Читать книгу Жизнь после смерти, или Восстав из пепла. Апокалипсис - Alikis Kuznetsova - Страница 19

От моего лица

Я связалась с Курском и доложила о присоединении «Официального Железногорска». Я им не подчиняюсь, я никому не подчиняюсь. Но нужно держать областных властей в курсе о новых присоединившихся. Курск потом поговорил с бункером, я этот разговор не прослушивала, но записала и могу прослушать в любое другое время. Я создала эти рации, и я имею полный доступ ко всем разговорам, чтобы быть в курсе событий.

Я отправилась в одно из заводских поселений, расположенных недалеко от карьера, чтобы оттуда двинуться к самому карьеру: там опять многоножки завелись. Только этой весной всех перерезала, а они опять откуда-то взялись и теперь мешают работать тем, кто после наступления войны продолжали добывать железо. Это железо используют для покрытия малых нужд: примитивные инструменты, заплатки, простые каркасы – хоть качество руды хорошее, качественно переработать её нет возможностей. Но когда всевозможный металлолом уже собрали для более требовательных целей, глупо закрывать глаза на основную специализацию города, поэтому «примитивная» обработка выручает.

– Какие новости или всё по-старому? – спросил меня Леонтий (участник войны, звание: старший сержант), когда мы шли к карьеру.

– Да так, бункер присоединился к объединению, – я пожала плечами.

– Долго ты к ним не подходила, – заметил он.

– Не так уж долго. Я только этой весной начала эту идею объединения. Тем более я до этого еле разняла бойню между заводскими и «Торговым путём». И втягивать бункер в это дело мне не хотелось, – я отмахнулась. «Торговый путь» – жители города возле трассы или просто южной части города: тогда между ними и Заводскими поселениями возникли недопонимания, и я решилась их помирить. – Не говоря о том, что бункер до последнего времени почти никого не подпускал к своим границам.

– Да они и сейчас почти никого не подпускают. Помню отправили мой отряд в Суджу. Мы приехали, а там… Боже мой! Город просто сровняли с землёй… было видно, что артиллерия с авиацией прошлась. Никого сволочи не пощадили! Людей эвакуировать не успели, а по ним уже с Украины Натовские прошлись… ведь Украину за пару дней снесли, Беларусь выстояла, но «клин» образовался. А потом нам в окопах под бомбёжкой сидеть пришлось, чтобы эти гады до Курска не дошли. После нас сменили и отправили сюда, чтобы предотвратить прорыв.

Когда оборона границ была прорвана, враг направился к Железногорску, чтобы ликвидировать одно из метало добывающих предприятий, и чтобы можно было прорваться к трассе М-2, ведь взять Курск так и не удалось. Но под руководством Генерала город выстоял и отбросил врага.

– Из пятидесяти человек не вернулись тридцать два: все парни были молодыми, у всех будущее было… Но погибли они достойной смертью: кто-то с гранатами под танки бросался, когда патроны кончались; кто-то один с пулемётом прикрывал отступление под натиском отрядов врага; кто-то, попав в окружение или засаду, отчаянно боролись, но если попадали в плен, то ни под какими пытками слова врагу не сказали. Даже дезертиров и предателей не было, все сражались за страну. Нам также помогали местные жители, которые чудом уцелели после бомбёжек и участвовали в партизанских отрядах. После того как нас прислали в Железногорск, я хотел отправиться в бункер к своей сестре, но для этого нужно было оформить кучу документов и меня разместили в поселении. Пока всё подготавливали, я понял, что в поселениях тоже люди живут и им тоже нужна защита, поэтому я и остался, – Леонтий тяжело вздохнул, поправляя перевязку на голове, – а после того как в прошлом ноябре были запущены последние ракеты и связь с Москвой была потеряна, в поселениях было недостаточно солдат, чтобы защищать людей от мутантов. Не то что эти твари появились внезапно: мутантов начали находить с первых месяцев войны. Говорили, что это из-за начинки авиаснарядов врага: там были какие-то сильные мутагены, которые мы по невежеству называем «радиацией». Ведь если бы это было радиацией, то мы не могли бы выйти на поверхность в ближайшие десятки, а то и сотни лет. Но и наши не побрезговали, достойно ответили: отправили им в ответ что-то подобное, но не такое сильное, чтобы мирных жителей это не коснулось. А эти, как гром среди ясного неба, градом осыпали всю страну и наших союзников, что даже страшно смотреть на тех, кого эта «радиация» не убила, изуродовав до неузнаваемости… эх…

Под этот длинный, но затягивающий рассказ мы подошли к карьеру. Умеет же Леонтий рассказывать! Но меня заинтересовала информация о «начинке» ракет: меня тоже смущал низкий радиационный фон и обилие мутантов. Ведь чтобы это всё сформировалось под воздействием радиации потребовалось больше чем три года – война продлилась три с небольшим года. Я потупила взгляд на свою лапу, вытягивая и втягивая когти, пока представители поселения переговаривались с охраной карьера. Или я всё-таки плод этой «радиации»? Но к чему был тот сон, когда я оказалась прикованной в какой-то лаборатории? И как объяснить моё исчезновение? Ведь по воспоминаниям и словам Вики, у меня не было причин сбегать. Или были…? Нет! Я не такая! Что за странные мысли опять кричат в моей голове?

