Читать книгу Безумное притяжение - Алина Углицкая - Страница 8

И снова она сидела на заднем сиденье пикапа. Только на этот раз компанию ей составляли Алекс и Ром. Рыжий Игорь занял место рядом с Йеном, молча крутившим «баранку», а Северин умчался далеко вперед на своем чоппере.

За окном проплывал унылый сельский пейзаж. Парни ухаживали, как умели: дали ей плед, сунули в руки бутылку с соком и пачку печенья. Мирослава сбросила кроссовки, закуталась в мягкое покрывало и с ногами забралась на сиденье. Так, свернувшись клубочком, она чувствовала себя в куда большей безопасности.

Согревшись, немного расслабилась. Стала прислушиваться к тихому разговору парней. Они что-то обсуждали вполголоса, судя по всему, какое-то событие, случившееся в недавнем прошлом. Что-то связанное с той встречей, на которую они сейчас ехали.

В динамиках зазвучала знакомая песня:

«…I need a Hero to save me now.

I need a Hero.

Save me now!

I need a Hero to save my life.

A Hero’ll save me

Just in time…»

«Мне нужно, чтобы Герой спас меня.

Мне нужен Герой.

Спаси меня!

Мне нужно, чтобы Герой спас мою жизнь.

Герой спасет меня

Как раз вовремя…»

Мирослава тихонько вздохнула, закутываясь плотнее. Да, ей бы герой тоже не помешал. Особенно сейчас. Она чувствовала себя беззащитной, крошечной песчинкой, случайно попавшей под мельничные жернова. Еще немного – и боль, которую она скрывает в себе, раздавит ее…

Как с этим жить? Как смотреть в завтра, если не знаешь, что случилось вчера? Неужели ее прошлое настолько ужасно, что разум заблокировал воспоминания, не желая травмировать душу? Но что может быть хуже незнания?

Она должна вспомнить, как оказалась в лесу. Должна. Даже если это сломает ее.

Закрыв глаза, Мирослава слушала песню. Ровный шум мотора, тихие голоса и покачивание автомобиля убаюкивали ее, словно колыбельная. Когда она спала последний раз – Мира не помнила этого. Когда последний раз чувствовала себя в безопасности?

Как ни странно – рядом с Северином.

Да, когда он был рядом, когда она ощущала его присутствие, чувствовала тепло его тела, его внутреннюю силу и мощь – вот тогда она чувствовала себя в безопасности. Какое-то шестое чувство подсказывало – ему можно верить. Этот мужчина не причинит ей вреда. И никому не позволит сделать ей больно.

Но как, тогда, быть с тем, что она увидела на тех фотографиях? Он же догадался, что она узнала мужчину с татуировкой! Что сделает Северин, когда она признается, что его друг похитил ее, держал в плену и насиловал? Поверит? А если нет? Кто она для него? Просто девчонка без роду и племени, случайно подобранная на дороге. Ради чего он возится с ней? Что ему нужно?

И почему он сказал, что ее больше никто не тронет?

Мирослава боялась сказать ему правду. Боялась, что он встанет на сторону друга, скажет, что она сама виновата. А ведь и правда, сама. Зачем доверилась незнакомцу? Зачем села в чужую машину? Сама спровоцировала…

По щекам покатились молчаливые слезы.

Стыд, отчаяние, глухая ненависть к самой себе свернулись внутри колючим комком.

Нужно смотреть правде в глаза. Она сама во всем виновата. Она заслужила все, что с ней случилось. Судьба наказала ее за доверчивость, но, похоже, урок прошел зря. Сейчас она опять доверила себя и опять незнакомцу…

Мирослава не хотела думать о Северине, но никак не могла выкинуть его из головы. Его образ стоял перед ее внутренним взором. Такой, каким она увидела его первый раз там, возле мусорных баков, когда он в одиночку разогнал пятерых неудавшихся насильников. И не тронул ее, хотя легко мог бы воспользоваться своим преимуществом. Вместо этого дал ей ключи от байка. А она? Она просто сбежала. Точнее, попыталась сбежать…

Теперь ее везут неизвестно куда. А она по-прежнему трясется от страха и боится сказать правду. Сколько еще она будет скрывать в себе эту боль?

Песня доиграла и сменилась на новую, а мысли в голове Мирославы подернулись дымкой дремоты. Образ Северина отдалился, смешался с другими, превращаясь в туман, который плотной пеленой окутал ее сознание.

Мирослава спала…

… – Мне нужно покинуть тебя до завтра. Решить одно дело, – шершавая мужская ладонь скользит по щеке, вызывая мелкую дрожь во всем теле. Хриплый голос шепчет, точно в полубреду: – Когда вернусь, мы с тобой поиграем. Тебе же нравятся мои игры, малышка?

Ладонь спускается ниже, небрежно ласкает лихорадочно бьющуюся жилку на шее. Мирослава судорожно сглатывает комок, застрявший в горле, и чувствует, как мужчина, тяжело дыша, проводит носом по ее шее. Он шумно втягивает в себя ее запах.

