Читать книгу Клинки севера - Алина Илларионова - Страница 2

– Отвечай, ну?

– Не помню!

– Говори, смертник!

– Ни за что!

– Говори немедля!

– Можешь делать со мной все что хочешь, но я не скажу ни слова!

– Хорошо! – покладисто кивнул мучитель и сцепил руки в замок, что предвещало долгий разговор. – Один из ценнейших деликатесов скадарской кухни – так называемый мормор’суи. Для этого рыбу пика’суи вывешивают на солнце, и она вялится в течение пяти дней. За это время налетевшие мухи успевают отложить яйца, из которых вылупляются личинки. Так что, если увидишь на столе блюдо с рыбой и рисом – не обольщайся! Это вовсе не рис, а…

– Я скажу, скажу! Изверг…

– Я жду.

– Вилка-нож серповидной формы с зубцами на конце – для нарезки и раскладки сыра. Вилка с двумя удлиненными зубьями – для лимона и прочих цитрусовых. Вилка с тремя зубцами – для ракушек. Вилка с четырьмя зубьями и углублением для отделения костей – для рыбы, а с тремя длинными – для МЯСА!!! – Аватар хищно клацнул зубами и повалил брата на койку – подобные допросы всегда заканчивались потасовкой. Они грохнулись и покатились по каюте, но спустя пару секунд Вилль уже восседал верхом, уткнув противника лицом в пол и заломив ему руку за спину.

– Хорошо, хорошо, ты победил, как всегда. – Дан хлопнул ладонью, признавая поражение. Этого оказалось достаточно, чтобы Вилль угомонился, помог ему подняться и даже отряхнул рубашку.

– Потому что я сильнее, быстрее, ловчее и… глупее. Аэшур, я там обязательно дров наломаю!

– Э-да-нэль! Никаких прозвищ – это слишком подозрительно. И все у тебя получится, братишка. Главное – уверенность в себе! А ваш покорный слуга, л’лэрд Винтерфелл, с величайшим удовольствием сгладит занозы на вашем стуле и прикатит пуфик.

…Вот в последнем сомневаться не приходилось. Дан готов был притвориться кем угодно, лишь бы проникнуть в Катарину-Дей с достоверной легендой. Восемью месяцами ранее туда отплыла команда активистов во главе с некой Ярини, уверенных в том, что Скадар вновь планирует вторжение в Неверру, да только на сей раз у них будет и поддержка с севера: мятежники, берберианцы, просто лихие, падкие до денег люди. Сами активисты называли себя Сознающими, а Вилль, посетив первое и последнее собрание в Равенне, на выходе обронил одно слово: «террористы». Хоть и с благими намерениями. Вроде бы кто-то видел на юге металлический корабль с трубой…

Но зачем строить судно, которое держится на плаву исключительно за счет магии? Вроде бы в Скадаре существует лаборатория, где проводятся непонятные эксперименты. Но и в Равенне есть подобный отдел, и аватар успел там побывать: ученые как ученые, дико любопытные, чудаковатые. Северингский колдун перед смертью говорил об опытах с генами, но можно ли доверять безумцу? Напавшие на Северинг люди погибли все до единого, а слов двадцатитрехлетнего паренька оказалось недостаточно, чтобы убедить в заговоре суровых столичных следователей в темных одеждах и императора, всеми силами пытавшегося сохранить мир между Неверрой и Скадаром. Считать память аватара не удалось. Мелкие бунты и всплески черной волшбы явлением были заурядным, и в Равенне и пригороде устроили очередную чистку. Накрыли шайку некромантов, которые в свободное время мирно разводили овечек. «Заговорщики» даже имени себе придумать не удосужились. Четвероногие продукты деятельности вскоре перемерли, впрочем, как и маги. Едва начался допрос с пристрастием, как на тебе – дым изо рта – и два десятка трупов. Эданэль и Сознающие утверждали, что события развиваются по цепочке, на конце которой здоровенный шипастый шар, и ударит этот кистень в скором времени по Равенне. А Вилль уже ни в чем не был уверен. Новая жизнь захлестнула его целиком. Служба, учеба, планы на будущее… Да и не должен гвардеец Его Величества полагаться на мнение подпольщиков!..

