Читать книгу Я – твои неприятности! - Алина Савельева - Страница 8

Леночка весь день меня облизывала взглядом, так что к вечеру мое терпение уже было на пределе. О чем она думала, догадаться несложно, особенно когда она краснела, понимая, что я поймал ее взгляд.

Двигаюсь на сиденье, думая, что сейчас сойдет и быстрый перепих, а позже, ночью, можно будет оттянуться в полный рост с такой сладкой девочкой. Но Лена на мой зов не прыгает ко мне, и моя рука застывает на ремне под ее перепуганным взглядом. Совсем деревянная, что ли? В тачке не пробовала?

– Как я смотрю? – еле живым голосом переспросила Киса.

– Как голодная кошка. Что замерла? Трахаться будем?

Хлопает глазами, и в темноте непонятно, что она там руками сучит? Юбку задирает или у нее там нож?

– Я так смотрю, потому что есть хочу, – соврала Лена, но, чуть помявшись, добавила: – Будем. Но когда покушаем и найдем ночлег.

– А ты умеешь мотивировать, – проворчал я, пряча улыбку.

Девочка привыкла к чистой постели и душу после секса? Машина и салфетки не устраивают. Ла-а-адно. Зажатая она какая-то, надо расслабить. С этими мыслями и катался по поселку, нашел кое-какой перекус, самогон и ночлег в доме бабы Гали. Отпадная бабка, лет под сто, а такая боевая, что палец в рот не клади.

– Барышне своей сортир покажи, а то глянь, она топчет мои петуньи и в упор его не видит. Городская, шо ли?

– Ага.

– В доме вам постелю, я все лето в летнячке, – заговорщически подмигнула мне баба Галя.

В конце ее двора была добротная летняя кухня, на которую она мне указала. И я, честно говоря, сам бы выбрал там ночевать. И само строение выглядело гораздо новее дома, да и спрятано было в тени садовых деревьев. Но за сто баксов баба Галя посчитала, что мы достойны лучшего, притащила закуски и ушла, доложив, что разбудит нас утром.

Никогда я еще не был в таком предвкушении секса, как сегодня. Не знаю, почему она меня так заводит, как кот вокруг сметаны хожу, облизываюсь, с тех пор как она переоделась в майку и шорты. Сиськи я и до этого оценил, круглые, сочные дыньки, руки так и тянутся помять их. Ножки стройные, но не худющие, коленочки как я люблю, не костлявые.

– Витюша? – окликнула меня своим голоском робким Лена, добавив моим мыслям еще фантазий, как она будет сладко стонать подо мной.

– Умывальником пользоваться умеешь? – с сомнением спросил я, кивнув на уличный.

– У нас на даче такой, умею, – кивнула Лена, и, пока она руки намыливала, я не сдержался, обнимая ее сзади, уткнулся в шею, прижимая к круглой заднице член, который с готовностью вскочил.

Лена замерла с мыльными руками, задрожала от моих поцелуев в чувствительное местечко за ухом.

– Ленка, хочу тебя так, что даже рад, что Таша сбежала.

И это правда. Сложись все по-другому, Ленка сейчас была бы уже в Москве, а я с подопечной и безопасницей – на границе области. Найдется эта мелочь бестолковая, а я пока бабу хоть нормальную потискаю.

Протягиваю руки по бокам от нее и помогаю вымыть руки под тонкой струйкой воды, и, не давая ей опомниться, поворачиваю к себе, впечатываюсь в ее губы. Совсем не так, как днем. Не осторожно и ласково, а как сумасшедший сминаю пухлые губы, раздвигаю их языком и едва сдерживаю стон от ее ответных касаний.

Чувствую ее влажные ладони на своих голых плечах, которые, наверно шипят сейчас от прохладной воды с ее рук, потому что я раскален, как сталь в печи. Стискиваю в ладонях маленькую задницу, поднимая к себе, но Лена не спешит на меня прыгнуть, обвивая ногами, так и повисла, замерла опять. Надо ее расслабить, как бы я ее ни хотел, трахать бревно – удовольствие не по мне.

– Пойдем накормлю тебя, напарница, – отпуская, хриплю ей, и ответный кивок Лены вызывает усмешку. Милая она такая, нежная, жаль, что кошка она домашняя. Я диких люблю, страстных, дерзких.

Зато хозяйка хорошая. На стол накрыла, все пакеты распотрошила с запасами и разложила все красиво. Смешно даже, мы с братвой в таких разъездах заботимся только, чтобы вся закусь валялась не в луже водки, а то невкусно закусывать хлебом мокрым.

– Витенька, а тебе чай или кофе? Или молока? – суетилась Лена.

– И Витеньке, и Леночке надо стресс снять, выпьем, сладкая, день тяжелый был, – я разлил по кружкам прямо под взглядом квадратных глаз самогон и нахмурил брови, чтобы не вздумала ломаться.

– Давай, Киса, за твою чертовскую везучесть!

– Издеваешься, да? – обиделась Ленка, но кружку взяла.

– Совсем нет. Смотри, как нам фартит. Куролесим вдвоем, на свежем воздухе, отдыхаем. Плюшевого киллера ты сразу раскусила и ликвидировала. Ташку найдем, не переживай, далеко не убежит без денег.

Как я и предполагал, от самогона Лена поперхнулась, обожгла горло и закашлялась. Крепость градусов семьдесят, наверное, даже в мою луженую глотку еле впихнул. Но не с рассолом же огурцовым ей коктейль мутить? А сок я взять не догадался.

