Читать книгу Мы всего лишь осколки: Разбиваясь вдребезги - Алина Смирнова - Страница 2

Мы заходим в переговорную, и гвал голосов внутри мигом стихает. Я смотрю на собравшихся, впервые вижу их всех так близко, а не за дальним столом в столовой.

В переговорной, вокруг большого круглого стола, расположились двадцать мужчин. Кто-то стоит, а кто-то сидит, развалившись на стуле, но все они изучающе смотрят на нас, а мы с Олей замираем у двери, не зная, куда себя деть.

– Ну, че вылупились? – произносит Златка, – Девок ни разу не видели?

Она говорит в грубоватой манере и прерывает возникшее от нашего появления напряжение.

– Таких красоток еще не встречали, – подскакивает к нам парень лет двадцати, может, чуть больше, а затем отвешивает шуточный поклон, – добро пожаловать, милые леди.

Тут же появляется второй парень и выталкивает первого с нашего пути.

– Эй, Клоун, уйди с дороги! – а затем тоже насмешливо кланяется нам, – проходите-проходите, чувствуйте себя как дома.

Он оглядывается и тут же бросается к двоим на стульях.

– Брысь, – прикрикивает на них, как на котов, и те, посмеиваясь, встают. – Вот ваши места. Все в лучшем виде.

Он нарочито отряхивает стулья и, все так же кланяясь, предлагает нам сесть. Мы с Олей не можем сдержать смеха, да и остальные в кабинете так же смеются.

– Не обращайте внимания. Это местные дурачки, они безобидны, – говорит нам суровый с виду мужчина. У него короткая стрижка под машинку, и татуировка выглядывает из-под ворота майки. А сам он стоит в расслабленной позе, привалившись к стене.

– Ты кого дурачком назвал? А? – спрашивает тот, который отряхивал для нас стул, уперев руки в бока, – Ванек, иди сюда, – зовет он первого, которого сам же назвал клоуном, – Докторишка распоясался, давай ему морду бить.

В кабинете стоит такой хохот и балаган, что я просто теряюсь. Это же группа специального назначения, разве не должны они быть все строгими и собранными?

– Давай, Егорка, вмажь ему! – подначивает Златка, – И нарушишь правило номер 5.

– Не нарушит! – парирует Ваня, – Шеф же сам свое правило нарушил уже.

– Ты че на шефа наехать хочешь? – отзывается тот, которого назвали докторишкой, – Забываешься, друг, там же есть правило номер 1.

Все в кабинете покатываются со смеху. Не знаю, чем их смешит какое-то нарушение правил и что за правило номер пять и один, но их веселье заряжает и меня. Начинается шуточный бой между доктором и Ваней, а второй балагур хватает блокнот и начинает кричать: «Принимаю ставки!»

Но вдруг дверь отъезжает в сторону, и сразу все разговоры и смешки стихают. Ваня, занесший руку для удара доктору по лицу, так и застывает с поднятым кулаком, а доктор тут же выпрямляется и делает скорбное лицо. Остальные тоже вытягиваются и пытаются быть серьезными, а в переговорную заходит Сергей. Он выглядит так же, как я его помню: серьезный и строгий. Сейчас он подходит к столу и садится на один из стульев, который так тщательно отряхивали для меня и Оли. Майя не выдерживает и смеется.

– Барби, – Сергей называет ее так же, как и Злата, – что смешного? – строго спрашивает он.

Но она вовсе не пугается:

– Прости, анекдот вспомнила.

И прячет улыбку за спиной высокой Тани.

– А где этот? – говорит Сергей, указывая на свободный стул рядом с собой.

– Шеф? – спрашивает Егор, а затем смотрит на свой браслет, – так еще рано. Прошло только двенадцать минут и сорок три секунды.

На это Сергей только прикрывает глаза и вздыхает, показывая своим видом, что этот идиот его достал. А Ваня подходит, молча берет свободный стул и несет его на другую сторону стола. Все взгляды провожают его, а он лишь говорит тихо:

– Так безопаснее.

