Читать книгу Скотина такая. Рассказы о жизни, про жизнь и за жизнь сборник №5 - Алик Гасанов - Страница 4

…Да, некрасивый Сергей Игоревич.

Большой, толстый, лысый. За столом чавкает, рот лоснится от жира. Говорит всегда одновременно жуя и хохоча, брызгая слюной. Тфу!.. Его секретарша, тридцатилетняя Вера, терпеть не может «босса». И всякий раз подмечает всё новые и новые некрасивости. Да и какой он Сергей Игоревич? Он её года на два старше всего, наверное. На ворованные деньги сколотил фирму по продаже стройматериалов и стал большим начальником. А сам в носу ковыряет. Фу! Смотреть противно. Как глянешь на него, так и воротит! Разве это мужик? Жирная свинья. Причём наглая и невоспитанная. «Корпоратив» опять собрал после работы!.. Весь коллектив пригласил, что бы опять сидеть во главе стола, расставив жирные ляжки и, чавкая креветками, про Турцию рассказывать. За столом собрались все двенадцать человек. Даже охранника Лёшу притащили. И Сергей Игоревич «поляну накрыл» для работников, тут и мясо и шампанское и два вида вина для женщин… А сам хозяин торжества сидит выше всех, жрёт, аж за ушами трещит, и других подгоняет. И никто не посмеет отказаться. Если решил он расщедриться – попробуй только откажись, посмей только не есть! Посмотрит так, будто на вора какого… Ох, и ненавидит же его Вера. Домой надо бежать, с Ленкой уроки учить, а этому борову одному скучно, денег куры не клюют, вот и собрал слушателей:

– А в Турции шашлык говно…, – начальник неторопливо вымывает языком десну, собирая ошмётки креветок и сглатывает, запивая «Варштайнером», – Заказал в горшочке, думал… – Ту-урция!.. Цык… Говно. Ничем от нашего не отличается.

Все молча жуют, не понимая, шутка это или что?.. На всех взял десять литров «Жигулёвского», а перед собой «Варштайнер» поставил, три бутылки, говорит медленно, громко, с расстановкой:

– И, между прочим, в Праге тоже ни чё интересного… И «баранина на косточке» там говно, и утка по-пекински… Тоже…

Боже, какой противный, мерзкий человек!.. Срыгивает, деликатно прикрываясь салфеткой:

– Звыняюсь…

И опять чушь какую-то мелет.

Из ресторана напротив для понтов пригласили двух официантов, и Сергей Игоревич строго бдит, что бы они «отработали» на совесть:

– Я тебе за какой хер плачу?, – ловит он одного из них на мизинец за фартук, когда тот бесшумно пробегает мимо, – Ты чё, лоха во мне увидел?

Ничего непонимающий худющий парень с тяжёлым подносом в руках вопросительно улыбается и ждёт, когда Сергей Игоревич выдержит длинную паузу и продолжит с упрёком:

– Мусси долго ждать?

Нахватался названий всяких по заграницам, аж слушать противно. Верочка всякий раз еле сдерживает презрение от его «тирамису и мусси». Всех лакомств названия знает, свинья жирная. Официант, небось, тоже еле сдерживается. Бегом притащил полный поднос тарелочек с какой-то сладкой пастой, торопливо суетится, обмирая от мысли: «Только бы не уронить чего…»

– А в Вене, между прочим, Ирочка, мусси вообще говно!, – Сергей Игоревич горько поджимает мокрые губы, обращаясь к своему заму Ирине Ивановне, и отправляет крохотную ложечку себе в рот, хмурит брови, придирчиво пробуя мусси на вкус…

Все участливо качают головами, соболезнуя вздохом «да вы что?», некоторые даже переглядываются, мол «вы слыхали? В Вене-то…»

– М-да… М-да…, – Сергей Игоревич откидывается назад, оглядывает стол, секунду соображает и наливает ещё «Варштайнера», – а вот рахат-лукум в Праге мне понравился… Да… Рахат-лукум у них в Праге ни чё… Можно есть…

Все облегчённо вздыхают, искренне радуясь «ну, слава богу, хоть в Праге-то…»

– М-да… М-да…, – Сергей Игоревич опять невольно срыгивает в ладонь, – звыняюсь…

…Верочка старается не смотреть. Она радуется, что вокруг много народу, что ей не нужно держать ухо востро и ждать распоряжений, и она быстренько дожёвывает отбивную с лавашом, запивая вином. «По дороге надо будет молока взять, – думает она, – Этот боров уже нажрался и потерял интерес, так что скоро уже разойдёмся…»

– М-да…, – Сергей Игоревич кряхтит, допивает пиво и оглядывает коллектив.

На него иногда нападает барская блажь и он, как и сейчас, по-отцовски весело бросает щедрый и любящий взгляд, – Ну, как? Все Покушали?.. Никто голодным не остался?..

За столом несвязно шумят, мол, спасибо, Сергей Игоревич, все! А тот, как Дед Мороз на ёлке, мол, «не слышу!..»:

– Точно все?.. У?.. Не скажете потом, мол, Игорич, пива зажал?.. Всем шашлыка хватило?..

Все благодарят громче, и кто-то даже потешно хлопает себя по пузу, мол, ох, и обожрался же я, Игорич!..

– Ну, ладно… Поверю.. Поверю…, – начальник довольно крякает и грузно встаёт и все начинают шуметь стульями, и «корпоратив» закончился.

…Верочка знает, что сейчас перепуганные официанты соберут большие пакеты с остатками, чего не тронуто из еды (а на столе еды ещё на два таких «корпоратива»! ) и всё будет отнесено в хозяйский «Лексус», и Вера старается незаметно смешаться с толпой и удрать по-быстрее, пока начальник не придумал ещё какое-нибудь поручение для неё.

Быстренько одеваясь внизу в одиночестве, она зло вздыхает, в который раз возмущаясь и рассказывая самой себе, что целых двадцать человек (и она в том числе!) ежедневно работают, пашут, как лошади, так сказать, что бы эта жирная свинья грела своё безобразное тело в турциях и жрала мусси в прагах!.. «А у самого почерк, как у первоклашки, и „приказ“ он пишет через „е“!…» А они с мужем – оба с высшими образованиями – не могут ни то, что машину купить, а Турцию хоть раз в жизни себе позволить.

А потом она с молоком в сумочке двадцать минут мёрзнет на остановке, и рядом притормаживает «Лексус», и Сергей Игоревич, с дымной сигарой во рту, щедро приглашает:

– Подвезти вас, Верочка?

И Вера вдруг неожиданно для самой себя мерзко и кокетливо смеётся:

– Нет-нет, Сергей Игоревич!.. Спасибо вам!.. Сейчас муж подъедет! Спасибо, Сергей Игоревич!.. Спасибо вам!..

****