Читать книгу Счастливая, трудная жизнь Алевтины - Алевтина Леванова - Страница 4

Бог услышал мою просьбу.

Через двенадцать лет увидела я этот город.

Молодой красавец зелёный,

В розах утонул он.

Переехали в Кентау.

Володя вышел на работу.

Удивлению не было предела —

Работать меньше и легче,

А зарплата в три раза больше.

Через полгода познакомились

С начальником геологоразведки.

Он предложил нам взять квартиру,

Так как у них они пустуют.

Последний дом стоял от города у речки,

А дальше – степь и горы.

Казахи там по праздникам

На конях соревновались.

Там воздух чистый, родниковая вода.

Тишина – лишь реку слышно

Да пение птиц.

Я не работала, мы с сыном отдыхали,

Лишь гуляли да воздухом дышали.

Два года прожила я в сказке.

Кровь улучшилась, расцвела, как чайная роза.

Любовь пришла между собой,

Довольны всем, и не было заботы.

На базар пойдёшь, рубль возьмёшь,

всего накупишь.

Вот где был Боге нами.

Родственники не приезжали,

Зависти не было.

Так как мы писали:

«Живём в горах, воду нам привозят».

Кот жил с нами, квартирный хозяин,

Мы Рыжиком звали его.

Очень, очень его любили.

Так как ласков был и умён.

В любую погоду Володю с работы встречал.

Ночь, ураган на улице, а кот бежит

И просит выпустить его.

Я уговариваю его: «Слышишь,

Какой ураган, не ходи».

А он за своё, лишь двери приоткроешь,

Он выскакивает и убегает.

Пробежит один километр, сядет на столбик

И ждёт, когда же Володя подъедет.

Лишь только поравняется с ним,

Мяукнет и прыгнет к нему на колени.

Когда в первую смену Володя работал,

Будильник прозвенит,

Володя как будто не слышит.

Рыжик подойдёт, мяукнет,

Лапой стукнет его, мол, пора вставать,

                                           сказать только не может.

Один километр проедет с Володей,

                                              соскочит с велосипеда,

Вернётся домой.

Проводил, как будто исполнил свою работу.

Нашего никогда не ел,

Себе еду он сам приносил.

Притащит мяса, украдёт,

Что сохнет у казахов.

Мяукает, меня зовёт.

Смотри, мол, угощайся.

Я говорю ему: «Убьют, воровать нельзя».

К холодильнику позову, покажу, что мяса много:

«У нас есть, ты кушай с нами».

Купили дом, его с собой забрали.

Как только в дом внесли,

Кричать неистово начал он,

Царапать стены. Шерсть дыбом встала.

Понять не можем, что же с ним.

К нам подходит, мяукает,

За одежду к двери тянет,

Зовёт: «Уйдём отсюда!»

Он промучился всю ночь,

А поутру ушёл от нас.

Жаль было нам его.

Больше с ним мы не встречались.

Дом был новый, красивый.

Двадцать восемь кустов винограда,

Мы цветов насадили вокруг.

Живи, наслаждайся да радуйся.

Да только в доме том

Дьявол жил, по ночам играл да забавлялся,

Спать нам не давал,

На чердаке на велосипеде катался.

Володя смелым был,

В доме своём не боялся.

Встанет ночью, пойдёт на чердак,

Тишина стоит, пока он там.

Фонариком осветит.

Спрошу его:

«Кого ты видел там?»

«Никого», – отвечал он.

Лишь только спустится вниз он,

Шум громкий снова повторится.

На протяжении нашей жизни там

На чердаке дома шум продолжался.

Соседи занимались колдовством

С двух сторон нашего дома.

Они враждовали между собой,

А мы для них помехой были.

С двух сторон к нам в дом, как в мишень,

Летело разное: от Татьяны – в двери,

А от Каля – в стену.

Греки уехали в Грецию от этих мучений.

Уйти бы нам тогда

Вместе с котом,

Не поняли его,

Как же мы обрадовались дому.

Только радость была недолгой.

Скоро мы слезами умывались.

