Читать книгу В объятиях греха - Алеся Троицкая - Страница 6

После ночи, наполненной слезами и отчаянием, я проснулась с ощущением пустоты внутри. Мир вокруг казался тусклым и безжизненным. Я механически выполняла свои обязанности, избегая встреч с Тристаном и стараясь не попадаться на глаза другим монахиням.

Изабелла заметила перемену в моем настроении и попыталась выяснить, что произошло. Не в силах больше сдерживаться, я рассказала ей все – о встрече с Тристаном, о его отказе, о моем унижении и страхе перед будущим. Слова лились из меня потоком, словно прорвав плотину.

Изабелла внимательно выслушала мой рассказ, и к моему удивлению, на её губах появилась легкая усмешка. Когда я закончила, она мягко рассмеялась.

– Ох, Мариель, – сказала она, покачивая головой. – Ты думаешь, это конец? Это всего лишь мелочи, дорогая. Просто часть игры.

Я посмотрела на нее с недоумением.

– Игры? Но… но Тристан отверг меня. Все мои надежды…

Изабелла прервала меня, положив руку мне на плечо.

– Дорогая моя, неужели ты думала, что все будет так просто? Мужчины, особенно такие, как Тристан, не сдаются после первой же атаки. Это лишь начало.

Она наклонилась ближе, её глаза блестели.

– Теперь начинается настоящая игра. Тристан думает, что отверг тебя, и это прекрасно. Теперь он будет думать о тебе.

– Но что мне делать? – спросила я, все еще сбитая с толку.

Изабелла наклонилась ближе, её глаза блестели загадочным огоньком.

– Наш следующий шаг, моя дорогая, будет смелым. Мы заставим Тристана увидеть в тебе женщину, а не просто монахиню.

– Как? – спросила я с волнением и любопытством.

– Я слышала, что Тристан часто ходит к лесному озеру медитировать на рассвете, – прошептала Изабелла. – Завтра ты отправишься туда раньше него. Я дам тебе особое платье – легкое, почти прозрачное. Ты будешь купаться в озере, когда он придет.

Я почувствовала, как краска заливает мои щеки.

– Но это же… это неприлично!

– А если нас поймают?

Я колебалась, чувствуя смесь страха и волнения, но Изабелла успокоила меня:

– Не волнуйся, я всё устрою. Никто, кроме Тристана, не будет там в это время.

Когда Изабелла ушла, я осталась наедине со своими мыслями. Часть меня была в ужасе от этого плана, но другая часть… другая часть была взволнована и заинтригована. Возможно, это действительно заставит Тристана увидеть меня в новом свете?

***

Я шел к озеру, надеясь найти в утренней медитации столь необходимые мне покой и ясность мыслей. Последние несколько дней мою душу терзали сомнения и смутные желания, которым не было места в сердце монаха.

Внезапно я замер, не веря своим глазам. Там, в прозрачных водах озера, купалась Мариель. Ее тонкое белое платье, насквозь мокрое, облепляло каждый изгиб ее юного тела, не скрывая почти ничего от моего жадного взгляда.

Завороженный, я смотрел, как она медленно выходит из воды, словно древняя богиня, рожденная из озерной пены. Капли стекали по ее алебастровой коже, очерчивая совершенные контуры. Мокрая ткань платья стала почти прозрачной, и сквозь нее я видел затвердевшие от холодной воды розовые соски и темный треугольник волос в самом низу ее живота, манящий запретным обещанием.

Ее длинные русые волосы, потемневшие от влаги, змеились по плечам и спине, словно шелковые ленты. Отдельные пряди липли к нежной коже шеи и ключиц, будто лаская ее. Когда Мариель откинула голову назад, приглаживая непослушные локоны, ее волосы вспыхнули золотом в лучах утреннего солнца, создавая вокруг головы сияющий нимб.

Каждое движение Мариель было полно неосознанной чувственности. То, как прилипшее к телу платье обрисовывало округлые бедра и тонкую талию, то, как покачивалась в такт шагам упругая грудь, то, как ее рука скользнула к лицу, убирая прилипшую прядь волос – все это заставляло кровь стучать в висках и туманило разум.

Ее огромные серые глаза, обрамленные густыми темными ресницами, встретились с моими, и на мгновение мне показалось, что весь мир перестал существовать. В их омутах плескалось то же неутолимое желание, что снедало и мою плоть. Ее губы, полные и розовые, как бутоны роз, приоткрылись, но вместо слов с них сорвался лишь прерывистый вздох.

Все мое тело напряглось, словно натянутая тетива, каждая мышца звенела от едва сдерживаемого желания. Жар, рожденный запретными образами, растекался по венам, скапливаясь внизу живота мучительным, тянущим ощущением. Я стиснул зубы, силясь совладать с собственным телом, восставшим против моей воли.

Я судорожно сглотнул, чувствуя, как теряю контроль. Искушение было столь велико, что, казалось, сам воздух искрит от напряжения.

– Мариель? Господи, что ты здесь делаешь? – мой голос прозвучал хрипло, почти умоляюще.

Она сделала еще шаг ко мне, и я невольно отшатнулся, будто опасаясь, что одно лишь ее приближение способно сжечь дотла остатки моей добродетели. Взгляд против воли скользнул по ложбинке меж ее грудей, по гладкому животу, по стройным ногам, которые при каждом движении обнажались до бедра через разрез мокрого платья.

