Читать книгу Сердце Охотника - Алена Занковец - Страница 8

Как же я соскучился по лесу! По его запахам, дыханию, звукам, по тому трепету, который он во мне вызывает. Переход из одной тюрьмы в другую не в счет: когда по тебе, идущему со связанными руками, хлещут ветки, не до звуков и запахов. И вот я снова в лесу. Я – свободен. И теперь наконец знаю, куда идти и что мне делать… Удача – такая сука! Ластится к тому, кто пинает ее.

Я снова почувствовал лес спустя четыре часа после побега, когда позволил себе перевести дух. Пока все складывалось так удачно, словно я играл роль в кино с плохо написанным сценарием. Крошка Доррит не остановила меня – но лишь это я и мог предсказать – недаром приручал ее столько времени. Остальные «пряники» мне скормила фортуна. Или… А вот второй вариант я собирался проверить позже.

Как бы то ни было, выйдя из тюрьмы, я увидел перед собой дикий лес, исполосованный лунным светом. Где-то в зарослях, между еловых стволов, прятались Волчьи логова. Отыскать их ночью было непростой задачей. А подкрасться к ним незаметно – и вовсе невыполнимой. Так что разбойничье нападение пришлось отменить, хотя очень не хотелось отправляться в лес без еды, воды, теплой одежды и в дырявых ботинках.

Точного маршрута я не знал, но прикинул, что нахожусь намного южнее моего дома, так что двинул на север.

Главной моей задачей было уйти от зверодухов. Охотник, убегающий от Волков по ночному лесу, та еще ирония. Двигался медленно: слишком темно. И в какой-то момент мне стало казаться, что это реалити-шоу скоро закончится. Но через пару часов я выбрался к ручью, и оптимизм снова ко мне вернулся.

Ручей становился все шире. Когда он впал в речушку, я почти почувствовал себя на свободе. Я почти не чувствовал холода – столько во мне бушевало адреналина.

На деревушку я напоролся неожиданно. Ельник внезапно расступился, и за рукавом реки я увидел разбросанные на холме домишки. Чтобы добраться до них, мне пришлось перейти реку вброд. Воды – по пояс. Так что еще некоторое время я свое тело чувствовал тоже лишь наполовину.

Заметив меня, бабы, что полоскали белье на берегу, сбежали. Я тогда уже почуял неладное. Странная реакция на мужика, пусть и бредущего через реку. Да и в самих бабах было что-то странное, диковатое. Маленькие, сухие, резвые. И только войдя в деревню, я понял, куда попал.

– Охотник!.. Охотник!.. Охотник!.. – жители от мала до велика бросились врассыпную, при этом пара Зайцев умудрились перебежать дорогу прямо перед моим носом. Одного из них я поймал за шиворот.

Охотник… Мне это даже польстило. Потому что сейчас я скорее был похож на добычу.

– Где живешь? – я хорошенько встряхнул Зайца. – Веди!

Парнишка так усердно вжимал голову в плечи, что, казалось, шея у него отсутствовала.

В его маленьком светлом доме обитало с десяток жильцов. Сами, без моей команды, выстроились в рядок вдоль стены. Я приказал притащить одеял. Разделся, одежду повесил у печи. Закутался в одеяла и принялся поедать то, что стояло на столе – в основном траву, ну да ладно.

Наверное, с четверть часа я набивал желудок щавелем, морковкой и хлебом, греясь под сугробом одеял. И за это время никто не шелохнулся. Все стояли, тряслись. Ну и жизнь…

Почти сытый и почти теплый, я наконец расслабился. Сбросил с себя одеяла, обвязал вокруг бедер льняную простыню – по размеру как банное полотенце. Подбросил поленьев в печурку. Жизнь налаживалась.

Взяв кочергу, я вытащил из горящей печи уголек, подождал, когда его краснота потухнет, и сбросил на деревянный пол. Затем, словно клюшкой для гольфа, прицелился кочергой и с замахом отправил обгоревший кусок деревяшки в стену. Зайцы, как по команде, присели, заслонив морды лапами.

Удар был такой силы, что после встречи со стеной уголь разлетелся едва ли не песком. Я перебросил «клюшку» из одной руки в другую. Сам не ожидал, что так ловко получится.

– Ты! – я указал кочергой на Зайца, что помоложе. – Иди сюда.

Тот не двинулся с места, только присел еще глубже. Были бы его уши длинные, прижал бы их к щекам.

Я склонил голову в одну сторону, в другую – так, чтобы захрустели шейные позвонки.

– Я сказал. Иди. Сюда, – и резко ткнул кочергой в пол перед собой.

Зайцы дернулись. Да они не трусишки. Они – трусищи.

– Не надо его… убивать, – пропищала, надо полагать, мать семейства.

Убивать? На кой мне убивать Зайца?!

Но я идею примерил.

И все-таки – нет. В самом деле незачем. Конечно, меня от всех этих мутантов воротит – ну, почти от всех, – но убивать?.. Я б не расстроился, если бы их покосило какое-нибудь заячье бешенство, но руку прикладывать к этому не стану. Из леса не вылезают, щиплют травку, плодятся в свое удовольствие – к людям не лезут. Жили бы так все зверодухи, не появились бы Охотники.

Что касается именно этого Зайца, то он мне нужен. Но вовсе не его шкурка, а знание местности.

– В последний раз… – начал было я, но Зайчиха сделала крошечный шаг вперед, чем, вероятно, продемонстрировала невероятную смелость.

– Я знаю, где прячут девушку, подружку Волка, – произнесла она так тихо, что я, щурясь, наклонился вперед.

Я настолько не ожидал получить такую информацию, здесь и сейчас, что не сразу понял, о какой девушке идет речь. Хорошо, что Зайчиха прятала взгляд и не видела, как менялось мое лицо по мере осознания сказанного ею.

– Откуда такие сведения? – спросил я, пытаясь придать голосу оттенок безразличия. Далось мне это непросто.

В тюрьме я все гадал, где же моя Дикарка. В последний раз я видел Веру с ее Самцом, больше похожим на наркомана, чем на Волка. В таком состоянии от Охотников им было не уйти, поэтому я полагал, что Веру поймали, и она находится где-то под надзором дяди Юры.

Появление возмужавшего Самца несколько поколебало мою уверенность, но с места не сдвинуло – его реакция на просьбу поздравить Веру с днем рождения о многом рассказала. Может, Самец и знал, где Вера, но точно не был с ней близок.

И вот теперь это слово – «прячут». Была бы она с отцом, Зайцы не считали бы это ценной для меня информация. Но если Вера не с дядей Юрой и не с ее Самцом… Тогда где она?

– Наши братья за ней следили, – выпалила Зайчиха.

Я прошелся по избушке, остановился у окна и, отломив краюху хлеба, стал ее жевать. За стеклом разливался яркий солнечный свет. Чуть покачивались на ветру еловые лапы. На них неправдоподобно равномерным узором искрились капли талого снега.

Как же все-таки странно устроена наша жизнь…

– Ну и где же прячут подружку Волка? – я машинально положил в рот еще один кусок хлеба.

Ветви качнулись сильнее, и часть сверкающего рисунка осыпалась.

– В Озвереловке, – раздалось из-за спины.

– Это что за… – я запнулся, – место такое?

– Люди называют его иначе, – ответила Зайчиха.

Я присел на край стола. Надеюсь, получилось естественно и даже развязно. Потому что на самом деле от волнения у меня подкашивались колени.

– Итак. Я вас внимательно слушаю.