Беды, горе посылали на нас,

Как зимой снег с неба.

Вспомнила я тогда —

Когда документы оформляли,

Нотариус спросила:

«Какие там соседи?»

Я ответила:

«Причём соседи?»

«О, нет, – ответила она. —

Не дом купи,

А главное – соседей».

Я подумала тогда,

что мы ни с кем нигде не ссорились,

Плохого никому не пожелали.

За что же нас обидели?

Разум был другим тогда,

Вот если б в эти годы

Задумалась бы я и поняла

И дом бы этот не купили.

Мама жила на соседней улице.

Они хотели, чтобы мы жили рядом.

Долго уговаривали нас.

В доме жить мы не хотели.

На квартиру первая очередь была,

Подождать немного надо было.

Уговорили, согласились дом купить,

Потом, конечно, пожалели.

В то время я работала на заводе,

Контролёром в ОТК.

Для меня работа была лёгкой,

Я без измерения брак видела.

Дом свой – забота велика.

Володя зарабатывал больше других,

Не пил, заботился о доме.

Нам люди стали завидовать.

Два года по больницам ходила —

Результатов не было.

Лишь сама тогда траву изучила,

Сон-траву – подснежник попила

И вылечилась.

Заболело горло, печень,

Лишь три месяца в доме прожили,

Решила в Ташкент к платному

                                                  профессору поехать.

Профессор посмотрел и килограмм

                                                      таблеток выписал.

Болезней добавилось,

Стала вся больная.

В роддоме со вторым сыном была,

Татьяна, соседка, ко мне пришла,

10 яиц сваренных мне принесла.

Муж пришёл, я отдала ему,

Сказала: «Курам отдай».

В то время у нас сто кур своих было.

Куры яйца Татьяны склевали,

Куры все подохли.

Мужу пришлось их закопать.

Так соседка добра нам желала.

Как только мы вернулись из больницы,

Она пришла и сказала: «Грудница будет у тебя».

Сказала и ушла.

Через два часа после её ухода

Температура поднялась под сорок градусов,

Грудь моя вся почернела, затвердела.

Болело так, что не было покоя.

Кролика шкурку привязали,

Как люди посоветовали нам.

Прорвало за ночь.

Отверстие образовалось

Над сердцем – круг 3 сантиметра.

Состояние совсем плохое стало,

Муж в больницу обратился.

Врач посмотрел и сказал:

«Грудь придётся удалить».

В больницу привезли меня.

Кастелянша за одеждой ушла.

Мысль меня осенила,

Как будто очнулась.

«Зачем я здесь? – себя спросила. —

Ведь если суждено мне умереть, умру нерезаной.

А если жить, то с грудью».

Как будто мысли силу мне придали.

Быстро повернулась и пошла домой.

По дороге встретила старушку.

Она сказала мне:

«Доченька, что же ты болеешь,

Зачем по больницам ходишь?

Врач дома у тебя, обратись к нему».

Пришла домой, мужу рассказала.

Он засмеялся.

Сделал так, как сказала.

Наутро грудь была здорова.

Пошла в больницу на перевязку.

Они удивились, как грудь смогла я вылечить,

Накануне видели её.

Рана затянулась, стала здоровой.

Когда грудницей я болела, пришла Мария к нам

И говорит: «Тебя заколдовали».

Я этого не понимала,

А муж выслушал, ни слова не сказал.

А было так —

Пришла к Марии медсестра Галя и сообщила, что

Скоро она за Володю замуж выходит.

«А куда же денется Алевтина?» —

Спросила Мария.

На что ответила Галина: «Я нашла колдунов,

Татьяне дала сто рублей и Кате пятьдесят.

Они уберут её вместе с детьми».

Возмутилась Мария, говорит:

«Я сейчас пойду к Алевтине и всё расскажу».

Галя не испугалась и не постеснялась.

А через десять дней пришла и в дверь

К Алевтине постучалась.

Г аля была медсестрой у Саши.

Алевтина ей открыла дверь.

Галя задала вопрос:

«Ты ещё живая?»

