Читать книгу Ржавое золото. Призрака можно любить, призраку можно служить - Алина Болото - Страница 3

– Ты чего толкаешься? Щас как толкану! Это мои люди! Я их сам отыскал! Нечего являться на готовенькое, ищи себе слушателей в другом месте. Стоит мне только поживу найти, а он тут, как тут! Чего фары вытаращил, не больно-то я тебя боюсь.

– Вульгарный тип. Неужели, достопочтенные господа, вам интересно слушать этого молокососа? Да знаете ли вы, что ему всего сто лет? А я лично был знаком с господином… гм, призраком, и память о его славных делах греет мою душу… Простите, дух.

– А по чьей милости мы теперь побираемся? Уйди лучше добром, а то я за себя не ручаюсь! Койот!

– От койота слышу. Замолчи, недостойный сын достойных родителей, и поучись, как надлежит рассказывать истории.

***

– Напрасно вы так нервничаете. Не ошибся ли я в своих надеждах? Студент, человек образованный, просвещенный, но труслив? – размышлял вслух призрак. – Мужества меньше, чем у темного матроса или алчного торговца?

Нель еще раз ударился в дверь, крикнул: «Эй, люди!», медленно добрел до кровати и рухнул на постель.

– Итак, я повторю: неужели и я ошибся в выборе? И вы не способны на поступки, требующие ума, сообразительности, и смелости? – повторил призрак, и в его голосе Нель уловил разочарование и даже печаль.

– Да чего там… – пробормотал бедный студент и исподлобья принялся разглядывать собеседника.

Призрак был не стар, скорее молод. Да, молодой человек с лицом бледным, но весьма красивым. Чисто выбрит, густые темные волосы аккуратно завиты. Глаза светлые, без отблеска адских огней. Богатый костюм, не считая алых пятен на рубашке и куртке, приличествует дворянину высокого рода. Черный плотный шелк, добротное сукно плаща, мягкие замшевые сапоги с черным кружевами. На шляпе с широкими полями и кожаной тульей поблескивает золотая парча ленты с самоцветами. Призрак вооружен – на перевязи небольшая, не боевая, а скорее парадная шпага. Словом, встреть его Контанель не при столь странных обстоятельствах, он бы отнесся к нему с полагающейся почтительностью.

И несколько запоздало Нель пробормотал:

– Мой поклон благородному господину.

Призрак привычно кивнул и настойчиво спросил:

– Итак, согласны ли вы прийти на помощь, последовать за мной сквозь опасности и невзгоды? Проявить все достойные качества души и тела?

– Ладно, согласен, – кивнул Танельок. Страх еще не оставил его, но уже пробуждался здравый смысл. Разве призрак страшнее ученого совета и противного сморчка профессора?

– Погодите, я распоряжусь, – и призрак исчез.

Нелик остался в одиночестве. Свеча отчаянно замигала, пламя поднялось багровом языком, источая черный дым, судорожно забилось и угасло. По комнате поплыл кислый запах гари. Алая искра фитиля потускнела и потухла. Тяжкая тьма запертой комнаты. Из-за двери доносились далекие голоса, а комнате что-то прошуршало, скрипнуло. Нель подобрал ноги на кровать, завернулся в плащ и сжал рукоятку ножа. Шорох приближался, кто-то царапнул ножку кровати, уже шуршала солома тюфяка… Может быть, всего лишь мышь? Но тут лязгнула задвижка, дверь распахнулась, пламя толстой свечи озарило комнату, и вошли довольно улыбающийся призрак и несколько смущенный хозяин трактира.

– Господам приготовят комнату, достойную их положения, – сладко улыбнулся хозяин.

– Нет-нет, я хочу остаться здесь! – Нель оглядел прочные каменные стены. Защита, пусть не способная задержать существа потусторонние, но преграда для порождений этого мира.

– Но здесь неудобно, милостивые господа, – настаивал хозяин, – одно ложе…

– Я привык спать в стенах, – остановил его призрак. – Камень мягкий, внутри чистый, а главное – никаких клопов, тараканов и мышей, если, конечно, не выкрошились швы.

– Как угодно любезным господам, – хозяин, кланяясь, попятился и удалился.

– Завтра нам подадут лошадей, одежду, провизию, – пояснил призрак. – Нас ждет долгий и нелегкий путь.

– Куда? – поинтересовался Нель.

– Во-первых, на Проклятое плато. Далее – в зависимости от результатов некоторых встреч. Спите. Завтра нас ожидают утомительные хлопоты ради благополучия вашего бренного тела. Кстати, как вы фехтуете? – осведомился деловито.

– На палках в основном… – сознался Танельок.

– М-да… Палки, дубинки, ножи, кулачные бои, – презрительно поморщился призрак. – Придется с вами подзаняться. – И добавил мечтательно: – Меня прозвали стальной молнией… Вообще-то, имя мое Рене де Спеле.

