Читать книгу Выбор читателя – 2022 - Алина Ланина - Страница 3

Соло на Витгенштейне: рассказы, повесть, юмористические зарисовки / Иван Хлюпов. – М.: Де Либри, 2021. – 330 с.

«Соло на Витгенштейне» – авторский сборник, включающий в себя шесть рассказов, повесть и подборку юмористических миниатюр. За смешной формой они скрывают в себе глубинные смыслы, оказываются многослойными и многогранными калейдоскопами, в которых интеллектуальный читатель может видеть великое множество самых разнообразных толкований (подсказкой или ключиком к таким толкованиям являются эпиграфы каждого из рассказов).

«Соло на Витгенштейне» является аллюзией знаменитого довлатовского «Соло на ундервуде» и «Соло на IBM». При чем же здесь немецкий философ Людвиг Витгенштейн? Ответ дается в эпиграфе к произведению, где герой фильма Дерека Джармена сожалеет о том, что не имеет достаточного чувства юмора, чтобы воплотить в жизнь свою самую заветную мечту – сочинить философский труд, который целиком состоял бы из одних лишь шуток. Похоже, Ивану Хлюпову, в отличие от Людвига Витгенштейна это все-таки удалось сделать…

ГИМИЛ, 0024 г.

Закурив, Альберт снова повернулся к плакату. Маленький плюгавый человечек со злобными глазами держал в руках восьмиконечный крест. Лидер каинистов, их патриарх. «Обратись к Господу!» – гласила надпись сверху. «Спасение в Церкви Святого Каина» – информировала надпись внизу. Альберт нахмурился. Он прекрасно знал того, кто был изображен на плакате. Когда-то, много лет назад, еще в старом мире, этот человек читал под его началом Священное Писание. Тогда он был пешкой, а теперь…

– Ну, брат Андрей! – Альберт со злостью сорвал плакат со стены. – Ну, патриарх Святого Каина!..

Он щелчком выстрелил окурок в сторону и, засунув руки глубоко в карманы, побрел вверх по улице.

Вечерело. С севера дул холодный ветер, тяжелые тучи быстро неслись по небу. Улицы стояли пусты и безлюдны. Повсюду валялись кучи мусора, дымились пепелища костров. Стемнело, но света нигде не было видно. Электричество пропало три месяца назад. Наверное, уже навсегда. Воду в городской водопровод тоже не подавали, но к этому давно привыкли. Люди черпали воду из скважин, устроенных в четырех или пяти точках города.

Собственно говоря, именно из-за воды Альберт и вышел на улицу. Он надеялся принести хотя бы одно ведро, но у скважины творилось такое… В общем, теперь он возвращался домой не только без воды, но и без ведра. Досадно. Хотя, если учесть то, что он остался жив и даже не ранен, скорее удачно. Да-да, пожалуй, это удача. Черт с ним, с ведром. Ведро – дело наживное. А за водой сходить можно будет ближе к утру. Спокойнее, да и народу, наверное, будет поменьше.

Свернув в переулок, Альберт в нерешительности замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. Впереди стояли четверо. Кто такие, разобрать было нельзя, но, по всей видимости, не члены союза пацифистов. Потоптавшись на месте, Альберт решил возвратиться обратно. Надо поискать другую дорогу. Он развернулся. В ту же минуту за спиной у него послышались шаги. Сначала медленные, затем все быстрее. Недолго думая, Альберт сорвался с места и что было духу помчался вниз по главной улице. Туда, откуда пришел. Дыхание перехватило, сердце угрожало микроинфарктом, но он все наращивал и наращивал темп.

Господи, а что если это каинисты? Они же его с дерьмом сожрут!..

Кирпичная арка, старый двор. Альберт нырнул туда. Пересек игровую площадку, свернул на асфальтовую дорожку и только тогда сообразил, что попал в западню. Выхода не было, двор оказался глухим. Мрачная каменная мышеловка с рядами черных незрячих окон, обрушившимися карнизами, распахнутыми настежь подъездами…

Подъезды! Альберт метнулся к ближайшему, заскочил в него и, согнувшись в три погибели, забился под лестницу: «Отсижусь, здесь отсижусь…»

Воздух с присвистом вырывался из легких, пот лил ручьями. Матерь божья, да его сейчас удар хватит. Снаружи послышался топот. Зажав рот рукой, он полез еще глубже. В то же мгновение в затылок ему уперлось что-то твердое и хриплый шепот сообщил:

– Откроешь рот – размажу мозги по стенке.

Альберт замер. Впрочем, ничего другого ему и не оставалось. Было слышно, как преследователи рыскали по двору, чем-то громыхали, негромко переругивались. Затем дверь подъезда скрипнула и на пороге появился человек. Да, это действительно были каинисты. Черный костюм, белая повязка на левой руке.