Алевтина ответила: «Не жди моей смерти,

Ты умрёшь первой. Бог меня спасёт»

Хорошо жили, травы пили,

В воскресенье в парк ходили.

Да соседи от зависти совсем озверели.

Травы им колдовать мешали.

По чердаку нашего дома ходить перестали,

В двери наши стучать не стали,

Стены оставили в покое.

Мы стали жить и спать спокойно.

Мы расцвели, как цветы.

Любовь и радость стала между нами.

Володя кроликов стал разводить,

А мы с детьми – цыплят.

Сашок прибежал ко мне,

Спросил: «Почему Татьяна у наших ворот

Копает, говорит, говорит и сыпет?»

Я удивилась, сказала: «Не знаю».

Ночью сон я увидела,

Что женщина с девочкой

Меня за руку тянут в могилу,

Говорят: «Тебе приготовлено».

Наутро я мужу рассказала.

Он не ответил, ушёл на улицу.

Он знал, что бывает колдовство,

Но мне никогда не рассказывал.

Володя тут же вернулся.

И говорит мне: «Идём со мной.

Я что-то тебе покажу».

Спички взял с собой.

С нашей стороны забора

Между Татьяной и нами

Большой моток серых ниток

На вколоченных гвоздях растянут.

Володя, не раздумывая, сжёг нитки,

Гвозди вытащил и выбросил.

Про это я Кале, соседке, рассказала.

Она мне сказала: «Это вам колдовала Татьяна».

Напрасно Володя сжёг нитки,

Не пройдёт это даром.

Я спросила: «Что же случится?»

«Сойдёт он с ума».

Я не поверила в это.

Сбылись слова Кали.

Вдруг Володе захотелось поехать на Урал.

Я попросила его: «Подожди

Окончания учёбы сына,

Поедем все вместе».

«Нет, – говорит, – ждать не буду».

Поехал, уселся в такси,

От радости руки вверх поднял,

Как будто из Кентау его гнали.

Уехал, а мне неспокойно.

Чувствует сердце беду.

Сны стала видеть плохие,

Как будто беда с Володей случится.

Увидела сон —

Володя из леса идёт,

Два ведра черники несёт.

На опушке баня стоит.

«Вот вам я гостинцы привёз».

А мы с детьми стоим и встречаем его.

Там пьющие все.

Побольше хотят угостить.

Меня рядом не было,

Кто остановит?

Он в выпивке меры не знает.

Кончился отпуск, пора возвращаться домой.

Говорит, заболел, таблеток напился.

Вина на дорожку купил он себе.

Выпил в поезде, на верхнюю полку забрался.

Уснул, сон плохой приснился

Или белая горячка схватила его.

Только соскочил он с полки,

Не думая, выпрыгнул в окно.

Когда Володя выпрыгнул с поезда,

В эту минуту я видела сон.

  Как Володя выпрыгнул из гроба в белой рубашке

                                   и чёрном костюме и побежал.

Поезд был на подходе к Сорочинску.

Ход был замедлен.

В милицию сообщили,

Милиционер нашёл его

И отвёз его в больницу.

Там перевязали.

На шее был порез, кровь текла.

Тогда были врачи!

Боролись за жизнь человека,

Не важно, где живёт, какой нации он.

Взяток не брали, а думали, как бы спасти.

Если б случилось при демократии спасать бы —

Без денег не стали.

Искали бы полис,

Человек бы погиб.

Милиционер посмотрел на него,

Показался трезвым, здоровым.

Врач с ним побеседовал.

Спросил: «Что случилось?»

«Во сне меня догоняли, я убегал».

Утром во время обхода врачей

Сделался без сознания,

Раму на руки одел,

Руки свои до кости перерезал

И кричит: «Меня догоняют!»

В Оренбург в хирургию отправили срочно,

Там помощь ему оказали.

В сумасшедший дом сообщили,

Те отправили дежурную медсестру.

Пришёл в себя, попросил санитарку

                                       отправить открытку домой.

Сообщить, где находится он,

Чтоб не искали его.

На открытке адрес был перепутан,

Вместо Кентау написано Тимиртау.

