.

Где-то в середине сентября завуч привела к нам в класс прехорошенькую рыжую девочку с лучистыми глазами невероятного цвета морской волны.

Класс замер. Новенькая светилась энергией и потрясающей, неведомой силой, она не могла не привлечь всеобщего внимания. К тому же, девочка явно из богатой семьи: дорогой портфель, красивые туфельки, золотые сережки и прическа, как пить дать вышедшая из-под ножниц крутого стилиста. Так с кем же захочет подружиться новенькая, у которой есть все шансы стать королевой класса, а позже и всей школы?

Когда завуч вышла, девочка, ни секунды не раздумывая, направилась к моей парте, хотя свободных мест хватало, а кое-кто из учеников тоже сидел один, как и я.

Со мной намерено никто не садился, да и дружить не хотели. Кому интересна толстая, некрасивая простушка-троечница в скучной одежде? Но новенькая выбрала именно меня. Может, у нее зрение плохое?

Устроившись за партой, рыженькая уставилась на меня своими невозможными глазами и тихо сказала:

– У нас с тобой обеих имена – это что-то: я – Велемира, ты – Матильда. Нам нужно держаться вместе. Давай дружить?

Откуда она тогда знала, что я Матильда? Этим вопросом я частенько задавалась уже по прошествии нескольких лет, но тогда не придала этому значения. Тогда я лишь обрадовалась, и мы скрепили нашу зародившуюся дружбу рукопожатием.

С того памятного дня моя жизнь круто переменилась – Мирочка взяла меня под свою опеку.

Более непохожих друг на друга девочек природа, наверное, еще не создавала. Мы были полной противоположностью одна другой: Мирочка умница и отличница, а я – противоположность. Я некрасива и похожа на крестьянскую дочь, а Мирочка совсем наоборот и похожа на маленького эльфа. Она всеобщая любимица, а я снова полная противоположность.

Надо сказать, что благодаря покровительству Мирочки, мой рейтинг в классе несколько вырос, а ее ничуть не пострадал из-за нашей дружбы. Ее любили все: одноклассники, учителя, родители, старшеклассники, животные из нашего зооуголка, и даже бродячие собаки оборачивались на улице и умильно смотрели ей вслед. Мирочка воспринимала свою популярность, как должное, в королевы не рвалась, поддерживала со всеми ровные отношения, никого не выделяла, а дружила только со мной.

Меня по-прежнему называли в классе тетей Мотей, но радовало уже то, что гораздо реже и скорее по привычке, нежели издевательски. Противные детки сначала пытались и Мирочкины имя-фамилию склонять: называли Велькой – дочкой Велеса, упорно произносили «Мэрлина», а не «Мерлина», явно намекая на легендарного волшебника. Но Мирочке эти глупости были по барабану.

Благодаря моей подруге нас вообще старались не задевать. Нет-нет, Мирочка не дралась, даже голоса на противных школяров не повышала – они одного взгляда ее боялись!

Кстати, с теми, кому не посчастливилось все-таки доставить нам с Мирочкой хоть малейшую неприятность, обязательно случались какие-нибудь пакости, мелкие, но противные. Тогда я не обращала никакого внимания на подобные казусы. Ну не слишком сообразительной я была, а может, просто невнимательной. И вот теперь я думаю, почему такое случалось?

Итак, как я уже говорила, Мирочка взяла недотепу Мотю под свое покровительство. Причем, это касалось не только учебы и отношений со сверстниками.

Мама воспитывала меня одна. Тогда я не задумывалась о том, насколько женщине приходилось трудно, да мне много и не нужно было, ребенком я слыла нетребовательным и тихим. Но ведь требовалась еда, необходимая одежда, нужно было оплачивать счета по ЖКХ. Мамуля всю жизнь работала бухгалтером, но зарплату получала невысокую и, конечно же, постоянно ломала голову, где бы найти дополнительный заработок.