– Здесь тоже пусто, – крикнул он кому-то во двор. – Бесполезно. Он, наверное, в одну из квартир шмыгнул.

Парень с досадой пнул поскрипывающую на ветру дверь и вышел на улицу. Голоса стали удаляться, затем затихли совсем. Альберт облегченно вздохнул, но тут же, словно напоминая о себе, в затылок ему ткнулся ствол пистолета.

– Встань и медленно отойди к стене, – проскрипел неприятный мужской голос. – Не вздумай выкаблучиваться. Стреляю без всяких там предупреждений.

Подняв руки, Альберт послушно вылез из-под лестницы. Шуршание за спиной, мягкие кошачьи шаги.

– Выйди на свет. Быстрее. Лицом ко мне.

Альберт подошел к дверному проему, опустил руки и медленно развернулся. Испуг на его лице стал переходить в удивление.

Вот это да…

Перед ним стоял Мангус.

– Отец Альберт?.. – От удивления Мангус раскрыл рот.

Рука с пистолетом опустилась.

– Фу, ну ты меня и напугал! – Закрыв глаза, Альберт повис на перилах.

– В-вы меня тоже, – признался Мангус. – Я решил, что вы один из них.

Оба рассмеялись.

– Что теперь?

– Нужно пробираться к Собору, – сказал Мангус, – там штаб. Домой вам сейчас возвращаться рискованно.

Он сунул пистолет за пояс.

– К Собору? – Альберт медлил. – Ладно, черт с ним. К Собору – так к Собору.

– Прекрасно. Я пойду первым, вы следом за мной. Не отставайте и ничего не бойтесь.

Прежде чем выйти на улицу, Мангус внимательно осмотрел двор.

– Все спокойно, – сообщил он шепотом, – пойдем «черным ходом», через арку нельзя.

– Черным ходом? – удивился Альберт.

– Да. Здесь есть дыра.

До Собора было не больше трех километров, и эти три километра они преодолели за два с половиной часа. За два часа! Несколько раз на них нападали небольшие отряды каинистов, к счастью, вооруженных только дубинками, и Мангус с остервенением от них отстреливался. Один раз Альберт, не заметив открытого канализационного люка, едва в него не провалился. Ко всему прочему сапоги в кровь стерли ноги. В общем, когда они вышли к Собору, силы его были на исходе.

На баррикадах их встретил отец Николай:

– Альберт! – В голосе его звучала радость. – Какими судьбами? Что ты здесь делаешь?

– Да вот… – озираясь по сторонам, ответил он. Мангус, не желая мешать разговору, куда-то исчез.

– Вымотался? – сочувственно спросил отец Николай. В ответ Альберт только устало улыбнулся.

– Ну, заходи, заходи. Поешь и ложись-ка ты, братец, спать. Можешь в моей келье. Мне этой ночью все равно будет не до сна. Завтра показательная казнь, надо подготовиться.

– Казнь? – удивился Альберт.

– Да. Наши поймали каинистского архиепископа, Церковный Суд приговорил его к сожжению.

Отец Николай указал рукой на площадь перед Собором, и только тогда Альберт заметил скрывающийся в полумраке деревянный помост (…эшафот?..).

– Дел уйма, – запричитал отец Николай. – Надо столб установить, достать дров…

– Во сколько же начало?

– Утром, как рассветет.

– Круто! – Альберт улыбнулся. – Тогда отдых мне действительно не помешает. Пропустить такое зрелище…

– Иди, иди. – Отец Николай замахал руками. – Спи, ешь. В общем, чувствуй себя как дома. Меня не жди. Ах да, увидишь Мангуса, немедленно пошли ко мне. И куда он, паразит, уже успел подеваться? Ведь только что здесь маячил.

– Хорошо. Доброй вам ночи, отец Николай.

Выцарапав из кармана сигарету, Альберт заковылял к Собору.

«Пожру и сразу спать, – думал он, устало передвигая ноги. – Завтра нужно быть бодрым (…как кедр…). Усталому и разбитому на казни делать нечего. Спать!..»

Ночь прошла спокойно. Ни стрельбы, ни какого другого шума Альберт не слышал. Проснулся он утром от гомона многоголосой толпы.

«Неужели проспал?! – с ужасом подумал он, вскакивая с постели. Быстро натянул сапоги и бросился вниз. – Только бы казнь еще не началась, только бы не началась…»

В нижнем зале Собора навстречу ему попался Мангус. В руках он держал огромную зеленую канистру. Вид у него был измотанный.

– На площадь? – пропыхтел он. – Не советую. К помосту вам все равно не пробраться, толпа озверела. Точно говорю.