…Л’лэрд Винтерфелл, фыркнув, плюхнулся на койку и водрузил на лоб мокрое полотенце. Акклиматизация шла со скрипом: на щеках проступили красные пятна, а теплая вода, казалось, шипела в пересохшем горле. Большую часть пути он дремал, растянувшись пластом под влажной простыней, но «Златый Лев» вот-вот должен был причалить к гавани Катарины-Дей.

– Вероятно, наши уже нашли лабораторию и разузнали, что к чему.

– А в идеале разнесли ее к бесам собачьим… – проворчал Вилль. – Этому Трою можно доверять?

– Лису? Говорят, он может изготовить порошок, от которого Катарина-Дей канет в пучину…

В дверь заскребли тихо, но нетерпеливо, как мышь, целенаправленно точащая лаз.

– Входи, мальчик.

– Катарина-Дей, господа! Приплыли! – На веснушчатом лице юнги была написана неподдельная радость.

Л’лэрд Винтерфелл лениво изогнул бровь, мигом погасив пыл ребенка ледяным взглядом Перворожденного.

– Благодарю, мальчик, – и небрежно кинул монетку. Роль «настоящего эльфа» раздражала донельзя, но брат настоял. Если эльф не осознает собственного превосходства над иными расами, то не эльф это вовсе, а неумелая подделка. Шпион! С тяжелой косой Вилль смирился, да у любимого братца оказалась припасена другая пакость, к которой нельзя было привыкнуть, но и отвертеться никак. И рейды в лавку готового платья начинались с ворчания, а заканчивались нытьем. Нет, униформу гвардеец Винтерфелл содержал в отменном порядке, но к чему воину лишнее тряпье?!

Сейчас Вилль с тоской наблюдал, как Дан изучает недра шкафа, рассуждая вслух, не будет ли синяя туника с вышитым гербом империи смотреться провокационно?

– Сперва нас отвезут в посольство, дабы мы отдохнули и освоились. Парад не обязателен, а вот излишнее внимание привлекать не стоит… Одевайтесь, л’лэрд!

– Может, и здесь рукава укоротим? Жарко… – простонал Вилль, почесав оголенное, тронутое загаром предплечье. На второй день плаванья пришлось закатать рукава, а на четвертый обрезать вовсе, хотя брат, увидев результаты порчи имущества, зело гневался.

– Моль ты зловредная! А расскажу-ка я о блюде с изумительным названием…

Тяжко вздыхая, Вилль принялся натягивать рубаху цвета белого песка с оливковой вышивкой вдоль шнуровки, а поверх – длиннополую бежевую безрукавку с широким тканым поясом. Все легкое, почти невесомое, похожее на традиционную одежду скадарской знати. Брат облачился в нейтрально-серое, но даже в банном халате с заплатой на локте он умудрился бы выглядеть по-королевски.

На палубе царила веселая суматоха. С мачты торжественно и звучно пел дозорный камышовый кот, гулко шлепали о доски босые ноги матросов. Даже невозмутимый л’лэрд Шантэль с непроизносимой фамилией Тирриашаль д’ривен – старший из посланцев Силль-Миеллона – снисходительно улыбался. Именно его Вилль поминал крепким орочьим словцом, каждый раз окуная полотенце в ведро. Еще в Равенне маги установили в своих каютах скульптурки из загущенного леденита с хвойной отдушкой и наслаждались ароматами леса. Закаленные орки посмеялись, эльфы отказались. Точнее, отказался л’лэрд Шантэль, а поперек слова старшего остальные не пошли. Виллю оставалось только злиться: сам обращаться за помощью к магам он не стал.