Надо сказать спасибо почте,

через пять дней мы получили.

Спасибо советской власти.

Три литра крови влили ему.

Денег у нас не просили.

И полис не нужен был им.

Я выехала сразу, как адрес узнала,

Взяла с собой корень левзеи,

Что силы восстанавливает.

«Остальное, – сказала, – найду я там».

В Оренбург приехала,

Больницу нашла без труда.

Добрые люди там оказались.

Рассказали мне всё, что случилось.

Приехали в больницу,

Поднялись на пятый этаж,

Зашли в палату.

Он белый стоит,

Руки его почернели.

Температуру сбить не могут,

Сорок стоит, руки опухли,

Началась гангрена.

Наутро назначена операция.

Я не растерялась,

Только сказала:

«Что добился без меня, совесть где у тебя?»

Сказал он: «Прости, если сможешь!

Вылечи только меня, я знаю, ты сможешь.

Если захочешь,

Буду рабом у тебя».

Я посмотрела, такой жалкий,

Беспомощный стоит он,

И подумала: «Что с человеком бывает».

Когда Галя сказала, она тогда знала,

                                                        что сделали они.

Медсестру я спросила: «Где можно взять

                                                    череду и крапиву?»

«У мамы есть», – ответила она.

Сказала ей: «Поедешь к нам, запаришь

                                                            и привезёшь».

Травы запарила в литровую банку,

За ночь всю траву он выпил.

К утру температура спала.

О моём приезде хирургу передали,

Хирург меня пригласил в кабинет,

Предложил присесть на кушетку.

Спросил: «Сколько детей у вас?»

Я ответила: «Двое».

Он сказал: «Маленькие ещё.

Есть надежда на два пальца одной руки.

Другая рука, пальцы без движения,

Перерезаны нервы все».

«Такое заключение делать рано, —

                                                              ответила я. —

Вы же на сегодня назначили операцию».

Он посмотрел на меня,

Подумав, ответил:

«Да, травы сильнее таблеток.

Я же не знал, что вы лечите.

Только травы с таблетками не совмещают».

Я сказала ему: «Спасибо вам,

Что вы спасли его,

А руки его буду сама.

Лишь бы доставить его мне домой.

Жить здесь не могу.

Малыш дома.

Через три дня у него поднимется температура.

Вы снять её не сможете».

«Мы поможем его отправить, – сказал хирург, —

Нам это не сложно.

Вы можете ехать домой.

С ним приедет сопровождающий».

Я приехала в Кентау,

Рассказала, что случилось.

Мне говорят на работе,

Что нужен акт с места происшествия.

Снова пришлось мне вернуться.

Заехала сначала в Сорочинск,

Нашла милиционера, который с Володей

занимался.

Добрый оказался.

Составил акт и говорит:

«Я не знаю, почему это произошло.

Он трезвый ночью был».

Я заехала в Оренбург за Володей,

Документы к отправке были готовы.

Выписали врачи его из больницы.

Сопровождающая поехала с нами.

По дороге он нервничал.

Температура стала подниматься.

Я травкой его попоила.

Неудобно домой таким возвращаться.

В Кентау приехали, пошёл в больницу,

К врачу отнесли историю болезни,

Чтоб выписали больничный

и сделали перевязку.

В больнице прикладывали мазь.

Дома снимали, прикладывали

Кашицу красной свеклы

И поили настойкой зверобоя.

Через три месяца пошёл на комиссию.

Я сказала ему: «Возьми третью группу,

Так как движение в пальцах рук вернётся».

Врачи удивились его решению.

Пошла к начальнику ОТК,

Объяснила ему, в чём дело.

Попросила его, чтобы взял

Володю мастером ОТК.

Назначили группу, дали пенсию,

Мне стало это неприятно

Помолилась Богу заменить пенсию,

Дать пенсию по профзаболеванию.

Через месяц Володю вызвали в Караганду.

Кому-то снимки лёгких Володи не понравились.

Был спор – одни считали, что есть

профзаболевание,

Другие говорили, что нет.

На всякий случай дали группу

                                                по профзаболеванию.