Мирочка узнала, что мать ее подруги, моя то есть, прекрасно шьет, и все разрулила. Сначала Мирусина мама заказывала наряды себе и дочке, а моя мамуся с охотой шила. Не знаю, была ли это чистой воды благотворительность, или мамины труды и впрямь нравились Мерлиным. Сомнения у меня были: вряд ли богатая семья, которая, возможно, являлась потомками тех самых великих князей Мерлиных (Мирочка не говорила, а я не интересовалась), была в восторге от шмоток, пошитых простой женщиной на старенькой машинке «Зингер». Но заказы поступали регулярно, а потом Мирочкина мама посоветовала мою своим многочисленным приятельницам. Мы начали смотреть в будущее с оптимизмом, а моя мамуля стала трепетно относиться к необычной девочке, моей лучшей подруге, так не похожей на остальных…

– Моть, ты чего? – гаркнули над ухом, и я даже подпрыгнула от неожиданности.

Потревожила меня Машка.

– Оживи, Мотя! – не унималась девица. – Понесла грязную посуду на кухню, застыла и уже минут десять стоишь тут, как стог сена со стремной мордой. Соберись, еще часок остался. Надо же доработать смену.

«Стог сена со стремной мордой»! Мерзкие девки работают со мной в кафе. И само кафе мерзкое, и начальство в нем мерзкое, и клиенты его посещают наимерзейшие! Не дают девушке воспоминаниям предаться.

Я сверилась с часами. Да, ровно семь вечера, через час моя смена закончится. Хотя, что меня дома ждет? Тоже ничего хорошего, но всяко лучше нелюбимой работы. Можно быстренько закончить домашние дела и забраться под одеяло с книгой, бутербродами или еще с чем вкусненьким. Жизнь не так уж плоха, если хорошенько подумать. А теперь, когда еще и Мирочка вновь объявилась…

Я отнесла грязную посуду и вознамерилась закончить смену в ударном труде, но воспоминания снова взяли меня в плен.

После окончания школы наши с Мирочкой пути разошлись. Нет, мы не перестали дружить и встречаться, но теперь стали делать это гораздо реже.

Моя дорогая подружка успешно поступила в Щукинское училище. Сама, кстати, без какого бы то ни было участия богатого и влиятельного отца. Мирочка была на редкость талантливой, актрисой от Бога. Но, вот удивительно, после второго курса она ушла из училища, наверное, охладела к профессии. Где она потом училась, где работала – тайна за семью печатями, но Мирочка постоянно была чем-то дико занята, а в промежутках своей активной деятельности выходила замуж и разводилась.

Всего к двадцати четырем годам Мерлина сходила в ЗАГС пять раз. Вернее, десять – развестись ведь тоже как-то надо было. Все замужества, кроме одного, были удачными, и удивительная девушка со всеми своими бывшими мужьями сохранила отличные дружеские отношения. Исключением был лишь Кирилл. Домашний тиран сразу после медового месяца вознамерился «сломать» свою свободолюбивую и своевольную женушку. Но сломался сам о ее характер. Она дала ему ногой в нос и послала лесом.

Эх, мне бы хоть сотую долю Мирочкиных волевых качеств!

Я же после школы по совету мамули отправилась на курсы бухгалтеров. Правильно рассудила моя родительница: нечего ее «красоту неписаную» людям показывать. Такое необходимо прятать. В бухгалтерии!

Курсы я закончила и даже полтора года тухла на работе за копейки, умирая от тоски среди ополоумевших теток.

А потом в моей жизни появился Сережка. Красивый, амбициозный парень из Екатеринбурга приехал покорять Москву. Столицу он, конечно же, не покорил, зато завладел сердцем Матильды Кузнецовой.

Я терялась в догадках, чего такой принц нашел во мне, неинтересной толстухе, к тому же, не обладающей ни умом, ни какими бы то ни было талантами. Но Сережка выбрал меня! И не просто выбрал, а предложил стать его женой!

Мамуля выдала меня замуж, оставила нам трехкомнатную квартиру и со спокойной душой переехала в Рязанскую область, к своему давнему кавалеру.

Не хотелось мне расставаться с мамочкой, но ведь я оставалась не одна, а с любимым Сереженькой. Впереди нас ждала долгая и счастливая жизнь, полная любви.

Так я тогда думала… Дура!

Мой муж с приятелями решили озолотиться и открыли свой бизнес, по уши забравшись в кредиты и долги. Конечно же, самоуверенные недоучки быстро прогорели. Что нам тогда пришлось пережить, может занять отдельную книгу, а мне не хочется сейчас вспоминать об этом во всех подробностях. Это были самые ужасные времена в моей жизни!