Дан встал к борту рядом с Виллем и многозначительно ухмыльнулся.

– Давайте, л’лэрд Арвиэль, покажите мне проблески таланта в лучах бездарности. И не забудьте помолиться Пресветлой и духу Халяве…

– Я просил, Аэшшур…

– И я просил не звать меня так…

– Ладно, я буду называть тебя Эданэлем, и не перепутаю эти шушелевы вилки, и не буду ругаться шушелем, если ты прекратишь богохульничать!

– Я жду.

– Саном и сунной здесь называют простолюдинов. Саар и сури – это аристократия. Атэ’саар и атэ’сури – ведьмак и ведьмачка…

– Маги или Одаренные.

– Колдун и колдунья, – желчно «поправился» Вилль. – Ки’саар и ки’сури – высший свет. Сливки общества, в чьих жилах течет кровь предков Его Величества кэссаря. А кэссиди – Ее Высочество…

– М-да, его единственная дочь принцесса Иллада, по слухам, так дурна собой, что появляется на приемах, вымазав лицо белой пудрой. И в парике.

– В такую жару?!

Дан покачал головой, когда Вилль фыркнул, в очередной раз демонстрируя пренебрежение к очаровательному полу. Еще в Равенне барышни, не обремененные моралью и излишками одежды, вились вокруг новичка, как мотыльки у цветка, чьего нектара непременно должно хватить на всех. Вилль с боем прорывался сквозь толпу и молча кипел в одиночестве. По его мнению, одна была толстой, другая тощей, третья криворукой, четвертая кривоногой, пятая… Даже у признанной красавицы, белокурой Милушки, нашелся изъян – дура, о чем в завуалированной форме Вилль ей и сообщил, когда поздним вечером обнаружил девицу у себя на постели в кемалевом пеньюаре. Впрочем, та не особо расстроилась и даровала благосклонность более сговорчивому денщику-полукровке. В итоге довольными остались все.

– Наверняка кэссиди учила буквы только для того, чтобы читать любовные романы. – Вилль подмигнул.

– Спроси ее об этом, и окажешься на дыбе в «муравейнике».

Дворец кэссаря прятался за стеной в парке столь огромном, что сам правитель не знал хотя бы общего числа мелких построек. Там жили приближенные и находились казармы доверенных воинов. Все это неисчислимое великолепие раскинулось на холме, а под ним находилось то, что Дан назвал «муравейником», испещренным несколькими ярусами холодных темных камер и душных пыточных. Несчастных узников тюрьмы для особых преступников действительно и жалили, и кололи, и резали до последнего вздоха. Туда брат категорически запретил попадать.

– Лучше дыба, чем жена с отрубями в голове… – проворчал Вилль.

Солнце почти вошло в зенит, и он по примеру Эданэля приложил ко лбу руку козырьком. Стремительно приближалась чужая и чуждая родина, на первый взгляд совсем негостеприимная. Камни, казалось, росли прямо из воды, отпугивая визитеров с моря сухими водорослями и гроздьями мидий, бурыми, замершими в ожидании прилива. Берег поднимался над легкими сейчас волнами сажени на две и сразу переходил в высокую стену, зубчатой лентой растянувшуюся между защитой природной – голыми острыми скалами такого же светло-серого цвета. Над их пиками в лучах солнца кружили белые чайки, но черные вороны на фоне полной луны смотрелись бы уместнее. Вилль разглядел какие-то руны, испещрившие валуны. Как пояснил брат, они отразят практически любое стенобитное заклинание.