В последующие годы её нельзя было отменить.

Болезнь не лечится.

Спасибо Богу, удовлетворил мою просьбу.

Руки оздоровили, через 8 месяцев

Вышла последняя нитка, которыми сшивали,

Красная свекла вытащила.

Лишь рубцы на руках остались.

Врачи были удивлены,

Как могли нервы срастись.

Позвал меня врач-невропатолог,

Просила рассказать, как вылечила.

Случилось это в тридцать шесть лет.

Вот уже прошло ещё сорок лет,

Любую тяжесть таскает,

Жалоб на руки не было.

Мать его приехала и заявила,

Что Володю отравили.

Я обезумела от этих слов,

Я к Богу руки протянула.

«Господи, ты слышишь, —

Вскричала я. —

Кто мужа моего отравил,

Пусть у того руки и ноги опухнут.

Твой суд справедлив, накажи виновных».

Мать набросилась на меня:

«Зачем ты сказала это?»

И тут же в лице изменилась,

Так сразу было ясно, чьих рук это дела.

А через год мы узнали,

Что у брата жены,

где муж мой гостил,

Опухли руки и ноги.

По весне встретила начальницу

Отдела кадров,

Софью Васильевну (скверная женщина),

Всем делала вред.

Но ко мне относилась

Благосклонно.

Поздоровались.

Она спросила: «Как живёте?»

«У Володи руки болят,

Тяжело топить печку», – сказала я.

Софья Васильевна сказала:

«Мы можем дать вам квартиру,

Но у вас есть дом».

«Завтра его не будет», —

Сказала я.

Переписали дом на бабушку.

Муж взял справку, что у нас нет дома.

Отнёс заявление на квартиру в завком,

Та молчок, ни «да», ни «нет».

Володя в цех пришёл от завкома,

Рабочие спрашивают: «Как дела?»

«На очередь говорят, поставим.

У нас была первая очередь,

Мы её отдали, купили дом.

Мы просим, чтоб вернули очередь.

И дали нам квартиру».

Бригадир принесла листочек и ручку,

Написали просьбу от рабочих

Директору завода дать нам квартиру,

Так как он трудился безотказно,

Даже в выходные дни.

Семьдесят человек расписалось,

И отнесли директору просьбу.

Директор Володю вызвал к себе,

Сказал, что квартиры все распределены,

У них нет возможности.

Будет решение завкома.

Я пошла к директору.

Объяснила, что к чему:

«Квартиру вы обязаны дать нам,

Вернуть первую очередь,

Так как муж стал больным».

Директор говорит:

«Успокойтесь, поверьте мне.

Дом, который сдали, плохой,

Отделка сделана зимой.

Через три месяца мы будем сдавать дом,

В нём даём вам квартиру».

Спасибо Богу,

Квартиру дали.

Дом на бабушку переписали,

Сыновья и дочери узнали,

На Кавказ её забрали,

Там её ядом напоили.

Спасибо Богу,

Что я увидела, как бабушке яд подают,

Молилась, выжигала, убирала

Яд из неё.

И срочно с мамой вылетели к ней,

Бабушка подробно всё рассказала,

Как её ядом поили,

И как спас её внук Володя.

Мы её забрали в Кентау,

Спасибо Господу Богу.

Через год сноха, что бабушку травила,

При операции умерла.

Не желай другим того, что себе не хочешь.

После продажи дома

Мы ещё жили в нём.

Соседи над нами издевались,

Моё здоровье ухудшилось.

В октябре мне плохо стало,

Порча поднялась, бушевала.

Я встала, подошла к иконам.

Попросила Бога, чтоб спас меня.

Попросила Бога, чтоб жизнь продлил мне

Ради детей моих,

Ради всего святого.

Дала зарок Богу, что буду лечить людей

до самой смерти,

если останусь живая.

Мне стало легче,

Порча отпустила.

Я легла спать,

Увидела сон странный.

Знакомая женщина в чёрном

Лежит. Я спросила:

«Скажи мне, Галя, что со мной?»

Она ответила:

«Тебе сделано на смерть».

