Читать книгу Философия осознанной жизни - Alex Mais - Страница 9

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Артур Шопенгауэр

Порой я закрываю глаза и представляю мир, в котором на сотни и сотни тысяч километров нет ни единой души. Да, именно так, я один, нет гула двигателей автомобилей, нет криков маленьких деток, которые играют на площадке возле моего двора, нет никаких ссор соседей, а по телевизору лишь разноцветные линии, нет пробок и этих надоедливых сигналов, записывающих нехорошие выражения, нет очередей возле кассы, и нет никого поблизости. Ну вы поняли – полное отсутствие кого-либо досаждающего, говорящего, прямоходящего и хоть как-то думающего, лишь я один.

Возможно, первое, о чем подумаете, как же это круто – нет никаких упреков со стороны жены, или девушки, или начальника. Никто от тебя ничего не требует, ничего не просит, нет друзей, которых постоянно нужно поздравлять, выручать, не нужно теперь притворяться, что ты такой-то вот, которым тебя хотят видеть, можно быть самим собой, хоть бери и раздевайся, бегай голышом по парку. Не надо разрываться на тысячу частей, чтобы стать успешным, ведь теперь-то этого не нужно, и можно расслабиться. Можно бездельничать днями, и никто не упрекнет тебя в том, что ты бездельник, и много чего не надо уже, ведь ты стал свободным от этого надоедливого «надо», никто теперь не посмеет тебе ткнуть пальцем, так ведь?

И вот тогда у меня возник вопрос: долго ли продлится такое одинокое счастье? Может быть, день, может, месяц, думаю, мысли будут разные, но все же к моему глубокому убеждению, не больше чем полдня. Да, вы скажете, какие полдня, я самый закоренелый интроверт, и мне одиночество – рай на земле. Ну что же, могу ответить так, что даже быть одиноким – это способ самовыражения, а что же такое самовыражение – это предоставить себя публике, а если публики нет, то кому нужно мое самовыражение или мои сотни часов обдуманных философских трактатов о том, кто же я такой на самом деле. И тогда все рушится, начинаешь понимать, что вся твоя жизнь со всеми ее нюансами, страданиями и радостями – это все для той самой публики, от которой ты отрекся.

Ведь если хорошенько подумать, что нам надо для жизни: крыша над головой, кровать, тумбочка, чтобы было куда положить два комплекта одежды, тепло, еда и вода – это все, что нужно для жизни.

А теперь посмотри, что есть у тебя: шкаф, комод, может, даже два, с десяток тумбочек (это все для разной одежды), куча мебели, гора посуды, какие-то вазы, какие-то неинтересные картины, что просто собирают пыль, и много еще какого барахла. Но один вопрос: зачем все это нужно? Да незачем, оно просто скопилось за много лет, а скопилось, потому что одно вышло из моды, а второе – новое, а все для того, что надо произвести впечатление на других, иначе до дыр стирал бы свои штаны, и тогда не надо было бы столько шкафчиков.

Во всем, куда ни глянь, все делается для кого-то, не для себя. Вот почему люди берут в дом животное, которое стоит тысячу баксов, что оно – какое-то другое? Такие же лапки, хвостик, ушки, как у того, что под окнами бегает, а все потому, что это статус. Или автомобиль, ведь большинство людей ездит на нем на небольшие расстояния, от работы к дому. Так зачем же брать дорогой и отдавать большую часть своих сбережений? Все для тех же людей, которых мы так ненавидим и презираем и которые нам так надоели.

Так для чего же я рассказываю все эти банальные и так всем понятные вещи? Я всего лишь хочу сказать, что люди – это один большой организм, это большая система нейронных межчеловеческих соединений, и, как в любом другом организме, отсутствие любого из его составляющих компонентов влечет за собою деградацию, затухание и впоследствии умирание всех его членов.

***

В городе пустом ты идешь один.

Золотом обвешан, юный Аладдин.

Гордо смотришь в небе облака.

На деревьях стук дятлова смычка.

Улицы пылают, солнце давит жаром.

Тишина как в гробе, землей засыпан саван.

Но ты гордо топчешь красную брусчатку.

Одиноко воешь прошлое так сладко.

Голос твой прелестный больше не услышан.

Где те свисты лести, а вокруг все тише.

Хочется признаний, гордый льстец.

Узник одинокий больше не жилец.

Нет не умер он, есть еще дыханье.

Но как будто мертв больше без признанья.

Для чего ходить по свету, без оваций громких?

Жить не значит кушать, голосок твой звонкий.