Именно так, по мнению аватара, мог вы выглядеть вход в обитель бездушного некроманта или дракона, того самого, легендарного, а вовсе не бездарной деревянной подделки. Да, пейзаж мог казаться величественным, но унылым, лишенным эстетики и мрачным, если бы не ворота. Двустворчатые исполины высотой в семь саженей были окованы медью, но в отличие от ворот Равеннских, крытых поверху золотом, эти украшало ювелирной работы кружево из неведомого черного сплава, блестящего, как зеркало. И стену, и ворота сработали гномы полтысячи лет назад, когда Поднебесной Цепи еще не было. Нелюди оказались более злопамятными, чем люди, и возобновить контакт с государством, пытавшимся завоевать родную Неверру, решили только сейчас.

Послов ожидали. На пристани, каменным клыком выдающейся в море, построились две шеренги воинов, облаченных в парадные шлемы с белоснежным плюмажем. Стояли навытяжку, гордо задрав подбородок и выпятив грудь с изображением черно-алого скорпиона на сияющих панцирях, но зоркий эльф разглядел, что лица блестят от пота. Вилль сглотнул и поддернул рукава к локтям. В такое пекло даже детальное описание прелестей скадарской кухни не заставило бы его надеть легкую парадную кольчугу, лежавшую на всякий случай в дорожной сумке.

Паруса спустили, и на смену Мариусу пришел заклинатель воды и морских течений в частности.

– Держитесь! – выкрикнул Лин Санти, молодой, еще безбородый маг. Внезапно поднялась волна, плотная, высокая, и корабль вылетел к причалу, будто салазки с ледяной горки.

У Вилля аж дух захватило! Подобный восторг он испытывал в последний раз, когда катался на санях вместе с другом Эртаном, тем еще лихачом.

По рассказам господина Мариуса, не единожды бывавшего в Катарине-Дей, чуть южнее скалы побережья сходят на нет. Там расположен рыбачий поселок. Пахнет водорослями, рыбой, и раздаются зычные окрики торгующих прямо с лодок людей.

На парадной пристани все было иначе. Ее, казалось, подмели и тщательно вымыли с мылом, а Виллю почему-то вспомнился полотер Дуля, драящий вотчину старыми панталонами. Аватар, вдыхая легкий запах персиков, шел следом за магами чуть впереди делегации из Силль-Миеллона. Очень скоро скадарцы узнают, что вовсе не из Вековечного леса он прибыл, а в составе посольства равеннского, но пока решил соблюдать нейтралитет. Дан остался на корабле вместе с остальной прислугой, в том числе Гнусом – так Вилль прозвал помощника Мариуса Аттеа. Образцово вышколенный, расторопный, но аватара он раздражал смазанной, невыразительной физиономией, а пуще того – способностью появляться из ниоткуда в самый неподходящий момент.

Чтобы не таращиться на встречающих семерых магов слишком откровенно, Вилль пригляделся к воротам, сейчас открытым на четверть. В центре каждой створы изгибался выкованный гномами скорпион – символ династии Нэвемар. Видимо, ядовитый паук справлялся с возложенной на него миссией покровителя, потому что с момента воцарения кэссаря Лезандра никто не посмел оспорить право его потомков на престол. Власть передавалась первенцу вне зависимости от пола, и как раз этот момент казался аватару величайшей глупостью. Ну какая из девки правительница?! Королевство ее – кухня, дети – подданные, а муж – надо всем закон!

– Геллера! – Возглас, полный искренней радости, заставил Вилля отвлечься. – Как я счастлив вас видеть, моя хрустальная богиня! Два года… Два долгих-долгих года!

Хорэй Шумор жестом ярмарочного фокусника вытащил из рукава голубую розу и протянул средних лет даме, высокой, светловолосой и светлоглазой. Однако уроженкой севера она не была, а загар не тронул белую кожу, сокрытую от палящих лучей леопардовым плащом зоомага. Атэ’сури Геллера Таннаис родилась альбиносом.

– Ах, Хорэй, Хорэй… Вы совсем не изменились! – рассмеялась женщина неожиданно низким голосом, едва коснувшись губами цветка. – Жаль, цветы севера здесь не приживаются…

– Мариус! – воскликнул длинноволосый мужчина в белой мантии целителя, протягивая руку с длинными пальцами, тонкими настолько, что, казалось, вот-вот сломаются.