Я тут же проснулась

И пошла к маме,

Ей всё рассказала.

Она говорит: «Зачем ты поверила?

Нет никакого колдовства».

Отец услышал из другой комнаты,

Вышел и говорит: «Слушай, мать,

Зачем ты всю жизнь говоришь

Але неправду?

Есть колдовство, разное делают».

Рассказал несколько случаев,

Как в их деревне колдовали.

Он слышал, когда там жил.

Мама не спорила с ним.

Она сказала, что в это не верила,

А молилась всю жизнь Богу,

Поэтому так говорила.

Мы с Сашей выехали на Урал.

Там решили искать нужного человека,

Чтобы помог нам.

Из Режа уехали в деревню,

Там мы ходили от деревни к деревне.

Два раза чуть не погибли.

Темно, холодно, нас никто в дома не пускал.

Одна старушка открыла ворота.

Долго я её уговаривала.

Просила: «Возьми хоть ребёнка,

Его обогрей, ему пять лет».

Она согласилась, пустила нас в дом,

Паспорт взяла у меня и деньги.

На печке сказала нам спать.

Сама всю ночь сундук охраняла.

Мы утром ушли от неё,

Саша говорит мне:

«Мама, а паспорт ты не забыла?»

«Ой!» – спохватилась я.

Вернулись снова к ней,

Паспорт забрали.

Спросили у неё: «Кто лечит в деревне?»

«Та, что лечила, уже умерла.

А те, что колдуют, живы.

Их несколько здесь».

Ушли мы в другую деревню.

Темнело, мы в грязи увязли.

Взмолилась, Бога просила,

Чтоб добрый человек нас спас.

Вдруг видим, верхом на лошади человек едет.

Подъехал к нам знакомый Николай.

Мы сказали, что к брату приехали.

Они с женой и сыном живут в этой деревне.

«Почему вы им не позвонили?

Они бы вас встретили».

Вытащил нас из грязи,

Отвёз к брату.

Утром мы им рассказали, зачем приехали.

Они ответили: «Поблизости нет никого.

Все ездят в Реж».

Мы уехали в Реж к двоюродной сестре мамы,

Сказали, что сын испугался,

Нужно найти человека, чтобы вылечить.

Она сказала: «Есть здесь человек,

                                                           за лугом живёт.

Я вас завтра туда отведу».

Пришли мы к святой Прасковье,

Там было много народа.

Она посмотрела на меня и сына,

Сказала: «Придите завтра утром пораньше».

Утром пришли мы к ней,

Помочь нам согласилась она.

«На сына одета собачья старость,

Нечисть всадили в тебя».

Стала читать нас она.

У Саши поднялась температура.

Со мной стало плохо.

Тётя стала ругаться на нас:

«Вы приехали – здоровыми были,

К ней сходили – стали болеть».

Заставляла таблетки нас пить,

Я объясняла, что так и должно быть.

На следующий день

Саше стало полегче.

Нечисть пошла из меня.

Калач испекла святая Прасковья,

Через Сашу продёрнула его,

Собаке скормила болезни,

Что были Саше сделаны.

Слушая заговоры, что читала она,

Я ей сказала: «Я знаю эти молитвы».

Она спросила: «Откуда ты знаешь?»

«Прабабушка Сусанья их читала.

Жила она у дочери в Точилке,

Лечила людей, я жила с ней.

Иногда уезжала в Ощепково

К дочери, лечить там».

Святая Прасковья говорит:

«Я из Ощепково, была с ней знакома,

У неё всё списала.

Ей было лет восемьдесят, уставала.

Мне захотелось ей помочь.

Сказала: «Дайте мне воды,

Я почитаю для вас».

Начитала, дала ей попить.

Ты же сильнее меня.

Почему не лечишь людей?

Своих детей и себя?»

«Я Богу зарок дала, что буду».

Жили мы в Реже целый месяц,

Бабушка нас лечила.

Из меня нечисть полностью не уходила.

Она беспокоилась за это.

Говорит мне святая Прасковья:

«Люди ездили в Глазов,

Я адрес у них спрошу».

