Читать книгу Ошибка по наследству - Алина Смирнова - Страница 4

Я была слишком наивна и глупа, когда думала, что придя в первый класс, я обзаведусь друзьями, и, возможно забуду о бабушке. Точнее о том, что её больше никогда не будет рядом. Реальность очень жестока. Одноклассники изначально не приняли меня в свой, так сказать, коллектив. Одна девочка была дочерью учительницы, и лучшая половина класса смотрела только ей в рот и хотели дружить только с ней. Другая половина класса дикарей – им нужно подраться, и желательно побить других. Мальчишки больно били пеналом по голове, а девчонки просто обзывались и плевались. Я сидела с толстой девочкой за партой, которая оставалась два раза на второй год. Вот в ней я увидела подругу, хотя она, конечно же, хотела дружить с дочкой нашей учительницы. И при любой удобной возможности она открывала мои секреты этой девочке, и надо мной, конечно же, глумились всем классом. Я ненавидела эту девочку, и не только потому, что она королева класса. Она мерзкая и лицемерная. Красивого в ней ничего не было, разве что волосы у неё очень длинные. И язык. Её мать, учительница – мерзкая тётка, только своей дочке ставила хорошие оценки, всем остальным занижала. И я искренне её ненавидела. И не только из-за того, что она мне часто двойки ставила – она смотрела на меня свысока. Да, только на меня. Остальные хотя бы получали снисхождение. Я словно отброс общества, хотя никому и не сделала ничего плохого. В один день я спасла котёнка от мальчишек – они били палками бедное животное. Я, конечно же принесла его в класс, так как был разгар учебного дня. Одноклассники увидели, что он блохастый – начали издеваться надо мной. Обидные обзывалки, типа: блоха на комбайне, вшивая, и прочее.

Я остро ощущала себя лишней в этом мире, и всё больше хотела покинуть эту собачью жизнь.

Всё настолько надоело, что для меня всё превратилось в кошмар, и перед сном я думала – а что, если я сплю? Что, если я проснусь, и всё будет хорошо? Но я просыпалась, и снова попадала в эту действительность. Я приходила со школы и ревела, потому что меня либо побили, либо порвали одежду, или обзывались и смеялись надо мной.

Маме было бесполезно жаловаться – она считала, что я должна сама давать сдачи обидчикам. Одно дело дать отпор, другое дело, когда весь класс, включая учительницу откровенно меня гнобили, и унижали. А дома каждый день ждал ремень, причём за любую провинность. Как жить в таком мире? Когда даже родители тебя не любят…

В один из таких дней я решила свести счеты с жизнью. Я не могла, я больше не могла так жить. Наглотавшись каких-то таблеток, я легла в кровать дожидаться своего часа с мыслями – ну вот и всё, скоро я перейду в другую реальность. Мне было очень страшно умирать, но я была готова. Отец ходил по дому и ничего не замечал – занимался своими делами. Но потом всё же подошёл ко мне со словами:

– Ты чего разлеглась, как корова, в шесть вечера? Иди посуду хоть помой, мать придёт, ремня получишь. И уроки тебя ещё ждут, не забыла?

Я встала с сильной болью в голове, а тело перестало меня слушаться, подойдя к раковине с огромной кучей грязной посуды, я отключилось от этого мира. Сквозь туман я слышала, как отец ругался и думал, что я притворяюсь. Но нет, это уже не притворство и сейчас я перейду на другой уровень.

Я не знаю, сколько по времени я была в отключке, но пришла в сознание в больнице. Первая же мысль: зачем меня спасли? Оглянувшись, поняла, что в палате я находилась одна. Голова очень болела, а ещё подташнивало.

В палату зашла медицинская сестра и поставила мне укол, так же она пыталась меня разговорить, но я не хотела ни с кем говорить.Все дни в больнице я практически ни с кем не разговаривала, много думала и мечтала, что всё же что яд подействует. Но нет, этого не произошло, да ещё психолог постоянно дежурит возле меня, жутко раздражала своим: о чём ты сейчас думаешь, Даша?

В день выписки меня забрала мама, и всю дорогу до дома она кричала на меня: как я могла, да как я посмела. С ней мне тоже не хотелось разговаривать, я просто ушла в себя, огородившись от всего мира. Я больше не хочу находиться в подобной обстановке, мне сложно, больно. Я чужая.

Хоть родители изображали заботу и понимание ко мне, всё равно, всё время, каждую минуту мне хотелось убежать из дома, хотя бы на время не видеть никого. Я просто бродила по улицам, пока не стемнеет, и думала лишь об одном: я хочу жить другой жизнью. Мне было мерзко, некомфортно в доме моих родителей. Как же я радовалась, когда они уезжали на весь день по грибы, или ягоды. Я целый день делала то, что хочу – смотрю мультики, гуляю с братом на улице, готовлю то, что мне нравится. В свои 8 лет я уже умела готовить: жареный картофель, яичницу, макароны с тушенкой и блинчики. Но как только родители приезжали домой, начиналось одно, и, то же каждый раз: – ты не помыла посуду, не помыла пол, не убрала у куриц.

В школу мне по-прежнему было морально тяжело ходить: унижения не прекращались никогда. Только теперь меня называли – нищебродка, и постоянно указывали на то, что мои родители пьют и никогда не устраивают мои дни рождения. На свои праздники меня перестали звать одноклассники. А на чаепитиях потакали, что я ничего не принесла, а только постоянно забираю с собой остатки конфет. Но никто из них не знал, что я беру эти остатки для младшего брата, ведь он тоже ничего, кроме хлеба и супа из бобов, или чечевицы не видел. Молоко от коровы тоже сильно не разрешали пить, ведь она очень мало давала молока – два-три литра за день. У мамы и папы опускались руки от происходящего – корова мало даёт молока, куры плохо несутся, гусей воруют, уже троих гусят украли. Но они сами решили поменять свою жизнь, и ещё хотят, что бы я их понимала. Я не понимаю, и всё.

У меня никогда не было полноценного нового года – у нас не стояла красивая, украшенная шарами и гирляндами ёлка. Но однажды, я уговорила родителей поставить зелёную красавицу дома, но без украшений, от слова совсем. У нас просто не было ёлочных игрушек и украшений, и так же не было денег купить всю эту атрибутику. В тот год я впервые пришла на школьный новогодний утренник, и я просто поднимала с пола дождик, серпантин и мишуру. Я совала это всё под платье, чтобы принести домой и украсить хотя бы этим ёлку, так же я рисовала шарики, вырезала снежинки, ёлочка выглядывала одним боком в окно, и я хотела, что бы люди видели, что у нас тоже стоит красивая ёлка. Но мать всё сдёргивала с веток ёлки, приговаривая, что это мусор, и если я ещё раз навешаю на неё всякую фигню, она меня выпорет ремнём. Никто не ценил моих стараний, никто не ценил меня, а только шпыняли и унижали.