– Элдин! – пробасил маг воздуха.

Торжественность встречи укатилась к бесям собачьим, и воины приняли стойку «вольно». Коллеги обменивались рукопожатиями, эльфы сдержанно кивали, орки бурно восхищались солдатскими латами и солдатской же стойкостью, а Вилль вдруг почувствовал на себе чужой оценивающий взгляд. Может, показалось, может, Геллера успела отвести глаза, но, когда аватар обернулся, разговаривала она с Шумором.

– Надеюсь, за время нашего отсутствия в бассейне не поселились русалки? – со смехом поинтересовался маг земли. Специализировался он в архитектуре и особенно прославился в храмовом зодчестве, за что получил прозвище Полубут.

– Что вы, Хорэй! Особняк тщательно осмотрен, и вы сможете отдохнуть и насладиться покоем…

Но покой им только снился! Камышовый дозорный кот тоже решил присоединиться к делегации, и выразилось это в гнусавом мяве, от которого, как показалось Виллю, даже кованые скорпионы свернулись еще круче. Все уставились на мачту.

– Де-ержи!.. М-мать! – донеслось с корабля.

Кот спустился обычным способом, располосовав неоднократно чиненный магией парус, перепрыгнул через головы, борт, трап и распушил хвост уже на твердой земле.

– Заморские дары? – с ехидцей осведомилась хрустальная атэ’сури Геллера и взяла под руку оторопевшего целителя.

– Подаррок! – серьезно кивнул Ррохх, отступая с их пути. Орки находили выход из любого положения.

Но «заморский дар» повел себя отнюдь не по-рыцарски, даже не по-мужски. Набычившись, выгнул спину и боком-боком двинулся навстречу. Элдин отшатнулся, а зоомаг, напротив, вытянула руку ладонью вверх. Кот яростно шикнул на обоих и, вильнув меж отпрянувших людей, метнулся в ворота. По ту сторону кто-то заорал, а кто-то заулюлюкал.

– Какой своенравный подарок! – Женщина улыбнулась одними губами, глаза же оставались серьезными. – Настоящая мантикора!

– Изловим! – Элдин прокашлялся. – Мы счастливы открыть перед вами ворота Катарины-Дей, коллеги! – Он поклонился магам. – Л’лэрды… – Еще один поклон, более медленный и плавный. – Эээ…

Орки терпеливо ждали.

– Господа! – выкрутился маг. Тяжелые ворота Катарины-Дей распахнулись перед гостями из-за моря…

За створами их ждали паланкины. Четверо носильщиков побежали ровно, от мерного покачивания и духоты в паланкине Вилля окончательно разморило. По совету брата он распустил косу, прикрыв заметные кончики ушей, и решительно откинул полог. Прохожие, конечно, выворачивали шеи, пытаясь разглядеть виновников процессии, но и самим гостям было чем полюбоваться.

Сперва Вилль, как истинный представитель своего народа, углядел лошадей, звонко цокающих по мостовой острыми копытами. Высокие, тонконогие, только окрас подкачал. Вилль назвал их чубарыми, но брат с улыбкой мотнул головой, велев обратить внимание на симметричное расположение пятен. Жеребцы были той самой минорской породы, что в Неверре шла на вес недвижимого имущества. Кто бы что ни продавал за скаковую лошадку, но аватару больше понравились верблюды. Вот уж конь так конь! Как говаривал Симка: «Мурблюд, хозяин, на тебя похож. Зверь малопьющий, выносливый, на горбу кого ни попадя катает». Но, видимо, саар в желтом халате верблюду не понравился, и тот атаковал его прицельным тяжелым плевком. Притом с такой мордой, будто отщедрил кошель с империалами.