И по кабинету прокатывается новая волна смешков.

Тем временем дверь снова отъезжает, и в кабинет заходят еще четверо мужчин. Все они молоды, коротко стрижены, и я с удивлением узнаю троих. Я их видела во время обучения. С двумя пересекалась только в столовой и на этаже, но третий – скромный мальчик из «Н». Что он здесь делает? Весь его вид не походит на бойца спец назначения. К тому же на занятиях, которые я посещала, он как-то и не выделялся вовсе.

Почему-то жду увидеть здесь Игоря или Жанну, но их нет. Ну конечно, Жанна была ранена и наверняка до сих пор восстанавливается. А Игорь – даже не знаю, мне казалось, у него были неплохие шансы. После того, что было в отсеке вентиляции, я бы была рада его видеть. Оля обнимает меня за плечи и шепчет в самое ухо: «Тридцать». Похоже, она тоже переживает за судьбу Игоря и уже пересчитала нас всех. В переговорной – ровно тридцать человек, а в группе, на сколько я помню, было двадцать шесть, конечно, если никто не погиб в последней операции. Плюс пять новичков – должно быть тридцать один. Не хватает только Кости.

Тем временем не только я и Оля рассматривали собравшихся, но и Ваня. Он подходит к Сергею, который смотрит в свой планшет, и по-армейски рапортует:

– Разрешите доложить! Все новички доставлены в переговорную номер один! – говорит он громко и быстро, и в небольшом помещении его голос усиливается, отскакивая от стен.

Сергей морщится и ворчит, не глядя:

– Заклейте уже кто-нибудь рот этому клоуну.

И все посмеиваются. А я понимаю одну истину – Сергея здесь вовсе никто не боится. Когда он вел занятия у нас – боялись все. Еще бы, грозный, суровый и гаркнуть мог так, что уши закладывало. Но здесь он свой среди своих и занимает положенное ему место.

Я смотрю на браслет – прошло ровно 15 минут, а Кости по-прежнему нет. Поначалу, за всем балаганом, я совсем забыла о своем волнении, а теперь оно снова со мной. Мое сердце бешено колотится так, что, кажется, в этой переговорной его стук должны услышать все, но вот Ваня произносит:

– Ждем 15 минут и сваливаем?

И я уже смеюсь этому предложению вместе со всеми. И вот все как по команде замолкают, и в комнате воцаряется холодная тишина. Я смотрю на дверь. Она открыта, и в проеме появляется Костя. Он стискивает зубы, так же, как и в коридоре, когда мы разговаривали. Взгляд исподлобья и сурово сведенные брови. Он молча проходит к свободному стулу, кидает планшет на стол, и тот звонко ударяется о поверхность, так что я и Оля чуть подпрыгиваем.

– Нервишки шалят? – едко спрашивает Сергей.

И тут же подбегает Ваня:

– У нас есть успокоительное в ассортименте: валерьянка, валокордин, коньячок, вискарик? Для опохмела найдем и водочку с огурчиком…

Но Костя смотрит на него так, что тот сразу умолкает, проводит рукой, будто застегивает себе рот, и отходит в сторону к стене.

И больше никто не произносит ни слова. Все взгляды устремляются на Костю. А он обводит нас взглядом. На секунду его глаза встречаются с моими, и меня будто режет изнутри, но вот его взгляд скользит дальше на Олю, и только тогда я снова могу дышать.

– Сегодня у нас приветственная лекция для новичков, – голос у него ровный, без эмоций и потому ещё страшнее: – немного о группе и правилах.

Его глаза остаются строгими и сердитыми, в них нет привычного огонька и смешинок, и этот взгляд меня пугает.

– Наша группа – специального назначения «Эпсилон». – Каждое слово – резкое, отточенное, как будто он произносил их сотни раз. – Группа секретна, и любое нарушение секретности карается по закону военного времени. Чуть позже подпишете необходимые документы. А завтра представите легенду, чем вы занимаетесь на базе. Во всех письмах и рассказах о работе вы должны придерживаться этой легенды.