Болтушка Лена та еще. Рассказывает про свою работу, про родственников что-то тоже, но я, естественно, не особо вслушиваясь, пялюсь, как она закусывает огурцом. Это поначалу она его резала и накалывала на вилку, а теперь выудила целый и ест руками, впихивая в свой ротик.

Самогон и впрямь что надо, как сказал продавец нелегального производства. Меня торкнуло уже хорошо, и у Кисы глаза пьяные, язык начал заплетаться. Видать, стресс у нее и правда был ударный.

– В койку, Леночка, вставать рано, – придумал я отговорку и, пока она прибирала со стола, смотался в душ.

Употел сегодня промеж деревенских мин скакать и от гусей удирать, да и освежить голову надо перед важным процессом. Торопился в душе как мог, намываясь и представляя мою Кису в постели уже. Так и погнал обратно в дом с торчащим под полотенцем членом, раззадорила меня Ленка не на шутку. Придется проспать завтра, потому что спать мы ляжем не скоро.

Как в воду глядел. Спать мы улеглись часа через два. Вот только совсем не по тому сценарию, что я себе накидал.

Только открыв двери в дом, уже понял, что Лена опять умудрилась косякнуть. И в прямом, и в переносном смысле.

Лежала моя киса не в постели, а на обшарпанном, старом деревянном полу, рассохшимся до огромных щелей. Лежала и жалобно завывала, размазывая кровь по лбу.

– Споткнулась? – присаживаясь около нее на корточки, начал я викторину-угадайку.

– Нет, косяк этот… ударилась, а сковородка мне на голову упала, – захлебываясь горючими слезами, жаловалась Лена.

Блядь, как такое возможно? Я даже встал осмотреть место происшествия. Ну, Лена, конечно, недоговаривает явно. Судя по уликам, на косяк она свалилась с табуретки, а залезла она на него, доставая чайную заварку с верхней полки. Заварка теперь рассыпана повсюду, табурет валяется, шкафчик накренился.

Заключение следствия: пьяная Лена захотела чайку, полезла в шкаф, пошатнулась и, удерживаясь за дверку, сорвала одну сторону шкафа с крепления, точнее, вырвав его из старой доски, в падении получила по голове стоящей на шкафу чугунной сковородой, про которую хозяйка, скорее всего, уже и не помнит, ударилась о косяк и вывалилась в коридор уже с множественными ушибами, добавив и встречу коленями и локтями с полом. Аленушка – катастрофа просто.

– Держись за шею, – поднимая на руки Лену, еще раз вспомнил ее багаж. Как она его перла? Сама же примерно столько же весит.

Баба Галя застелила постель хоть и не новым, но чистым бельем, я, уложив раненную напарницу, пошарил по тумбам и серванту. Нашел только йод просроченный. Хотя как может просрочиться йод, я не знаю, но сроки годности на нем стоят.

Пока я разгуливал по дому в поисках ваты, всхлипы прекратились, и, заглянув в комнату, я был крайне возмущен. Киса уснула, свернувшись калачиком, и брошенные мной на постель презервативы, похоже, сегодня потрачены не будут.

– Да ты динамо, Ленка! Мужика на ужин и выпивку раскрутила и не дала! Вот стерва! – ругался я, надеясь разбудить и Лену, и ее совесть одновременно. Хрен там, заплаканные глазки и красный нос внимания на меня не обратили, не посмотрели и не повернулись в мою сторону.

Психанув на эту вертихвостку-обломщицу, хряпнул еще стопарик и, дожевав ее огурец, который она своим ртом так обещающе насиловала, побрел обратно в комнату.

Моя нереальная доброта сыграла опять злую шутку. Я решил стянуть с нее шорты, чтобы нормально спала, без неудобства. И чтобы с утра на них время не тратить.

Пришлось вертеть ее по всей кровати, раздевая, и кровь из ее рассеченной брови размазывалась по всей простыне, прижег все же йодом и продолжил.

Сняв шорты, я заржал в голос. Нет, это не трусы, это, блядь, оберег от секса! Бьюсь об заклад, у бабы Гали панталоны эротичнее, чем эти ярко-оранжевые хлопковые трусы китайского пошива. Нахер и их с кисы снял, и майку с лифаком. Идиот. Теперь хоть стой и дрочи на спящую царевну.

Я вел себя как провинившийся муж, залез на кровать и всячески пытался разбудить Лену, оглаживая ее всю. И сиськи помацал, и плоский животик, прижимался к ее попе стояком, в нетерпении потираясь меж булочек, но, опустив руку в ее промежность, разочарованно плюхнулся на подушку. Сухо. Спит моя киса, ноль реакции на мои страдания.

Лежу как идиот в захолустном поселке Белые Столбы и свой столб разглядываю. Благо и меня сон сморил, день и правда выдался насыщенный и перегруженный событиями.

Сплю я чутко, и когда Лена проснулась и завозилась на кровати, сразу понял, но наблюдал за ней, чуть приоткрыв глаза. Она что-то бормотала тихо, кроме как «крови мало», я ничего не расслышал. Ну мало, конечно, она же всего лишь бровь рассекла, а не висок пробила. Хотя и за эту измазанную простыню хозяйка спасибо не скажет.

– Кис-кис-кис! – сонным голосом прохрипел я, зазывая бубнилку к себе и протягивая к ней руку.