– Ты сводишь меня с ума… – слышит она его шепот. – Не могу оторваться…

Она всхлипывает, когда его горячее дыхание касается ее груди. Он безумен, безумен! Этот мужчина с татуировкой-тарантулом на виске. Чем она заслужила такое?

Он кусает ее за сосок и улыбается, наблюдая, как она плачет.

Сколько она уже здесь? Месяц? Неделю? Или несколько дней? Она давно потеряла счет времени.

Он кормит ее с ложки, обмывает теплой водой, которую приносит в большой пластиковой миске, подставляет судно. И все это время она заперта в этой комнате, не видя белого света. Ведь единственное окно закрыто деревянными ставнями и задернуто плотной шторой.

– Вот такой ты мне нравишься больше всего, – его улыбка выглядит так, словно это волчий оскал. – Знаешь, как действует на меня твоя беззащитность? Знаешь… Ты все знаешь, маленькая омега…

Он всегда ее так называет. Не по имени, просто омега. Почему – она не может понять.

– Мне придется освободить твои руки и ноги, – он берет ее длинные волосы и массажную щетку, медленно, прядь за прядью расчесывает, а потом заплетает в тугую косу. – Веди себя хорошо. Думаю, ты уже поняла, что бежать отсюда бессмысленно. Мы в лесу, до ближайшего жилья несколько сотен километров. Ты скорее заблудишься и умрешь от истощения или тебя задерут дикие звери. Кстати, – он усмехается, – говорят, в этих краях водятся волки… А сезон охоты еще не открыт. Нужно быть очень осторожным, чтобы гулять по этому лесу…

Он что-то делает с ее волосами. Она не видит, но чувствует, как изголовье немного приподнимается, а потом резко падает вниз.

– Посмотри на меня! – жесткий окрик заставляет ее дернуться на кровати.

Но голову уже не поднять – свободный конец косы намертво зажат между каркасом и тяжелым пружинным матрасом.

– Восхитительно! – он опять проводит рукой по ее щеке. Освобождает от жестких ремней ее руки и ноги. – На столике еда для тебя. Судно – рядом с кроватью. Ты сможешь дотянуться, если захочешь. Я быстро вернусь. Не успеешь соскучиться.

Он уходит, оставляя ее лежать на кровати. Истерзанную, измученную, с тупой болью во всем теле. Дрожащую от прохлады и ужаса. Она слышит скрежет ключа, его шаги за дверью комнаты, потом – стук закрывшейся входной двери и – тишина.

Он ушел. Куда? Она не знает, он не сказал.

***

Северин любил гонки на грани риска. Любил звук ветра в ушах, ощущение свободы и это незабываемое чувство свободного падения, от которого все внутренности сворачивались в тугой комок. Только когда в его крови ревел адреналиновый ураган, только тогда он чувствовал себя по-настоящему живым.

Сейчас он гнал свой байк по автобану только с одной целью – выбить из головы все мысли о Мирославе, не думать о ней, не желать ее так сильно, до боли в глазах. Ей уже пришлось пережить столько горя! Он не хотел добавлять к нему новые муки. Да и что он мог ей дать взамен, кроме этой похоти, вызванной ее ароматом?

Он смалодушничал, когда захотел, чтобы она пахла, как его пара. Нужно смотреть правде в глаза. У него уже все это было. Каждому волку дается только один шанс в жизни, только одна возможность найти свою пару и сделать ее своей. Он когда-то нашел ее, но не смог удержать. А теперь наивно надеется, что этот запуганный человеческий ребенок займет ее место? Заполнит сквозную дыру в его сердце? Нет, она никогда не станет для него той единственной, все это только действие ее феромонов. Он знал это точно.

Скорость не помогала. От прошлого невозможно сбежать, даже если мчишься со скоростью двести километров в час. Стоило увидеть Мирославу, вдохнуть ее запах – и все вернулось. Мысли, которые он столько лет гнал от себя, наполнили его голову. Образы, о которых он тщетно старался забыть – вернулись. Боль, которую он давно пережил, вспыхнула с новой силой.

Вправе ли он требовать правды от Мирославы, если у него самого есть то, о чем не хочется вспоминать?

Например, гибель Софии…

Сколько лет прошло со времени Малгожатской трагедии? Лет пять? Шесть? Он тоже был одним из тех, кто потерял своих близких в этом пожаре. И все это время жил с ощущением вины. Самоуверенный болван, решивший, что ему принадлежит целый мир.

В тот год, о котором он хотел забыть навсегда, ему часто приходилось бывать в разъездах. Строительство своего дома оказалось слишком затратным, приходилось крутиться, хвататься за любую работу. София скучала, часто оставалась в одиночестве, но не роптала. Она все понимала, его восхитительная пара, и мечтала о том дне, когда они, наконец, переедут в собственный дом и заведут пару потешных щенят. А пока он занимался делами, она частенько навещала своих родителей, живших на краю Малгожаты.

И в тот злополучный день она тоже ночевала у них.

Известие о ее гибели застало его врасплох. Пожар унес жизни большей части поселка. Его София, ее родители, сестры и братья – все были мертвы. Они не успели спастись, их дом подпалили одним из первых. На остатках дымящегося пепелища спасатели сумели найти только восемь скрюченных обгорелых трупов. Смерть застигла их в момент оборота.