Тогда я так думала… Дура!!

Поддержать меня тогда было некому. Мамуля была далеко, Мирочкины родители уже жили в Италии, сама Мирочка как раз была замужем за макаронником, а других подруг у меня не имелось. Все тяготы мне предстояло переносить в одиночестве. Хотя, нет, при поддержке любимого мужа.

Тогда я так думала… Дура!!!

В итоге, мою трешку в хорошем районе, где прошли мои детство и юность, пришлось продать. После раздачи всех долгов нам как раз хватило на скромную однушку в Подольске.

Ниже, казалось, опускаться было некуда. Ха! Было! Мне пришлось устроиться в кафешку официанткой, а мой благоверный осел дома на диване и стал ждать, когда престижная, непыльная и высокооплачиваемая работа прибежит к нему сама. Интересно, почему ему никто не открыл страшную тайну: вакансия Президента Российской Федерации уже занята!

Я не роптала, считая, что все как-нибудь устаканится, изменится к лучшему. Ведь что главное? Главное, что мы вместе, я и мой Сереженька, любимый и любящий муж.

Тогда я так думала… Сто раз дура!

Как-то быстро обходительный, ласковый, внимательный и страстный муж превратился в отстраненного, ленивого, вечно недовольного жизнью и мной, презрительного брюзгу.

– У хорошей жены и муж успешен! Ты испортила мне жизнь!

Подобные слова я слышала каждый день и не по разу.

А потом пришло озарение. Он никогда не любил меня! Сначала ему нужны были московская прописка и квартира, а теперь еще и добытчица и бесплатная прислуга. Жену и просто женщину он не видел во мне уже давно.

Почему же мы до сих пор вместе? Почему я не развелась с этим ничтожеством? Ну, во-первых, нашу однушку в Подмосковье невозможно было разменять, а уезжать к маме и ее новому мужу в деревеньку под Рязань слишком даже для меня.

Хотя, кого я обманываю! Я до сих пор надеялась, что наши отношения изменятся. Я до сих пор любила мужа.

Тысячу раз дура!

Короче, жизнь моя была бы совсем беспросветна, если бы в ней периодически не появлялась Мирочка, а в последние полтора года еще и со Снежком, не взрослеющим белоснежным котенком. Девочка-праздник, девушка-фейерверк, женщина-огонь, она своим появлением всегда привносила в мои серые будни изрядную долю оживления и счастья.

Мужа моего она терпеть не могла, но, вроде бы, старалась этого не показывать. Сережка же боялся ее и Снежка, как чумы.

Однажды, когда мой муженек унизил меня при Мирочке, нелестно пройдясь по моей внешности, подружка выперла меня из кухни, а сама побеседовала с Сережкой. И с тех пор при ней он – сама любезность, со мной ласков, а с Миркой разговаривает на «вы» и шепотом. Я не удивлюсь, что подруга лишь зыркнула на него и тихо приказала: «Упал-отжался!». Я шучу, конечно, но с Мирки сталось бы.

Велемира, Мира, Мирочка, Мируся… Дорогая, надеюсь, что на этот раз ты вернулась в мою жизнь надолго, а не исчезнешь снова на полгода!

– Мотька! Ты окаменела?

Знакомый и, вроде бы, когда-то любимый голос вывел меня из ступора, и я осознала себя, стоящей в дверном проеме своей собственной квартиры. Интересно, давно я так вход собой украшаю?

Сережка в футболке и шортах, нечесаный, сонный и недовольный, высился напротив меня и хмурил брови.

– Долго еще торчать в дверях будешь? Покушать принесла? Я проголодался, между прочим.

– Нет, не принесла, забыла на кухне прихватить, – призналась я со вздохом. – Задумалась и…

– Чем задумалась-то, если нечем? – презрительно хмыкнул ласковый муженек. – Может, уже отомрешь, вспомнишь, что у тебя муж голодный и приготовишь хоть что-нибудь? Тебе, между прочим, еще и в комнате убрать не помешало бы.

– А сам? – вдруг неожиданно даже для самой себя проявила я неповиновение.

– Я же работаю! Целый день у компа проторчал!

Ага, и поспать не забыл. Работает он!

Да-да, мой трудяга нашел-таки себе работу. Консультантом в косметической фирме! Ну, или не консультантом, еще кем-то, я не очень в их тонкостях разбираюсь.

