Читать книгу За гранью света - Алина Жданова - Страница 7

– Ты что! Нельзя наступать на щели между плитами! – маленький Олежек был удивлен тем, что я такой большой, а не знаю элементарных вещей.

– А что еще нельзя? Недавно ты сидел на комоде и отказывался спускаться вниз, когда мама тебя звала, потому что пол – лава, – я смеялся про себя, но старался выглядеть серьезным, чтоб не обидеть Олежу.

– Лава, – подтвердил брат и серьезно кивнул. – А иногда водоворот – когда как.

– Но я же по нему прошел, унес тебя и не сгорел, – я не смог сдержать улыбку.

– А ты взрослый, ты не видишь и тебе не опасно, – Олежек был крайне убедителен.

– И что, все дети это видят и знают? – мне уже было просто интересно – хоть какое-то занятие по дороге из садика, где «отбывал срок» братец.

– Почти все, – Олег взял меня за руку. – А между белыми полосками зебры на переходе иногда бывают пропасти, но они там не всегда. А хочешь, – неожиданно загорелся он, – я покажу тебе?

– Что? – я удивленно взглянул на мелкого.

– Как что? Всё, что есть на самом деле!

Я задумался. Обижать брата не хотелось, врать ему тоже, а верить в то, что я что-то увижу… Извините, но это детские игры. Олег, видимо, заметил мои колебания.

– Не бойся, не увидишь, значит, не увидишь. Ты же взрослый.

– Ладно, давай, – махнул рукой я.

Ну и что, что мне уже девятнадцать, а Олеже четыре, рядом с ним я ощущал себя значительно младше, и мне даже нравились забавы братца. Да и моя девушка любила его, а, соответственно, можно было поймать ее еще и на этом. Парни знают, как легко девицы ловятся на малышей.

Олег ухватил меня за руку и потащил в сторону помойки, за которой был небольшой парк. Ну как парк, пятачок примерно на сто квадратов, заросший деревьями и кустами. Там иногда играли дети из окрестных дворов, но Олегу было запрещено туда ходить из-за бродячих собак и довольно жестоких игр старших ребят с киданием камнями и палками. Ну и ветки-пни-коряги, по мнению мамы, были довольно опасны. С последним я был согласен, ибо сам лет в семь умудрился разодрать руку, споткнувшись о какой-то корень в этом самом парке.

Олег дотащил меня до зарослей, почти полностью скрывавших довольно старый остов огромного некогда дерева. Даже я его не застал, по-моему, эта громадина всегда возвышалась тут и никогда не росла и не жила. Просто воткнули этот огромный пень высотой в два человеческих роста, так он тут и торчит испокон веков.

– Полезли, – Олег нырнул в кусты.

Я как загипнотизированный отправился следом. Олежек стоял у какого-то дупла или пролома. Насколько я помню, тут никто никогда не играл. Почему-то все обходили это дерево, даже старшие ребята. Это была какая-то запретная зона. Не помню уже почему, а может, и не знал никогда.

– Давай за мной! – Олег нырнул в этот пролом, мне же пришлось согнуться в три погибели, чтоб проскользнуть туда.

– Олег, вылезай, сюда нель…

Я умолк на полуслове. Внутри дерева места было определенно больше, чем снаружи. Гораздо больше! Словно врата в другой мир, хотя почему словно? Передо мной раскинулась каменистая равнина с редкими валунами, обломками скал, пенящимися темными речками. Из трещин в сухой земле высовывались тонкие жгутики, вроде как у медуз, и плавно шевелились не в такт сухому обжигающему ветру. Олег стоял метрах в трех от входа и смотрел на меня победно.

– Видишь? Это тот самый мир. Сейчас тут тихо, только на щели не наступай и держись рядом со скалами и камнями – там безопаснее.

Я не мог сказать ни слова, пораженный видом. Оглянувшись, я увидел пролом дупла и наш обычный мир за ним. Вход висел в пустоте, в воздухе. Просто как кусок зеркала без рамы, отражавшего что-то иное, чуждое этому месту.

– Пойдем, покажу тут всё, – Олег потянул меня за рукав.

Я автоматически сделал шаг, и тут сверху раздался рев.

– Ой, бежим! Это Воздушное чудовище!

Брат помчался к пролому в пространстве, рев нарастал. Олежек первым нырнул в проход и потащил меня с собой. Я почти влез уже, когда моей ноги достиг поток воздуха от тела пикирующей твари и что-то царапнуло ее в последний момент, но я успел. Я сидел у дерева, прижавшись к нему спиной, по ноге сочилась кровь из пореза. Брат виновато стоял рядом.

– Нужно домой идти, мама заругает. Про ногу скажи, что я поцарапался об железяку около детского сада, ок?

Олег кивнул, взял меня за руку. Я, скрипя, поднялся, и мы двинулись к дому.

– Вот где вы шлялись? – мама вышла нас встречать в коридор. – Я уже заждалась, всё остынет, идите есть.

– Мам, я тут ногу немного порезал, есть чем перевязать? – я смотрел на нее с самым несчастным видом.

– Где? Сильно? – мама всполошилась, подбежала ко мне и стала обследовать мои голые голени, пару раз коснулась раны, я ойкнул.

– Где ты порезался?

– Да вот же, вон на ноге рана, и у тебя на руке кровь осталась, – я слегка обалдел от невнимательности моей мамы, которая всегда видела даже крошечный синяк прямо сквозь одежду.

– Ну и шутки у тебя! Дурацкие, – мама отмахнулась и пошла на кухню.

Я стоял в шоке.

– Она не видит, она взрослая, – тихо сказал мне брат.

Мы отправились на кухню. Я молчал и думал. Проглотил обед, ушел в комнату и сел на кровать. Если бы я знал, к чему это всё приведет, никогда бы не полез в то дупло. Видимо, что-то во мне изменилось в том месте, в тот момент…

Они стащили меня со шкафа, скрутили руки, пытались вколоть что-то. Я орал и отбивался, я висел на них, но, слава богу, не коснулся лавы на полу, которая вытекала из стен. Я отбил ногой этот ржавый нож, который они называли шприцем. Я видел, как он упал и растворился в огненных потоках на полу. Их вызвала мама, когда увидела, как я сижу на шкафу, услышала мой крик и поняла, что я не играю и не шучу.

Сейчас я в больнице. Под кроватью иногда ползает Чудовище, я вижу его когтистые лапы, высовывающиеся из-под нее. На проеме двери появляется Полип, он пытается съесть врачей и санитаров, но его щупики проходят насквозь. Иногда из углов хлещет вода, черная и пенистая, и утекает в водоворот в полу.

Один раз ко мне пустили Олега вместе с мамой. Он уклонился от Полипа и кивнул мне с тоской в глазах. Я знаю, что брат чувствует себя виноватым. Скоро он перестанет их видеть, и они не смогут причинить ему вред. А я… или я проведу остатки своей жизни в психушке, или они достанут меня. Не наступайте на щели в асфальте.