Была тогда я на всё согласна,

Лишь бы избавиться от нечисти.

Назавтра бабушка адрес дала мне,

Мы выехали в Глазов,

Там жил брат Володи.

Сношенница Дуся поехала с нами,

Она говорит: «Я давно собираюсь.

У них колдовства тоже много.

Соль и землю сыплют под двери».

Приняла нас колдунья Зоя.

Народ идёт к ней вереницей.

Она принимала быстро.

К ней заходят по одному человеку.

Мне рассказала, где я живу,

По обе стороны соседи колдуют.

Вся семья в могиле.

С мужем мы разведены.

Также рассказала, что она

училась у татар.

Пятьдесят человек была группа,

шесть лет учились,

с девяти лет детей принимали.

Мне сказала: «Ты поздно приехала.

Порча твоя большая, она не пройдёт».

«Может, вырезать?» – спросила я.

«Нет, кровь не остановить».

«Как мне быть?»

«Жизнь твоя – молитва,

А порча пойдёт с тобой в могилу», —

Ответила мне она.

Я спросила её: «Может, эта молитва:

Батюшка Михаил архангел,

как ты свергнул сатану с престола,

Также помоги мне избавиться от нечисти».

Она закричала: «Перестань, остановись,

А то закрою тебе рот».

Я не могу остановиться,

Как будто кто-то за меня говорит.

Вышла от неё, взмолилась,

Богу сказала: «Боже, помоги мне».

Руки к небу протянула

И попросила о своём желании.

С Дусей мы уезжали к Зое.

Дина, сноха, оставалась с Сашей.

Она сына моего дураком назвала.

Я услышала, вошла в комнату,

Спросила Сашу: «Что случилось?»

«Я игрушку взял в руки посмотреть».

У меня из глаз слёзы покатились,

За что же сына моего дураком назвали,

Он столько книг перечитал.

Через два года мы были в Свердловске,

Свекровь сказала: «У Дмитрия беда,

Внук упал со стола на затылок

И стал дураком».

Ужаснулась я, подумала:

«Нельзя никого дураками называть,

Ни своих, ни чужих детей.

Бог всё видит и слышит».

Вернулись мы из Глазова домой,

Татьяна потеряла нас, искала,

Спрашивала у людей,

Куда же мы девались.

Видимо, плохо было ей.

Узнав, что приехали, оживилась,

Все силы бросила на нас.

Что делать? Как быть?

Снова стала искать, кто поможет.

Неле, лаборантке всё рассказала,

Мы с ней подружились,

Оказалось, что всё она знает

О колдовстве и лечении.

Так как бабка её была колдунья.

Неля адрес дала Морозовой.

«К ней ходят люди лечиться.

Ты попытайся, сходи.

Она лечит только ночами».

Пошла я к ней в первый раз,

Она помочь мне согласилась,

Сказала: «Оставайся у меня.

Ночью буду лечить тебя».

В двенадцать ночи читала она,

Под ноги мне материал с топором положила,

А утром мне сказала

Прийти ещё два раза.

Мне дала задание сходить в девять дворов.

Забери у всех, где земли, а где песок,

Домой не заноси, а то все погибните,

И брось во двор своей соседки.

Я Володе рассказала всё о лечении,

Что Морозова задание мне дала.

«Я не пойду к ней больше,

Она колдунья», – сказала я.

Он говорит: «Сходи ещё два раза.

Может, она нам поможет.

Послушай, что ещё скажет.

Чему нас научит».

Вторую ночь почитала.

Наутро сказала: «Сходи на кладбище,

Возьми с двенадцати могил землю

и брось во двор соседке».

В третий раз пришла,

Она читать меня не стала.

Сказала: «Во сне видела твою соседку,

Она сказала тебя не лечить.

Ты возьми с девяти дворов землю и песок,

Принеси домой, вскипяти,

Напейтесь все, что останется, искупайтесь».

Видимо, забыла, что говорила раньше.

Больше никуда не ходила.

Муж сказал: «Сходи в церковь».

Я стала сама молиться Богу,

А затем сходила в церковь.