Когда Северин вернулся, их уже похоронили. Он не успел попрощаться. И все, что он помнил – это серые столбы дыма над медленно остывавшими остатками домов и безмолвно скорбящие тени тех, кто остался в живых.

Что он тогда ощутил? Невероятное чувство потери. Безысходность. Бессилие. Ненависть к самому себе за то, что не успел, не почувствовал. Не предусмотрел.

Хотелось выть. Грызть землю зубами. Пустить себе кровь. Сделать своему телу как можно больнее, чтобы физическая боль заглушила душевные муки.

Внутренний волк в безумном отчаянии бился в темнице его сознания. Рассудок пытался найти оправдания и не находил. Потому что их не было.

Он не помнил, как пережил первые три года. Они пролетели, будто в тумане, заполненные образами бесконечного серого леса и дикой охоты. Тогда их было немало – тех, кто не выдержал и покинул поселок, променяв человеческую жизнь на звериную. Они уходили в леса, обращались в волков и пропадали в непроходимых дебрях.

Многие так и не вернулись назад.

Он вернулся. Точнее, его вернули.

Видимо, кто-то там, наверху, решил, что его время еще не настало.

И вот теперь судьба дает ему еще один шанс? Да как бы ни так!

Сейчас, когда Мирослава находилась за пару километров от него, а ее запах не затмевал его разум, он мог мыслить логично.

Она – омега, и этим все сказано. Каждый свободный самец видит в ней свою истинную пару. Каждого она может осчастливить и сделать отцом. Это делает ее просто бесценной для тех, кто уже отчаялся найти свою пару.

Для таких, как он. И как Влад.

Черт!

Резко ударив по тормозам, Северин выкрутил руль. Мотоцикл издал режущий уши звук, пролетел еще несколько метров, оставляя на асфальте черный след от колес, и застыл поперек шоссе, развернувшись на девяносто градусов.

Над дорогой висело серое небо, по обе стороны от нее тянулся сосновый бор. Северин втянул в себя сухой, душный воздух, отмечая крики птиц и жужжание насекомых в траве. С севера надвигалась грозовая туча.

Что ж, дождь ему не помешает. Слишком жарко становится здесь.

Он скинул футболку, небрежно засунул ее под седло. Повел плечами, разгоняя кровь в напряженных мышцах. Да, так значительно лучше.

Что угодно, только не думать о том, что заставило его ударить по тормозам.

Влад Корса.

Северин никогда не задумывался, почему тот ушел жить в мир людей. Почему избегал близости со своими соплеменниками и предпочитал компанию человеков. Почему старался не связываться с волчицами и даже в мире людей не завел себе пару. Хотя, последнее было бы затруднительно: всегда существовал риск начать оборот прямо на глазах у потрясенной любовницы или не рассчитать силы и случайно сломать ей пару костей. Человеческие женщины были слишком хрупкими, чтобы выдержать страсть лугару.

И вот теперь волк-одиночка получил идеальный шанс – Мирославу. Девушка-полукровка, омега, настоящий подарок судьбы. Хватай ее, серый волк, тащи в свое логово и делай своей. Она не окажет сопротивления, просто не сможет, а потом, когда твое семя в ней даст свои всходы, ты привяжешь ее к себе навсегда…

Над дорогой разнесся глухой рык, полный ярости.

Серебристый волк внутри Северина уже бесновался, выл, требуя выпустить его на свободу. Ему было плевать на все доводы разума, он хотел одного – ощутить аромат Мирославы. Ткнуться носом ей в шею, в ту нежную ямку, при мысли о которой у него сводит челюсти. Убедиться, что она по-прежнему сладко пахнет. Что в ее запахе больше нет ощущения чужого самца. Что он выветрился, смылся в душе, растаял, смешавшись с ароматом шампуня и мыла.

Он должен был убедиться, что не ошибся.

Что она не беременна.

Ведь если он опоздал, ее придется вернуть. Вернуть тому, чьих щенков она носит. Таков закон стаи.

Достав мобилку, которую Алекс пожертвовал ему взамен разбитой, Северин нажал вызов. Игорь ответил почти мгновенно:

– Альфа, вы где?

– Стою, жду на дороге.

– Случилось что-то? – голос Ершова напрягся.

– Нет. Как Мирослава? – вопрос вырвался раньше, чем Северин запретил себе спрашивать. Пальцы сжали телефон с такой силой, что раздался предупреждающий треск.

– Спит, как младенец.

– Отлично, – он почувствовал, как напряжение отпускает. – Глянь там, на навигаторе, сколько до ближайшего населенного пункта?

– Ну… От нас пять километров. На карте обозначены АЗС, медпункт и столовая. Поселок какой-то.

– Что ж, сможем там отдохнуть и перекусить. Догоняйте.

Отключив телефон, кинул его назад в бардачок под сиденье.

Скоро он снова увидит ее. Вдохнет ее аромат и потеряет рассудок. Хватит ли у него сил выдержать эту пытку?

Или, может, не стоит сопротивляться инстинктам? В конце концов, они всегда побеждают…