– Тристан, – прошептала она, и в ее голосе звучала та же грешная нота, что и в моих снах. – – Я хотела… мне нужно…

Но я уже не слушал, не мог слушать. В ушах стоял оглушительный стук моего сердца, разум заволокло красной пеленой вожделения. Я должен был уйти немедленно, или я за себя не ручался…

– Нет, – выдохнул я, зажмурившись. – Мы не можем. Я не могу.

Я резко отвернулся, чувствуя, как все мое тело дрожит от напряжения. Это было слишком – слишком сильно, слишком соблазнительно. Я должен был уйти, пока еще мог, пока не натворил того, о чем буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.

– Это… это неправильно, – произнес я, стараясь вложить в эти слова всю свою угасающую убежденность. – Мариель, – произнес я, собрав последние крохи самообладания. -Ты должна уйти. Сейчас же.

Я слышал ее сдавленный всхлип, но не позволил себе обернуться. Вместо этого я заговорил, отчаянно цепляясь за привычные истины, как за спасательный круг:

– То, что происходит сейчас – это испытание. Для нас обоих. Мы не можем поддаться искушению.

Каждое слово давалось мне с трудом, но я заставлял себя продолжать, понимая, что только так смогу сохранить свои обеты, свою веру – все то, что определяло мою жизнь.

– Мы все совершаем ошибки, Мариель. Важно то, как мы на них реагируем. Сейчас ты должна вернуться в монастырь и молиться. А я… я должен серьезно подумать о своем пути.

Я помедлил, глядя в ее полные слез глаза, и добавил, понизив голос:

– И еще кое-что, Мариель. Будь осторожна с Изабеллой. Я знаю, она тебе друг, но… Но что-то в ней меня настораживает. Ее идеи, ее влияние на тебя… Прошу, держись от нее подальше. Не дай ей сбить тебя с истинного пути.

Мариель хотела что-то возразить, но я покачал головой, давая понять, что мое решение окончательно.

– Мы все совершаем ошибки, Мариель. Важно то, как мы на них реагируем. Сейчас ты должна вернуться в монастырь и молиться. А я… я должен серьезно подумать о своем пути.

С этими словами я ушел, оставив ее одну у озера.

Каждый шаг давался мне с трудом, словно я шел по битому стеклу, но я заставлял себя двигаться вперед.

Я знал, что это испытание веры – самое сложное в моей жизни. И я молился, чтобы Господь дал мне сил преодолеть его.

Но даже погрузившись в молитву, я не мог избавиться от образа Мариель, соблазнительной и недоступной, словно само воплощение искушения. И где-то в глубине души я понимал, что этот образ будет преследовать меня, испытывая мою решимость, мою веру. Но я был полон решимости выстоять. Ради себя. Ради наших бессмертных душ.

***

Я спряталась в своей келье, сказавшись больной. Не могла заставить себя встретиться лицом к лицу с остальными обитателями монастыря, особенно с Тристаном. Стыд и смятение не отпускали меня.

К обеду я услышала тихий стук в дверь. Думая, что это сестра-травница пришла проверить мое состояние, я слабо произнесла:

– Войдите.

К моему удивлению, в келью проскользнула Изабелла. Ее глаза блестели от возбуждения, а на губах играла загадочная улыбка.

– Мариель, дорогая, – сказала она, присаживаясь на край моей постели. – Расскажи мне, что произошло. Все до мельчайших подробностей.

Под ее настойчивым взглядом я начала рассказывать о встрече с Тристаном у озера. Когда я закончила, Изабелла неожиданно вскочила, ее лицо исказилось от гнева.

– Этот упрямец! – воскликнула она, едва сдерживая голос. – Как он смеет отвергать такой дар? И как он посмел предостерегать тебя от меня?

Я была поражена силой ее реакции.

– Изабелла, может быть, нам стоит оставить эту затею? Я не хочу больше…

Но графиня прервала меня, схватив за руку.

– Нет, Мариель. Мы не можем сдаться сейчас. У меня есть еще один план. Последний и решающий.

Ее глаза горели каким-то лихорадочным огнем, который одновременно пугал и завораживал меня.

– Какой план? – спросила я с опаской.

Изабелла наклонилась ближе, понизив голос до шепота.

– Я не могу рассказать тебе все детали сейчас. Но знай: этот план сработает наверняка. Тристан не сможет устоять.

– Но что, если… – начала я, но Изабелла снова перебила меня.

– Никаких "если", – твердо сказала она. – Ты должна мне довериться, Мариель. Полностью и безоговорочно. Только так мы сможем добиться успеха.

Она вздохнула и продолжила уже мягче, почти умоляюще:

Пойми, я же забочусь о тебе, о твоем будущем. Разве ты не помнишь? Через несколько дней за тобой приедут. Времени совсем не осталось. Это наш последний шанс, Мариель. Неужели ты упустишь его?

Изабелла пристально смотрела мне в глаза, и я чувствовала, как моя решимость тает под ее напором.

– Жду тебя в полночь возле кельи Тристана, – бросила она напоследок. – И прошу, не опаздывай.

Остаток дня прошел для меня как в тумане. Я механически выполняла свои обязанности, но мысли мои были далеко. Слова Изабеллы не давали мне покоя. Что она задумала? И действительно ли я готова довериться ей полностью?

Когда монастырь погрузился в сон, я тихо выскользнула из своей кельи. Коридоры были пусты и тихи, лишь тусклый свет факелов освещал мой путь. Сердце бешено колотилось, пока я пробиралась к келье Тристана.

Изабелла уже ждала меня там, прячась в тенях. Увидев меня, она улыбнулась, но в этой улыбке было что-то хищное, почти пугающее.

– Ты пришла, – прошептала она. – Хорошо. Пойдем…