Кажется, беседа угасла. Призрак лениво потягивался и пробовал пальцем наружную стену. Палец уходил в пыльный камень беззвучно и легко. Нель заботливо взбил тюфяк и подушку, расправил простыню и задул свечу. В темноте разделся и улегся. Тишина. Очевидно, господин де Спеле тоже изволили улечься.

– Да, я позабыл сказать, что после нашей… Гм, кампании вы не останетесь в накладе, – высунулась из стены голова, светящиеся сонным розовым мерцанием. – Клады там всякие… Золото… Самоцветы… – Голова сладко зевнула и нырнула в камень. Нель тоже зевнул и заснул подозрительно быстро и легко.

***

Следующий день оказался действительно хлопотным, но вполне прозаическим. И это несмотря на то, что призрак принимал во всей кутерьме бурное участие. После завтрака хозяин отправился с целым списком заказанного в порт, а компаньоны занялись фехтованием.

Призрак оставил в какой-то потусторонний гардеробной шляпу, сапоги, а главное – окровавленные детали одежды и кинжал и явился в белой рубашке, странных штанах по щиколотку и мягких туфлях. Де Спеле не на шутку взялся за роль учителя

– Как шпагу держишь? Это что еще за новое положение? Оружие потеряешь от мышиного чиха! Вот так, крепко, но мягко. – И пальцы призрака, касавшиеся руки Неля, были тверды и теплы (Де Спеле не носил перчаток). А по-змеиному качающееся острие его легкой шпаги, почти рапиры, было не призрачно а вполне материально и смертоносно. Уловив испуг студента, де Спеле нажал пальцем на острие, и оно сплюснулось в безопасную пуговку. – Итак, начинаем! Позиция ан-гард! Выпад! Мазила! Какой ты школяр – ты деревенщина! Что ты суешься – ты букет девке подносишь или выпад делаешь? Не шарахайся, не шарахайся, я не судейский. Куда размахался – на току молотишь? Это что – новая итальянская школа? Твой родитель, случайно не дровосек? Или метельщик?

Словом, довел Контика сперва до отчаяния, потом до остервенения, и, наконец, шпага студента пронзила плечо призрака.

– Браво! – отметил тот, насмешливо кланяясь. – Я уже думал оставить тебя в трак- при вертелах – это предел твоего умения. Пока довольно. После обеда продолжим.

Де Спеле подошел к колодцу, зачерпнул из ведра воду и со счастливой улыбкой плеснул себе в лицо. Капли самоцветами засияли на черных кудрях, ручейки влаги сбежали по разрумянившимся щекам на шею и рубашку. Батист намок, потемнел, прилип к телу, и вдруг на груди проступила алое пятно, а в центре его – зловещие темная впадина.

Призрак поймал испуганный взгляд студента и смутился:

– Не стоит мне с оружием дело иметь. Воспоминания непрошено приходят, – и исчез. А капля воды, лишившись опоры, на миг повисла в воздухе и упала в пыль.

***

На обед де Спеле не явился, а Контика накормили обильно и вкусно. Правда, несколько подпортила аппетит хозяйка: время от времени она высовывалась из кухни, жалостливо поглядывала на Неля и громко вздыхала. Даже огромный черный пес-волкодав проникся к студенту не то симпатией, не то соболезнованием: клал ему на колени тяжелую голову, а от подачек отказывался.

Но едва Нель закончил десерт – роскошное яблочное суфле с цукатами – как за дверью раздался пронзительный визг. Танельок подпрыгнул, уронил ложку. Но в зал влетела всего лишь служанка, улыбаясь, кокетливо подергивая плечами и потирая ляжку. Вслед за ней вошел призрак со шкодливой физиономией. Подмигнул девице, сунул ей что-то блестящее за вырез корсажа.

– Насытился? – спросил Неля. – Тогда за дело! Показывай, что приготовил, – обернулся к хозяину.

И господин де Спеле забегал по трактору, двору и конюшне. Вот он придирчиво осматривает лошадей и требует одну заменить по причине почтенного возраста. И требует перековать вороному задние ноги. И роется в сумках, критически щурясь, жует колбасу, перебирает рубахи и прочее бельишко, пробует на крепость.

Осмотрел седельные пистолеты, пощелкал курками, даже опробовал, прикончил три крынки, висевшие на ограде, и одну тыкву, что безмятежно нежилась на крыше погреба.

– Дешевле было бы по вашей милости заупокойную отслужить! – наконец не выдержал хозяин. – Покой бы приобрели… И мы тоже.

– Еще неизвестно, по кому заупокойные служить: по мне или по всем вам, телесным! – огрызнулся де Спеле.

Хозяин истово перекрестился и более не перечил.

Но к вечеру не то устал призрак, не то стала требовать свое потусторонняя суть, но сделался он мрачен, раздражителен и щедро отпускал угрозы и пинки слугам. Впрочем, это было вполне нормально для задерганного низкими хлопотами благородного дворянина. Хуже, что в сумраке его одеяние, лицо и руки начали явственно фосфоресцировать. По локонам пробегали язычки лилового пламени, А глаза мерцали зеленым огнем кошачьим.