Сергей не бегал по офисам, впаривая теткам косметику, теперь все проходит иначе. Мой муж сидел дома за компьютером, привлекал таких же, как и он сам, лентяев и идиотов. Кажется, это называется у них «строить структуру». Она строилась не так быстро, как было обещано, великих барышей не приносила. Вернее, никаких барышей не приносила. А продукцию требовалось приобретать каждые три недели, что и делалось на мои, кровью и потом заработанные денежки.

В результате, квартира тонула в разнообразных духах-кремах-лаках. Нет, кое-чем я пользовалась сама, кое-что пыталась продать. Но кому это нужно, вот в чем вопрос. Отчаявшись сбыть с рук хоть что-то, я делала Мирочке подарки. Она, вроде бы радовалась, но то, как она принимала наманикюренными тоненькими пальчиками лак для ногтей сомнительного качества… Уж лучше я промолчу.

Да, печальная история… Но, как говорит мой муж: «Я же работаю!»,

Я с грустью оглядела поле деятельности. Приготовить ужин, перемыть гору посуды, скопившуюся за день, потом еще после ужина… Неплохо бы еще хоть немного разгрести бардак в комнате, ведь Сергей не утруждает себя даже уборкой своих собственных носков.

Ну и за что мне все это, а? О ванной, книге и вкусняшках в кровати придется забыть. Что же, видно, другого я и не достойна.

Ну и хорошо! Нет бутербродов на ночь, нет и лишних калорий.

Устав, как раб на плантации, я, наконец, закончила все дела и, еле переставляя ноги, пошаркала в ванну. Страшно подумать, но завтра предстоит еще один рабочий день!

Включив воду и сбросив одежду, я не встала сразу под душ, а посмотрела в зеркало в полный рост, висящее на двери. Ничего приятного я там не увидела.

Сразу как-то вспомнилась Мирочка с ее сильным, стройным телом и роскошными волосами. А ее лицо… Яркие губы, яркие глаза, длинноватый изящный нос, скульптурные скулы… Как после этого поверить в то, что эльфов не существует, и в моей подруге нет хотя бы примеси их крови?

А что на меня смотрело из зеркала? Толстая тушка с рыхлыми руками и большой, отвисшей грудью. А эти массивные ноги с толстыми коленками! А эти покатые мясистые плечи! Ну к чему природа создает людей с пухлыми щеками, бесформенными носами, безвольными подбородками и невразумительного цвета глазами? А волосы? Ну, ладно, волосы-то себе я сама, конечно испортила. В какие только цвета я их не красила, желая хоть как-то улучшить свою внешность. Последний – темно-русый. Внешность не улучшилась ни на чуточку, зато я получила пережженное гнездо на голове. Разве можно жить такой?

– Мотька!

Дверь в ванную распахнулась, и муж узрел совершенно голую жену. Не подумайте только, что в нем сразу взыграла страсть. Вместо этого мой любимый презрительно скривил губы и выплюнул:

– Мотька, на себя любуешься? Так нечем тут любоваться! Или думаешь, что все твои складки от любования сами собой рассосутся?

Удивительно еще, что с каждым его словом изо рта не вываливалось по жабе. Это было уже слишком! Это стало последней каплей!

Мой муженек что-то еще вякал по поводу того, что завтра ему кровь из носу нужно купить очередную партию товара, так что я просто обязана выдать ему очередные шесть тысяч, а лучше семь.

Но я, уже не обращая внимания на его кваканье, накинула халат и, четко печатая каждый шаг, прошла к телефону и набрала номер подруги.

– Матюша!

Сразу было понятно, что Мирочка рада меня слышать, но ее чуть запыхавшийся, взбудораженный голос не на шутку меня перепугал.

– Мирка, у тебя все в порядке?

– В полном! – жизнерадостно успокоила меня подруга. – У меня все отлично. Просто ты немного не во время, я работаю.

Словно в подтверждение ее слов в трубке слышался грохот, воинственный вопль Снежка и чей-то жалобный скулеж. Интересно, как это они так работают? Впрочем, сейчас это неважно.

– Я обязательно буду на твоем возвышении! Или инаугурации? Инициации? Короче, что бы это ни было, я приеду! – решительно заявила я.