В этот момент над городом разлился звон, прекрасный, но неживой; слышимый, казалось, на окраине и вместе с этим не оглушающий.

– Это Поющая Катарина, часы на главной ратуше и достопримечательность столицы. Взгляни-ка.

Вилль присвистнул даже. И впрямь, невероятные часы над ало-синим полукруглым витражом заслуживали звучного имени. Маги рассказывали о них, но теперь можно было воочию полюбоваться червленым циферблатом в резной оправе диаметром в две сажени, крытой сусальным золотом, и золочеными же стрелками. Сейчас их острия указывали в небо. Переливы складывались в некий мотив, и Виллю показалось, будто он даже знает слова, но вспомнить не может. Наконец понял – мелодия напомнила немного печальные вьюжные напевы севера.

Отзвенел последний колокольчик, и грянул бой.

– Донн… Донн… – оповестила горожан Поющая Катарина, и так двенадцать раз.

– Полдень, – объяснил Дан.

Золотая аллея, по которой двигался паланкин, поражала обилием и самого драгоценного металла, и зелени. Вдоль мостовой почетным караулом выстроились кипарисы, а за раскидистыми платанами скрывались жилища сааров.

Свернули на улицу Одаренных, где зелени было меньше, зато во всем великолепии открылись архитектурные изыски. На фронтонах белокаменных домов, больше похожих на маленькие дворцы, воины поражали мифических зверей. Бравый владелец особняка и небольшого отряда бился в самом центре, где чудища были покрупнее да помонстрее. Вилль слушал пояснения брата и скептически фыркал. Если верить зодчим, все атэ’саары Катарины длинноволосые, как на подбор, и выше обычного человека раза в полтора. Дан намекнул было, что еще в Равенне братишке стоило изучать скадарскую культуру вместо того, чтобы считать почтовых голубей, но тут на балкончик вышел невысокий, коротко стриженный толстячок в синей мантии мага воды. Зевнул, почесал живот…

– М-да, курган над павшим бойцом впечатлит и демона, – обозрев круглое пузо, вынес вердикт Дан.

Здание посольства располагалось несколько на отшибе, за чередой парков и храмов. Изящные колонны последних произвели неизгладимое впечатление (всего Вилль насчитал семь разновидностей капителей и решил непременно разузнать о каждом из ордеров); скульптуры были выполнены мастерски, хотя удивляли некоторой неодетостью (как заметил аватар, все равно что голого человека на улице поставить); массивный пирамидальный фонтан на одной из площадей убил наповал.

– Дан, те человечки на гранях, они же… Это что, какое-то наглядное пособие?!

– Что естественно, то не аморально.

– Не на площади же! Если я начну практиковаться в парке кэссаря, мне орден дадут за естественность?!

Аватар распрямил затекшие ноги, стараясь не морщиться и не задеть брата. М-да, из паланкина придется выходить на руках, благо в детстве научился. Впрочем, если представить, какие лица будут у остальных л’лэрдов… Настроение поменялось точно по волшебству, и Вилль, небрежно отведя за острое ухо прядь волос, подмигнул рыженькой девице. Корзина с бельем хлопнулась на мостовую…

А что, Дан, сам велел быть естественным, и нечего теперь лыбиться!

Можно обойти весь город вплоть до переулков, где протиснешься разве что боком, а жители обмениваются рукопожатиями, высунувшись из окон противоположных домов. Забраться по винтовой лестнице на главную ратушу и разузнать у часовщика, как работает и поет Катарина. Прогуляться по рынку, купить у бойкого мастера-торговца сувениры и украшения или во-он ту рогатую ракушку, такую здоровую, что вполне сгодится Тай-Линн в качестве шляпы. Много чего можно, если знаешь: рано или поздно вернешься в дом, где тебя ждут.

К посольству добрались часа через два, и ноги оказались вполне дееспособны. Вилль плюхнулся на кровать, широко раскинув руки:

– Все! Приплыли!