– Иди, поужинай, – наконец буркнул он Контанелю. – Скоро выступаем. – И исчез. Не то отправился в свою призрачную трапезную, не то вздремнуть в подходящем в валуне или стене.

После короткого отдыха де Спеле возник уже в дорожном костюме. Еще немного пофехтовали, но вяло.

– Научишь кошку гавоту, – только и проворчал де Спеле. – Ладно, при удобном случае продолжим. Да, и вот еще что… Студент – малопочтенное звание. Конь-то тебе не положен, осел в лучшем случае. В замке место твое среди челяди. Не во всякий город и пустят. «Вход нищим и школярам запрещен» – знакомо? В дворянское звание возвести тебя следует. Кто твои родители?

– Отец – приказчик у купца Абрахама Ван Гроота.

– Терпимо. В крючкотворных делах я не властен, но что-нибудь придумаем. Это препятствие – не самое трудное на нашем пути.

***

Провожать их высыпали все постоянные и временные обитатели трактира. Хозяйка вытирала фартуком глаза, Сынишка хозяина задорно посвистывал. Уже изрядно нагрузившиеся клиенты обменивались замечаниями, а нагруженные более чем изрядно тупо таращились.

– Но вы вернетесь, господин мой?! – отчаянно взвыл хозяин.

– Путь наш ведет во мрак! – многозначительно ответил призрак.

– Добрый мой господин Рене, не уезжайте! – заголосила вдруг служанка и вцепилась в сапог призрака.

– Ну, что ты меня раньше времени хоронишь! – сердито выкрикнул де Спеле явно неуместное, но нежно погладил рыжие кудри девицы. – Пора! – свистнул и пришпорил вороного.

Кони рванули с места. Черный пес коротко взвыл и помчался следом.

Трактир вскоре скрылся за поворотом. Узкая полузаросшая дорога нырнула в лес и повернула к горам. Глухо стучали копыта, звенела сбруя. С пронзительным, леденящим душу писком над головами всадников метались ранние летучие мыши.

Вдруг призрак, натянул поводья, остановил коня.

– За нами кто-то скачет.

Нель прислушался и действительно услыхал далекий глухой скок. Рука потянулась к пистолету.

– Оставь, мне знакома это иноходь, – остановил его де Спеле. – И Черт узнал, – кивнул на пса.

В самом деле, тот отчаянно вилял хвостом и повизгивал навстречу невидимому ездоку. Впрочем, через несколько секунд тот стал вполне ясно видим.

– Матильда! – укоризненно воскликнул де Спеле.

– Как вы могли подумать даже, что я вас брошу! – вскричала рыжая служанка. Де Спеле сердито молчал, и она торопливо продолжила: – Я с вами. Присмотрю за вами, бельишко постираю, состряпаю. Знаю я эти трактиры – им лишь бы денежки содрать, а несчастный путник всю дорогу по кустам только и бегай. – Призрак хмурился, и Матильда добавила: – Я вас не задержу – мул у меня скороход. Десять золотых за него отдала.

Действительно, мул, нет, лошак, был высок, поджар, и только уши выдавали его родство с ослами.

– Женщина – к несчастью, – авторитетно заявил Нель.

– Ты это брось, сосунок! – подбоченилась Матильда, наконец получив собеседника. – Пословицы не знаешь: «Где и черту не под силу, пошли бабу – справиться».

– Здесь могут быть разбойники, – припугнул Нель.

– «Могут»! – передразнила девица. – А как же! Кривой Румпель, это у него нос набок, Кабан Дык, Красные Штаны и которые еще, помельче. Знаю их всех, как облупленных. И они меня знают! – заявила гордо. – У Хохлача до сих пор ухо светится – улизнуть пытался, не заплатив. Я ему улизну! От меня ни разбойник, ни пират, ни торговец не улизнет!

Нель с уважением покосился на могучие плечи Матильды, на колонноподобную шею, на руки, толще его ляжек и умолк

– Нам угрожают не только разбойники, – проронил де Спеле. – Существа всех четырех стихий Эмпедокла, враждебные человеку смертному.

– Стихиями запугать захотел! – расхохоталась Матильда так, что буланый жеребец Неля испуганно прянул. – Ты на кухне у кастрюль покрутись, да посуду всю пять раз за день перемой, да бельишко постирай и перегладь, так тебя не какая стихия не возьмет. – Помолчала и добавила горько и упрямо: – Нет, назад не вернусь. Надоело. Никакой карьеры не сделаешь! Разве гуртовщик окрутить посчастливиться.

– А родители что скажут? – напомнил Нель, взывая к нежным чувствам.

– Да нету у меня родителей, – вздохнула Матильда. – Сирота я. Померли в моровое поветрие.

– Кстати, нам не миновать чумных курганов, – припомнил де Спеле. – а живую кровь они почуют… Ничего, выкрутимся. Четыре – счастливое число, число смерти, да принесет оно нам удачу!

Путники (телесные) не разделяли его надежды и притихли. Только глухо стучали копыта по заросшей, заброшенной дороге, да летучие мыши плясали над головами своей зловещий химерический танец…