Он говорит быстро, четко и смотрит на нас, но меня своим взглядом игнорирует.

– На данный момент в группе 31 человек, и каждый должен выполнять отведенную ему роль. Новички после собрания остаются, и Роман, – Костя показывает на того, которого все называли доктором, – проведет вам экскурсию по базе.

«А то мы ее не знаем», – думаю я, но тут же одергиваю себя: где переговорная, я действительно не знала.

– Руководитель группы – я. Кто не знает, меня зовут Константин Аксенов, можно просто по имени и на «ты». Мы все тут в одной лодке и поэтому ко всем на «ты». Но не забывайтесь, главный здесь всегда я. Мой зам, – он протягивает руку и показывает на Сергея, – Серега.

И Сергей поднимает руку в знак приветствия.

– А теперь познакомлю вас с правилами, которых необходимо придерживаться для нашего продуктивного сосуществования. – Он замолкает, выжидая, когда все будут смотреть на него, а затем продолжает: – Правило первое: я всегда прав. Если вы с этим не согласны, то мы вполне можем расстаться. Высказывать свои пожелания и мнения можно, но если я отдал приказ – вы выполняете, даже если это идет в разрез с вашими убеждениями.

Почему-то на этих словах он смотрит точно на меня. А я опускаю глаза. Я знаю, я совершенно не умею подчиняться.

– Правило два. Конфиденциальность превыше всего. Все, что происходит в стенах базы, на рабочих заданиях, остается в вашей голове и никому, никогда не рассказывается.

Он обводит нас взглядом, и в его глазах недвусмысленное предупреждение. Меня пробрала дрожь. Холод проходит по спине – я начинаю понимать масштаб происходящего.

– Правило три. Мы все большая семья. Мы друг друга поддерживаем и друг другу помогаем. Не соревнуемся. Мы – команда и должны дополнять друг друга. Правило четыре. Нам постоянно нужно развиваться, изучать новое, становиться лучше, чем были вчера. Занятия каждый день, и вы должны быть готовы в любое время дня и ночи.

Он делает паузу. А я пытаюсь переварить все. Интересно, какое же правило номер пять? И Костя озвучивает его:

– Конфликты друг с другом запрещены. Если вы конфликтуете, значит, ненадежны, и вас я могу отправить куда угодно, дабы не портили атмосферу. Всегда помним правило номер три – мы большая семья. Побрехать друг с другом можно, но только пока это не касается работы. Брешете в рабочее время, и мы прощаемся с наименее ценным из вас, а возможно, с обоими.

Сергей демонстративно барабанит пальцами по столу. Да, кажется, это правило нарушает сам Костя. Но Костя даже не моргнул:

– Те, кто не согласен, вспоминают правило номер один.

Он смотрит на нас, а затем, впервые за всю речь, опускает глаза к своему планшету. Что-то нажимает и кому-то отвечает, а Ваня, видно, не выдерживает так долго молчать и задает вопрос, но делает это шепотом:

– А где же правило шесть?

Но у нас такая тишина, что его слышат все. И Костя медленно поднимает глаза. Он выглядит серьезным и усталым:

– Правило шесть. Единое для всех групп специального назначения. Романтические отношения между участниками группы запрещены. Это сильно мешает работе.

Он ни на кого не смотрит, говорит слова стене. Но я чувствую, что при этих словах все смотрят на меня. А я вспоминаю наш разговор в коридоре всего пару часов назад. Как он держал меня за руку…

А дальше Костя берет планшет и произносит:

– На этом собрание закончим. Рома, займись новичками, остальные – в зал.

И, не дав ни секунды на реакцию, он уходит.

Вот так-то. Не стоило и воображать себе что-либо – все отношения запрещены. У нас с ним просто не может быть никаких отношений по определению. Так пусть развлекается с этой с пышным хвостом. «Расчетливым людям выжить проще», – вспоминаю я его слова, но я же совсем не такая. Или всё-таки такая?