– А что же делать? – Голос Альберта прозвучал по-детски растерянно.

– На вашем месте, – улыбнулся Мангус, – я бы поднялся на колокольню. Оттуда прекрасный вид, и совершенно никакого риска быть раздавленным этим сбродом.

Резко развернувшись, Альберт помчался обратно наверх.

Народу собралось много. Вся площадь перед Собором оказалась заполненной людьми. Толпа волновалась и гудела. Деревянный помост за ночь завалили дровами, а также устроили что-то вроде сходен, по которым приговоренного должны будут возвести на костер. Надо всем этим возвышался большой деревянный столб.

Альберт ждал. Вид с колокольни открывался великолепный. Вся площадь как на ладони. В поле зрения попадали даже баррикады, возведенные по ту сторону церковного двора. Альберт ждал.

Церемониал начался ровно в семь часов, когда багровый диск показался над крышами домов и залил все вокруг тревожным светом. Приговоренного вывели со стороны часовни. Толпа расступилась, образуя для процессии свободный проход. Люди притихли. В наступившей тишине было слышно, как в церковном саду заливается какая-то птичка.

Приговоренный, бледный тощий человек с испуганными глазами, одетый в рваную рясу, а также шестеро сопровождавших его прислужников приблизились к помосту. Четверо остались стоять, а обвиняемый и двое других поднялись по сходням. Альберт подумал, что сейчас каиниста начнут привязывать к столбу веревками или цепью, но все оказалось гораздо проще. Ему завели руки за спину, так, чтобы они обхватывали столб, а затем пристегнули запястья наручниками. Проделав это, прислужники сошли вниз, убрали за собой сходни и присоединились к четырем остальным, стоявшим возле костра полукругом.

Когда на площади появился отец Николай, толпа восторженно загудела. Он величественно прошествовал к приготовленной специально для него трибуне, поднял руку и, когда шум прекратился, начал зачитывать обвинительный акт. Речь его была длинной и путаной. Архиепископа обвиняли во всех смертных грехах. Он оказался предателем, провокатором и даже, как это ни странно, насильником и детоубийцей. Все время, пока отец Николай зачитывал обвинение, Мангус вместе с двумя парнями из отряда добровольцев поливали дрова керосином.

В руках у прислужников зажглись факелы.

– А посему, – закончил свою речь отец Николай, – Церковный Суд, во главе с патриархом Павлом Великим, приговаривает архиепископа преданной нами анафеме Церкви Святого Каина к смертной казни через сожжение. Да простит ему Всевышний все его прегрешения. Аминь.

Он замолчал, передал бумагу кому-то из своей свиты и, преклонив голову, начал молиться.

– Это ложь! – пронесся над толпой взволнованный голос. – Все ложь! Они вас обманывают, люди. Я страдаю безвинно…

Кричал архиепископ. Отец Николай как-то странно дернулся, лицо его перекосилось. Не дочитав молитвы, он подал знак прислужникам.

– Истинное Разделение еще впереди! Церковь Святого Каина – вот ваша единственная надежда на спасение! А они лгут. Лгут!..

Факелы коснулись дров, вспыхнуло пламя. Проповедь архиепископа оборвалась, раздался жуткий крик. Горело что надо. Керосину Мангус явно не пожалел. С колокольни Альберту было прекрасно видно, как извивается и корчится в огне прикованное наручниками тело. Зрелище наполнило его душу неожиданным диким восторгом. Черный дым поднимался к небу, временами застилая карабкающееся по крышам солнце. Толпа ликовала, толпа была вне себя от представления. А потом…

А потом произошло непредвиденное. Поглощенные зрелищем, за ревом и свистом никто не заметил, что с восточной стороны города, прорвав сеть баррикад, к Собору приближаются каинисты. Огромный отряд, человек в тысячу, а то и больше, повалив хлипкую церковную ограду, схлестнулся с толпой прихожан. Началась паника. Люди давили, калечили, топтали друг друга. Каинисты с остервенением рубили, кололи и резали. Раздавались одиночные выстрелы. А на пылающем костре языки пламени лизали безжизненную обуглившуюся головешку.

Не помня себя от ужаса, Альберт начал взбираться по веревочной лестнице вверх, под самый купол. Мыслей в голове не было, их словно вышибло оттуда. Были только страх, паника, желание выжить. Выжить любой ценой (…спрятаться, затаиться, отсидеться…).

Добравшись до маленькой деревянной площадочки, Альберт втянул за собой лестницу, забился в угол и почти перестал дышать. Он был уверен: снизу его ни за что не заметить. А вот когда наступит ночь или когда наши отобьют атаку…

Рев толпы все усиливался.