Вспомнила, когда искала работу,

Ходила в церковь, Бога просила.

Услышал Господь

Просьбу мою и помог.

Пришла в церковь, купила свечи.

Хотела Богу помолиться,

Да мне не дали, орали на меня:

«Не туда подошла,

Не ставь свечи, положи».

Священника отца Павла не было.

Вёл службу молодой Семён недружелюбный.

Молились, просили терпения люди,

Затем начали молиться за упокой.

Не пообщалась с Богом,

Ничего не сказала ему.

Вышла из церкви, подумала:

«Зачем приехала, сказать Богу не смогла».

Из церкви приехала, пошла к бабушке,

Захотелось с ней пообщаться.

Что думает она, спросить у неё.

Она же молится Господу Богу.

Задала ей вопрос: «Бабушка,

Ты молишься, просишь терпения?»

Она возмутилась,

Спросила: «Ты что, в церковь сходила?

Мне здоровье и силы нужны.

А терпение мне не нужно».

«Бабушка, ты что, в церковь не ходила?» —

Спросила я.

«Я Богу верую, а не попам, —

Ответила она. —

До десяти лет ходила».

Вижу, что бабушке тема не нравится,

И всё-таки решила спросить,

Почему до десяти лет?

Ленин тоже ходил в церковь до десяти лет.

«Нам часто есть не давали, говорили, пост.

Только картошку, капусту и хлеб.

Родители попросили меня сбегать к батюшке,

Спросить, когда отец должен прийти к нему.

Я пришла к батюшке, они за столом сидят.

Поросёнок на тарелке лежит.

Масло перед ними стоит.

Вино пьют и мясом закусывают.

Вернулась домой, возмущалась,

Родителям всё рассказала.

С той поры в церковь не хожу

Попам не верю. Богу молюсь дома».

Богу стала я молиться дома,

Как бабушка сказала.

Пришла знакомая моя,

Попросила помолиться за её здоровье.

Я помолилась, ей стало лучше,

А я заболела.

Как же клятву сдержать мне?

«Боже, помоги, пособи, вразуми меня».

Да были у меня видения раньше.

Никому про это не говорила.

Слышала, что сбываются,

Переживала. Думала, может, виновата,

Что видела.

Вдруг мысль меня посетила.

Нужно помолиться за этих людей,

Что вижу я их беду и смерти.

Стала молиться: «Спаси и сохрани людей этих».

Не стало плохое сбываться.

Обрадовалась я, что чем-то помогаю.

Месяца через три пришли видения,

Стала видеть болезни в человеке.

Там паутиной затянуто

Или чернота, твёрдость.

Интересно показалось мне,

Себя захотелось проверить.

Спрошу человека: «У вас болит?»

«Да, – говорит, – вам-то зачем это знать?»

Убедилась, что правильно вижу.

Решила в церковь поехать.

Увидела священника отца Павла,

Вдруг он обратил на меня внимание.

Сказал: «Расступитесь, пропустите

ко мне эту женщину».

Указал на меня.

Я подошла к нему, он сказал:

«Останьтесь после моления».

После моления он спросил:

«Вы знаете о себе?»

Я ответила: «Такая же, как все».

«Нет, не такая, как все.

Пришла на этот свет лечить людей».

Я ответила, что знаю травы, коренья

И вижу болезни людей.

Пробовала читать на больную,

Но болезнь пошла на меня,

Я заболела.

«Тебе нужно благословление Бога.

В твой день рождения я тебя почитаю».

Я сказала ему, что родилась в крещение.

«Вот и приедешь ко мне в этот день,

Получишь благословение,

И будем мы с тобой один хлеб есть пополам».

Отец Павел лечил людей,

Был пророк, ясновидящий.

Я была у него весной накануне Пасхи.

В Духов день пошла на поле.

Стала на колени, молилась Богу.

У земли просила прощения

За всё, что плохое ей причинила.

Поцеловала её и голову к ней приклонила,

С просьбой к ней обратилась:

«Матушка, земля дорогая,

Ты нас породила, кормила, одевала.