– Аликис, ало! Ты опять зависла? – солдат щёлкал пальцами перед моим лицом, трогать меня в таком состоянии никто не решается, – Мы уже идём дальше. Аликис?

Я встрепенулась так, что очки слегка сползли не нос, открывая обзору мои хищные глаза. Солдат насторожился. В поселениях ни для кого не секрет, то что я мутант. Я старалась скрывать это от учёных, чтобы не стать объектом для исследований, хотя пусть для начала поймают меня.

– Всё в порядке, – я поправила очки, пряча оскал, и солдат облегчённо выдохнул.

Мы пошли догонять ушедший вперёд отряд. Все привыкли к тому, что я могу «зависнут», и особо не реагируют на это. Я стала осматривать этот карьер.

Всё же какой это огромный карьер! Город родился благодаря ему и сколько лет он процветал за счёт карьера и сейчас многое зависит от него. Границы этого карьера скрываются где-то за горизонтом и каждый раз, когда я здесь бываю, меня охватывает некий восторг. Но не смотря на его величие, он всё равно казался мёртвой ямой, ведь где-то там внизу не ездили огромные БЕЛАЗы, не суетились люди, а по заросшим рельсам не ездили поезда с рудой… Только мёртвая тишина, вместо гула техники и подрыва руды, изредка звучал пронзительный вой мутантов, от которого отряд вздрагивал и осматривался. Руду добывают на самом дне, что крайне осложняет транспортировку. Да и взрывчаткой тут давно не пахнет, а будь рабочая техника вместо чёрных остовов экскаваторов, с которых содрали всё что уцелело от бомбардировки, она бы скрылась под красной пылью – топлива нет. Только самодельные кирки и подъёмники на верёвках с тележками и носилками.

Я спустилась на дно карьера, где по жалобам рабочих и засели многоножки. Эти твари были там и в прошлый раз, но я убила всех и, откуда они взялись сейчас, я не знаю.

Когда осталась последняя многоножка, то она кинулась в расщелину, но не смогла убежать от меня. Мне почему-то захотелось посмотреть куда это хотело убежать. Я прошла дальше по расщелине и оказалась в выгрызенной пещере, полной яиц этих многоножек. Так вот откуда они появились вновь, а я тогда не обратила внимания на возможные кладки.

Я, недолго думая, ударила когтями по камням, вылетели искры и упали на сухую траву, которая воспламенилась, и я выскочила из пещеры. Гнездо было выстлано сеном, ветками и прочими легковоспламеняющимися материалами, поэтому кладка быстро сгорела, но я успела насладиться огнём, походу я страдаю пироманией. Гнездо немного обвалилось от пожара и у яиц не было шансов на выживание. Я посмотрела наверх, где рабочие и охранники с солдатами из отряда удивлённо смотрели на меня и обугленную щель. Я пожала плечами и провела эхолокацию, чтобы найти подобные кладки, но к счастью ничего поблизости не было. Эти многоножки хоть и редкие, но здесь точно не нужны.

– Что такое? – Леонтий спустился ко мне по крутому склону, осматривая щель.

– Тут кладка была, – я прищурилась, проверяя, что всё сгорело.

– Так вот в чём дело! – Леонтий почесал затылок.

– Моя работа здесь закончена, – сказала я, отряхиваясь от вездесущей красной пыли.

– Вроде как. Только нас подожди.

Когда представители поселения закончили переговоры с местными «властями», мы вернулись в город. Я отправилась в своё логово и от нечего делать прослушала переговоры между Курском и бункером, объёмы записывающего устройства не безграничны. Ничего особого я там не нашла и после этого устало плюхнулась на кровать, обдумывая слова Леонтия. К сожалению, я не смогла найти что-то ещё по этой теме в его голове, но я поняла, почему Док тоже условно называл это радиацией: ведь он прибыл на вторую Курскую Дугу для изучения этого вещества. Но почему-то я была уверена, что я никак не результат воздействия этого вещества, иначе бы следов медицинского вмешательства не было. Ладно, какая уже разница, если всё равно ничего не вернуть.

Я вздохнула, осматривая комнату и переворачиваясь на спину, и потупила взгляд в потолок. В голове опять зазвучали чьи-то голоса, которые я не могла разобрать…