Читать книгу Легенды о кентаврах. Мифология - Альфия Батталовна Камалова, Рената Маратовна Еремеева - Страница 6

Живет Окиронея5 в гроте близ горного потока. Иногда она бывает двуногой красавицей-наядой, но чаще облекается водами шумящего горного потока, и тогда, сверкающей среброногой кобылицей, бурля и вздымаясь, несется она вдоль каменистых берегов. Когда-то Окиронея была нимфой, спутницей богини охоты Артемиды. Легконогая и стремительная, она следила за сохранностью лесов; птенцов-шалунов, выпавших из гнезда, возвращала обратно, оберегала от рыскающих хищников новорожденных зверенышей. Однажды стояла юная Окиронея рядом с бабушкой Фелирой-Липой на отвесной скале и с восторгом наблюдала, как по бескрайним просторам моря катятся и катятся белогривые валы. – Вот бы взлететь, как птица! – подумала она. – Закружить над янтарными волнами и взмыть под самые облака!

И вдруг взволновалось море, забурлило с шумом и неожиданно стихло. Взбаламученные волны пенно вскипели, и тут же, успокоившись, дремотно улеглись. Так шалил ветер, носившийся над морем, и это был не просто бриз, обвевающий побережье, а сам повелитель ветров – Эол. Он был вольный и гибкий, не знал ни единой преграды, в любую щель мог просочиться и вихрем штормовым разнести все в щепки. Он мог подняться высоко, к самому солнцу, — не обжигало оно его прозрачного тела, и на морское дно спуститься глубоко, по затонувшим судам пробежаться. Он мог выпустить на свободу все подчиненные ему ветра и ураганом пронестись по земле, сметая и круша все на своем пути.

Но в этот день он был игрив и ласков. То листья весело вскружит, то брюшки пощекочет у небесных коров, то соберет их в стайку и угонит от Нефелы.

Эол подлетел к Окиронее и, кружа вокруг нее, распустил ее длинные косы, в прядях ее серебристо-пепельных волос запутался, он трепал ее пеплос, гладил ее кожу и тихо шептал ей: «Лети со мной!»

– Нет, — говорила ему дочь Хирона. – Улетай прочь! Спутницам Артемиды не дозволено приближаться к мужчинам.

– Я всюду бываю, я многое видел, – говорил он ей. – Я видел, как дивные леса растут на дне морском, как грохочущие горы плюются огнем, как в горах распускаются каменные цветы! Лети со мной!

– Нет, – говорила нимфа Артемиды. – Улетай прочь! Я буду верна госпоже.

Договорился Эол с Нефелой и спустила она облачную корову – низко-низко. Погладила ее Окиронея по холодной пушистой спинке. Еще ниже опустилось облако. Не удержалась Окиронея, шагнула в ее мягкое тело. Только оглянулась она на бабушку Липу, вопрошая ее глазами: «Можно ли?»

– Лети – лети, – ласково качнула ей ветвями Фелира, ведь когда-то и сама она безоглядно нырнула в пучину своих чувств.

Поднялось облако с Окиронеей в небо, и по легкому прозрачному эфиру6 погнал его бог ветров.

Не вернулась домой Окиронея. Потеряли Хирон с Харикло свою выросшую дочь. Только мудрая Фелира знала, что с юными девами такое однажды случается… Да от ока всевидящего Гелиоса не укрылось, как бог Эол в единоборстве одолел неуступчивую нимфу. Боялась отца Окиронея, но пуще Хирона страшил ее гнев Артемиды, защитницы целомудрия. И вездесущий бог ветров, зная о нравах богини-Девы, разящие стрелы которой не знают промаха, стал думать о том, как спасти возлюбленную от неминуемой кары. Попросил Эол Посейдона, покровителя коней, изменить ее облик, чтоб не губить дочь Хирона. Так Окиронея превратилась в лошадь и стала зваться Гиппой7.

Только через год, после кончины своей жены, царь Магнезии Эол смог жениться на Окиронее и привести ее с маленькой дочерью к себе дворец.

Родила Гиппа жеребенка на Пелионе. Но Эол пригласил своего друга Посейдона, чтобы тот вернул его дочери человеческий облик. Бог морей превратил новорожденную кобылицу в девочку, но на глазах у всех дочь Эола приобрела черты двуприродного существа – полу-лошадки полу-девочки.

– Но я бы хотел… – протестующе округлил свои изумленные глаза бог ветров.

– Она сама вольна выбирать, в каком облике ей жить, — успокоил его Посейдон. – Возвращаясь во дворец из дальних странствий, ты дочь свою в девичьем облике увидишь. Но во времена твоих путешествий, она будет расти в лесах Пелиона, резвясь кентавридой, под присмотром деда своего Хирона.

Малютка-кентаврида сразу же встала на свои шаткие ножки, в отличие от беспомощных человеческих детей. Девочка была, светловолосая с беленьким личиком, а ее кобылье тельце было вороной масти, и потому ее сразу же стали называть Меланиппой – Черной Кобылицей.